Вторая половина 30-х годов между Первой и Второй мировыми войнами характеризовалась завершением формирования «стального пакта» в лице Германии и Италии (1936 г.), а также «Антикоминтерновского пакта» Германии и Японии (1936 г.). Они начали готовиться к насильственному переделу мира, раздувая пламя войны до мирового пожара. В 1937 г. завершилось создание агрессивного блока: Германия, Италия и Япония, который был направлен против Советского Союза.
Этому способствовали правительства США, Англии и Франции, деятельность которых стала политикой «свободы рук» для стран оси и Японии в борьбе против СССР.
Во время мюнхенской «сделки» Германия подписала декларацию с Англией, а 6 декабря 1938 г. — с Францией, которые, по сути дела, были пактами о ненападении. США поддержали эту сделку. С согласия Англии и Франции в 1938 г. немецко-фашистские войска оккупировали Австрию. А в сентябре 1938 г. главы этих государств предписали Чехословакии в десятидневный срок передать Германии около 20% своей территории.
Соучастниками этой сделки были Венгрия и Польша, последняя оккупировала Тешинскую область, а Венгрия — Западную Украину.
15 марта 1939 г. германские войска вступили в Прагу и признали независимость Словакии.
События 1939 г. носили быстротечный характер. Уже 22 марта Германия ввела свои войска в Клайпеду (Мемель), а днем раньше было предложено Польше возвратить Германии Данциг, который до Версальского мирного договора принадлежал Германии.
Получив отрицательный ответ, Германия спровоцировала войну против Польши 1 сентября 1939 г.
В течение 16 суток польская армия была разгромлена, а территория страны была захвачена до линии Керзона, что соответствовало секретному договору Германии с Советским Союзом, а славянские области Западной Белоруссии и Украины перешли к СССР.
Так были нарушены положения Версальского и Трианонского договоров.
Проведя ряд операций: «Везерюбунг», «Гельб и Рот» и другие, Германия захватила Францию, Бельгию, Голландию, Норвегию и Люксембург1.
Агрессоры захватили всего 12 стран Европы: Австрию, Чехословакию, Албанию, Польшу, Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию, Люксембург, Францию, Югославию, Грецию. Успехи фашистских войск вызвали эйфорию у Гитлера и его генералов. Англия, объявившая войну Германии, по убеждению германского руководства, находилась в безнадежном положении.
Теперь стратегические позиции Германии были обеспечены, тыл на Западе был закрыт.
На стороне Германии готовы были выступить Италия, Румыния, Венгрия, Финляндия, царская Болгария.
Япония, готовившая нападение на СССР, проверив прочность советских границ и Красной Армии на Халхин-Голе, решила повременить с войной против СССР, ожидая падения Советского Союза на Западе и малой кровью завоевать Дальний Восток. Но решение императорской ставки не было реализовано, так как Красная Армия (1-я армейская группа под командованием комкора Г. К. Жукова) разгромила 6-ю армию Японии (командующий — генерал О. Риппо). 13 апреля 1941 г. в Москве был подписан пакт с Японией о нейтралитете, что позволило нашей стране избежать войны на три фронта.
Красная Армия улучшила на западе свое стратегическое положение. Трудно досталась победа в войне с Финляндией, но она подготовила оборону Ленинграда. Война вскрыла крупные недостатки в подготовке армии, в результате Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов был снят с должности наркома, а на его место назначен Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Принимались срочные меры по оснащению армии и подготовке кадров.
Гитлер, захватив 12 стран, на этом не остановился. Программные цели нацистов были конкретизированы в его книгах «Майн кампф. 1924—1925 гг.» и «Цвайтес бух». Одна из глав «Майн кампф» была названа «Ориентация на Восток или восточная политика»2 .
Свои программные антисоветские цели фашистское руководство не скрывало и после заключения 23 августа 1932 г. договора с Советским Союзом о ненападении. После разгрома Франции Гитлер уже не нуждался в этом договоре.
Вся его внешняя политика, как отмечал адъютант Гитлера Н. Белов, была подчинена «только одной цели — разгрому большевизма»3 .
На совещании руководящего состава вооруженных сил Германии 31 июля 1940 г. в Бергхофе (личная резиденция Гитлера) были сделаны первые предложения о войне с СССР, кратко сформулированы установки: «…начало — май 1941 года, продолжительность операции — пять месяцев. Цель — уничтожение жизненной силы России»4 .
После этого совещания началась конкретная подготовка Германии к «восточному походу».
Основные направления подготовки:
— планирование войны по вертикали сверху донизу, как в целом страны, так и вооруженных сил, а по горизонтали — привлечение союзников: Финляндии, Венгрии, Румынии и стран третьего блока;
— подготовка государственных органов к войне;
— подготовка собственно вооруженных сил;
— подготовка театра военных действий;
— создание ударных группировок на театре войны.
Планирование Германией войны против СССР можно разделить на 3 этапа:
I: (май — июнь 1940 г.) — принятие Гитлером принципиального решения о войне против СССР;
II: (июль 1940 г. — февраль 1941 г.) — подготовка генштабом и другими высшими органами основных военных планов и расчетов;
III: (февраль — июнь 1941 г.) — детальная разработка планов штабами вооруженных сил.
Заметим, что план разрабатывался на альтернативной основе: в штабе оперативного руководства (во главе с Йодлем), в генштабе ОКХ сухопутных войск (во главе с Ф. Гальдером); в отделе иностранных армий (подполковником Э. Кинцелем) и командованием и штабами групп армий, армий и танковых групп5 .
Все варианты были переданы первому оберквартирмейстеру (первому заместителю начальника генштаба генерал-майору Паулюсу), который выработал первоначальный набросок генштаба ОКХ по оперативному ведению войны против СССР. Затем этот план был объединен с проектом штаба оперативного руководства Гитлера.
Объединенный план предусматривал создание трех группировок: двух — севернее Припятских болот и одной — южнее их.
Главный удар предполагалось нанести центральной группировкой (9, 4ПА, 2 и 3тгр) при поддержке второго воздушного флота между Днепром и Западной Двиной, чтобы разгромить советские войска в приграничных сражениях в районе Минска и развивать наступление на Москву.
Северная группировка — группа армий «Север» (16, 18ПА, 4 тгр) при поддержке первого воздушного флота должна была наступать из Восточной Пруссии на рубежи Западной Двины и форсировать ее.
Группировка южнее Припятских болот — группа армий «Юг» (6, 11ПА, 3-я и 4-я румынские армии, 1тгр) при поддержке четвертого воздушного флота должна была окружить советские войска на территории Западной Украины, уничтожить их, а в ходе последующего наступления форсировать Днепр и овладеть Левобережной Украиной. В дальнейшем вместе с другими группами выйти на рубеж Архангельск — Горький — Астрахань.
5 ноября предварительный вариант плана был доложен Гальдером Гитлеру, который его одобрил. Одобренный план под руководством генерал-майора Паулюса проигрывался на штабной игре с командованием групп армий, армий и танковых групп в три этапа:
I — вторжение в приграничную полосу 19.02.1940 г.;
II — наступление до рубежа Минск — Киев (07.12.41 г.);
III — возможные действия на рубеже Архангельск — Волга. Замечания по обсуждению итогов командно-штабных игр были внесены в план.
18 декабря 1940 г. окончательный план был доложен Гитлеру, который и подписал его как директиву № 21, получившую наименование — «Вариант Барбаросса».
Далее велось оперативное планирование и подготовка войск.
Основным в подготовке войск было:
— увеличение численности личного состава, могущее обеспечивать успешное выполнение задач;
— совершенствование организационной структуры войск для повышения их боевых возможностей:
— повышение качества оперативной и боевой выучки;
— оснащение современным вооружением и боевой техникой;
— подготовка ТВД (театра военных действий) в оперативном отношении.
Уже в сентябре 1940 г. в боевом составе вермахта насчитывалось 200 дивизий, численностью 5265 тыс. человек, число танковых дивизий возросло с 10 до 21 дивизии (увеличилось в 2,1 раза), моторизованных дивизий увеличилось в 2,2 раза (с 9 до 19). Переформировано более 70 пехотных дивизий и обучено 415 тыс. призывного контингента. Для каждой армии создавались полевые запасные батальоны численностью до 90 тыс. человек. Сформировано: штабов групп армий — 1, штабов армий — 4, управлений корпусов — 16. Из 5,7 тыс. танков и штурмовых орудий выделялось в 1-й стратегический эшелон 3,7 тысячи, а с учетом резерва 4 тыс. танков.
Совершенствовалась структура люфтваффе и танковых войск. Из 3644 самолетов, выделенных для участия в войне с СССР, 623 составляли разведывательные.
А всего в вооруженных силах Германии к середине 1941 г. насчитывалось 214 дивизий, в том числе 21 танковая и 14 моторизованных дивизий, танков и САУ 57 тыс., 11,6 тысячи орудий, минометов 61 тысяча, боевых самолетов — 10,1 тысячи. Численность личного состава возросла до 7,3 млн человек без вольнонаемного состава. Были организованы полуторамесячные курсы по подготовке офицеров генштаба, курсы в корпусах и дивизиях, для каждой армии создавался резерв — 300 офицеров.
В воскресенье 22 июня Германия и ее союзники обрушили на Советский Союз мощный удар: 190 дивизий, более 4 тыс. танков, 47 тыс. орудий и минометов и более 4,5 тыс. самолетов.
Наряду с переформированием, увеличением численности и качественным изменением боевой техники много внимания ими уделялось подготовке ТВД.
В июле 1940 г. немецкая общегосударственная программа «Отто» предусматривала развитие сети железных и шоссейных дорог, увеличение аэродромов и посадочных площадок, помещений для размещения материально-технических средств, полигонов, казарм, развитие системы связи и ПВО.
К концу мая 1941 г. работы по плану «Отто» были завершены. Увеличилась пропускная способность железнодорожного транспорта, с 84 поездов до 220 поездов в сутки, позволявшая доставлять в пограничную с СССР зону ежедневно до 7 дивизий; создана сеть связей ставки со штабами групп армий, штабов групп армий со штабами армии и танковых групп, а также аэродромная сеть до 350 аэродромов и 210 посадочных площадок; сеть складов численностью 185 единиц, из них для: боеприпасов — 45, ГСМ — 65, продовольствия — 13, авиационных складов — 53 единицы и другие.
