Офицер связи лейтенант Поворотиев привез из дивизии донесение, в котором начальник штаба сообщил, что западнее Устья северную опушку леса занял противник. Связь с полком Осипова прервалась.
- Я приказал усилить передовой отряд еще одним полком. Вы вовремя передали приказ? - спрашивает Доватор у Поворотиева.
- Так точно! Но этот полк не может пробиться к майору Осипову. Передовой отряд окружен в районе Подвязье.
- С кем вы сочиняли эту легенду? - в голосе Доватора слышится холодное спокойствие.
Ему и в голову не могло прийти, что передовой отряд под командой испытанного командира мог попасть в такое положение. "А впрочем, ничего удивительного - пропустили, а потом замкнули брешь, отсекли танками с левого фланга... Накуролесил, накуролесил, кривоногий!.." Он даже не слушает, что говорит офицер связи.
- Там идет страшный бой, товарищ полковник, - говорит Поворотиев.
Доватор, сердито нахмурив брови, смотрит ему на ноги, на смятые, выпачканные в грязи полы шинели.
- "Страшный бой", - в раздумье повторяет Доватор. - Пушки лупят, пулеметы строчат, да? Ясно - вы очень устали, товарищ лейтенант. Передайте комдиву, что я приказал дать вам отдых... Начальник штаба! - крикнул сухо, по-командирски резко.
- Слушаю, товарищ полковник! - Карпенков вытянулся и с неизменной привычкой кадровика щегольски звякнул шпорами.
- По коням! - коротко приказал Доватор, обеими руками взялся за кубанку и надвинул ее до самых ушей. - Командный пункт передвинуть ближе к переднему краю. Выяснить обстановку комдива и доложить. На выручку передового отряда послать еще один полк. Мало будет - еще одни. Все пойдем, до последнего человека. Понял?.. Шагом - марш!
Поворотиев смотрел на этого человека как зачарованный, не отрывая широко открытых глаз. И усталость сняло как рукой - он готов был снова скакать по полкам, десять раз ползти на передний край, в штаб полка, падать на живот от пронзительного воя мин, прятать голову от пуль в воронке, вскакивать, снова идти вперед по непролазным болотам, по пояс в вонючей воде...
- Командир группы меняет командный пункт! По коням! - раздается протяжный голос Андрея Карпенкова.
ГЛАВА 6
Вздремнувшего Чалдонова разбудил прибывший связной с приказанием от Осипова: по сигналу двух красных ракет начать беспокоить немцев пулеметным огнем и демонстрировать атаку.
Время близилось к рассвету. Буслов и Криворотько должны были бы уже вернуться. То, что их не было до сих пор, начинало тревожить Чалдонова. Разведчики - хлопцы дисциплинированные. Если не выполнили приказания в положенный срок - значит, определенно что-нибудь случилось.
Чалдонов набил трубку и, укрывшись палаткой, прилег в окоп. Шагах в двух похрапывали связные. Машина войны утихомирилась: ни шороха, ни звука.
Чалдонов курил и перебирал в памяти все известные ему случаи с разведчиками. Чего не передумаешь в часы ожидания!..
"Наступили на мину и взлетели на воздух... Или поползли - и напоролись на секрет..." Разведчики опытные - пограничники. Не верилось, что могут погибнуть такие замечательные ребята. Перед глазами стояло улыбающееся застенчивой улыбкой лицо Буслова, озорные, смышленые глаза Криворотько...
Мысли Чалдонова прервал резкий, похожий на тяжкий металлический стон выстрел. Зажигательный артснаряд, осветив огневым хвостом склоненные колосья на ржаном поле, с воем пролетел над головой. Следом за ним второй и третий...
Чалдонов понял, что немцы, заметив отдельный сарай, находившийся позади боевых порядков эскадрона, хотят зажечь его, чтобы осветить цели для атаки. Значит, получили сведения о слабости заслона и хотят его раздавить... "Неужели разведчики погибли?.."
В сером тумане наступающего утра сквозь трескотню выстрелов все явственней доносились гул танковых моторов и скрипящее лязганье гусениц. Связные, приподняв головы, тревожно озираясь по сторонам, торопливо затягивали на подбородках ремешки касок.
