Помещение было небольшим, квадратов двадцать–двадцать пять. Повсюду лежал плотный слой пыли, свисали тенета паутины. Лучи фонарей осветили заросшие проемы санузла, минималистичную обстановку, где большинство предметов интерьера превратились в осевшие запыленные груды хлама. Все натуральные материалы сгнили, истлели, рассыпались, нетронутыми остались лишь металл, керамика, пластик и стекло. Здесь практически не было влажности, среды для размножения бактерий, поэтому сохранность вещей оказалась выше, чем в виденных прежде руинах.
Взметнулись тучи пыли, когда Тара прошла внутрь, раздвигая тенета, свисавшие с потолка. Я поспешно обмотал вокруг головы выданный мне плотный шарф, оставив узкую щель для глаз, и сверху как следует нацепил защитные очки.
Девушка знала, где и что искать. Под наростами грязи она быстро обнаружила несколько электронных приборов и начала стаскивать их в центр комнаты. Некоторые сразу отбрасывала в сторону, из других доставала сохранившиеся элементы питания, из третьих выковыривала какие–то детали. Мне быстро объяснили, в чем заключается работа: я должен был взломать как можно больше закрытых дверей и помочь Таре снять и разобрать тяжелые конструкции. Как я понял, в основном ее интересовали ценные и редкоземельные металлы, которые содержались в начинке электронных устройств. Работа закипела и она оказалась совсем нелегкой.
Все жилые модули разнились лишь количеством комнат. Пол из керамики, металлопластиковые стены и потолки, спартанский интерьер, различающийся только небольшими деталями. Некоторые помещения были абсолютно пусты, другие несли следы тщательного вывоза ценных вещей, в третьих царил полный хаос. В одном нашлись полностью мумифицированные останки, лежащие среди обломков кровати, попадались высохшие трупики мелких домашних животных. Что–то более–менее ценное встречалось нечасто, и в основном девушка отбраковывала находки. Тем не менее кучка представляющих интерес вещей понемногу росла, я стаскивал их в коридор, где Тара сортировала, вскрывала и разбирала электронику. Кухонные агрегаты, неисправные пищевые репликаторы и кассеты с расходниками, мелкая бытовая робототехника, визоры, компьютерные устройства… с помощью Мико я сначала интересовался предметами, но вскоре перестал — почти все представляли собой старый неработоспособный хлам.
В одном из «однокомнатных» модулей я неожиданно обнаружил нетипичный предмет — продолговатый, похожий на вытянутое яйцо «гроб» чуть больше человеческого роста. Он стоял в углу, наклоненный по диагонали и весь затянутый паутиной, от нижней части отходил толстый жгут проводов, исчезая в стене.
Мико: Это VR-капсула глубокого погружения, Инкарнатор. Достаточно древняя, судя по форме, в конце Утопии такие уже не использовали. Посмотри модель вот тут…
Она подсветила где. Я осторожно протер металлический ярлычок рукавом, очищая его от наростов пыли и паутины. Сверкнули латинские буквы: SPHERE OF WOR…
Мико: Коллекционный экземпляр! «Сфера Миров» — ведущая корпорация по разработке VR-технологий ранней Утопии. Нажми здесь…
Капсула неожиданно раскрылась как створки устрицы, обнажив силиконовый ложемент и затейливую технологичную начинку. Удивительно, но несколько чудом уцелевших индикаторов внутри замигали.
Мико: Скорее всего, автономный источник питания. Я думаю, тебе стоит позвать Тару.
Девушка, увидев мою находку, была явно ошарашена. Она застыла, а потом бросилась лихорадочно проверять ее внутренности.
— Начинка как бы целая… и похоже, что нейроинтерфейс тоже, — заключила она после исследования, практически забравшись внутрь. — Ну, Грэй, ты даешь! Правду говорят, новичкам везет!
— Что, ценная находка? — полюбытствовал я.
— Типа того. Я такие только в вирт–тренажерке видела. Музейные, блин, образцы! Блеск! Целый интерфейс вообще редкость, они сгорают мгновенно от азур или эми…. Этот вроде прозванивается. И таблетка на месте…
Она с величайшей осторожностью, стараясь не повредить, сняла «нейроинтерфейс» — похожую на паука черную штуковину с подобием силиконовых наглазников, находившуюся напротив подголовника, отыскала нишу в стене над пучком кабелей и вытащила автономный источник питания — так называемую «вечную батарейку» — круглую тусклую таблетку величиной с ладонь. Почти все технологии Утопии основывались на подобных «таблетках» разного размера, суперконденсаторы которых были практически неиссякаемы. Как с умным видом сказала Мико, в основе лежал загадочный термоэлектический эффект радиораспада тепловой энергии.
Находка стала гвоздем программы, больше ничего особо интересного в двух десятках вскрытых жилых модулей найти не удалось. Да и провозились мы почти весь день. В криптор девушки вся добыча, состоящая из груды разнообразных деталей и микросхем, не уместилась, пришлось связать два громадных увесистых баула, которые взвалили мне на плечи. Можно было с чистой совестью возвращаться на поверхность.
Чтобы поднять весь этот груз наверх, пришлось попыхтеть, и я снова понял, зачем Таре понадобилась моя помощь. Даже не представляю, как она справлялась самостоятельно, ручной криптор быстро забился наиболее ценными находками, а вес лома явно был немаленьким. Даже дополнительный тросик, спущенный шустрой девушкой сверху, не особо решил проблему, пришлось облиться семью потами, пока я лез по веревочной лестнице с грузом на хребте. Собственно, стало понятно, что в одиночку она много не добудет. Это занятие больше подходило для организованной группы, минимум три–пять человек, одни прикрывают, другие шарят, третьи выносят.
— А ты молодец, Грэй! — с некоторой ноткой уважения сказала Тара, когда мы выбрались на поверхность, отдышались и отряхнулись от вонючей серой пыли, покрывшей с головы до ног. — Работаешь будь здоров и не пищишь.
— Здесь безопасно? — спросил я в ответ, оглядывая мрачные темнеющие улицы. Надвигалась ночь, весь световой день мы провели внутри жилого комплекса.
— Когда как… — пожала плечами Тара. — Бывает всякое: и Твари забредают, и оркусы, и рейды Бродяг. Я пока не нарывалась. В центр, правда, лучше не соваться, там…
Ее слова прервал протяжный вой, сменившийся кашляющим лаем, больше всего похожим на жутковатый смех. Он прозвучал вдалеке, эхом отражаясь в пустотах техногенных каверн, и его тут же подхватили еще несколько голосов, причем один из них, судя по всему, совсем недалеко от нас!
Тара встревоженно встряхнулась, бросилась к спрятанной «Осе», махнула мне, чтобы быстрее тащил связки с добычей. Они исчезли в черном отсеке грузового криптора, который находился в задней части ховербайка. Вой тем временем прозвучал еще ближе, и мне не понравился его тоскливый мотив.
— Волки?
— Хуже. Гармы! — отрывисто бросила Тара. — Целая стая вышла на охоту! Надо вырваться из полиса, там не догонят… Давай, быстрее, поехали!
Угнездившись на заднем сиденье, я уже привычно обхватил ладонями талию девушки, и мы тронулись.
Тара торопилась. Но в этих многоярусных руинах, зияющих провалами и перегороженных множеством упавших конструкций, ховер просто не мог разогнаться, постоянно приходилось объезжать препятствия. Как и везде, длинные языки обвалов, брошенные автомобили и грузовики, давно превратившиеся в ржавые скелеты.
Вой прозвучал еще ближе, тоскливый и надрывистый. В одном из переулков мелькнул темный силуэт, и девушка, неразборчиво чертыхнувшись, попыталась ускориться. Мы миновали подъем, еще один, и я вдруг увидел посреди проспекта, ведущего на окраины, несколько ощетинившихся тварей. Черно–пегие, четырехлапые и хвостатые, с длинной клыкастой пастью они походили на волков или гиен. Но — у обычных волков нет такой лобастой крупной башки, гривастого горба и массивных мускулистых лап. Нет таких клыков и черных когтей. И обычные волки не вырастают до размера теленка.
Гарм
А-Морф. Стайная разновидность. Устойчивая популяция.
Ранг опасности: синий
Класс: «Бина»
Мико: Инкарнатор, судя по строению тела, происходят от морфировавших одичавших собак. Степень опасности достаточно высокая!
Тара резко свернула в сторону, выбрав захламленный боковой проулок. Я видел, как она, одной рукой управляя ховером, другой тянется к кобуре, пристегнутой на бедре. Мы вылетели из узкого проезда, и тут мелькнула черная туша, с силой прыгнувшая на ховербайк сбоку! Когти заскрежетали по корпусу, совсем близко щелкнула огромная алая пасть. От мощного толчка аппарат сильно покачнулся, его занесло, и мы с Тарой едва не вывалились из седла. Я вцепился в нее, она — в руль, с гортанным выкриком выравнивая ховер. К счастью, девушка не потеряла управление — описав крутую петлю и едва не врезавшись в стену, летающий байк перепрыгнул приближающуюся большими скачками тварь и с рокотом ринулся дальше.
Мико: Внимание, согласно моему анализу, они загоняют вас в ловушку. Возьмите правее, немедленно!
— Тара, правее! ПРАВЕЕ! — заорал я девушке, видя, как приближается темная арка подземного проезда под очередным виадуком. Но моя напарница то ли не услышала, то ли не придала значения, и ховербайк на скорости влетел в тоннель, лавируя между пустых остовов старых мобилей. Мы должны были секунд за тридцать промчаться сквозь него, однако я ощутил, как Тара резко снижает скорость. Впереди, на фоне выхода появились несколько горбатых силуэтов гармов, редкой цепью преграждающих нам дорогу. Ховер разворачивался, но поздно — сзади, отрезая путь к отступлению, появились еще три твари. Мико была права — гармы охотились на нас и умело загнали в западню!
— Грэй, держись крепче! Попробую вырваться!
Тихий стрекот винтов превратился в рокот, зашипел форсаж, взметнув за кормой белые струи. Аппарат словно прыгнул вперед, как стартовавшая ракета — и с размаху чиркнул правым крылом по борту внезапно попавшегося навстречу перевернутого ржавого авто. Преграда появилась так стремительно, что даже реакция Тары не спасла от столкновения. Ховербайк, как юла, быстро закрутился вокруг своей оси, несколько раз со скрежетом задел старые остовы и с размаху врезался в стену.
Нас разбросало в разные стороны. К счастью, несмотря на чувствительное падение, я не потерял сознание и увидел, как к нам, легко перепрыгивая ржавые авто, устремились горбатые черные силуэты.