Глава 36
Инна исчезла из моей жизни так же быстро, как и появилась.
Я долго не решался тронуться с места, словно рассчитывал, что она вернётся и скажет: «Ха, я тебя разыграла! Сейчас буду учить уму-разуму».
Но это был, увы, не розыгрыш, а неожиданный поворот, который…
Я бросил взгляд на бардачок.
Выдохнув, сбрасывая напряжение, я потянулся за Сонькой.
Жму на шершавую кнопку включения.
Писк. Красная лампочка. Ожидание… Вдох.
«Без тебя мне не обойтись. Не знаю в какую сторону меня понесёт, но, если я не выговорюсь, то просто не приду в себя.» – смотрю в боковое зеркало и, пропустив две машины, выезжаю с обочины, встав за ними. – «Мне было довольно сложно говорить с Инной, словно между нами был невидимый барьер из эмоций. Чтобы я ни сказал, мои слова разбивались об эту преграду. Эмоции…» – я стиснул зубы, вспоминая, как она закричала на меня, когда мы подняли тему отца. – «Что случилось на самом деле?»
Только и успевая уворачиваться от ям на асфальте, я скорее хотел выбраться отсюда.
Люди ходили с угрюмыми лицами. Или мне просто казалось? Бррр… Я потряс головой из стороны в сторону и продолжил запись:
«То, что эмоции конфликтуют с аргументами – это понятно, так было всегда. Чем выше градус напряжения, тем сильнее буксует разговор… Но, кажется, дело в другом.» – оставив город позади, я выехал на междугороднюю трассу. – «Услышав историю Инны, мне было так легко ей дать совет, утешить и просто показать, что не так всё плохо. Но если дело касалось меня, мой здравый рассудок исчезал, и я, как потерянный мальчишка, метался из стороны в сторону, не зная, как решить свои проблемы.
Эх, бензин уже заканчивается. Ладно, плевать, до Челябинска рукой подать. Эмоции…» – я смаковал на языке это слово, как бы предчувствуя, что я нащупал что-то важное. – «Может они и мешают? Вместо того, чтобы включить свет и увидеть всю картину в целом, я вынужден блуждать в полумраке, опираясь на голос эмоций? И я…»
Внезапно машина, ехавшая навстречу, завиляла и, потеряв управление, боком полетела прямо на меня.
Расстояние между нами стремительно сокращалось, я со всей силы выжал педаль тормоза.
Ремни плотно сдавили моё тело, и коробка с моими вещами, лежавшая на заднем сиденье, полетела вперёд.
Вывернув руль, я от ужаса закрыл глаза и выставил вперёд левую руку.
В тот миг, когда столкновение вот-вот должно было произойти, и мчавшиеся друг на друга машины неминуемо врезаться, мы каким-то чудом прошли в миллиметре друг от друга и, развернувшись на 180 градусов, остановились.
Я не верил своим глазам и, ощупывая своё лицо, затем руки, смотрел на водителя, который точно так же сидел в оцепенении с вытаращенными глазами.
Сзади стал скапливаться поток машин, и водитель ближе всего стоявшего к нам джипа вышел, подбежав сначала к мужику, который чуть не лишился жизни, а потом ко мне:
– Вы целы?
Слова не вылетали с моего рта, и, подёргивая губами, я лишь махнул головой. Увидев, что с нами всё в порядке, водила вернулся за руль.
Я с дрожащими от шока руками развернулся и съехал на обочину, пропуская поток машин.
Правая рука ныла от боли, и я не мог понять почему.
По всему салону валялись мои вещи с прошлой работы, а на коленках лежала статуэтка Будды, которая и ударила мне в кисть, вылетев из коробки.
Я как завороженный смотрел на сидящего в позе лотоса Будду. Одну руку он держал на коленях, а вторую перед собой, соединив большой и указательный пальцы.
Если это не знак, то пусть меня сожрут голодные собаки.
Чувствуя, как внутри бушует ураган из эмоций и страха, я молча соединил ещё подрагивающие руки, как Будда, и замер. Глава 37
Вдох… выдох, я пришёл в себя и завёл машину.
Вдох… выдох, трогаюсь, оставляя этот ужас позади.
Вдох… выдох, на асфальте чёрные полосы от наших шин.
Вдох… мне плохо… Выдох… мне плохо.
Вдох… выдох, вижу заправку.
Вдох, в ноздри попадает сладковатый запах бензина. Выдох, вставляю пистолет в бак.
Вдох, сдавливает виски. Выдох, к горлу подступает тошнота.
Вдох… голова кружится, я наклоняюсь.
Не дышу.
Вдох… не могу… Выдох, из моего рта вырывается поток желчи. Комочки желтоватой блевоты падают на землю, образовывая лужицу.
Вдох… Сплёвываю и убираю рукой повисшую на губе слюну. Выдох, на меня пялится парень из тачки сзади.
Вдох… показываю ему средний палец. Выдох, он ошарашено перемещается к другой колонке.
Пульсирующая боль прекращается, гул в голове стихает, оставляя меня наедине с собой и заляпанными блевотой кроссовками.
Захожу оплачивать. Вода, орешки, чек не нужен. Гримаса в виде улыбки, иду в туалет.
Запах мочи, разбросанная на кафеле туалетная бумага, тошнит… Вдох, открываю кран, подставляя ладошки для холодной воды. Выдох, ополаскиваю лицо. Стук в дверь, опять тошнит…
Вдох… стук в дверь. Выдох, опираюсь на раковину.
Вдох… отлепляю с переносицы пластырь. Шишка. Думал, что будет хуже. Выдох, ещё раз ополаскиваю лицо и, поправив волосы, открываю дверь.
– У вас всё хорошо?
– Лучше не бывает. – ответил я, на ходу вытирая ладошки об штаны. – Бумагу бы кто ещё положил, вообще красота была бы.
Администратор брезгливо отступил, дав мне возможность пройти.
Сажусь в машину. Голова ещё кружится, но не так критично. На часах пол четвёртого, смотрю на карту.
В Челябинске оставаться точно не хочу. Приближаю карту и вижу по пути город Курган. Сойдёт. Ставлю отметку и, закрепив телефон на панели, трогаюсь.
Мне сложно это объяснить, но я словно слышал еле уловимый голос, который говорил мне: «Езжай, езжай». Как будто меня направляли…
Кто-то хотел, чтобы я ехал и был в определённом месте в определённое время.
Я не задавал вопросов, просто ехал, оставляя позади небольшие поселения и деревни.
Статуэтка Будды сидела на пассажирском сиденье, смотря прямо перед собой.
Заприметив с правой стороны дороги небольшой сельский строительный магазин, я притормозил и вышел.
Купив двухсторонний скотч, я вернулся за руль, подцепил ногтем начало липкого слоя и отмерив на глаз сантиметров 10, кривовато откусил эту часть.
Убрав второй слой, я прилепил скотч ровно посередине приборной панели и сверху разместил статуэтку, слегка повернув на меня.
– Так-то лучше. А то летаешь тут по салону чуть что.
Будда не ответил.
Вдох… выдох… Я пришёл в себя и завёл машину.
Вдох… выдох… Трогаюсь, оставляя этот ужас позади.