флотом до Константинополя проводим посланника».
Муртаза-паша на другой день послал важных беев к адмиралу. И беи сказали:
– Мы вас, московитов, жалеем, вы нашего Черного моря не знаете, – во время нужды на
нем сердца человеческие черны, оттого и зовется оно черным. Послушайте нас, поезжайте сушей
на Бабу.
Адмирал Головин только надулся: «Испугали». И стоявший тут же какой-то длинный, с
блестящими глазами человек в голландском платье засмеялся, и все русские засмеялись.
Что тут поделаешь? Как их не пустить, когда с утренним ветерком московские корабли
ставят паруса и по всем морским правилам делают построения, ходят по заливу, стреляют в па-русиновые щиты на поплавках. Откажи таким нахалам! Надеясь на одного аллаха, Муртаза-паша
затягивал переговоры.
.............
Шлюпка подошла к турецкому адмиральскому кораблю. На борт поднялись Корнелий
Крейс и двое гребцов в голландском матросском платье – Петр и Алексашка. На шканцах турецкий экипаж отдал салют московскому вице-адмиралу. Адмирал Гас-сан-паша важно вышел из
кормовой каюты, – был в белом шелковом халате, в чалме с алмазным полумесяцем. С достоинством приложил пальцы ко лбу и груди. Корнелий Крейс снял шляпу, пятясь, повел перьями перед Гассан-пашой.
Подали два стула. Адмиралы сели под парусиновым навесом. Низенький жирный человек –
охолощенный повар – принес на подносе блюдца со сладкими заедками, кофейник и чашечки, чуть побольше наперстка. Адмиралы начали приличный разговор. Гас-сан-паша спросил про
здоровье царя. Корнелий Крейс ответил, что царь здоров, и сам спросил про здоровье султанского величества. Гассан-паша низко склонился над столом: «Аллах хранит дни султанского величества…» Глядя печальными глазами мимо Корнелия Крейса, сказал:
– В Керчи мы не держим большого флота. Здесь нам бояться и некого. Зато в Мраморном
море у нас могучие корабли. Пушки на них столь велики, – могут даже бросать каменные ядра в
три пуда весом.
Корнелий Крейс, – прихлебывая кофе:
– Наши корабли каменных ядер не употребляют. Мы стреляем чугунными ядрами по во-семнадцати и по тридцати фунтов весом. Оные пронизывают неприятельский корабль сквозь оба
борта.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Алексей Толстой: «Петр Первый»
203
Гассан-паша чуть поднял красивые брови:
– Мы немало удивились, увидев, что в царском флоте прилежно служат англичане и голландцы – лучшие друзья Турции…
Корнелий Крейс – со светлой улыбкой:
– О Гассан-паша, люди служат тому, кто больше дает денег. (Гассан-паша важно наклонил
голову.) Голландия и Англия ведут прибыльную торговлю с Московией. С царем выгоднее жить
в мире, чем в войне. Московия столь богата, как никакая другая страна на свете.
Гассан-паша – задумчиво:
– Откуда у царя столько кораблей, господин вице-адмирал?
– Московиты выстроили их сами в два года…
– Ай-ай-ай, – качал чалмой Гассан-паша.
Покуда адмиралы беседовали, Петр и Алексашка угощали турецких матросов табаком, всячески смешили их. Гассан-паша нет-нет и взглядывал на этих высоченных парней, – чересчур
были любопытны. Вот один полез на мачту, в бочку. Другой навострил глаз на английскую ско-ростреляющую пушку. Но из вежливости Гассан-паша промолчал, даже когда матросы увели
московитов на нижнюю палубу.
Корнелий Крейс просил позволения съехать на берег – купить фруктов, сластей и кофе.
Гассан-паша, подумав, сказал, что, пожалуй, он сам бы мог продать кофе господину вице-адмиралу.
– Много ли тебе нужно кофе?
– Червонцев на семьдесят.
– Абдула-Алла, – крикнул Гассан-паша, топнул пяткой. Вперевалку подбежал охолощенный повар. Выслушав, вернулся с весами. За ним матросы тащили мешки с кофе. Гассан-паша
удобнее подвинулся со стулом, проверил весы, вытащил из-за пазухи янтарные четки – отсчиты-вать меры. Приказал развязать мешок. Пересыпая в холеных пальцах зерна, полузакрыл глаза: –
Это кофе лучшего урожая на Яве. Ты мне скажи спасибо, господин вице-адмирал. Я вижу, ты –
хороший человек. (Нагнувшись к его уху.) Не хочу тебе зла, – отговори московитов плыть морем: у берегов много подводных камней и опасных мелей. Мы сами боимся этих мест.
– Зачем плыть вдоль берегов, – ответил Корнелий Крейс, – нашему кораблю курс прямой
через море, был бы ветер попутный.