На основе личной проверки готовности ТВД Гальдер 14 июня 1941 г. (когда было опубликовано заявление ТАСС СССР) доложил Гитлеру: «В отношении инженерно-технического обеспечения «все подготовлено хорошо»6 .
Сосредоточение ударных группировок началось в феврале 1941 г. согласно директиве главного командования Германии ОКХ № 050/41 от 31.01.41 г. Графиком предусматривалось первоочередное перемещение пехотных дивизий (5 эшелонов), охранных дивизий, в последнюю очередь — танковых и моторизованных дивизий и летных частей ВВС (22.05.—21.06.41 г.), резервов ОКХ. Все перемещение было осуществлено в течение четырех месяцев.
С 10 июня 1941 г. войска (103 дивизии), предназначенные для прорыва, стали выдвигаться ночными переходами в приграничную зону, намеченную планом «Барбаросса»: на 7—20 км для пехотных дивизий и на 20—30 км для танковых дивизий.
С 18 июня немецкие дивизии и дивизии их союзников начали занимать исходное положение для наступления.
К исходу 21 июня 1941 г. вооруженные силы Германии имели следующие группировки:
— на Крайнем Севере на территории Норвегии и Финляндии развернулась армия «Норвегия» под командованием генерал-полковника Н. Фалькенхорста (4 немецкие и 2 финские дивизии). Армию поддерживала часть 5-го воздушного флота.
— От Рованиеми до Финского залива развернулись карельская и юго-восточная армии финнов, поддерживаемые ВВС Финляндии.
— На участке от Мемеля до Голдапа (протяженностью 230 км) развернулась группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала В. Лееба (18, 16А и 4 тгр), в которой насчитывалось 29 дивизий, в том числе 3тд и 3 моторизованные дивизии. Ее поддерживал 1-й воздушный флот.
Эта группировка имела 625 тыс. человек, 6,2 тыс. орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий, 768 боевых самолетов.
— На участке от Голдапа до Влдовы (протяженностью 550 км) развернулась главная группировка — группа армий «Центр» (под командованием генерал-фельдмаршала Ф. Бока (9, 4А, 3 и 2 тгр). В ней насчитывалось 50 дивизий и 1 бригада (9 тд и 7 мд). Группу поддерживал 2-й воздушный флот. Численность группы составляла: 1,1 млн чел., 11 тыс. орудий и минометов, около 1850 танков и штурмовых орудий, 1611 боевых самолетов.
— Южнее, до устья Дуная (протяженностью 780 км) развернулась группа армий «Юг» (под командованием генерал-фельдмаршала Г. Рунштедта (6, 17, 11А и 1 тгр). В ней находилась 41 дивизия, в том числе 5 тд и 4 мд, а также 3-я и 4-я румынские армии (4 пд; 3 кд и 3 горно-стрелковые бригады), общей численностью 1 млн человек, 9,6 тыс. орудий, 1126 единиц самолетов. Кроме того, на участке группы развернулись 4 венгерские бригады. Группу поддерживали 1126 самолетов 4-го воздушного флота и 48 венгерских самолетов.
Здесь было развернуто 12 армий вермахта из 17, все 4 танковые группы, 70% дивизий, 75% орудий и минометов, 90% танков, свыше 90% самолетов.
А всего задействовано немцами — около 190 дивизий (в том числе в первом стратегическом эшелоне было 153 дивизии, численностью 3—3,5 млн человек), орудий и минометов — 47 тыс., танков и штурмовых орудий — 4 тыс., боевых самолетов — 4,5 тыс7 .
В этих условиях создавшейся угрозы развязывания Германией и ее союзниками Второй мировой войны Советское правительство в основу своей внешней и внутренней политики положило две взаимосвязанные идеи:
1. Продолжить поиск мирных путей предотвращения войны или максимального отдаления ее начала. Попытаться создать антигитлеровскую коалицию (предполагаемый альянс четырех стран: СССР, Англии, Франции и Польши).
2. Принять все необходимые экстренные меры по ускоренной подготовке страны и в первую очередь Красной Армии и Военно-Морского Флота к обороне против надвигающейся агрессии с Запада и Востока.
Летом 1939 г. мировое «общественное мнение» за пресечение агрессии в процентном отношении было выражено следующим образом:
— во Франции 76% опрошенных высказывались за применение силы в случае агрессии против Польши, за союз Франции с СССР — 81%, в Англии за союз с СССР высказались 87%.
Но на деле, благодаря предательской политике правительств этих государств, и особенно Польши, Советский Союз оказался в одиночестве.
Еще до начала войны правительство Советского Союза нормализовало отношения с Японией, в том числе и военным путем, а также с Турцией (хотя в ходе войны она держала у наших границ крупные вооруженные силы).
В Генеральном штабе Советского Союза в это время в условиях сложной военно-политической обстановки разрабатывались и уточнялись планы обороны страны (планы войны). С 1924 г. до самого начала Великой Отечественной войны их разработано 15, а уточнялись они постоянно в зависимости от сложившейся обстановки, но можно с уверенностью сказать, что все они носили оборонительный характер.
Разработка плана войны в Генштабе НКО шла с июня до 18 сентября 1940 г. Последний план войны именовался «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940—1941 гг.»8 , который был утвержден 14 октября 1940 г. и уточнен в мае 1941 г., когда наркомом обороны СССР был Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, а начальником Генштаба Г. К. Жуков. Исполнитель плана — генерал-майор А. М. Василевский.
Первый, Южный вариант плана предусматривал (в зависимости от обстановки) развернуть главные силы армии к югу от Бреста, чтобы мощным ударом в направлении на Люблин и Краков в первый же день отрезать Германию от Балканских стран и лишить ее важнейших экономических баз, или к северу от Брест-Литовска, чтобы нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть ею.
Основными задачами развертывания были:
а) активной обороной прочно прикрыть наши границы во время сосредоточения войск;
б) силами Юго-Западного фронта во взаимодействии с левофланговой армией Западного фронта нанести поражение люблинской группировке немцев и выйти на реку Висла.
В северном варианте планировалось нанести поражение Восточно-Прусской группировке, силами Западного фронта ликвидировать сувалковскую группировку.
Всем остальным фронтам ставилась задача прикрывать границы и сковывать войска противника в Восточной Пруссии.
Такая последовательность военных действий была бы возможна, если бы Советский Союз осуществлял жесткую оборону своих границ и не собирался наносить упреждающего удара.
В мае 1941 г. уже в новом варианте плана говорилось: «Учитывая, что Германия в настоящее время держит всю армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас о развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предупредить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действиям германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию»9 .
Подчеркнем, что И. В. Сталин с гневом отверг этот вариант. И Красная Армия вступила в войну с сентябрьским планом. Но правка в сентябрьском плане 1940 г., сделанная на основании директив Генштаба, была только оборонительного характера (строительство и оборудование стратегических рубежей обороны, эвакуация предприятий промышленности, особенно военной, а также населения. Указывалось на категорическое запрещение перехода и перелета госграницы).
14 июня 1941 г. было опубликовано Заявление ТАСС о том, что Германия и Советский Союз неуклонно выполняют договор о ненападении, и это в то время, когда в приграничную полосу прибыл пятый эшелон с танковыми и моторизованными дивизиями (14 тд и 12 мд). Заявление ТАСС полностью дезориентировало командование западных приграничных округов.
Вот что писал генерал С. П. Иванов, начальник оперативного отдела 13-й армии, в своей книге «Штаб армейский, штаб фронтовой» о Заявлении ТАСС: «…слухи о намерении Германии порвать пакт о ненападении и напасть на Советский Союз лишены всякой почвы». Вздох облегчения невольно вырвался у меня»10 .
Некоторые исследователи и историки в недалеком прошлом считали, что никакого плана в Генеральном штабе Красной Армии не было. Причиной тому было засекречивание этого документа в архивах ЦАМО.
Теперь сомнений нет. Точку над «i» поставил бывший начальник Генштаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский в интервью «Накануне войны»11 , где он утверждал, что такой план был разработан в Генштабе совместно с командованием западных военных округов и своевременно доставлен в их штабы.
Несомненно, руководство СССР прилагало большие усилия по подготовке Вооруженных Сил, по перестройке экономики на случай войны и подготовке театра военных действий (ТВД).
В основу развития Вооруженных Сил положены планы развития РККА и КА. Во главу угла последнего плана положен не только численный рост армии, а прежде всего, совершенствование ее оргструктуры и оснащение современной боевой техникой и вооружением. Планом предусматривалось сокращение стрелковых войск на 2,3%, конницы в 3 раза, увеличение мехкорпусов в 5 раз, танковых дивизий в 3 раза. Удельный вес видов Вооруженных Сил СССР на 22.06.41 г. Был таким: сухопутных войск — 80,7%, ВВС — 8,7%, ВМФ — 7,3%, ПВО — 3,9%. На боевые войска приходилось 74,1%, на ВВС — 13,21% части боевого обеспечения. Численность личного состава КА на июль 1939 г. составляла 2182 тыс. человек, на 01.06.40 г. — 4.345 тыс., на 01.01.41 г. — 4200 тыс., на 01.06.41 г. — 4275 тыс., на 22.06.41 г. — 5077 тыс. человек12 .
Из боевой техники к началу войны в Вооруженных Силах СССР было: орудий и минометов (в том числе 36,8 тыс. 50-мм.) 107,8 тыс., танков — 23,1 тыс., боевых самолетов — 18,7 тыс. (в том числе исправных — 16 тыс.).
Но на 22.06.41 г. новых образцов танков на вооружении состояло — 1759 единиц (из них в западных военных округах — 1475), а самолетов новой конструкции — 1540 единиц.
К началу войны имелось: 303 дивизии, в том числе танковых 61 и моторизованных — 31, а в ВМФ — 913 боевых кораблей.
Для ликвидации последствий репрессий командного состава необходимо было увеличение количества военных учебных заведений. Их в 1940 г. было: 18 академий и 8 военных факультетов в гражданских вузах, 214 училищ сухопутных войск и ВВС, а также 6 военно-морских училищ. В запасе числилось лишь 860 тыс. командиров разного уровня. Подготовка рядового состава проходила на военных сборах на 45, 60 и 90 суток, в зависимости от специальности. По состоянию на 21.06.41 г. на больших учебных сборах (БУС) находилось 805 264 человек13 .
Это позволило на территории западных приграничных округов в мирное время иметь 170 дивизий, в том числе 103 стрелковые, 40 танковые, 20 моторизованных, 7 кавалерийских и 2 бригады, общей численностью личного состава 2 243 890 человек,14 что составляло 1-й стратегический эшелон.
