Вот имена только некоторых из них:
полковник Генштаба барон Фрейтаг-Лорингхофен, курирующий все Восточные формирования Вермахта;
генерал Хеннинг фон Тресков — глава заговорщиков в Штабе группы армий «Центр»;
генералы Ольбрихт, Штифф и Вагнер, полковники фон Ренне, Кламмрот, Шмидт фон Альтенштадт, Шрадер и др.
Это явно не чистая случайность, что все участники заговора против Гитлера оказались друзьями Власова, а тщательно продуманный замысел Советской стратегической разведки. Тайна сердечной дружбы Власова с группой заговорщиков против Гитлера еще ждет своей разгадки и прочтения.
Как это все переплелось и взаимосвязано. Штауффенберг и Власов в одной связке и у них одно общее дело и одна тайна. Фактически Власов и его соратники активно участвовали в заговоре против Гитлера.
Так кто руководил заговором: полковник Штауффенберг или генерал Власов? Кто свел Штауффенберга с «коммунистическим подпольем» и агентами Советской стратегической разведки? И что за невероятное «совпадение» — первоначально встреча Власова с рейхсфюрером СС Гиммлером была назначена на следующий вечер после 20 июля 1944 года. Встреча Власова и Гиммлера не состоялась только потому, что бомба Штауффенберга в Вольчьем логове не убила Гитлера.
Не случайно СД и Гестапо после 20 июля 1944 года, когда полным ходом уже шли массовые аресты заговорщиков, потребовали немедленной выдачи голов Трухина, Боярского и еще нескольких русских из Дабендорфа. От ареста и казни их спас полковник Фрейтаг-Лорингофен — активный участник заговора, вскоре сам застрелившийся после этого, чтобы не попасть в руки Гестапо и СД.
Вот как об этом свидетельствует Штрик-Штрикфельд:
«Власов… все еще питал надежду, что растущая угроза самой Германии предоставит ему возможность собрать под своим знаменем разбросанные русские части и повести их на борьбу с подлинным врагом их народа.
…Власов решил поднять вопрос… если его встреча с Гиммлером состоится. Оставалось ждать 21 июля.
На дороге от станции к лагерю мою машину остановили Власов, Трухин и Боярский. Они рассказали мне о покушении на Гитлера 20 июля и его последствиях. Им были известны… два имени убитых заговорщиков: граф Штауффенберг и генерал Ольбрихт.
— в Наши друзья, — сказал я.
— О таких покойниках не говорят как о друзьях, — заметил Власов, — Их не знают. Не забывайте этого никогда… Я ПРОШЕЛ СТАЛИНСКУЮ ШКОЛУ. Это только начало. Сейчас В ГЕРМАНИИ ПОЙДЕТ ВСЕ ТОЧНО ТАК КАК… В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ!
Постепенно стали известны имена офицеров, ставших жертвами нацистского режима. Это были имена тех наших друзей…
Из погибших после 20 июля 1944 года я особо хочу вспомнить полковника Фрейтаг-Лорингофена.
…В конце июля СД потребовал голов Трухина, Боярского и ряда других русских из Дабендорфа.
Я снова поехал в Мауэрвальд и явился… в отдел II Генерального штаба, к Фрейтаг-Лорингофену, который сразу же занялся вопросом об угрожавших арестах и коротко заявил:
— Все необоснованно. СД будет разочарован. Головы не покатятся.
Этого было пока достаточно, чтобы предотвратить непосредственную опасность: отдел II Генерального штаба ОКХ, а не СД отвечал за Дабендорф. Начальник этого отдела подполковник Шрадер составил едкий ответ СД.
…Шрадер заметил, что настало время «весь Дабендорф» изъять из ведения ОКВ и всецело подчинить его ОКХ…
— О, святая простота — вмешался Фрейтаг, — неужели вы все еще не поняли, что штрик, со всей своей лавочкой, потому только и жив, что у него четыре разных начальника и, следовательно, нет никакого настоящего начальства. Он и тут сидит сейчас с нами лишь потому, что ловко балансирует между этими четырьмя стульями уже в течении ряда лет.
…27 июля позвонил в наш старый «клуб» в ОКХ, я был поражен страшной вестью о произошедшем накануне самоубийстве Фрейтага. Его выступление в защиту нашего дела и меня лично было его последней дружеской услугой.
Глубоко потрясенный, я поспешил к Власову в Далем. У него сидели Малышкин и Жиленков.
