- Если я была на том месте час назад, то, наверное, помню его и найду, - все более раздражаясь, проговорила Зина.
- Вы были там час тому назад?
Шевчук остановился, круто повернувшись.
- А вы что, с неба упали? - резко ответила Зина, давая понять, что больше не хочет говорить на эту тему.
Еще до рассвета эскадроны Шевчука и Биктяшева сосредоточились на высоте 147. Эту заросшую густым кустарником высотку противник несколько раз пытался захватить и установить на ней пушки для обстрела Волоколамского шоссе, но был отбит. Теперь он полукольцом охватывал ее с двух сторон, намереваясь войти в стык между дивизиями Панфилова и Атланова, не подозревая, что в центре его наступающей группы к контратаке готовились эскадроны Шевчука и Биктяшева. Правее, в направлении Шитьково, должны были нанести удар батальон панфиловцев и полк Бойкова. В наступлении принял участие резервный полк Жмякина.
Всей операцией руководил генерал Атланов. Атака должна была начаться после залпа гвардейских реактивных минометов.
Весть о прибытии каких-то необыкновенных и страшных по своей силе пушек мгновенно облетела все подразделения. Политрук Рябинин, обходя расположившиеся вдоль лесной проселочной дороги взводные колонны, слышал самые разноречивые толки.
- Бьет эта самая штуковина без всякого грохота и шума, - говорил черночубый кубанец Мишка Сидоренко. - Ты сидишь и ничего, стало быть, не чуешь, вдруг на голову тоби чемодан, раз - и все растерзало... Ни кишочков, ни потрошочков...
- А ты откуда знаешь? - спросил кто-то с сомнением в голосе.
- От батарейцев слыхал. Им, браток, все известно. Народ ученый.
- Неправда. Мне рассказывали не так, - возразил пулеметчик Криворотько. - Сделана эта пушка, и даже не пушка, а прибор, самым простым манером - вроде обыкновенной железной бороны "зигзаг" с ребрами. Кладется на эти ребра снаряд, похожий на гриб. Ну, конечно, само собой, все работается электричеством. Включается рубильник, и снаряд летит в воздух. В снаряде, стало быть, имеется стабилизатор и небольшой, с пропеллером, моторчик, который начинает работать и везет снаряд, куда положено. Прилетает этот гостинчик до определенного места, снижается, и трах - все вдребезги...
- Тю! От же брехня! - Мишка Сидоренко смачно сплюнул и отвернулся.
- Брехня не брехня, но почище будет твоего чемоданчика...
Рябинин улыбнулся и удовлетворенно заметил, что настроение у людей бодрое. Увидев политрука, бойцы притихли.
Начинало светать. По верхушкам деревьев пробежал ветерок и швырнул с веток на каски бойцов и за воротники полушубков рассыпчатые хлопья снега.
Привязанные кони, почуяв приближение утра, встряхивая седельными вьюками, беспокойно переступали с ноги на ногу. Рябинин присел около станкового пулемета.
- Долго еще ждать-то, товарищ политрук? - спросил Криворотько.
- Еще немного, - посмотрев на часы, ответил Рябинин.
- Разрешите, товарищ политрук, обратиться. Говорят, будто бы нам прислали какие-то необыкновенные пушки и разят они фашистов под чох. Правда это или нет? - приглушенно, давясь махорочным дымом, спросил Сидоренко.
- Так точно, товарищи, эти новейшие пушки здесь. Они будут поддерживать нашу атаку.
Политрук оторвал от газеты четвертушку бумаги, свернул цигарку и закурил.
- Что же это за пушки? Как они бьют? - продолжал расспрашивать Сидоренко.
- А вот сегодня увидим.
Рябинину самому не терпелось посмотреть на работу "катюши". Вдвоем с Шевчуком они пытались подойти к закрытым брезентом машинам, но часовой строго окликнул их и скомандовал "кругом". Сейчас Рябинин чувствовал некоторую неловкость перед бойцами, потому что не знал, как на самом деле действуют новые орудия.
- Пушки эти строжайше засекречены, - сказал он внушительно, - и гитлеровцы скоро узнают их силу...
Но договорить он не успел. Предутреннее лесное затишье разорвал страшной силы гром. Над лесом с тихим шелестом пронеслись ослепительные молнии. Стоявшие под деревьями кони, точно от непомерной тяжести, склонили головы, а некоторые присели на колени; даже назойливый ветер, словно чему-то удивившись, перестал качать верхушки деревьев.
Бойцы, ничего не понимая, оторопело смотрели друг на друга.
- Это что же такое, братки, делается? - зябко пожимая плечами, спросил Сидоренко.