Второй стратегический эшелон имел 7 армий. Порядок их сосредоточения был таков:
19А (11 дивизий) к 01—10.06.41 г. в районах Черкасс, Белой Церкви;
16А (12 дивизий) — к 01—10.06.41 г. в районе Шепетовки;
20А (7 дивизий) — к 24—28.06.41 г. в районе Великих Лук;
21А (13 дивизий) — к 17.06.41 г. в районе Гомеля;
22А, 28А — убывали в районы сосредоточения 23.06.41 г.
Кроме того, в резерве ВГК было 11 дивизий.
Всего на западном театре войны по плану предполагалось сосредоточить 240 дивизий.
Западные границы прикрывали войска следующих военных округов (фронтов):
— Северного округа, командующий — генерал-лейтенант М. М. Попов, член Военного совета — корпусной комиссар Н. Н. Клементьев, начальник штаба — Д. Н. Никишев (21 дивизия, в том числе 4 танковые, 2 моторизованные и одна стрелковая бригада).
— Прибалтийского округа (Северо-Западный фронт), командующий — генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, член Военного совета — корпусной комиссар П. А. Дибров, начальник штаба — П. С. Клёнов (25 дивизий, в том числе 4 танковые и 2 моторизованные).
— Западного особого военного округа (Западный фронт) (3-я, 4-я, 10-я и 13-я А), командующий — генерал армии Д. Г. Павлов, член Военного совета —А. Ф. Фоминых, начальник штаба — генерал-майор В. Е. Климовских. Армии 1-го и 2-го оперативных эшелонов находились в пунктах постоянной дислокации, управление 13 — в Могилеве (а не в районе г. Белостока, как предполагалось планом обороны) для объединения 49 и 113 дивизий, а также 13-го мехкорпуса.
В округе имелось 44 дивизии, в том числе 12 танковых, 6 моторизованных и 2 кавалерийские дивизии (3 дивизии занимались учениями, зенитные части находились на полигоне).
— Киевского особого военного округа (Юго-Западный фронт) (5-я, 6-я, 12-я, 26-я А), командующий — генерал-полковник М. П. Кирпонос, член Военного совета — корпусной комиссар Н. Н. Вашугин, начальник штаба — М. А. Пуркаев. Войска 1-го и 2-го оперативных эшелонов округа находились также в пунктах постоянной дислокации и в летних лагерях. Стрелковые дивизии выдвигались в районы обороны и находились в 150—200 км от госграницы. В движении находился 31-й стрелковый корпус. В состав 12-й армии по железной дороге и походным порядком прибывал 49-й стрелковый корпус. Всего в округе насчитывалось 58 дивизий, в том числе 16 танковых, 8 моторизованных и 2 кавалерийские дивизии, 7 УРов и 9 авиадивизий15 .
— Одесского военного округа (7-й, 14-й, 35-й, 18 мк и 9-я дивизии), командующий — генерал-полковник А. Г. Черевиченко, член Военного совета — корпусной комиссар А. Ф. Колобяков, начальник штаба — генерал-майор М. В. Захаров. Войска прикрытия находились в пунктах постоянной дислокации. 18-й мк и одна кавдивизия планировались для нанесения контрударов. Управление 48-го стрелкового корпуса и 74-я стрелковая дивизия находились в резерве округа.
Успешное осуществление всего комплекса мер по организованному вступлению в войну во многом зависело от заблаговременной подготовки ТВД. Правительство разработало план оборудования театра войны. Большое внимание уделялось строительству укрепленных районов, развитию аэродромной сети, строительству железнодорожных путей сообщения, шоссейных и грунтовых дорог, оборудованию складов и баз материально-технического обеспечения, строительству полевых фортификационных сооружений.
Для строительства было привлечено 84 строительных батальона, 25 отдельных строительных рот, 17 автобатальонов, 167 инженерных и 131 отдельный саперный батальон дивизий и 41 саперный батальон внутренних отрядов и по одному стрелковому батальону от каждого полка.
Для строительства железнодорожных путей с Дальнего Востока перебрасывались 3 железнодорожные бригады (22 батальона).
Для строительства аэродромов было сформировано 98 отдельных аэродромностроительных батальонов.
К концу 1941 г. планировалось иметь 950 аэродромов (дополнительно требовалось построить 333 аэродрома, а всего их требовалось 1112). Поэтому авиаполки базировались по два на аэродроме, некоторые из них находились на расстоянии досягаемости артиллерии.
Пока же к западным границам было можно подать лишь 444 пары поездов (со стороны противника — 988). Если на Киевский и Одесский округа приходилось 180 аэродромов, то на Западный и Прибалтийский округа — всего 35.
Такая обстановка сложилась к 1941 г. Решить поставленные задачи можно было лишь к концу 1942 г., а часть из них — в 1943 г.
Незавершенность подготовки западного театра войны затрудняла сосредоточение и развертывание войск и снижала возможности армий и фронтов успешно вести боевые действия.
Посмотрим, как же развивалась стратегическая обстановка в последние дни перед началом войны.
Мы читали последнее Заявление ТАСС от 14 июня 1941 г., в котором Советское правительство через Министерство иностранных дел требовало объяснений рейха о подозрительных действиях вермахта у наших границ. Но Гитлер, имперское министерство иностранных дел и посольство упорно молчали.
В это время Гитлер заслушивал начальников генштаба вермахта Кейтеля и сухопутных войск Гальдера и других военачальников о готовности к нападению на СССР. Все они дали положительную оценку войскам вторжения, которые проверялись комиссией по всему Восточному фронту.
Напряжение у наших западных границ нарастало, о чем свидетельствовало «спец. сообщение о подготовке Германии к войне против СССР»16 , направленное в Генштаб за подписями начальника разведотдела Западного Особого военного округа полковника Блохина и начальника 3-го отделения разведотдела штаба ЗАПОВО майора Самойловича.
По донесениям штаба Прибалтийского военного округа за подписями начальника штаба генерал-лейтенанта П. С. Кленова и начальников разведотделов других штабов округов можно было сделать вывод, что сосредоточение немецкой армии подходило к концу и войска первого стратегического эшелона (силы вторжения) заняли 21 июня исходное положение для наступления.
Разведкой ПрибВО в 12 часов 04 минуты была раскрыта немецкая группировка в составе двух армий (пехотных дивизий — 19, моторизованных и танковых соответственно 5 и 1, танковых полков — 5). А всего 200 военных объектов и около 200 самолетов17 .
Немецкие войска к этому времени перестали соблюдать маскировку.
Маршал Советского Союза А. М. Василевский в книге «Дело всей жизни» писал: «…хотя мы и были еще не готовы к войне… но, если реально пришло время реально встретить ее, нужно было смело перешагнуть порог. И. В. Сталин не решался на это, исходя конечно, из лучших побуждений»18 .
В интервью «Накануне войны» Василевский продолжал: «К великому сожалению и несчастью для народа все эти столь необходимые для страны мероприятия своевременно в жизнь проведены не были»19 .
А в это время обстановка продолжала сгущаться. И тем не менее Сталин не давал разрешения на приведение войск в боевую готовность.
По этому вопросу С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков с докладами по обстановке и предложениями по повышению боевой готовности войск западных приграничных округов были у Сталина 19 раз (апрель — 7, май — 6, июнь — 6 раз).
13 июня С. К. Тимошенко просил Сталина привести западные военные округа в боевую готовность и развернуть первые эшелоны по плану прикрытия. Однако это предложение было проигнорировано. «На другой день мы вновь были у Сталина и доложили… о необходимости приведения войск в полную боевую готовность. На что Сталин ответил: «Это же война, понимаете вы это оба или нет»20 . И все же после долгих и достаточно острых переговоров Сталин разрешил перебросить на Украину и в Белоруссию под видом подвижных лагерей по две общевойсковые армии, о чем говорилось выше (16, 19, 21, 22-я армии).
Тем временем ширился поток информации, в том числе от перебежчиков из немецкой армии. Попытки же командующих повысить боевую готовность жестоко пресекались.
Войска вермахта, занявшие исходные позиции, ожидали сигнала «Дортмунд»21 .
Вечером 21 июня начальник штаба КОВО доложил Г. К. Жукову, что фельдфебель немецкой армии, перебежавший на нашу сторону, сообщил о начале наступления немецких войск утром 22 июня. Об этом было доложено Сталину, который вызвал Тимошенко и Жукова в Кремль.
Ему был представлен проект директивы о приведении западных приграничных округов в полную боевую готовность. Но Сталин ее не одобрил, боясь спровоцировать военные действия гитлеровским руководством.
Гитлеру же была необходима провокация для объяснения развязывания войны. Об этом в свое время писал профессор Боннского университета Х. А. Якобсон.22
Не теряя времени Г. К. Жуков и Н. Ф. Ватутин подготовили проект директивы № 1. (док. № 4). Сталин прочитал его и передал наркому на подпись.23
Примерно в полночь 21 июня командующий КОВО генерал-полковник М. П. Кирпонос доложил о появлении еще одного перебежчика — немецкого солдата 222-го пехотного полка 74-й пехотной дивизии, который сообщил, что немецкие войска перейдут в наступление в 4 часа утра 22 июня. А некоторые командующие докладывали в Генштаб об усилении шума моторов у наших границ.
В 3 часа 15 минут утром 22 июня немцы начали боевые действия на фронтах, нанося первые удары по нашим аэродромам, уничтожая нашу авиацию, по военно-морским базам и по ряду крупных городов.
В 3.25 Сталина разбудил Жуков, который доложил обстановку. Сталин приказал вызвать Берию, Молотова, Маленкова, Тимошенко.
До 6.30 22 июня 1941 г. он не давал разрешения на ответные действия, и только после доклада Молотова Сталин санкционировал подписание директивы № 2 (док. № 5)24 .
Следует подчеркнуть, что директиву № 1 ЗапОВО получил в 1.45 22 июня, а армии получили ее в 3.00 этого же числа, и то не все, а в соединения и части она вообще не поступала, так как этому помешала выведенная из строя связь, а пользоваться радиосвязью с помощью шифров личный состав был не обучен (пользовались шифроблокнотами).
Директива № 2 была подписана Военным советом фронтов только в 7.15 22 июня 1941 г. Подписали ее С. К. Тимошенко, Г. К. Жуков и Г. М. Маленков (как член Главного Военного совета). В ней говорилось:
«Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения войскам границу не переходить» (Директива передана: в ПрибВО в 8.15, ЛВО — в 9.00, ОдВО — 9.15.).
