- Здорово! - воскликнул Симоняк. - Это нож в самое горло их шлиссельбургско-синявинской группировки.
За поселок No 5 немцы цеплялись изо всех сил. Через него проходила дорога из Шлиссельбурга в Синявино, последняя артерия, еще питающая их войска. Поселок опоясывали траншеи, противотанковые рвы, эскарпы, проволочные заграждения. На окраине высился двойной забор из толстых бревен, меж которых гитлеровцы накидали земли и камня. За этой стеной сидел сильный вражеский гарнизон.
- Всем, чем можешь, поддержи роту, - потребовал комдив от Шерстнева.
- Понял вас.
Симоняк не спешил докладывать командующему об успехах Михайлова. Закрепится рота, пройдет в поселок весь батальон, тогда можно доносить со спокойной душой.
Осторожность оказалась не лишней. Вскоре немцы вытеснили роту из поселка. У Симоняка язык не повернулся попрекнуть Шерстнева. В этот день некоторые рубежи по нескольку раз переходили из рук в руки. Продвижение дивизии фактически приостановилось.
- Что будем делать, Николай Павлович? - спрашивал командарм Духанов. Начали вы чуть ли не галопом, а сейчас стали топтаться на месте.
- Шутки плохи, Михаил Павлович. Действительно, топчемся, и вы знаете почему.
Командарм сообщил Симоняку, что вводит в бой силы второго эшелона. Фронт наступления дивизии значительно сокращается, ей будут приданы два новых артиллерийских полка.
Симоняк повеселел. Коли так, сейчас можно будет снова двинуться вперед, если и не галопом, то уж во всяком случае и не черепашьим шагом.
6
Под утро 16 января в дивизии закончились приготовления к новому броску. Симоняк решил вести наступление двумя полками - 270-м и 269-м. Перед 342-м полком он поставил задачу прикрывать левый фланг.
С утра двинулись вперед на всем фронте прорыва. В самый разгар боя на новый наблюдательный пункт комдива прибыли представитель Ставки маршал Ворошилов и командующий фронтом Говоров.
- Рассказывай, Симоняк, как воюешь. - Ворошилов подошел к карте. - Где у тебя сейчас полки?
Симоняк показал на рабочий поселок No 5:
- Вот здесь. С запада и севера наступают...
- Медленно, - сухо заметил Говоров. - Что вам сейчас требуется, чтобы смять противника и соединиться со второй ударной армией?
Симоняк наморщил лоб, и так уже изрезанный глубокими бороздками, и, помедлив пару секунд, сказал:
- Ничего не требуется. Всё есть. Ворошилов и Говоров переглянулись.
- Так и ничего? - рассмеялся маршал. - Другой бы начал клянчить: и то, и это...
- И артиллерии хватает? И снарядов? - спросил командующий.
- Достаточно. Тут мои артиллеристы отличились. Из трофейных орудий создали несколько батарей. Снарядов у них вдоволь. И лимита нет.
Ворошилов снова посмотрел на Говорова, точно говоря: каковы молодцы!
Мамочкин, не решаясь прервать разговор, обхватил трубку ладонями рук и тихо кому-то доказывал:
- Нельзя сейчас. Занят... Занят... Симоняк, взглянув на радиста, догадался, что вызывают его.
- Разрешите? - обратился он к гостям. Докладывал Федоров. Батальоны завязали бой южнее рабочего поселка No 5, стремясь оседлать дорогу...
- Подумаю, Павел Сергеевич, чем тебе помочь. Вот освобожусь и подумаю.
Когда Симоняк отошел от рации, Ворошилов спросил его:
- Не боитесь, что немцы засекут вашу радиостанцию?
- Могут. Но рация позволила мне всё время держать связь с полками и не терять управление боем.
- Это очень хорошо, - похвалил маршал, а Говоров заметил:
- В ближнем бою запеленговать рацию средней мощности не так легко.
- Еще на Ханко мы убедились в надежности радиосвязи. Наши командиры, начиная с ротных, набили себе в этом руку, - сказал Симоняк.
- Вы кому это обещали подумать? - спросил командующий.
Симоняк кратко рассказал о сообщении командира полка.
- Как он воюет?
- Хорошо.
- Гм-м, - неопределенно произнес Говоров. Что означало это гм-м, Симоняк не понял, но он был доволен действиями Федорова, который в бою словно бы воспрянул духом.
- Думайте, товарищ Симоняк, думайте, - сказал Говоров, надевая папаху. Мы тоже подумаем.
Проводив гостей, комдив прикидывал, чем бы помочь правофланговому полку, чтобы ускорить развитие событий. Вскоре позвонил Духанов и сообщил, что дивизии придается один стрелковый батальон.
- Говоров распорядился. К тебе скоро явится Дуров.
Комбат произвел на Симоняка хорошее впечатление. Ладно скроенный, он держался с достоинством, разговаривал спокойно.
Трусов, который находился в это время на наблюдательном пункте, поинтересовался, не сродни ли Дуров известному дрессировщику.
- Нет, - улыбнулся тот. - Наша семейная профессия иная. И дед и батька золотоискатели. Я тоже этим сызмальства занимался. На Колыме работал. Люблю тайгу.
Симоняк в общих чертах обрисовал обстановку и добавил:
- На месте договоритесь с командиром полка Федоровым. Батальону быть у него в двадцать три ноль-ноль.
Симоняк решил не атаковать рабочий поселок No 5 в лоб, а обойти его с севера и юга, перерезать в двух местах железку.
- С федоровским полком пойдет один твой батальон, - предложил Симоняк комбригу Хрустицкому, который за последние дни стал своим человеком в дивизии. - А с шерстневским - другой.
Так они договорились, так и стали действовать. Однако бои 17 января развивались не по заранее намеченному плану. Никак не удавалось пробить ставший совсем узеньким коридор, шириной не более километра. К ленинградцам отчетливо долетало отрывистое резкое татаканье пулеметов с его восточной стороны, куда подошли бойцы Волховского фронта.