— Еще один очень близкий друг мертв: Фрейтаг-Лорингофен, — сказал я.
— Я не знаю его, — сказал Власов с видом совершенно равнодушным.
Я вышел из комнаты и пошел наверх. Через несколько минут ко мне пришел Власов. Мы были одни.
— Я вам уже однажды говорил, дорогой друг, что нельзя иметь таких мертвых друзей. Я потрясен, как и вы. Барон был для всех нас особенно близким и верным другом. Но я думаю о вас. Если вы и дальше будете так неосторожны, следующий залп будет по вам.
Я возразил, что говорил в присутствии лишь двух генералов, наших ближайших друзей.
— Два лишних свидетеля, — спокойно сказал он, — Я ни минуты не сомневаюсь в их порядочности. Но зачем втягивать их? Из легкомыслия вы подвергнетесь смертельной опасности и потянете за собой других. Я ЗНАЮ МЕТОДЫ ЧК и НКВД, ваше ГЕСТАПО СКОРО БУДЕТ ТАКИМ ЖЕ».
Сразу возникает вопрос, почему это Власов сразу так приструнил Штрик-Штрикфельда, словно был его руководителем: «О таких покойниках так не говорят как о друзьях. Их не знают». Это уже похоже на инструктаж со стороны Власова — бывалого разведчика — на случай ареста и допросов.
Штрик-Штрикфельд в своей книге «Против Сталина и Гитлера» вспоминает, что «Жиленков любил повторять: «Если мы не двинемся с места, действуя через армейцев, мы должны пытаться пробиваться через политиков или через партийцев».
А Зыков добавлял: «Мы должны бороться на всех фронтах».
Однако, как «вышли» Власов и его соратники на Гиммлера? Ведь еще в 1943 году «черный Генрих», выступая перед высшими чинами СС, называл Власова не иначе, как «эта свинья Власов».
Операция Советской разведки по наведению мостов Власов-Гиммлер готовилась долго и многоходово. Штрик-Штрикфельд в своей книге называет фамилии некоторых людей, которые были задействованы для подготовки этой встречи.
Вот что написано об этом в книге «Против Сталина и Гитлера»:
«…Как завязать нужные контакты? Оказалось, что Жиленков познакомился с некоторыми офицерами войск СС.
Мелитта Видеманн, главный редактор антикоммунистического журнала «Акцион», была привлечена к нашему делу неутомимым Дюрксеном. Госпожа Видеманн поставила себе задачей установить связи с офицерами войск СС, критически настроенными по отношению к режиму. С их помощью она надеялась добиться поддержки стараниям Власова…
К этому кругу офицеров войск СС принадлежали влиятельные лица, вроде фон Герфа, Гильдебранта и …доктора Вехтера.
Госпожа Видеманн была искренней и в то же время хорошим тактиком. Она… не могла добиться, чтобы Гиммлер и его организация изменили свой курс. Ее усилия были направлены на привлечение отдельных людей среди высших офицеров войск СС на сторону Освободительного Движения.
Без сомнения, изменение расположения к нам отдельных офицеров СС происходило… из чистейшей воды практических соображений…
…Я все более убеждался, что Третий Рейх управляется не элитой и не партией, а одним человеком, чей разум… помутнен…
— Одним человеком? — Жиленков улыбнулся.
— Это невозможно. Диктатор тоже не может обойтись без вспомогательных инструментов — своих начальников полиции, своих военных отрядов. НАДО БЫ ДОБРАТЬСЯ ДО ГИММЛЕРА И ПОПЫТАТЬСЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕГО. Может быть, можно найти пути.
Власов, Малышкин и Трухин с этим не соглашались. Но прошло некоторое время… это стало судьбой Движения.
СС уже перенял от Вермахта несколько русских частей. В то время как Гиммлер еще говорил об «унтерменше Власове», его офицеры занимались формированием «восточных» частей…
Я упоминал о визитах старших офицеров СС к Власову. Они — подобно неутомимому доктору Р. — стремились к отмене анти-славянской политики и подготавливали… почву для сотрудничества с Власовым.
Весной 1944 года Гроте свел меня с молодым издателем журнала СС «Черный корпус» Гюнтером Алькэном. Я думал: ВОТ БЫ ИЗ ЭТОГО САВЛА СДЕЛАТЬ ПАВЛА!
В разговоре с Алькэном участвовали также Жиленков, Зыков и Деллингсхаузен.