К 9.00 22 июня Генштаб подготовил проект Указа Президиума Верховного Совета СССР о проведении мобилизации и образовании Ставки Главного командования.
Сталин, заслушав С. К. Тимошенко и проведя несколько консультаций, ограничил масштабы мобилизации (до четырнадцати возрастов) и территории (мобилизация не коснулась среднеазиатского, забайкальского округов и дальневосточного фронта). (док. № 6). Отметим, что приписной состав этих округов очень пригодился, когда немцы стояли у стен Москвы.
Телеграмма о мобилизации была подписана в 16.00 22 июня 1941 г., а в 16.40 была сдана на Центральный телеграф. Передача оповещения по сигналу «Гроза» (о мобилизации) была начата Центральным телеграфом в 16.47, а закончилась в 17.00.
Командирам частей и соединений пришлось в это время действовать самостоятельно, без команд и сигналов от Главного командования, вскрывать склады с оружием, боеприпасами, снимать технику с консервации и принимать боевые решения, в то время как без разрешения запрещалось вести ответные действия и переходить границу.
В это время Верховный Совет и правительство спешно начали формировать высший орган стратегического руководства действующей армией — Ставку Главного Командования. Уже в 9.00 первого дня войны Генштаб представил проект постановления СНК и ЦК ВКП(б).
На следующий день, 23.06.1941 г. Постановлением СНК и ЦК ВКП(б) № 1 была образована Ставка ГК25 (док. № 8).
В ее состав вошли: нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, начальник Генштаба генерал армии Г. К. Жуков, И. В. Сталин, В. М. Молотов, Маршалы Советского Союза С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов. С этого момента все директивы по действующей армии подписывались председателем Ставки или по поручению Ставки — начальником Генштаба.
Директива № 3 (док. №7)26 Военным советам Северо-Западного, Западного, Юго-Западного и Южного фронтов, подписанная Тимошенко, Жуковым и Маленковым, предписывала: «Ближайшей задачей войск на 23—24.06. ставлю: а) Концентрическими ударами войск СЗФ и ЗФ окружить и уничтожить Сувалковскую группировку, и к исходу 24. 06. овладеть районом Сувалки; б) Мощными концентрическими ударами механизированных корпусов всей авиации Юго-Западного фронта и других войск, 5-й, 6-й армий окружить и уничтожить группировку противника, наступающего в направлении Владимир — Волынск — Броды. К исходу 24.06 овладеть районом Люблин». 3) Приказываю: а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы. Остальным фронтам прочно удерживать занимаемые рубежи».
Это соответствовало задачам, поставленным в последнем варианте плана войны (Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил на Западе и на Востоке на 1940—1941 гг.).
Но это не соответствовало сложившейся стратегической обстановке, так как ввиду отсутствия связи с войсками Генштаб обстановки не знал.
Г. К. Жуков, находившийся в войсках Юго-Западного фронта, был против такой директивы, но Н. Ф. Ватутин, оставшийся за него в Генштабе, сказал, что это дело решенное. (Решение принадлежало Сталину, который в то время не считался ни с наркомом, ни с Генштабом). Поэтому высшее руководство действовало по довоенным документам, а войска — по обстановке на данное время. Доказательством этого явились действия Западного фронта, о которых будет сказано ниже.
Вернемся к делам Ставки. Она во главе с ее председателем С. К. Тимошенко не владела никакой властью без решения Сталина.
Члены Политбюро ЦК ВКП(б) уговаривали Сталина возглавить Ставку.
В июле 1941 года Постановлением ГКО № 83сс (док. № 15)27 . от 10 июля 1941 г. Ставка была преобразована в Ставку Верховного командования, куда вошел Б. М. Шапошников, а адмирал Н. Г. Кузнецов был из нее выведен.
Председателем Ставки Верховного командования стал И. В. Сталин.
8 августа Верховным Главнокомандующим был утвержден Сталин, а Ставка получила статус Ставки Верховного Главнокомандования.
Ее состав был кардинально изменен только Постановлением ГКО № 7550с от 18 февраля 1945 года28 .
Верховный Главнокомандующий, нарком обороны И. В. Сталин, заместитель наркома обороны — заместитель Верховного Главнокомандующего (с 28.08.42 г.) Г. К. Жуков, А. М. Василевский, Н. А. Булганин, начальник Генштаба А. И. Антонов, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов.
Ставка ВГК не являлась структурным подразделением Государственного Комитета Обороны, но через нее ГКО руководил вооруженной борьбой действующей армии.
Стиль работы Ставки Верховного Командования определялся характером И. В. Сталина, его мнение было единственно правильным и переубедить его было делом невозможным. Против его решения могли выступить Г. К. Жуков и Н. А. Вознесенский (председатель Госплана), а остальные же члены Ставки и руководство его поддерживали. Он не терпел в своем окружении людей, которые возражали ему. Так было с Жуковым, который поддержал мнение командующего Юго-Западным фронтом и всего Военного совета фронта об оставлении Киева и нанесении контрудара в районе Ельни. За что немедленно был снят с должности начальника Генштаба, а на его должность был назначен Б. М. Шапошников, который, хотя и имел иногда, отличное от сталинского мнение, на заседаниях Ставки все-таки поддерживал Сталина. На вопрос Жукова, почему он так поступал (а до этого в личной беседе он соглашался с Георгием Константиновичем), он отвечал: «Голубчик, это дело было решенным до обсуждения вопроса».
Вот какой разговор Б. Шапошникова с С. Тимошенко и Н. Хрущевым автору этой книги удалось прочитать: «Шапошников: В 4 часа 15.09.41 г. Военный совет Юго-Западного фронта передал: «Москва, товарищу Сталину — обстановка требует немедленного вывода войск из КИУР (Киевский укрепленный район). …Считаю, что мираж окружения охватывает прежде всего Военный совет Юго-Западного фронта». Тимошенко, Хрущев: «Думаем, что надо оставить в силе наши указания, вытекающие из указаний тов. Сталина, в случае необходимости организовать оборону непосредственно на подступах Киева»29 .
И дождались. В районе Киева была окружена большая группировка войск, а весь Военный совет во главе с командующим погиб, хотя генерала И. Х. Баграмяна послали на самолете с устным распоряжением об отводе войск на восточный берег Днепра.
Баграмян не мог дать М. П. Кирпоносу письменного документа (которого у него не было), поэтому Военный совет принял «решение стоять насмерть», а когда были окружены и пытались прорываться, было уже поздно. Благодаря упрямству одного человека (Сталина) и покладистости второго (Шапошникова) и произошла катастрофа. И за нее никто из живых не ответил.
Хотелось бы подчеркнуть, что самая тяжелая ноша в начальном периоде Великой Отечественной войны была уготована армиям прикрытия западных приграничных округов, войскам ПВО, ВВС и флота, а также пограничникам (53 отряда и 9 пограничных комендатур, 30 строительных и инженерных батальонов, выделенных для строительства оборонительных сооружений, 11 полков НКВД).
Крупные потери понесли наши войска на всех трех стратегических направлениях. Но не по вине войск, удерживающих указанные рубежи. Выполняя приказы по удержанию занимаемых рубежей, в большинстве своем они дрались до последнего патрона. Многие из них прорвались из окружения и становились костяком партизанских отрядов.
О причинах крупных поражений наших Вооруженных Сил говорилось много, было много споров, дискуссий, опубликовано много статей, монографий и книг, в которых авторы обосновывают причины этих поражений. Таких причин много. Но среди них, наверное, есть главные, и в частности:
— отсутствие прогноза, хотя бы примерного времени нападения Германии, вера Сталина в то, что Гитлер не посмеет напасть на Россию, нарушив пакт о ненападении; устаревшее мнение, что войны начинаются по схеме:
а) устные претензии (ультиматумы);
б) нота государства с претензиями и требованиями;
в) объявление войны, забыв, что в ХХ веке агрессоры нападают на жертву в любое выгодное для себя время, без объявления войны, в зависимости от собственной готовности;
— консервативный анализ намерений и замыслов по схеме: когда война начинается сражениями армий вторжения с одной стороны и армий прикрытия с другой стороны, только через 20—30 суток после отмобилизования и сосредоточения их начинаются стратегические операции;
— стратегические просчеты в оценке противника (место главной группировки и направление главного удара);
— отсутствие реальных данных по вине плохой разведки;
— отсутствие надежной связи с войсками.
Указанные стратегические просчеты Верховного Командования повлияли на исход начального периода войны. Потери, в том числе и территорий, и утраты пришлось восстанавливать путем невероятных усилий всего народа.
К сожалению, многие из ошибок Ставки ВГК повторялись до осени 1942 г., до тех пор пока Сталин не стал прислушиваться к мнениям Генштаба и командующих. И начиная со Сталинградской битвы, стратегическая инициатива стала переходить в руки Советского Верховного Командования, а с Курской битвы она удерживалась вооруженными силами до конца войны.
Удар мощных группировок немецких войск, несмотря на то, что данных о намерениях противника было у нашего командования предостаточно, был внезапным даже в стратегическом масштабе.
В результате Северо-Западный фронт был расколот на части, 27-я армия отступала на Ригу, а 11-я армия — на Полоцк, а у 8-й армии оголились фланги и полностью нарушилось оперативное взаимодействие.
21 июня довольно поздно командование войсками Западного фронта принимало группу артистов, было культурное мероприятие. В связи с этим полевое управление фронта заняло командный пункт лишь в 4.00 22 июня, когда диверсантами были нарушены линии связи с подчиненными армиями. Если бы на КП прибыла часть штаба раньше, то, обнаружив неисправность на некоторых направлениях, можно было что-то предпринять. Тем более что КП фронта было в 8 километрах северо-западнее Минска, куда можно было добраться в течение одного часа. Это и было причиной несвоевременного доведения до сведения штабов соответствующих директив о приведении войск в полную боевую готовность. Поэтому войска армий прикрытия своевременно не смогли занять рубежи обороны и лишь в отдельных случаях их заняли передовые части.
Другая причина, повлиявшая на исход приграничных сражений, заключалась в том, что командование не разгадало замысла противника, и войска действовали в соответствии с предвоенным планом прикрытия госграницы. Скажем, противник, наносящий удар в направлении Гродно, был слабее группировки, наносящей удар из района Бреста. В состав этой группировки входила 2-я танковая группа и несколько пехотных дивизий 4-й полевой армии.
Тем не менее контрудар фронта подвижно-маневренной группой (6, 11 тк и 36 кд), под командованием генерал-лейтенанта Болдина, наносился в направлении Гродно. Положение было стабилизировано и противник оставил захваченный им Гродно. Но в результате ударов авиации и танков 6 мк начал отход на Волковыск, а 21ск, выдвинутый в полосу 3А, начал отход на Минск.
На брестском направлении противник (2 тгр группы армий «Центр») наносил главный удар из района Бреста, чего не разгадало командование фронта, поэтому контрудар 14-го механизированного корпуса 4-й армии успеха не имел.
Части 4А Западного фронта оставили Сяццы и начали отход на Бобруйск. Поспешный отход 4А на глубину до 300 км поставил в тяжелое положение 10-ю армию.
Немцам удалось выйти в район Мосты и Зельва и окружить 10-ю армию.
Одной из причин поражения фронта, было ненадежное управление командующим войсками и штабом фронта. В создавшейся обстановке накануне 21 июня на КП фронта в м. Боровая должна была находиться хотя бы небольшая группа связистов, шифровальщиков, которые бы контролировали исправность линий связи, и тогда управление войсками было бы обеспечено.
Кроме того, утром 26.06 на КП поступили ложные сведения о прорыве танковых частей противника под Заславлем и Минском. Командующий принял решение о перемещении КП в Бобруйск, изменив затем по ходу марша это решение: сосредоточить штаб в Могилеве.
В это время управление войсками практически отсутствовало.
Штаб оторвался от войск почти на 500 километров.
Используя внезапность нападения, немцы добились большого преимущества, благодаря чему в течение 10 суток вторглись на нашу территорию почти на 400 километров, а их пехотные соединения вышли на рубеж Вильнюс — Лида — Слоним — Пружаны.
Однако полностью уничтожить мужественно сражающиеся войска фронта противнику не удалось. На восточный берег Березины вышли 50, 100, 161, 64, 108, 143, 155, 55, 79, 27, 24 и 42-я стрелковые дивизии, 14-й мехкорпус, 4-й воздушно-десантный корпус Западного фронта. А оставшиеся в окружении войска создали костяк партизанского движения.
Командующий фронтом Д. Г. Павлов 6 суток отсутствовал на КП, находясь в войсках. Жуков и Сталин в течение 6 суток не могли с ним связаться. На их вопросы: «Где командующий?» — начальник штаба генерал-майор Климовских отвечал: «Командующий в войсках». А где именно, он не знал. Как только он появился, был арестован и доставлен в Москву к Сталину, а фронтом командовать был назначен С. К. Тимошенко.
О последствиях этого драматического события для руководства Западным фронтом известно. Командующий фронтом Д. Г. Павлов, начальник штаба В. Е. Климовских, начальник войск связи генерал-майор М. А. Григорьев и другие были расстреляны, остальные также были наказаны.
Расстрелян был и командующий 4-й армией генерал-майор А. А. Коробков.
29 июня 1941 г. командующий группой армий «Центр» фон Бок в донесении в ставку за № 86/41 отмечал, что решающие бои на востоке будут значительно отличаться от боев на западе и в Польше, где окруженные части почти стопроцентно сдавались в плен.
В соответствии с принятым решением о переходе к стратегической обороне резервных армий (19, 20, 21 и 22-й армий), ставилась задача рекогносцировки и создания оборонительного рубежа по линии Сущево — Невель — Витебск — Могилев — Гомель — река Десна — река — Днепр вплоть до Кременчуга. Войска должны быть готовы к переходу в наступление по особому указанию Главного Командования.
В связи с неудачным для советских войск началом боевых действий на минском направлении Генштаб 27 июня 1941 г. направил командующему 16-й армией (резерв Сталина на Юго-Западном направлении), находящемуся в Староконстантинове, директиву следующего содержания:
«1. 16-я армия в полном составе сосредоточивается в районе Смоленска в резерв Главного Командования.
2. Всеми средствами ускорьте погрузку соединений армии и переброску ее в новый район.
3. Для руководства выгрузкой и сбором войск в районе Смоленска теперь же направьте самолетом небольшую оперативную группу».
На следующий день была послана директива в 19-ю армию. Ее командарму предписывалось сосредоточить войска в районе городов Фастов, Белая Церковь, Триполье, провести рекогносцировку киевского укрепрайона, передаваемого в состав 19-й армии, и полосы заграждений по реке Тетерев — Ставица — Фастов — Белая Церковь; разработать план по обороне Киева и представить его в Генштаб к 1 июля 1941 г.
Но вскоре последовало новое указание Генштаба, согласно которому 19-я армия перебрасывалась на витебское направление.
24-я и 28-я армии получили задачу оборонять рубеж Нелидово — Белый — Дорогобуж — Ельня — Жуковка — Синезерка. Таким образом, во второй стратегический эшелон, являющийся резервом Главного Командования, вошли 16, 19, 20, 21, 22, 24-я и 28-я армии* в составе 58 стрелковых, 13 танковых и 6 моторизованных дивизий.
##* Командующие: 16А — генерал-лейтенант М. Ф. Лукин, 19А — генерал-лейтенант И. С. Конев, 20А — генерал-лейтенант Ф. Н. Ремизов, 21А — генерал-лейтенант В. Ф. Герасименко, 22А — генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков, 24А — генерал-лейтенант С. А. Калинин, 28А — генерал-лейтенант В. Я. Качалов.
В особенно тяжелое положение попала 16-я армия, которая совершила марш по трем маршрутам, в том числе через Москву, прибывая поэшелонно в Смоленск и «с колес» вступая в бой.
Командующему армией генерал-лейтенанту М. Ф. Лукину было приказано подчинить себе все части гарнизона для удержания Смоленска. Оборону города занимали 152-я и 46-я стрелковые дивизии, а 129-я и часть войск 38-й и 152-й стрелковые дивизии вели бои на окраине города. Немцам сравнительно легко было овладеть Смоленском даже одной моторизованной дивизией, так как город не был подготовлен к обороне, а один-единственный невзорванный мост через Днепр позволял им постоянно подтягивать свои войска. В ходе ожесточенных боев с 47-м немецким мехкорпусом Смоленск был оставлен. Противнику удалось 20 июля не только захватить Смоленск, но и укрепиться на невельском, витебском и смоленском направлениях и выйти на рубеж Демидов — Духовщина — Смоленск — Ельня — Починок. На этом завершился 1-й этап Смоленского сражения.
Двукратная попытка 16А совместно с 20А и частью войск 19А 29 и 31 июля овладеть Смоленском успехом не увенчалась. Так закончился 1-й и 2-й этапы Смоленского сражения30 . В это время шла эвакуация Львовского, Могилевского и Черниговского военных училищ, предприятий военной экономики и других важных объектов, эвакуация населения и т. д.
Мирное население, успев собрать жалкие пожитки, устремилось на восток.
А в ближайшем фронтовом и стратегическом тылу у военкоматов собирались огромные толпы людей, желающих добровольно вступить в ряды Красной Армии или народного ополчения. Слышались душераздирающие крики женщин, провожающих в последний путь своих любимых, своих защитников и кормильцев.
На пункты приема техники с заводов и с полей двигались тракторы, машины, мотоциклы и даже велосипеды.
Безжалостный плуг войны поднял все глубинные пласты народа. Вставал народ-богатырь, расправлял могучие плечи, точно Илья Муромец во граде Муроме, идя на защиту своего Отечества, рода своего, веры своей православной, родного языка и культуры.
Идея создания народного ополчения в Москве возникла в первые дни войны. Уже 27 июня по инициативе партийной организации Ленинского района был создан коммунистический полк. В эти дни к созданию отрядов народного ополчения приступили и ленинградцы.
В ночь с 1 на 2 июля 1941 г. на совещании в Кремле ЦК партии и ГКО поддержали патриотическое начинание Москвы и Ленинграда.
Отвечая на волеизъявление народа о создании народного ополчения, Государственный Комитет Обороны издает Постановление № 10сс от 2 июля 1941 г. «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения»31 .
«В соответствии с волей, выраженной трудящимися, и предложениями советских, партийных и комсомольских организаций г. Москвы и Московской области Государственный Комитет Обороны постановил:
1. Мобилизовать в дивизии народного ополчения по городу Москве 200 тысяч человек и по Московской области — 70 тысяч человек.
Руководство мобилизацией и формированием возложить на командующего войсками МВО генерал-лейтенанта Артемьева.
В помощь командованию МВО для проведения мобилизации создать чрезвычайную комиссию в составе т. т. Соколова — секретаря МГК ВКП(б), Яковлева — секретаря МК ВКП(б), Пегова — секретаря МК и МГК ВЛКСМ, Филиппова — начальника Управления продовольственных товаров горотдела, Оноприенко — комбрига и Простова — подполковника».
По призыву в ряды защитников Родины вставали лучшие сыны народа, сотни и тысячи москвичей и ленинградцев.
Вскоре Москва провожала 12 дивизий на защиту своего родного города — столицы Советского Союза. На эти проводы собралось все население столицы и области. На каждую дивизию народного ополчения выделялось по 400 машин, которые походным порядком следовали через живые людские коридоры. Повсюду виделись и слышались напутственные лозунги: «Смерть немецким оккупантам. Защитите родную столицу! Победа будет за нами!» Эти первые 12 дивизий двинулись в лагеря и на запад, на строительство ржевско-вяземского рубежа обороны, а последующие — на можайскую линию обороны.
Здесь, отработав по восемь часов землекопами, личный состав занимался по 8—10 часов боевой подготовкой, изучая старые французские и польские винтовки, пулеметы системы «браунинг», которыми часть личного состава столичных дивизий была вооружена. Здесь же проводилось слаживание подразделений и частей для ведения боя. Каждая дивизия носила название района, где она формировалась, например, дивизия народного ополчения Сокольнического района.
В ходе Великой Отечественной войны, защищая свой родной город, они проявили мужество и героизм, за что многие соединения были переведены в штаты стрелковых дивизий и им были присвоены общевойсковые номера.
За проявленное мужество многие из дивизий в ходе войны были награждены орденами и получили почетные наименования.
Важнейшей задачей первых дней войны, от решения которой зависела военная экономика, была эвакуация крупных предприятий оборонной и базовых отраслей промышленности на восток — в Заволжье, на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию32 .
Вопрос об этом важнейшем экономико-стратегическом мероприятии поднимался еще весной и вошел в директивы Генштаба33 , направленные командующим западными приграничными военными округами, в которых было предписано разработать планы по эвакуации военных объектов и важнейших заводов промышленности, сельхозтехники, скота и зерна.
24 июня уже был образован Совет по эвакуации при СНК во главе со Н. М. Шверником, который вместе с Советами народных комиссаров республик и наркоматами промышленности осуществлял руководство эвакуацией предприятий в зависимости от их важности.
В результате, по мнению бывшего наркома вооружения Д. Ф. Устинова и наркома авиационной промышленности А. И. Шахурина, на восток — в Заволжье, на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию было переброшено более 80 процентов предприятий оборонной промышленности34 .
Буквально из-под носа прорвавшегося противника под артиллерийским огнем были эвакуированы заводы из Минска, Запорожья, Таганрога35 .
В этих невероятно сложных условиях была крайне необходима четкая организация работы путей сообщения.
23 июня в Наркомате путей сообщения был введен график военного времени по обеспечению воинских перевозок, который начал действовать с 18 часов 24 июня на 44 железных дорогах36 .
Поток поездов представлял собой ленту гигантского транспортера на каждой железной дороге.
Много исторической и мемуарной литературы посвящено первым трагическим дням Великой Отечественной войны, но мало сказано о том, что в течение бесконечно долгих дней войны крайне важно и необходимо было направить усилия нашего народа в единое русло и умело использовать эти усилия с единой целью — нашей великой победы.
К истории создания Государственного Комитета Обороны
Обстановка, сложившаяся в СССР в результате неудач в начальном периоде Великой Отечественной войны, потребовала коренной перестройки государственных органов управления, которая связала бы в единый узел все нити управления государством, подчинив их единой цели — победе над врагом.
Для того чтобы работа отдельных органов и ведомств получила должную целенаправленность, жизненно важным было постоянное руководство со стороны чрезвычайного центра, наделенного особыми правами и полномочиями; его распоряжения, директивы и постановления должны были иметь статус законов военного времени, с обязательным исполнением их всеми государственными, советскими, партийными органами и гражданами.
А. И. Микоян, один из членов ГКО, так описывал обстоятельства его образования: «30 июня 1941 года меня и Вознесенского попросили зайти к В. М. Молотову. Когда мы вошли в кабинет, там были Л. П. Берия, Г. М. Маленков и К. Е. Ворошилов. По всему было видно, что они о чем-то уже договорились и теперь хотят поставить нас перед фактом. Берия сказал, что они тут посоветовались и решили внести предложение о создании Государственного Комитета Обороны во главе со Сталиным, которому передать всю полноту власти в стране. Я сказал, что согласен: это отвечает обстановке. Вознесенский тоже согласился. Решили ехать к Сталину, он находился на ближней даче. Приехали. Берия высказал наше предложение создать ГКО. Сталин согласился и сказал: «Нужно обсудить кандидатуры».
Берия тут же заявил: «Кандидатуры есть», и назвал пять фамилий: Сталин (председатель), Молотов (зам. председателя), Ворошилов, Маленков и Берия. Сталин спокойно выслушал и сказал: «Надо бы включить Микояна и Вознесенского».
Однако после небольшой дискуссии было решено не оголять Совнарком (СНК) и Госплан. Микоян и Вознесенский остались работать в СНК, но Микоян попросил возложить на него дополнительно обязанности по снабжению РККА продовольствием и вещевым имуществом. Вознесенский же должен был сосредоточить внимание на руководстве Госпланом, а также на снабжении фронта боеприпасами и вооружением»1 .
В тот же день, 30 июня 1941 г., совместным постановлением Президиума Верховного Совета, Совнаркома и ЦК ВКП(б) был образован чрезвычайный государственный орган — Государственный Комитет Обороны в составе: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (зам. председателя), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия2 .
В дальнейшем постановлениями Президиума Верховного Совета СССР от 3 февраля 1942 г. в состав ГКО были введены А. И. Микоян и Н. А. Вознесенский, затем, 20 февраля 1942 г. — Л. М. Каганович, а 22 ноября 1944 г. — Н. А. Булганин. В тот же день из состава ГКО был выведен К. Е. Ворошилов.
Состав и структура ГКО в зависимости от обстановки в стране совершенствовались. По мере необходимости создавались постоянные и временные комитеты (комиссии). Одни из них действовали длительное время, другие по мере выполнения задач распускались. В принятом совместном постановлении указывалось, что в руках ГКО сосредоточивается вся полнота власти в государстве и что государственные, партийные, комсомольские, другие общественные организации, военные и гражданские органы обязаны беспрекословно выполнять любые его решения, распоряжения, директивы и постановления.
Однако это не означало, что ГКО руководил всеми ведомствами государственной структуры.
Анализ деятельности ГКО показывает, что он руководил в первую очередь и напрямую ведомствами, от которых зависел ход и исход войны в целом. Другими ведомствами он руководил— через ЦК ВКП(б), Совнарком, центральные общественные организации, через местные партийные и советские органы.
С 1941 г. и до ноября 1942 г. через Ставку ГКО руководил военными действиями, а также военной промышленностью и лишь частью базовых отраслей промышленности. Но 8 декабря 1942 г. Постановлением ГКО № 2615сс «Об утверждении Оперативного Бюро ГКО»3 к его ведению было отнесено 14 наркоматов, включая военную промышленность и все базовые отрасли промышленности. За время войны по военным вопросам этим бюро было принято 2256 постановлений и примерно столько же — по отраслям оборонной промышленности. В связи с тем что документы ГКО по военной промышленности и по отраслям экономики, находящиеся в введении ГКО, до сих пор не раскрыты, не удается полно осветить деятельность ГКО, хотя его опыт архиважен как для настоящего времени, так и для будущего.
Но придет время и все неизвестное об этом уникальном органе — государственном органе управления — станет достоянием народа и в первую очередь специалистов.
Сегодня известно, что с самого начала войны приоритетным направлением в работе ГКО было руководство действующей армией.
Сталин попытался взять все руководство войсками западных фронтов на себя, отправив всех военачальников НКО и Генштаба, кроме К. С. Тимошенко и Н. Ф. Ватутина, в западные военные округа для оказания помощи командующим войсками фронтов.
Другой по значимости была проблема перевода на военное положение тех предприятий, которые оставались на местах мирного времени (в восточных районах), и эвакуации предприятий, которые могли оказаться на оккупированной немцами территории. Так, например, в Постановлении № 1сс4 от 1.07.41г. «Об организации производства средних танков Т-34 на заводе «Красное Сормово» говорилось о переводе некоторых предприятий промышленности на производство танков Т-34 и КВ-1:
«…а) немедленно приступить на заводе «Красное Сормово» к производству средних танков Т-34. Выпуск начать с 1 августа 1941 г.».
Это был не просто перевод на военное положение завода, который строил подводные лодки, а полное перепрофилирование сложнейшего производства.
А в Постановлении № 2сс5 от 1.07.41 г. «О производстве танков КВ-1 на Челябинском тракторном заводе» указывалось:
«Государственный Комитет требует:
Установить следующий график выпуска танков КВ-1 на ЧТЗ: в июле — 25 шт., августе — 40 шт., сентябре — 65 шт., октябре — 200 шт., ноябре — 150 шт. и декабре — 175 шт.».
Можно сказать, что ГКО с первого дня существования взял на себя руководство отраслями военной экономики, от состояния которой зависел успех сухопутных войск.
Важной была также эвакуация производительных сил в Заволжье, Сибирь, Среднюю Азию.
Нельзя переоценить трудности перегруппировки 12-миллионной армии тружеников народного хозяйства, не считая размещения оборудования и других материально-технических средств.
Учитывая сложившуюся стратегическую обстановку, когда войска вермахта захватили Минск, Смоленск, Вильнюс, Каунас и продвинулись в глубь территории страны (на 500—700 километров), а также, понимая важность эвакуации, Государственный Комитет Обороны переподчинил Совет по эвакуации, образованный совместным Постановлением СНК и ЦК ВКП(б), в свое ведение. 16 июля 1941 г. принято Постановление ГКО № 1736 «О составе Совета по эвакуации». В нем указывалось: «Во изменение Постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 24 июня 1941 года № 1740–7488 ГКО постановляет:
Создать Комитет по эвакуации в следующем составе:
1. тов. Шверник Н. М. (председатель)
2. тов. Косыгин А. Н. (зам. председателя)
3. тов. Первухин М. Г. (зам. председателя)
4. тов. Микоян А. И.
5. тов. Каганович Л. М.
6. тов. Сабуров М. В. (с заменой Косяченко)
7. тов. Абакумов В. С. (НКВД)
Председатель
Государственного Комитета Обороны И. Сталин»
Необходимость данного постановления подтверждается тем, что на временно оккупированной территории находилось 38% рабочих от всей их численности в стране, а удельный вес промышленности в указанных районах составлял: по чугуну — 71%, по стали — 38%, по прокату черных металлов — 57%, по углю — 63%, нефти — 8%, электроэнергии — 12% и т. д.7
В связи с крупномасштабностью мероприятий и увеличением объема работы Комитета по эвакуации Постановлением № 8348 от 25.09.41 г. был образован Комитет по эвакуации продовольственных и промышленных товаров (из прифронтовой зоны) в составе: Микоян (председатель), Косыгин, Каганович, Смирнов, Зотов и Шашков.
Деятельность Комитета по эвакуации имела свои сложности. Нужно было срочно эвакуировать в восточные районы страны и разместить там большое количество людей, кроме того, организовать размещение предприятий военной промышленности, а также прибывших рабочих и инженерно-технический персонал.
Чтобы придать мероприятиям по эвакуации и стихийному перемещению многомиллионной массы людей определенную организованность, Постановлением ГКО № 715с9 от 26 сентября 1941 г. при Комитете по эвакуации было образовано Управление по эвакуации населения. Его начальником был назначен К. Д. Панфилов (бывший заместитель Председателя Совмина СССР). Важной задачей этого управления являлось регулирование потока беженцев и эвакуированных и сосредоточение людских ресурсов в нужных местах, и в первую очередь в городах, находящихся на особом режиме — так называемых категорированных. Для этого Постановлением ГКО № 71610 от 2 сентября 1941 г. была запрещена прописка беженцев в таких городах без согласования с комитетом по эвакуации и с уполномоченными ГКО на местах.
