Буквально через месяц после приговора она сообщила, что прилетает. Мы очень удивились, так как это было неожиданно. Марина собиралась приехать намного позже. Мне она сказала, что соскучилась. Но уже в аэропорту ошарашила меня фразой: «Знаешь, я приехала с разводом… Может быть, скажешь ему об этом? Я боюсь, что он меня сразу убьет». — «Нет, тебе придется сделать это самой», — заикаясь от волнения, сказала я.
Ей очень хотелось отложить встречу с Димой, но я настояла на том, чтобы сразу из аэропорта мы поехали в «Кресты». С холодным и неприступным видом она объявила ему о своем решении. Дима не ожидал этого, он ужасно побледнел. У него тряслись руки, дрожали губы. Я поняла, что мне нужно сейчас же выйти из кабинета, смотреть на Диму было невозможно. Но буквально через пять минут выглянула Марина и позвала меня обратно. За эти мгновения Дима совершенно изменился. Я увидела спокойное, отрешенное лицо, какое бывает у человека, когда он полностью уходит в себя. «Ира, — сказал он с улыбкой, — я подписал все документы, переведи их на русский язык».
Он даже не знал, что подписывал. Один экземпляр на русском языке надо было отвезти в Канаду, чтобы суд убедился в том, что ответчик понимал, что подписывал. Кроме этого, канадский адвокат Димы должен был лично побеседовать со своим клиентом по телефону, дабы услышать подтверждение согласия на развод. Но попробуйте из «Крестов» позвонить в Канаду!
Примерно месяц мы обрабатывали тюремную администрацию, добиваясь разрешения на этот звонок продолжительностью в три минуты. Причем сам Дима позвонить не мог, чтобы, не дай Бог, счет не пришел на «Кресты». Значит, надо было в условленное время ждать звонка адвоката. Разница во времени между Санкт-Петербургом и Торонто составляет восемь часов, там — день, здесь — ночь. Все-таки время было назначено. Но, когда мы в сопровождении многочисленной охраны — ведь нужный кабинет находился не в здании тюрьмы, а в административном корпусе — пришли туда, дверь оказалась запертой. Оттуда доносилась трель международного звонка…
Пришлось все начинать сначала. Уговаривали адвоката, упрашивали администрацию. Наконец, выбрали время. Со второй попытки разговор состоялся. «Вы внимательно прочитали документы?» — спросил адвокат. Когда я прочитала русский перевод, мне стали понятны сомнения адвоката. Марина оставила все совместно нажитое имущество себе. Один дом стоимостью 5 миллионов долларов. Плюс немереное количество бриллиантов. А костюмы… Марина носит только Шанель, причем не массового производства, а индивидуального. У Мадонны такой костюм, у Марины и больше ни у кого. Такой костюм меньше 25 тысяч долларов не стоит.
Все это, конечно, покупалось Димой. Когда они познакомились, Марина была бедной еврейской девушкой.
После того как она приехала с разводом и Дима согласился на все её условия, он, зная Марину, все-таки не был спокоен за будущее. Он говорил ей: «Марина, ты же не умеешь распоряжаться деньгами. Они у тебя просачиваются сквозь пальцы. Давай я разработаю схему, как тебе и нашей дочери Оливии и дальше жить безбедно». Он ей все подробно расписал. Деньги посоветовал положить в банк и жить на проценты с этой суммы. Причем проценты бы получались в месяц такие, которые превышали зарплату начальника полиции города Торонто в несколько раз… Все остальное у неё было и так: дом, машина, туалеты, драгоценности. Марина согласилась: «Я так и сделаю».