– Откуда залетел, сокол?
– Отсюда не видно. Ты проходи, чего стал…
– Онвад с унод?9 – в половину голоса быстро спросил согнутый.
– Ступай, – мы здесь явно…
Согнутый, более не спрашивая, выставил редкую бороденку и застучал клюками в глубь
кабака. Посадский, – испугавшись:
– Это – кто ж такой?
– Путник на сиротской дороге, – строго сказал пегобородый.
– По-каковски с тобой говорил-то?
– По-птичьи.
– А ведь он тебя будто признал, парень…
– А ты поменьше спрашивай, умнее будешь… (Отряхнул крошки с бороды, положил на
стол большие руки.) Слухай теперь… Мы – с Дону, по торговому делу.
Посадский живо придвинулся, заморгал:
– Чего покупаешь?
– Огневое зелье, – нужно бочек десять. Свинцу пудов полсотни. Сукна доброго на жупаны.
Железо подковное, гвозди. Деньги есть.
9 Тарабарский язык, употреблявшийся владимирскими офенями, раскольниками и разбойниками. Слова говорились навыворот.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Алексей Толстой: «Петр Первый»
176
– Сукна доброго, железа достать можно… Свинец и порох – тяжело: мимо казны нигде не
взять.
– То-то, что постараться – мимо казны.
– Есть у меня один подьячий. Нужны подарки.
– Само собой…
Посадский, торопливо царапая крючками по полушубку, сказал, что постарается – сейчас
приведет подьячего. Убежал. Мужику хотелось вмешаться в торговое дело. Наморща лоб, по-кашлял:
– Шерсть поярковая, кожи не надо тебе, милок? Ну, – скажите, пятьдесят пудов свинца…
Воевать, казачки, что ли, собираетесь?
– Перепелов бить…
Пегобородый отвернулся. К нему опять подходил согнутый человек на клюках. Держа
шапку с милостыней, сел рядом и – не глядя:
– Здравствуй, Иван…
– Здравствуй, Овдоким, – так же, не глядя, ответил пегобородый.
– Давно не видались, атаман…
– Побираешься?
– От немощи… Летась погулял в лесу легонько, – не те года… Надоело, – помирать
надоть…
– Обожди немного…
– А что, – разве хорошее слышно?
Иван, усмехаясь, глядел сквозь чад на пьяных людишек. Глаза охолодели. Тихо – углом
рта:
– Дон поднимаем.
Овдоким уткнулся в шапку, перебирал полушки.
– Не знаю, – проговорил, – слыхать – донские казаки ос-мирнели, на хутора садятся, добром обрастают…
– Пришлых много, гультяев. Они начнут, казаки подсобят… А не подсобят, – все равно –
либо в Турцию уходить, либо под Москву в холопы, навечно… Тогда помогли царю под Азовом, теперь он на весь Дон лапу наложил. Пришлых велят выдавать. Попов из Москвы нагнали, старую веру искореняют… Конец тихому Дону…
– Для такого дела нужен большой человек, – сказал Овдоким, – не вышло бы, как тогда, при Степане…10