И почувствовал головокружение, представив это. Он начал заталкивать письма в
куртку и не мог понять, почему ему неудобно это делать. Потом сообразил — это пистолет, который он продолжает держать. Снова подумал: какой я идиот, если бы это сделал! И он
положил его обратно, осторожно положил, как бомбу.
Теперь осталось уйти. И тогда он осознал, что ему не пройти мимо старухи (он так и
подумал: старуха), не вынести ее вида, ее голоса, ее запаха. Значит, ее надо обмануть. Он
знал, как…
Он только не знал, что бабушка звонит в школу, зовет на помощь учителей, что там уже
всполошились, что молоденькая классная руководительница второпях сломала молнию на
сапоге и бежит к нему в высоких лодочках, бежит по холодным лужам с одним-единственным желанием помочь ему — вплоть до денег на билет в Москву. «Нельзя иметь
принципы для себя и для других», — сформулировала учительница тезис и припустила
бежать быстрее, потому что ей было стыдно, стыдно, стыдно…
А Роман рванул уже заклеенное на зиму окно и посмотрел вниз. Даже присвистнул от
удовольствия, что уйдет так, минуя дверь и голос. Раз — и прямо на свободу. Он встал на
подоконник и спружинил колени. Третий этаж — такой пустяк. Он, как крылья, расставил
руки, а сумку перекинул на спину. Третий этаж — ерунда. А газон, который он себе наметил, все равно осенний — грязный и мокрый. Не страшно истоптать снова. И он присвистнул, прыгая, потому что был уверен. Третий этаж — пустяк.
Он ударился грудью о водопроводную трубу, которая проходила по газону. Из окна ее
видно не было. Но, ударившись, он встал, потому что увидел, как по двору идет Юлька.
— Юль! — крикнул он и почувствовал кровь во рту. И закрыл рот ладонью, чтобы она
не увидела и не испугалась.
Она подбежала, смеясь:
— Что ты делаешь на газоне?
— Стою, — сказал он и упал ей на руки.
А со всех сторон к ним бежали люди… Как близко они, оказывается, были…
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru