Нижний мир, 1 мая по времени Туры
Максимилиан Тротт
Дело шло к полудню, когда стальное небо почернело от птиц. Тротт, замыкавший группу, на бегу проследил за суматошным кружением — тысячи пернатых, больших и малых, поднимались из леса в паре километров и впереди, и позади, и по бокам — и перехватил острый взгляд Четери.
Тот качнул головой и потянул носом воздух.
— Проверю, — он ускорился, подпрыгнул, цепляясь за выступ коряжистого высокого папоротника, полез вверх, как белка.
Тротт, не останавливаясь, сместился ближе к принцессе, но та, коротко взглянув на него, даже не запнулась — побежала дальше сосредоточенно, молча, сберегая дыхание. Сумка плотно прилегает к телу, крылья помогают рукам, ноги расслаблены — марш-броски на жаре она теперь выносила не хуже иного спецназовца.
И только расширившиеся от всплеска адреналина зрачки и бледность показали, что от нее ничего не ускользнуло. Он много раз уже видел такую реакцию — потому что три последние дня после встречи с мелькодерой и внезапного послания от Алекса сквозь лес приходилось прорываться с боем.
Макс потерял счет группам ловчих, от которых удалось ускользнуть, петляя, уходя глубже в лес и возвращаясь обратно к реке, ночами пробираясь по кромке обрыва под носом у стрекоз. Но не от всех удалось убежать — и несколько отрядов лорташцев на охонгах навсегда остались удобрениями для папоротников. Он перестал даже пытаться подсчитать, сколько раньяров кружит над лесом и скольких удалось уничтожить.
Последнее нападение всадников на стрекозах произошло около двух часов назад, ранним утром, когда беглецам пришлось прижаться ближе к обрыву над рекой из-за заболоченной местности. Отбились, но раненый Четом раньяр рухнул прямо на склон, и это означало, что об их местонахождении теперь в точности до километра знает вся вражеская армия, остающаяся около порталов.
После стычки с мелькодерой оно и так перестало быть секретом, но до сих пор плотный папоротниковый лес хорошо помогал прятаться от преследователей и укрывал уничтоженные группы — пока враги обнаруживали, что какой-то из отрядов не подает сигналов, удавалось убежать далеко вперед.
Было бы хорошо не бежать, а лететь, но крыло у принцессы после ранения мелькодерой еще было слабым — она могла парить минуты две-три и затем сваливалась на землю. Крылья оставляли для преодоления оврагов и других препятствий.
Принцесса резко вильнула в сторону — потому что мимо промчалось стадо косуль. Мхи словно ожили — то метались туда-сюда вынырнувшие из многочисленных норок крысозубы. Сверху раздался свист — и Алина прижалась к дереву, расширенными глазами наблюдая, как сразу несколько пауков, не обращая внимания друг на друга и на живность внутри, прыгают по кронам в сторону реки. Но навстречу, от обрыва, спешил еще один лорх.
Снова помчались косули, огибая папоротник, у которого они остановились. Кабанчики. Мелкие хищники, некоторых из которых Макс и не опознал. Звери бежали со всех сторон, сталкиваясь, мечась по лесу.Невыносимо орали птицы, и к ору этому присоединился знакомый гул — над лесом неспешно, шеренгой летели раньяры. Всадники вглядывались вниз, и Тротт прижался ко стволу рядом с принцессой. За Чета он не беспокоился — если тот не захочет, его и в упор не увидят.
— Что происходит, лорд Макс? — прошептала она, тяжело дыша и приподнимая ступню, на которую пытался вскарабкаться крысозуб. Рука принцессы снова сжимала рукоять ножа.
Все эти дни ее оберегали, не подпуская врагов — да и она, понимая, что скорее помешает, не лезла в бой. Но Тротт видел в ее глазах, что она готова убивать.
— Похоже, пожар, — ответил Макс, глядя на сизоватую дымку, которая медленно затягивала лес. Потянуло гарью. — Попейте, — приказал он, сам открывая свою флягу. — Видимо, ближайшие часы нам будет не до этого.
Шагах в тридцати от них на красочной и манящей зеленью полянке вдруг вздыбилась земля. Вехент, выпростав жвала, спешно захватывал пласты земли по краям своей ловушки и накидывал по кругу горкой, создавая земляной вал. Алина смотрела на это, механически глотая воду. Услышала шорох, подавилась, закашлялась — и отпрыгнула в сторону, роняя флягу и сжимая в руке нож.
— Это всего лишь я, — по стволу спустился Четери, перебравшийся сюда по кронам.
Алина передернула плечами, с облегчением выдохнула и подняла флягу.
— Лес подожгли по кругу со всех четырех сторон, путь к реке отрезан, — сообщил Мастер, тоже сделав несколько глотков. — Ветер сейчас от реки, огонь идет сюда по кронам. Очень быстро.
— На Лортахе пожары сокрушительны и быстро распространяются, — хмуро кивнул Тротт, — из-за того, что много смолы в папоротниках.
— Правильнее бежать вдоль линии огня, но раз нас замкнули в кольцо, нужно сдвигаться глубже в лес, — Чет мотнул головой не вдоль реки, куда лежал их путь, а перпендикулярно. — И пытаться выбраться, пока там могут оставаться хоть какие-то проходы. Если повезет, выйдем на ручей, тогда спасемся по руслу. Но лучше бы вернуться к оврагу с речушкой на дне, который мы прошли утром. Один бы я успел, но…
Он бросил взгляд на Алину.
— Другого выхода ведь все равно нет, — сказала она чуть дрогнувшим голосом. Но не уязвленно, спокойно принимая, что слабее. — Никто не гарантирует, что мы найдем проход в огне или какой-то новый ручей, правда?
Тротт развернул карту, которую нарисовала Одекра, вгляделся в нее. Они определяли свое местонахождение, считая овраги — уже семь было преодолено после скал, в которых находилось жилище мелькодеры.
— Вот овраг, — он говорил быстро, — и, если верить Одекре, та же речушка, прежде чем впасть в него, пересекает лес с нашей стороны. К нам она ближе, чем овраг. Карта неточная и русло может быть куда дальше линии огня… но до оврага мы точно не добежим. Если речку не найдем, будем искать проход в пожаре. Хотя и с той стороны нас наверняка ждут.
Запах дыма становился невыносимей, деревья в тридцати шагах уже казались окутанными плотным туманом.
— Ждут, конечно, — откликнулся Чет, — со всех сторон за огнем висят тучи раньяров. Но со стрекозой я могу справиться и в этом обличье, — и он похлопал себя по животу, — а с огнем — нет.
Они быстро разодрали одну из рубах, подаренных гостеприимными тимавеш из долины богини Хиды, смочили длинные тряпицы водой, обмотали лица так, чтобы закрыть рты и носы. Дыма все прибавлялось, живность, окончательно обезумев, врезалась друг в друга, забивалась под корни…
Принцесса была так тиха и бледна, что Макс коснулся ее крылом.
— Не бойтесь, — сказал он. — Выберемся.
Она на секунду прикрыла глаза. Веснушки над краем повязки на бледной коже выступали особенно ярко.
— Я не боюсь огня, лорд Тротт, — ответила она сипло. — Я боюсь за вас.
Они остановились через минут сорок бега, кашляя и задыхаясь. Макс оглянулся. Вокруг кишело зажатое между двумя полосами огня зверье — животные уже впали в шок и бродили в дымной мгле стаями туда-сюда, крысозубы облепляли стволы. Впереди как свечки полыхали папоротники, рушась на землю и стреляя смолистыми язычками, поджигая траву. Дым казался уже не сизым — оранжевым, видимость снизилась до нескольких метров и полуденное солнце мелькало белым пятном в черных клубах. Позади, перепрыгивая с кроны на крону и все ускоряясь, с гулом неслось пламя — вот-вот накроет и спустится вниз по стволам. А сверху то и дело мелькали раньяры. Даже если бы у принцессы нормально функционировало крыло — не перелететь, схватят.
Хотя если вокруг будет огонь, он, Макс, поможет ей подняться. И попробует прорваться с ней.
А Чет справится. Или нет.
Алина кашляла и не могла остановиться. Они все кашляли. Четери снова поднялся на вершину папоротника, затем быстро спустился вниз, прижался к стволу — опять сверху пролетела стрекоза.
— Если река и есть, то только там, — тяжело дыша, Мастер кивнул чуть в сторону и вперед, на уже выгоревший проход между двумя пылающими папоротниками. — Там пожар полосами, возможно, как раз по берегам речки.
— Моего щита хватит, чтобы нас прикрыть от огня, — просипел Тротт. — Но не от дыма. Можем задохнуться.
— Мы и здесь задохнемся, — подала голос Алина. Глаза у нее были красными от дыма, лоб — мокрым, волосы сбились в колтуны. Некогда было расчесываться.
— Почву под ступнями щит тоже не охладит, — добавил Тротт. — Нужно защитить подошвы.
— Нужно… — Четери закашлялся. — У какого из этих папоротников самая прочная древесина?
Макс огляделся — у них с Четом мысли шли в одном направлении.
— Из тех, что знаю, у этого, — показал он, вытаскивая из воздуха один из клинков Дезеид. Чет тоже достал клинок — и они за пару минут нарубили шесть длинных, длиннее и шире ступни кусков коры.
Затем они привязывали эти «подошвы» к ногам — да, тряпки прогорят, да, защитит ненадолго, но защитит. На смачивание тряпок на лица ушла последняя вода — а затем Макс взял Алину за руку, подождал, пока приблизится Чет и накинул щит.
И они шагнули в пылающую тьму.
Сразу стало так жарко, что высохли губы. Под ногами похрустывала зола, дым выедал глаза. Макс двигался зигзагами — приходилось переступать через уголья, в которые превратились огромные стволы, пробираться под пылающими кронами и молиться, чтобы на щит не рухнул гигантский папоротник, потому что пробьет и ничего уже не спасет. Принцесса дышала так шумно, будто была в предобморочном состоянии, впрочем, у Тротта у самого уже мутилось в голове и ноги заплетались.
Он то и дело мысленно взывал к Жрецу — но холодок в сердце оставался спокойным. Вечный Ворон после посещения долины Хиды-Роженицы себя еще не проявлял. То ли слишком глубоко спал, то ли считал, что пока птенцы могут справиться и без его участия.
Пролетевшего над ними раньяра потоками воздуха швырнуло влево, вправо — и вдруг одно крыло его скукожилось и он рухнул куда-то далеко в лес. Остальные стрекозы поднялись выше — и к лучшему, меньше вероятности, что увидят беглецов.
За спинами загудело — то долетел подпал от большой реки, оставшейся далеко позади, встретился с пожаром, через который они шли, начал поглощать те деревья, которые из-за избытка влаги в коре горели неохотно, медленно.
Через пару сотен шагов они вышли на нетронутую огнем полосу. Реки не было. Отдышались, пошли дальше — и уперлись в настоящую стену огня. Ни прохода, ни обхода.
Принцесса судорожно вдыхала и выдыхала. Не от страха — от удушья.
— Поднимай ее, — приказал Чет. — Я вернусь назад, попробую обойти по кронам. Одному мне будет проще.
— Подожди, — прохрипел Тротт. — Отдай Алине сумку, есть риск, что останешься без вещей. И встань еще ближе.
Сил не было объяснять — и Четери, не спрашивая ничего, действительно перевесил на принцессу поклажу. Тротт прошептал два слова молитвы, обращаясь внутрь, к себе — и одновременно накрывая дракона отдельным щитом — и горящее дерево по кругу от него шагов на тридцать осело мелкой гнилисто-влажной пылью, а дым обернулся сажей, хлопьями опавшей на землю. Воздух на какие-то мгновения очистился, и беглецы задышали жадно, сипя и откашливаясь. Но снова потек по очищенной полянке дым — и снова они надели повязки.
Алина смотрела на Макса, стискивая его ладонь — от нее наполнял его вены жар, который не палил, как пожар вокруг, а питал. Чет изумленно поцокал языком.
— Направленно вперед не можешь?
Тротт покачал головой:
— Только так.
Дальше они двигались так же — перебежками, отряхивая тлеющие «подошвы» и останавливаясь, когда окружал огонь, чтобы Макс мог истлеть стволы вокруг. Или когда начинало не хватать кислорода и срочно нужно было подышать.
Шли долго, очень долго, а реки все не было, и края огню не было видно. Тротт чувствовал, что слабеет, что жар, идущий от принцессы, становится все прохладнее. Но не жалел ни себя, ни ее — потом пожалеет. Сейчас нужно было выживать.
Алина
Принцесса ни за что не призналась бы сейчас в том, что ее невозможно тянет спать, а от дыма она вот-вот потеряет сознание. Ее тошнило, тело начинал бить озноб, хотя воздух шел волнами от жара, а выжженая, покрытая золой и угольями земля казалась раскаленной духовкой. Но Алина раз за разом послушно вкладывала ладонь в руку Тротта и закрывала глаза.
«Пожалуйста, пожалуйста, пусть у него получится и сейчас».
Последний раз пятно тления вышло совсем небольшим, и вдохнуть чистого воздуха удалось немного. Щит Тротта тоже сжимался. Алина отпустила руку лорда Макса, покачнулась. Мышцы мелко дрожали. Внутри было холодно, словно внутренности сковывало льдом. Нижняя часть «подошв» превратилась в уголья, тряпки почти истлели — еще немного, и треснут, и тогда ни шагу не получится ступить.
Или получится?
Она сказала правду — она совсем не боялась огня. Огонь ведь одинаков во всех мирах. На Туре пламя ее грело, но не обжигало — это единственное, что она при всей своей пытливости решилась проверить, сунув руку в камин. И здесь, при готовке на кострах, ни разу огонь не обжег ее. Но, скорее всего, младшая разбавленная кровь пройти по углям уже не позволит. Особенно здесь. И уж точно не убережет от отравления дымом.
Они шли дальше, согнувшись, пытаясь задерживать дыхание, а впереди с треском и гулом по-прежнему пылали стволы и трава. То и дело попадались мертвые птицы, обгоревшие животные. В какой-то момент беглецы снова уперлись в непреодолимую стену пожара — полыхала высокая трава, толстые бутылочные папоротники.
Чет вдруг закрутил носом — Алина уже привыкла к этой его манере.
— Чуешь что-то? — спросил Тротт. Ему тоже было тяжело. — Я уже ничего не различаю кроме гари.
— Там вода, — сказал дракон, указывая за стену огня. Папоротники полыхали так яростно, будто пропитаны были маслом, а кроны казались факелами — так высоко поднимался огонь. — Много воды. Летите.
— Сколько расстояние?
— Шагов пятьдесят.
— Не протянет. Рухнем оба. Слишком высоко подниматься, чтобы потоками не швырнуло вниз.
Алина слушала этот разговор отстраненно, сосредоточившись на том, чтобы не потерять сознание. Впрочем, все были на пределе.
Чет еще раз огляделся.
— Тогда тление. Сможете еще раз?
Инляндец покачал головой. Взглянул на Алину.
— Попытаюсь.
— Все хорошо, лорд Макс, — заверила она и закашлялась. И кашляла так долго, что казалось, что у нее сейчас из горла кровь пойдет.
Когда Тротт вновь шептал слова молитвы, ей казалось, что тело сейчас превратится в камень. Но когда Алина открыла глаза — веки едва поднялись — проход оказался совсем небольшим. Три-четыре метра, окруженные дымом, колоннами горящих папоротников и пылающей травой.
Зато когда они сделали несколько глотков воздуха и подошли ближе, они увидели воду. Метрах в десяти впереди, чуть ниже по склону. Речка была небольшой, неглубокой, но даже на ее ближайшем берегу сохранились зеленые, нетронутые огнем папоротники, — из тех, чьи корни стояли в воде. Их ветви дымили, как очень сырое дерево, но держались.
Но к ним было не пройти.
Все молчали.
— Нужно лететь, — наконец, измученно проговорил лорд Тротт. — Алина, дайте мне руку. Если сумеем перелететь, постараемся залить водой проход для Четери.
Она потерла лицо рукой.
— У меня нет сил лететь, лорд Макс.
Голос был скрипучий, надрывный.
— Нужно, — жестко отрезал он, как всегда, когда ему приходилось заставлять ее преодолевать усталость и боль.
— Зато я могу попробовать пройти сквозь огонь, — добавила она совсем тихо. — Если срубить вон то дерево, смотрите, то получится сделать проход для вас. Дайте мне клинок.
— Вы когда-нибудь уже ходили через пламя? — сквозь зубы вопросил Тротт и она неохотно покачала головой. — Тогда что заставляет вас полагать, что это получится, тем более в другом мире?
Алина в отчаянии посмотрела на Четери.
— Я бы в жизни не пустил женщину рисковать, но в этом есть смысл, Макс, — признал дракон серьезно. — В ее крови всяко больше огня, чем у нас с тобой. Нужно пробовать, — и он повернулся к Алине. — Могу предложить тебе свой клинок, малышка. Я уже одалживал его твоей старшей сестре. Глядишь, это станет традицией.
