ним нужными чуланами, дуплистых ветел. Канава кончалась небольшой заводью, посреди ее в
лодке сидел человек в вязаном колпаке, с головой, ушедшей в плечи, – удил угрей. Вглядываясь, Петр вскочил, закричал:
– Гаррит Кист, кузнец, это ты?
Человек вытащил удочку и тогда только взглянул, и, видимо, хотя и был хладнокровен, но
удивился: в подъезжавшей лодке стоял юноша, одетый голландским рабочим, – в лакированной
шляпе, красной куртке, холщовых штанах… Но другого такого лица он не знал – властное, открытое, с безумными глазами… Гаррит Кист испугался – московский царь в туманное утро вы-плыл из канавы на простой лодке. Поморгал Гаррит Кист рыжими ресницами, – действительно
царь, и окрикнул его…
– Эй, это ты, Питер?
– Здравствуй…
– Здравствуй, Питер…
Гаррит Кист жесткими пальцами осторожно пожал его руку. Увидал Алексашку:
– Э-э, это ты, парень?.. То-то я смотрю, как будто они… Вот как славно, что вы приехали в
Голландию…
– На всю зиму, Кист, плотничать на верфи… Сегодня побежим покупать струмент…
– У вдовы Якова Ома можно купить добрый инструмент и недорого, – я уж поговорю с
ней…
– Еще в Москве думал, что остановлюсь у тебя…
– У меня тесно будет, Питер, я бедный человек, – домишко совсем плох…
– Так ведь и жалованья на верфи, чай, мне дадут немного…
– Эй, ты все такой же шутник, Питер…
– Нет, теперь нам не до шуток. В два года должны флот построить, из дураков стать умными! Чтоб в государстве белых рук у нас не было.
– Доброе дело задумал, Питер.
Поплыли к травянистому берегу, где стоял под осевшей черепичной кровлей деревянный
домишко в два окна с пристройкой. Из плоской высокой трубы поднимался дымок под ветви
старого клена. У покосившихся дверей, с решетчатым окном над прито-локой, постелен чистый
половичок, куда ставить деревянные башмаки, ибо в дома в Голландии входили в чулках. На
подъехавших с порога глядела худая старуха, заложив руки под опрятный передник. Когда Гаррит Кист крикнул ей, бросая весла на траву: «Эй, эти – к нам из Московии», – она степенно
наклонила крахмальный ушастый чепец.
Петру очень понравилось жилище, и он занял горницу в два окна, небольшой темный чулан с постелью (для себя и Алексашки) и чердак (для Алешки с Биткой), куда вела приставная
лестница из горницы. В тот же день он купил у вдовы Якова Ома добрые инструменты и, когда
вез их в тачке домой, – встретил плотника Ренсена, одну зиму работавшего в Воронеже. Толстый, добродушный Ренсен, остановясь, раскрыл рот и вдруг побледнел: этот идущий за тачкою
парень в сдвинутой на затылок лакированной шляпе напомнил Ренсену что-то такое страшное –
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Алексей Толстой: «Петр Первый»
158
защемило сердце… В памяти раскрылось: летящий снег, зарево и вьюгой раскачиваемые трупы
русских рабочих…
– Здорово, Ренсен. – Петр опустил тачку, вытер рукавом потное лицо и протянул руку: –
Ну да, это я… Как живешь? Напрасно убежал из Воронежа… А я на верфи Лингста Рогге с по-недельника работаю… Ты не проговорись смотри… Я здесь – Петр Михайлов. – И опять воронежским заревом блеснули его пристально-выпуклые глаза.
10
«Мин хер кениг… Которые навигаторы посланы по вашему указу учиться, – розданы все
по местам… Иван Головин, Плещеев, Крапоткин, Василий Волков, Верещагин, Александр
Меньшиков, Алексей Бровкин, по вся дни пьяный поп Битка, при которых и я обретаюсь, отданы
– одни в Саардаме, другие на Остиндский двор к корабельному делу… Александр Кикин, Степан
Васильев – машты делать; Яким маляр да посольский дьякон Кривосыхин – всяким водяным
мельницам; Борисов, Уваров – к ботовому делу; Лукин и Кобылин – блоки делать; Коншин, Скворцов, Петелин, Муханов и Синявин – пошли на корабли в разные места в матрозы; Арчилов
поехал в Гагу бомбардирству учиться… А стольники, которые прежде нас посланы сюда, выуча
один компас, хотели в Москву ехать, чаяли, что – все тут… Но мы намерение их переменили, велели им идти в чернорабочие на остадскую верфь – еще и ртом посрать…
Господин Яков Брюс приехал сюды и отдал от вашей пресветлости письмо. Показывал ра-ны, кои до сих пор не зажили, жаловался, что получил их у вашей пресветлости на пиру… Зверь!