Начальник управления Панфилов ежесуточно докладывал Молотову о движении поездов и о выполнении графика их движения, о времени прибывания к месту разгрузки и причинах их задержки.
Особые трудности в передвижении эвакопоездов возникали при активизации противника в воздухе. За период до 1.6.42 г. было совершено 4273 воздушных налета, из них 955 вызвали перерывы в железнодорожном движении. Максимальные перерывы в движении (2600 часов) приходятся на осень 1942 г. Особо подвергались ударам прифронтовые дороги: Одесская, Московско-Киевская, Калининская, Октябрьская, Московско-Донбасская и узловые станции — Елец, Грязи, Воронеж, Ростов, Батайск, Поворино. Максимальное время выхода этих дорог из строя составляло до 2262 часов, минимальное — 242 часа.
Управлению по эвакуации в таких условиях приходилось принимать экстренные меры по использованию обходных путей, вплоть до морских, речных судов и автотранспорта, согласованию работы эвакопунктов, организации питания, а иногда и медпомощи.
В связи со стабилизацией на фронте зимой 1941—42 г. и сокращением объема эвакуации Постановлением № 1066сс11 от 25 декабря 1941 г. Комитет по эвакуации был упразднен, а вместо него был образован Комитет по разгрузке железных дорог, в составе А. И. Микояна, А. Н. Косыгина, Н. А. Вознесенского, Л. М. Кагановича.
Его создание было вызвано срывами в работе железнодорожного транспорта — длительными простоями, скоплением составов на отдельных станциях, выводом из строя авиацией противника отдельных узлов путей сообщения, а иногда просто неразберихой. Приходилось направлять туда ответственных представителей ГКО, чтобы ликвидировать пробки. Иногда такие представители на железнодорожных узлах были постоянными. И все же Комитету по разгрузке не удалось справиться с поставленными задачами, поэтому Постановлением ГКО № 127912 от 14.09.42 г. он был преобразован в «Транспортный комитет при ГКО» под председательством И. В. Сталина. В него вошли: А. А. Андреев (член Политбюро; заместитель), а также Л. М. Каганович, А. И. Микоян, П. П. Ширшов (нарком морфлота), А. В. Хрулев, А. Г. Карпоносов, И. В. Ковалев (зам. наркома по железнодорожному транспорту, с 1944 г. — нарком путей сообщения).
В таком составе комитет проработал до 19 мая 1944 г., выдержав колоссальную нагрузку. Им разрабатывались месячные планы использования железнодорожного, речного и морского транспорта. Счет шел на каждый вагон и платформу, железнодорожную цистерну, с распределением их на ту или иную железную дорогу, с указанием адресов отправителей и получателей, времени подачи составов для погрузки, места и времени прибытия на конечную станцию. Иногда к контролю за выполнением плана привлекался Берия. Перечисление заданий месячного плана занимало до 100 листов.
Летом 1942 г., когда враг рвался к Волге и Кавказу, вновь появилась необходимость в эвакуации предприятий, ценностей и населения. Постановлением ГКО № 192213 от 22 июня 1942 г. была образована Комиссия по эвакуации. Комиссия проводила расчеты, вносила предложения и составляла проекты постановлений ГКО.
Состав комиссии несколько отличался от Комитета по эвакуации и ее функции были иными. Вот что говорилось в Постановлении ГКО «Об образовании при ГКО Комиссии по эвакуации»:
«1. Образовать при ГКО комиссию по эвакуации в составе: т. Шверник Н. М., т. Микоян А. И., т. Косыгин А. Н., т. Сабуров И. В., т. Меркулов (НКВД), т. Арутюнов (НКПС), т. Еремин П. Н. (зам. нач. тыла КА).
2. Установить, что комиссия свои решения об эвакуации предприятий, всякого имущества и населения вносит на утверждение ГКО и дает распоряжение, обязательное для всех наркоматов и местных организаций на исполнение по эвакуации».
Постановление подписал И. В. Сталин.
Ведущим структурным подразделением ГКО было Оперативное бюро ГКО. Оно представляло собой своеобразный штаб или оперативное управление, в задачи которого входили объединение и координация действий всех подразделений ГКО. Его образование было закреплено специальным постановлением ГКО — предельно кратким, но весьма важным для организации слаженной работы всего коллектива ГКО. Все документы — от небольших по значению до самых важных проходили через его руки.
8 декабря 1942 года Постановлением № 2615с «Об утверждении Оперативного Бюро ГКО»14 был определен его состав, куда вошли В. М. Молотов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков, А. И. Микоян, и были уточнены их обязанности.
Анализ деятельности Оперативного бюро, показывает, что «четверка» возглавляла ГКО еще и до принятия указанного постановления, а с выходом в свет постановления их права были закреплены юридически.
Оперативным бюро практически руководил Берия, так как многие документы он направлял за своей подписью на исполнение или «голосование» даже и тогда, когда в состав «четверки» входил заместитель председателя ГКО В. М. Молотов. Вскоре Берия были назначен председателем Оперативного бюро и заместителем председателя ГКО.
Знакомство с резолюциями членов Оперативного бюро (ОБ ГКО) показывает, насколько оперативна была реакция на вводные, диктуемые военной обстановкой.
Приобретенный в ходе войны опыт работы ГКО и Оперативного бюро показал, что необходимо расширить круг отраслей промышленности, находящихся в его ведении.
19 мая 1944 г. было издано Постановление № 593115 «О работе Оперативного бюро ГКО», в котором ГКО постановил отнести к ведению ОБ ГКО: контроль и наблюдение за работой всех наркоматов оборонной промышленности (перечислены Наркоматы авиапрома, танкопрома, боеприпасов, вооружения, судпрома), Наркоматов железнодорожного и водного транспорта (НКПС, речфлот, морфлот, ГУСМП), Наркоматов черной и цветной металлургии, Наркоматов угольной, нефтяной, химической, резиновой, бумажно-целлюлозной, электротехнической промышленности, Наркомата электростанций. Как видим, количество ведомств увеличилось в 1,5 раза (было 14, стало 21).
Кроме того, на ОБ ГКО возложена ответственность за снабжение армии всеми материально-техническими и другими средствами, за рассмотрение и внесение на утверждение квартальных и ежемесячных планов производства и планов снабжения.
Бюро вменялось в обязанность принятие решений по соответствующему кругу текущих дел.
Был упразднен Транспортный комитет, а его обязанности возложены на Оперативное бюро (в том числе подготовка месячных планов речного и морского флотов).
После успешно проведенной Сталинградской наступательной операции (19.11.42–02.02.43 гг.) созданная в декабре 1941 г. Трофейная комиссия Постановлением № 3123сс16 от 5 апреля 1943 г. была преобразована в Трофейный комитет в составе: К. Е. Ворошилова (председатель), Н. М. Шверника, А. В. Хрулева, Н. Д. Яковлева (ГАУ), Б. М. Коробкова (БТВ). При Трофейном комитете был создан Музей боевой техники и вооружения при ЦДКА.
Впоследствии Постановлением ГКО № 3210сс17 от 19.04.43 г. «Об улучшении сбора и вывоза трофейного вооружения» предлагалось ликвидировать музей при ЦДКА и сделать выставку трофейного вооружения в парке им. Горького. В 1944 г. такая выставка была организована также в Киеве.
Чтобы не допустить хранение трофейного оружия, боеприпасов и другого военно-технического имущества у частных лиц, Постановление ГКО № 1156 от 16.01.42 г. предписывало сдачу его в течение 24 часов. Виновным в нарушении этого требования грозил штраф в 3000 рублей или полгода тюремного заключения.
В 1943 г. в связи с необходимостью оснащения войск ПВО, ВВС и военно-морского флота радиолокационными станциями (РЛС) и прицелами, а также из-за отставания СССР по радиолокации от его союзников и Германии Постановлением ГКО № 3686сс18 от 4 июля 1943 г. был создан совет по радиолокации. В него вошли Маленков (председатель), Архипов, Берг, Голованов, Горохов, Данилов, Кабанов, Кобзарев, Стогов, Терентьев, Учер, Шахурин и Щукин. Перед Советом была поставлена задача разработки РЛС и внедрения в войска станций обнаружения и сопровождения типа СОН-2, СОН-3, бомбардировочных прицелов «Гнейс», а также РЛС для наведения бомбардировщиков на цель, универсальных РЛС на кораблях, подводных лодках и торпедных катерах для обнаружения целей.
В 1944—1945 гг. ГКО принял меры по объединению усилий для развития атомной промышленности — в области разведки урановых руд, научных исследований энергии урана и технического решения по созданию атомной бомбы.
Постановлением ГКО № 9887сс19 от 20 августа 1945 г. был создан Специальный комитет при ГКО в составе: Л. П. Берия (председатель), Г. М. Маленков, (зам.председателя), Н. А. Вознесенский, Б. Л. Ванников (НК боеприпасов), А. П. Завенягин, И. В. Курчатов, П. Л. Капица, В. А. Михнев, М. Г. Первухин.
Были объединены усилия лабораторий И. В. Курчатова, А. Ф. Иоффе и ряда физиков по разработке и использованию энергии урана, которые начали заниматься этой проблемой еще в 1942 г., а в 1945 г. группа специалистов, стала работать над ее техническим решением. Ответственными были назначены И. В. Курчатов и Ю. Б. Харитон.
Одним из крупных подразделений ГКО на завершающем этапе войны стал Особый комитет20 во главе с Г. М. Маленковым (председатель), который ведал вопросами репараций (Постановление № 7590сс от 25.02.45 г.). В него вошли также Н. А. Булганин (зам. председателя), Н. А. Вознесенский, А. В. Хрулев и Ф. Вахитов. Распоряжением ГКО за подписью Сталина запрещался вывоз архивов и художественных ценностей, представляющих историю народа и его культуру.21
А постановлением ГКО № 7569с от 21 февраля 1945 года были созданы постоянные комиссии при действующих фронтах:
при 1-м Украинском фронте, в составе Сабурова М. М. (председатель), И. И. Дмитриева и Кожевникова;
при 1-м Белорусском фронте — П. М. Зернова (председатель), А. Н. Бараклова, Н. Э. Носовского;
при 2-м Белорусском фронте — П. С. Курчумова (председатель), М. Н. Разина, А. Е. Добровольского;
при 3-м Белорусском фронте — Г. И. Ивановского (председатель), В. Н. Яковлева, В. И. Елисеева.