- Новые пушки бьют... без шуму и буму... как ты рассказывал, приподнимаясь, ответил Рябинин и, отряхнув с полушубка снег, с радостным возбуждением добавил: - Приготовиться к движению!
Два оглушительных залпа резкими толчками встряхнули землю, и ослепительные молнии снова пронеслись над лесом. Казалось, что и земля и небо разрываются на части.
Прилегший было отдохнуть Осипов подскочил и, крякнув, бросился к телефону. Он долго не мог вызвать командный пункт батареи Ченцова. Дежуривший на командном пункте сержант Алексеев почувствовал, как ползет земля и трещит накат. Он едва извлек телефонный аппарат, как блиндаж обвалился. Снаряды рвались в трехстах метрах от блиндажа.
- Ченцов, - кричал Осипов в трубку, - Ченцов!
Но телефон молчал. Схватив другую трубку, Антон Петрович быстро соединился с эскадроном Рогозина. Там никто не спал.
- Вы слышите? - хрипло кричал Осипов Рогозину. - Чуете?
- Слышим, товарищ подполковник, - отвечал Рогозин. - Что это? Землетрясение? Ничего не понимаем! Немцы галдеж подняли, как будто у них под ногами вулкан извергается.
- Это Родина поздравляет нас с добрым утром. Будь, милый, наготове: скоро начнем. Почему молчит ваша батарея? Пошли людей узнать, в чем там дело.
Антон Петрович, положив трубку и потирая озябшие руки, крикнул адъютанту, приказав разбудить лейтенанта Головятенко.
Осипов бодрствовал, и усталое сердце его вновь забилось облегченно и радостно. Весь он загорелся той необыкновенной решимостью и отвагой, которые творят чудеса.
Наступило утро новой битвы.
ГЛАВА 3
Анализируя после допроса пленного создавшуюся обстановку, Доватор понял, что гитлеровское командование сейчас поставлено в критическое положение. Передвигаться на узком участке прорыва, имея у себя в тылу активно действующие эскадроны Осипова, для противника было опасно. Действующая против кавалерийских полков генерала Атланова дивизия полковника Готцендорфа понесла значительные потери и имела слабо обеспеченные фланги и тыл. Ее левому флангу угрожали части генерала Панфилова, на правом устойчиво оборонялась кавалерийская дивизия генерала Медникова.
Пленный немецкий офицер показал, что его командование вынуждено срочно изменить весь оперативно-тактический план. Корпус генерала Гютнера имеет задачу развернуть активные действия на флангах дивизии Готцендорфа против дивизии Панфилова и Медникова. Туда сейчас подтягиваются свежие резервы. Для обеспечения генерального наступления немецкое командование намерено закрепиться на Язвищенских высотах и захватить господствующее положение над Волоколамской магистралью. Для того чтобы сорвать этот замысел немцев, Доватор предложил штабу армии свой план.
По этому плану в момент наступления его полков одна из резервных танковых бригад должна произвести демонстративный маневр в районе расположения тылов корпуса и тем самым заставить гитлеровцев начать новую перегруппировку. Командование приняло план Доватора.
В начале ноября наши танки, парадно пройдя по Волоколамскому шоссе, сосредоточились в районе Гряды - Чисмено... Днем их засек немецкий самолет-разведчик и сфотографировал, а ночью они ушли. К тому времени немцы начали срочную перегруппировку и приостановили атаки. Все имеющиеся в резерве подвижные группы стянули в направлении Шитьково - Морозово.
Нанося частые, одновременно в разных местах, контрудары, Доватор вводил немецкое командование в заблуждение, вынуждая гитлеровцев делать ненужные передвижения, сковывал крупные силы, давая возможность своему командованию скапливать армейские резервы.
Упорное сопротивление Красной Армии под Москвой вызвало в среде германского командования серьезные колебания и разногласия. Несмотря на громогласное заявление Гитлера о скором взятии Москвы, влияние сторонников "молниеносной войны" падало. Но гитлеровцы еще верили, что с падением Москвы они получат удобные зимние квартиры, отдохнут, пограбят, попьянствуют, как в Париже, а там, глядишь, и война кончится.
Для успешного завершения начавшейся два дня тому назад операции на командный пункт немецкой дивизии, осуществившей прорыв в районе Петропавловское, прибыли начальник штаба Штрумфа генерал Эрнст Рихарт и командир пехотного корпуса генерал Гютнер.
- Если мы до сего времени не овладели высотой 147, то захват ее в дальнейшем будет еще более затруднительным, - слушая доклад командира дивизии, проговорил Рихарт.
Высокий, длиннолицый, гладко выбритый полковник Готцендорф утвердительно кивнул головой и, взглянув своими кабаньими глазами на молчавшего генерала Гютнера, продолжал: