его разинутый рот… Трещали барабаны. И вдруг что-то случилось. Турки добежали до стен. Ворота раскрылись. Вывалилась толпа янычар, и кто-то – на белом коне, весь в красном, в большой
чалме – раскинул вздетые руки… Сквозь выстрелы донесся такой страшный вой, что Петр содрогнулся… Русские уже бежали назад, за ними – конные и пешие турки… Падали, падали, Петр
схватился за виски… Снова увидел Алексашку: он мчался к тому – в красном, в чалме, – сшиб-лись… Клубы порохового дыма… Разрывы бомб… Взбесившиеся лошади. Люди вырастают, подбегая, – ужасом исковерканы лица… Через брустверы скатываются в окоп. Разбиты… разбиты…
………………………………………………………
Потеряли на этом деле до пятисот человек, полковника, десять офицеров и всю батарею.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Алексей Толстой: «Петр Первый»
140
Несколько дней Петр не глядел в сторону крепости, где турки скалили зубы. Алексашка перед
кем только мог хвастался окровавленной шпагой, – Алексашка-то был герой… В лагерях при-уныли… Вот тебе и поспали! Лефорт и Головин не показывались на глаза, – теперь в их лагерях
только и видно было, как летела земля с лопат…
Петра изумила неудача. Ходил мрачный, неразговорчивый, будто повзрослел за эти дни.
Клином засело: Азов должен быть взят! Славно ли, бесславно, – хоть всю Россию на карачки поставить, – Азов будет взят! По вечерам, сидя под звездами у землянки, покуривая, он расспрашивал Гордона о войне, о счастье, о славных полководцах. Гордон говорил:
– Тот полководец счастлив, кто воюет кашей да лопатой, кто упрям и осторожен… Если
зольдат доверяет полководцу и зольдат сыт, – он храбро воюет…
Из пушек по крепости Петр более не баловался. Дни проводил на земляных работах в
апрошах, коими войска шаг за шагом приближались к крепости. Скинув кафтан и парик, копал
землю, плел фашины, здесь же ел с солдатами.
Азов со стороны реки был расположен на полугоре. Гордон посоветовал возвести напротив
крепости на острову шанец с батареями. Вызвался на это опасное дело Яков Долгорукий, человек злой и упрямый. Ему хоть голову потерять, – найти было честь на войне. Ночью с двумя
полками он занял остров и окопался. Наутро турки поняли опасность и начали переправляться
сильным отрядом с татарской конницей через Дон на правый берег, чтобы оттуда сбить русских
с острова. Гордон послал к обоим генералам просьбу идти на выручку Долгорукому и сам, не
дожидаясь, пошел с пушками и конницей и стал за рогатками ниже острова.
Турки испугались, остановились. И так стояли, – Гордон на левом берегу, Долгорукий, в
страхе, на острове, турки, тоже в смущении, на правом… Лефорт и Головин медлили, а потом и
совсем решили не выходить из лагерей: обоим Гордон становился поперек горла… «Пускай-де
один справляется…»
Петр с высоты редута следил за движением войск и так же, как и все, не понимал, что про-исходит. Вмешаться – боялся… И вдруг – татарская конница кинулась в воду и поплыла, янычары держались за хвосты лошадей. Татары ушли в степь, турки – назад в крепость. Гордон вернулся с музыкой и развернутыми знаменами. Сражение выиграли без выстрела.
С острова понеслись бомбы на Азов, видный, как на ладони, разрушали дома, зажигали
пожары. Было видно, как жители, спасаясь, бежали под стены. В русском лагере началось веселье. Опять заговорили о штурме. Но и на этот раз Гордон удержал от неразумной попытки: уговорил попробовать – быть может, комендант крепости, Муртаза-паша, сдастся на добрых усло-виях. После жаркой бомбардировки, когда весь Азов задымился, – послали двух казаков с
грамотой к паше. Глядели, что будет: казаки подошли к стенам, махали шапками и грамотой, их
впустили в ворота, но через малое время вытолкнули бесчестно… Царских-то послов! Грамоту
они принесли обратно. На ней рукой Якова Янсена были написаны русские нехорошие слова.
В шатре у Головина Гордон напрасно уверял, что по военной науке должно сначала подойти к стенам апрошами и пробить брешь, тогда только идти на штурм. Его не хотели слушать. Генералы сидели за стаканами вина. Петр, обхватив голову, скреб затылок, глядел на свечи: ему
уже мерещились звуки победных рожков на стенах Азова. Гордон стучал шпагой:
– Преславный маршал Конде имел всегда обыкновение…
– Конде, Конде, – перебивая, гнусил Головин, – а иди ты с Конде!.. С тобой только время
проволокли да честь государеву замарали.
Лефорт нагло улыбался в лицо. Петр упрямо желал немедленного приступа. Штурм назначили на пятое августа.
………………………………………………………
Вызвали охотников. Офицерам обещали по двадцати пяти рублев, солдатам – по десяти, кто возьмет пушку. Полковые попы за обедней склоняли людей пострадать. В солдатских и
стрелецких полках охотников не нашлось. Угрюмо поворачивали спины: «Нашли дураков на
этакую страсть…» Но донские казаки прислали к Петру есаулов сказать, что две с половиной
тысячи казаков готовы лезть на стены, а нужно – и более наберется, лишь бы потом отдали им
Азов хоть на сутки – пограбить.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Алексей Толстой: «Петр Первый»
141