настают… И первое дело – побить татар…
Тихо стало под красными низкими сводами. Петр грыз ногти. Вошел Борис Алексеевич
Голицын, обритый наголо, но в русском платье, веселый, – подал Петру развернутый лист. Это
была челобитная московского купечества; просили защитить Голгофу и гроб господень, очи-стить дороги на юг от татар, и если можно, то и города рубить на Черном море. Виниус, подняв
на лоб очки, внятно прочел бумагу. Петр поднялся – мономаховой шапкой под шатер.
– Что ж, бояре, – как приговорите?
И глядел зло, рот сжал в куриную гузку. Бояре восстали, поклонились:
– Воля твоя, великий государь, – созывай ополчение…
21
– Цыган… Слушай меня.
– Ну?
– Ты ему скажи, – подручным, скажи, был у меня в кузне… И крест на том целуй…
– Стоит ли?
– Конечно… Еще поживем… Ведь эдакое счастье…
– Надоело мне, Кузьма. Скорее бы уж кончили…
– Кончут! Дожидайся… Вырвут ноздри, кнутом обдерут до костей и в Сибирь…
– Да, это… пожалуй… Это отчаянно…
– Льва Кирилловича управитель был в Москве и взял грамоту, чтоб искать в острогах нужных людей – брать на завод. А это как раз мое дело, – я и разговорился… Они меня помнют… Э, милый, Кузьму Жемова скоро не забудешь… Есть мне дали, щи с говядиной… И обращение –
без битья… Но – строго… Позовут, ты так и говори – был у меня молотобойцем…
– Щи с говядиной? – подумав, повторил Цыган.
Разговаривали Цыган с Жемовым в тульском остроге, в подполье. Сидели они вот уже скоро месяц. Били их только еще один раз, когда поймали на базаре с краденой рухлядью. (Иуде тогда удалось убежать.) Они ждали розыска и пытки. Но тульский воевода с дьяками и подьячими
сам попал под розыск. Про колодников забыли. Острожный сторож водил их каждое утро, заби-тых в колодки, на базар просить милостыню. Тем питались да еще кормили и сторожа. И вот
негаданно – вместо Сибири – на оружейный завод Льва Кирилловича. Все-таки ноздри останутся
целы.
………………………………………………………
Цыган сказал про себя так, как учил его Жемов. Из острога их в колодках погнали за город
на реку Упу, где по берегу стояли низкие кирпичные постройки, обнесенные тыном, и в отве-денной из реки канаве скрипели колеса водяных мельниц. Было студено, с севера волоклись ту-чи. У глинистого берега толпа острожников выгружала со стругов дрова, чугун и руду. Кругом –
пни да оголенные кусты, омертвевшие поля. Осенний ветер. Тоской горел единый глаз у Цыгана, когда подходили к окованным воротам, где стояли сторожа с бердышами… Мало того, что и би-ли, и гоняли, как дикого зверя по земле, душу вытряхивали, – мало им этого!.. Работай на них, работай… Сдохнуть не дают…
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Алексей Толстой: «Петр Первый»
130
Ввели в ворота на черный, заваленный железом двор… Грохот, визг пилы, стукотня молот-ков. Сквозь закопченные двери видно – летят искры из горна, там – люди, голые по пояс, разма-хиваясь кругом, куют полосу, там – многопудовый молот от мельничного колеса падает на бол-ванку, и брызжет нагар в кожаные фартуки, там у верстаков – слесаря… Из ворот по доскам на
крышу приземистой печи тянутся тачки с углем, огонь и черный дым выбрасываются из домны.
Жемов толкал локтем Цыгана:
– Узнают они Кузьму Жемова…
В стороне от кузниц в опрятном кирпичном домике в окно глядело розовое, как после бани, бритое лицо в колпаке. Это был управляющий заводом – немец Клейст. Он постучал о стекло
табачной трубкой. Сторож торопливо подвел Жемова и Цыгана, объяснил – кто они и откуда.
Клейст поднял нижнюю часть окошечка, высунулся, поджав губы. Колпачная кисточка качалась
впереди полного лица. Цыган с враждой, со страхом глядел на кисточку… «Ох, душегуб!» – подумал.
Позади Клейста на чистом столе стояла жареная говядина, румяные хлебцы и золоченая
чашка с кофеем. Приятный дымок от трубки полз в окно. Глаза его, бездушные, как лед, прони-кали в самое нутро русское. Достаточно оглядев обоих колодников, проговорил медленно:
– Кто обманывает – тому плёхо. Присылают негодных мужикофф, свинячьих детей… Ничего не умеют – о, сволочь. Ты добрый кузнец – хорошо… Но если обманываешь – я могу повесить… (Постучал трубкой о подоконник.) Да, повесить я тоже могу, мне дан закон… Сторож, отведи дуракофф под замок…
По дороге сторож сказал им вразумительно:
– То-то, ребята, с ним надо сторожко… Чуть упущение, проспал али поленился, он без пощады.
– Не рот разевать пришли! – сказал Жемов. – Мы еще и немца вашего поучим…
– А вы кто будете-то? Слышно – воры-разбойнички? За что вас, собственно?
– Мы, божия душа, с этим кривым в раскол пробирались на святую жизнь, да черт попутал…
– А, ну это другое дело, – ответил сторож, отмыкая замок на низенькой двери. – У нас порядки, чтобы знать, вот какие… Идите, я свечу вздую… (Спустились в подклеть. Лучики света
сквозь дырки железного фонаря ползуче осветили нары, дощатые столы, закопченную печь, на