Она улыбнулась с благодарностью и снова посмотрела в глаза Тротту. Вокруг полыхал огонь, но ей было важно, чтобы он понял.
— Я должна хотя бы попробовать, — прохрипела она упрямо. — Вы бы так и поступили, да? Поэтому дайте мне свой клинок!
Он тоже потер лицо ладонью. Но достал из воздуха одну из Дезеид, протянул ей.
— Не спешите, — попросил он. — Если почувствуете, что огонь обжигает — возвращайтесь.
Алина взяла призрачный клинок, весом как настоящий — на удивление, он не исчез в ее ладони. Потрясла головой, приходя в себя, и шатаясь побрела к пылающим стволам. Коснулась рукой пламени — и ей показалось, что тонкий слой воздуха вокруг ее кожи вспыхнул белым, как будто здесь, в отсутствии красного первоотца ее аура была совсем тоненькой и маленькой.
— Моя кровь — это тоже огонь, — прошептала она алым языкам. — Ты в моей крови.
Огонь окутал ее… и пропустил сквозь себя, не тронув. Но жарко было так, будто она шла меж плавильных печей. Озноб стал проходить, внутри то ли от движения, то ли от работы кровной магии стало чуть теплее.
Принцесса, кашляя, шагала мимо пылающих стволов вниз к реке. Рядом раздался треск и окрик Тротта — Алина в ужасе прыгнула в сторону — то, поднимая снопы искр, рухнуло огромное дерево, перегородив путь. Принцесса, отдышавшись, обошла его.
Земля становилась все влажнее, здесь уже сохранилась трава и ягодник. Но кроны сверху пылали, дождем сыпались горящие ошметки листьев, и принцесса все боялась, что сгорят волосы, одежда, что родовой защиты не хватит.
Всего хватило. Она вышла к речке, почти закрытой нависающими папоротниками, наполовину заросшей их корнями, оглянулась в задымленную горящую чащу, оценивая расстояние до спутников, и, подойдя к длинному дереву, которое склонялось не к речке, а от нее, примерилась и нанесла первый удар.
Дезеида разрезала его как масло, остановившись где-то посередине ствола, и Алина, закусив губу и сдерживая тошноту, принялась рубить, раз за разом вырезая щель все глубже и дальше. Глаза слезились так, что она периодически переставала видеть, руки были слабые, ватные. И больше всего она боялась, что потеряет сознание и все будет зря.
Наконец, удалось прорубить ствол насквозь. Принцесса встала в воду с обратной стороны, начала толкать — раз, два, — и дерево, покачнувшись, рухнуло, сбив горящие деревья и зависнув метрах в четырех над землей недалеко от того места, где были Четери и Тротт. Алина от толчка плюхнулась в воду, больно ударившись о скользкий корень, и забарахталась, пытаясь подняться и стараясь не упустить Дезеиду. Сил не осталось вообще.
Тротт, спрыгнув с полого среза папоротника, поднял ее, забрал клинок. Удерживая на ногах, вгляделся в лицо. Сам он был чумазым, красноглазым.
— Вы не устаете меня поражать, — прохрипел он.
— И меня, — отозвался Четери, который рядом шумно пил воду. — Ты спасла и меня, дитя Красного.
— Ты бы и сам спасся, Четери, — убежденно прошептала Алина, прижимаясь плечом к груди Тротта. Ее вело в сторону, сильно кружилась голова.
Дракон покачал головой.
— Возможно. Но я не бог. У каждого из нас есть уязвимость. Мое тело закалено, но против сил природы оно — ничто. А ты истинная дочь Красного, малышка. Начинаю думать, что зря женщин в вашем роду не учат обращаться с оружием. Как это принято у Желтых, например.
Алина измученно улыбнулась и снова посмотрела на Тротта, который придерживал ее за талию.
— Но это же не все, лорд Макс?
Он, закашлявшись, глянул на пожар, подступивший к речке и где-то уже перебравшийся на другой берег. Вытер большим пальцем что-то с ее щеки — сажу или слезы.
— Далеко не все, Алина. Попейте. И нужно идти.
Они ушли далеко в нетронутый огнем лес, огибая пожар, и издалека видели, как кружат там рядом раньяры, как ищут их. Беглецы, кашляя и едва волоча ноги от того, что надышались гарью, шли целый день и часть ночи, потому что ветер мог перемениться в любую секунду и огонь мог снова пойти на них.
Но они все еще были живы.