Алексей Толстой: «Петр Первый»
250
принимала послов, путешественников, важных торговых людей из-за границы. Любезная старина оставалась у нее в задних комнатах, с глаз ее убирали, когда надо. За все это Петр Алексеевич
царицу Прасковью любил и жаловал.
Поскучав на солнцепеке, Прасковья Федоровна удалялась с дочерьми и челядью. Буйносовы девы садились на карусель, приказывали мужикам вертеть шибче чего невозможно. Тихо
визжали. Издалека доносились пушечные выстрелы да крики мужиков, поднимающих мачту где-нибудь на корабле. А там уже и обед. Дрема в жарких светелках, пахнущих смолой. Раза два из
города присылали от Романа Борисовича за бельецом. Посланный рассказывал, что князюшка
живет в великой тесноте – вчетвером в каморке на дворе у Апраксина, и когда кончится воро-нежское сидение – никто не знает…
В полдень однажды во двор верхом въехал Петр, худой, загорелые щеки свежевыбриты.
Весело оглянулся на карусель, взглянул на окошки, где заметалось сонное бабье. Соскочил с ко-ня, поправил шарф, коим был опоясан по узкому кафтану, и побежал наверх к царице Прасковье.
Минуты не прошло – всему дворцу стало известно, – завтра утром спуск корабля, и начи-наются празднества.
.............
Двухпалубный пятидесятипушечный корабль «Предестинация» стоял на пологом берегу на
стапелях и стрелках. Крутая корма его, с тремя ярусами квадратных окошек, искусно изукраше-на дубовой резьбой. По черным бортам – две белых полосы, на медных петлях откинуты пушечные люки. Подкручены к реям паруса из суровой парусины. На тупом носу, расположенном значительно ниже кормы, голая наяда поддерживала мощными, как бревна, руками длинный
бушприт, несущий, в отличие от прежних кораблей, одни только косые паруса. Корабль был построен по чертежам Петра, под наблюдением его, Федосея Скляева и Аладушкина.
Солнце поднялось за цыплячье-зелеными холмами, за ветхими башнями Воронежа. День –
безоблачный, прохладной синевы. Приятный ветер легко рябил воду, заманивал распустить паруса, плыть, куда полноводно течет река, – в весеннюю даль.
На дощатом помосте, близ корабля, стояли столы с яствами и питьем. Ветром трепало углы
суконных красных скатертей, перья на шляпах, локоны париков, кисти офицерских шарфов. За
столами сидели царица Прасковья и царевна Наталья с детьми, послы и посланники, голландские
и английские купцы, поляки, немцы, иезуит из Парижа, Амалия Книперкрон, саксонский военный инженер Галларт и только что прибывший с письмом короля Августа имперский герцог
Карл Евгений фон Круи. Гости, хотя бы и весьма родовитые, но не столько сейчас важные, стояли за столами на помосте. Матросы разносили водку в деревянных ведрах.
Герцог фон Круи сидел небрежно между царицей и царевной, облокотясь, покручивал
светлые усы, глядел невидяще – поверх. Нос у него был длинный, кривоватый, лицо вялое, с
подглазными мешками, плоский парик начинался от самых бровей. Под лиловым кафтаном – ор-денская лента, на шее – золотая цепь, на боках – алмазные звезды. Даже царица с царевной робели перед ним: еще бы – герцог Священной Римской империи, непобедимый воин, участник пятнадцати знатных сражений. Но видимо (так понимали московские, хотя и виду не показывали), карман у герцога был пустой, иначе бы – черт его занес в Воронеж… За стулом его стоял переводчиком Петр Павлович Шафиров.
Герцог говорил, щуря красноватые веки:
– Россия – прекрасная страна, русские – трудолюбивый и богобоязненный народ, женщины
в России – восхитительны. В Европе несколько удивлены настойчивым стремлением русских
воспринимать наши обычаи, нашу одежду. России самим богом указано обратить взоры на
Азию. Привести к подножию царского престола бесчисленное множество азиатских народов, проложить свободный путь в Персию и Китай – вот превосходнейшая задача для пользы всего
христианского мира…
Герцог не окончил размышления: гости зашумели, заширкали ногами. От корабля быстро
шел царь в голландских, до колен, бархатных штанах, в парусиновой рубахе с закатанными рукавами, на затылке – клеенчатая круглая шляпа. Он остановился у помоста и почтительно снял
шляпу перед толстым адмиралом Головиным, сидевшим под копной парика со стаканом венгер-100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Алексей Толстой: «Петр Первый»
251
ского…
– Господин адмирал, поздорову…
– Здравствуй, мастер Петр Алексеевич, – важно ответил Головин.
– Господин адмирал, корабль готов к пуску. Прикажи выбивать стрелы?
– С богом, начинайте.
Герцог, бросив теребить усы, с изумлением глядел, как царь, будто простой плотник, будто
человек подлой породы, поклонился адмиралу, надел шляпу и торопливо зашагал по щепкам.
«Готовься!..» – закричал рабочим, и те засуетились под крутым днищем корабля. По пути он
подхватил чугунный молот: «Становись к стрелам… Разом… Выбивай…» Раздались удары мо-лотов по бревнам, подпиравшим спереди огромное судно. Заиграли протяжно рожки. Гости
встали, высоко держа стаканы. Было видно, как под рубашкой ходят лопатки у Петра, работаю-щего молотом. Мачты качнулись, корабль несколько осел на салазках. Помедлил, тронулся по
наклонным стапелям, смазанным салом. «Пошел, пошел…» – закричали на помосте.
Корабль все быстрее соскальзывал к реке. Под салазками задымилось сало. Нос коснулся
воды. Позолоченная наяда ушла по пояс. Стремительно, раскидывая перед собою две волны, корабль вылетел на воду, повернулся и закачался. На мачты побежали вымпелы, ветер взвил их узкие шелковые языки. С бортов выбросилось пламя, ударили пушки…