Прибежавший с наблюдательного пункта сержант доложил, что на опушке леса, северо-западнее деревни Устье, появились три средних танка и один тяжелый. С тревогой в голосе сержант спросил Чалдонова:
- Может, перенести наблюдательный пункт?
- Куда перенести? Впереди есть заслон! - резко ответил Чалдонов, хотя сам отлично понимал, что едва ли заслон удержится. Атаку отбивать нечем. Пушки остались позади. Одни гранаты да бутылки с горючей смесью.
- Продолжать наблюдение, - приказал Чалдонов сержанту. Связных разослал к командирам взводов с приказанием: приготовить гранаты и бутылки. В штаб отправил делегата связи, нарочито громко приказав: Доложи командиру полка обстановку. Скажи, чтобы скорей прислал пушки!..
Сказал он это лишь потому, что знал: связные передадут командирам взводов: "Комэска послал за пушками". А это всегда поднимает настроение.
Когда рассвело, туман окутал поля и опушку леса сплошной серой пеленой.
Немцы избрали центром своей атаки левый фланг эскадрона. Медленно продвигаясь, скрежеща гусеницами, танки, нащупывая цель, обстреливали поле. Сквозь грохот выстрелов и моторов доносились чужие, гортанные крики - за танками двигалась пехота. Автоматчики простреливали поле длинными очередями, им вторили пулеметы танков.
Чалдонов приказал отвести левофланговый взвод на правый фланг и перестроил боевые порядки фронтом на восток. Таким образом, рота 9-го немецкого батальона, сопровождавшая танки, попала под огонь трех взводов, располагавших тремя станковыми пулеметами и семью ручными, не считая автоматов и винтовок.
Когда гитлеровцы подошли примерно на сто метров, Чалдонов приказал открыть огонь. Рота немцев, отсеченная от танков, была почти целиком истреблена.
Крики немцев и стрельба быстро утихли. Потеряв в тумане видимость и оторвавшись от пехоты, танки беспомощно заметались по полю и повернули назад. Вражеская атака была отбита.
Туман окончательно рассеялся. С наблюдательного пункта Чалдонову были ясно видны очертания деревенских построек с серыми крышами.
Танки подошли к окраине деревни и остановились, потом начали разворачиваться для второй атаки. Но в это самое время слева от эскадрона дружно ударили пушки. Голоса их были звонкие, родные. Чалдонов сразу понял, что заговорили наши сорокапятимиллиметровые. Стреляли беглым огнем, сразу из четырех орудий. Один танк дрогнул и остановился, выпустив черную полосу дыма.
Видя замешательство немецких танков, начавших отходить к деревне, Чалдонов мгновенно оценил обстановку и принял смелое до дерзости, но тактически правильное решение...
Опушка леса, где укрылся Алексей Гордиенков, находилась примерно на расстоянии двухсот метров от сараев.
Более двух часов Алексей следил за поведением гитлеровцев. Вели они себя на редкость беспокойно. Почти каждые пять минут сигналили зелеными ракетами, палили напропалую из пулеметов.
Гордиенков приказал Шаповаленко, Салазкину и Воробьеву подползти поближе и посмотреть, нет ли где свободного прохода.
Вскоре вернулся Торба с запиской от командира полка и привел с собой Биктяшева.
- Как тут дела, Алеша? - Хафиз опустился на землю рядом с Гордиенковым.
- Тише... У тебя какая задача? - не отвечая на вопрос, спросил Алексей.
- Атаковать! - коротко ответил Хафиз.
Гордиенкову хотелось прочитать записку Осипова, но фонаря ни у кого не оказалось. Торба передал содержание записки на словах, но частью забыл, частью перепутал.
- Майор казав, шоб связаться вот с ними. - Торба показал на Биктяшева.
- Зачем же мне с ним связываться, когда он здесь? - спросил Алексей.
Захар помолчал. Подумав, продолжал:
- А нам не шуметь, пока не будут кинуты две ракеты...
- Кто должен сигналить?
- Зараз я не могу сказать, - смущенно ответил Торба. Он не понял, кто должен бросить ракеты, а переспросить не догадался.
- Ты что же, друг милый, приказание не повторил? - спросил Гордиенков. Торба молчал. Не видя выражения лица Алексея, Торба думал, что тот смотрит на него в темноте злыми глазами.