Постоянные комиссии подчинялись непосредственно Особому комитету. Это постановление регламентировало порядок вывоза оборудования с заводов, производящих продукцию для армии.
Подводя итоги этой главы, можно сказать, что ГКО создавался в самое напряженное для страны время, когда советские войска терпели поражения на главных направлениях.
В дальнейшем ГКО совершенствовался и развивался в зависимости от стратегической обстановки. На протяжении четырех лет войны с 30 июня 1941 г. по 4 сентября 1945 г. основными его подразделениями были:
1. Группа постоянных уполномоченных ГКО (с июля по декабрь 1941г.).
2. Комитет по эвакуации (с 16 июля 1941 г. по 25 декабря 1945 г.).
3. Управление по эвакуации населения (в составе Комитета по эвакуации, 26 сентября 1941 г.).
4. Комитет по эвакуации из прифронтовых зон продовольствия и промтоваров (25 октября 1941 г.).
5. Трофейная комиссия (декабрь 1941 г.).
6. Комитет по разгрузке железных дорог (25 декабря 1941 г.).
7. Комиссия по эвакуации (22 июня 1942 г.).
8. Транспортный комитет (14 октября 1942 г. — 19 мая 1944 г.).
9. Оперативное бюро ГКО (с 8 декабря 1942 г.).
10. Трофейный комитет (5 апреля 1943 г.).
11. Совет по радиолокации (4 июля 1943 г.).
12 Особый комитет (25 февраля 1945 г.).
13. Спецкомитет (20 августа 1945 г.).
Важную роль в претворении в жизнь постановлений и распоряжений ГКО, особенно в оборонной промышленности, по наращиванию вооружения и боевой технике играли уполномоченные ГКО.
Они назначались в основном из числа видных партийных, советских и хозяйственных руководителей, а также крупных военных специалистов и ученых. За период с июля по декабрь 1941 года их было около 100 человек. Свыше 40% их работало в оборонной промышленности, более 10% — на транспорте, отвечая за воинские перевозки, около 15% занимались вопросами эвакуации. Некоторые уполномоченные ГКО работали по формированию новых частей, соединений и объединений армии.
Круг обязанностей и прав уполномоченных определялся в специально принятых постановлениях ГКО.
Опыт Великой Отечественной войны показывает, что созданный чрезвычайный государственный орган управления в целом успешно справился с крупномасштабными задачами, стоящими перед ним.
Даже запоздалое создание Оперативного бюро сыграло важную роль в руководстве ГКО и подведомственными ему организациями. Это был своеобразный штаб, обеспечивший еще в 1943 г. достижение экономической победы.
С начала второго периода войны Государственный Комитет Обороны и его рабочий «штаб» ОБ ГКО стали работать на перспективу с учетом изменения стратегической обстановки.
В частности, в марте 1942 г. было сформировано 4 танковых корпуса, а всего за 1942 г. — 30 танковых корпусов, а в мае этого же года — две танковые армии (3-я и 5-я).
Оперативно-статегическая обстановка настоятельно требовала создания оперативных объединений. Поэтому в составе армий появились танковые и механизированные корпуса. Первую пробу новых структур танковых и механизированных войск осуществила 2-я армия Р. Я. Малиновского, имеющая 3 гвтк, 2 гв и 5 гвмк и участвующая в разгроме Тормосинской и Котельнической танковых групп Манштейна, которые пытались деблокировать окруженную 6-ю немецкую армию Паулюса.
Согласно Постановлению № 2791сс22 от 28.11.42 г. в мае 1943 г. было сформировано 10 танковых армий, а Постановлением ГКО № 3309сс23 от 07.05.43 г. дальнейшее формирование танковых полков, бригад танковых и мехкорпусов было прекращено.
Можно подытожить, что создание чрезвычайного высшего органа управления послужило объединению и сплочению всех сил народа в борьбе с агрессией, вывело некоторую часть партийных и советских руководителей из состояния растерянности и бездействия и показало, что управление страной находилось в надежных руках.
1. ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ СХЕМА
2. ВЗАИМОСВЯЗЕЙ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ
3. 1941—1945 гг.
4. ПОЛИТБЮРО ЦК
5. ЦК ВЛКСМ
6. ЦК ВКП(б)
7. ГКО
8. ВЕРХ. СОВЕТ СССР
9. ЦК РЕСП. КРАЙКОМОВ, ОБКОМОВ ВЛКСМ
10. КРАЙКОМЫ, ОБКОМЫ, ПАРТОРГИ ЦК
11. ЦК РЕСПУБЛИК
12. ОПЕРАТИВНОЕ БЮРО
13. СЕКРЕТАРИАТ
14. СТАВКА ВГК
15. НКО
16. ГШКА
17. КОМИТЕТЫ И КОМИССИИ ГКО
18. НК ОБОРОННОЙ ПРОМ.
19. СНК СССР
20. НК ГРАЖД. ПРОФИЛЯ
21. НК ВМФ
22. ЧЛЕНЫ ГКО
23. МОЛОТОВ
24. БЕРИЯ
25. МАЛЕНКОВ
26. ВОРОШИЛОВ
27. МИКОЯН
28. ВОЗНЕСЕНСКИЙ
29. КАГАНОВИЧ
30. БУЛГАНИН
31. УПОЛНОМ. ГКО (100 И БОЛЕЕ ЧЕЛОВЕК)
32. СНК РЕСПУБЛИК
33. РАБОЧИЕ ГРУППЫ (20—30—70 ЧЕЛ.)
34. ШТАБЫ ПАРТИЗ. ДВИЖЕНИЯ
35. ФРОНТЫ
36. ФЛОТЫ
37. ВНУТРЕННИЕ ВОЕН. ОКРУГА
38. КРАЙИСП., ОБЛИСПОЛК.
39. ВЕРХ. СОВЕТЫ РЕСПУБЛИК
40. 1 — 9971 ПОСТАНОВЛЕНИЕ, В Т. Ч. 2256 — ПО ВОЕННЫМ ВОПРОСАМ
41. 2 — НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ УЧАСТИЕ ЧЛЕНОВ ПОЛИТБЮРО В ЗАСЕДАНИЯХ ГКО. ИЗДАНО 200 ДИКРЕКТИВ И ПОСТАНОВЛЕНИЙ
42. 3 — УТВЕРЖДЕНИЕ ПЛАНОВ НАР. ХОЗЯЙСТВА ПОВОЛЖЬЯ, СИБИРИ, СР. АЗИИ
43. 4 — ПОСТАНОВЛЕНИЯ, ТРЕБУЮЩИЕ СТАТУСА ГОС. ЗАКОНОВ
44. 5 — ПОСТАНОВЛЕНИЯ, ТРЕБУЮЩИЕ СТАТУСА ЗАКОНОВ
45. 6 — УТВЕРЖДЕНИЕ ЕЖЕМЕС. (КВАРТАЛЬНЫХ ПЛАНОВ), ПРИНЯТИЕ ПОСТАНОВЛЕНИЙ
46. 7 — 1000 ДИРЕКТИВ, ПРИКАЗОВ СТАВКИ ВГК, ПИСЕМ, ОБОБЩЕНИЙ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ
47. 8 — ДИРЕКТИВЫ, ПОСТАНОВЛЕНИЯ — В ШТАБЫ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ БЕЛОРУССИИ, УКРАИНЫ, КРЫМА, ОБЛАСТЕЙ
48. 9 — ВСЕМ (1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8) ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПРОЕКТОВ ПОСТАНОВЛЕНИЙ, СПРАВОК, ЕЖЕДНЕВНЫХ ДОКЛАДОВ ПО ВЫПОЛНЕНИЮ ЗАДАНИЙ
Перестройка органов управления
Как уже говорилось, требования войны в самом ее начальном периоде вызвали чрезвычайные формы руководства государством и армией.
«Создание двух чрезвычайных центральных органов, на которые возлагалось непосредственное руководство ведением войны — ГКО и Ставки, — давало возможность централизованно и оперативно руководить отражением фашистской агрессии»1 .
«Вместе с тем, это не могло не внести изменения в сложившуюся в мирных условиях практику деятельности соответствующих советских, хозяйственных и партийных органов. Тем более что из ведения Совнаркома в ведение ГКО выделялся целый ряд подразделений, непосредственно связанных с ведением войны: военная экономика, базовые отрасли и, прежде всего, военное производство, вопросы, связанные с укреплением и снабжением Советских Вооруженных Сил всем необходимым»2 .
Появилась необходимость перераспределения полномочий, функций и задач всех государственных партийных и общественных органов, с четким определением круга ответственности каждого органа управления.
ГКО, структура которого приведена выше, занимался руководством Наркоматов обороны и военно-морского флота, а также наркоматов оборонной промышленности: авиационной, вооружения, боеприпасов, танковой, судостроительной, минометной; наркоматов, обслуживающих их, — угольной промышленности, черной и цветной металлургии и некоторых других.
Кроме этих вновь созданных органов оставались также законодательные и исполнительные ветви власти, как Верховный Совет и Совет Народных комиссаров СССР. Высшими партийными органами оставались Политбюро ЦК и ЦК ВКП (б). Однако, их подразделения, полномочия и функции тоже изменялись в соответствии с военной обстановкой.
Такие меры позволили сконцентрировать внимание на приоритетных направлениях, на более оперативном решении военных проблем, непосредственно влияющих на ход войны.
Заметим, что Совнарком, решая в мирное время широкий круг вопросов, составлял более 70 подразделений (наркоматов). Только Комитет Обороны, входящий в его состав, имел до 50 отделов, секторов, отделений и групп. Он был целиком передан в состав ГКО. Из Совнаркома в ведение ГКО перешли также некоторые другие отделы и группы.
В связи с этими изменениями была необходима взаимосвязь всех структур управления в государстве. В результате продолжительной и кропотливой работы выкристаллизовалась слаженная система управления. Она основывалась на ряде научно обоснованных принципов руководства.
К общим принципам государственного и политического управления относились:
— единство политического и государственного, в том числе и военного, управления;
— жесткая централизация управления в соединении с творческой активностью;
— высокая эффективность на основе закона экономии времени, ресурсов, капиталовложений;
— комплексный подход к решению сложных проблем с учетом всех альтернатив на основе анализа обстановки;
— выделение в зависимости от обстановки приоритетных направлений;
— четкое определение функций, задач и границ ответственности для каждого звена, системы управления.
Единство политического и государственного управления заключалось в том, что члены Политбюро, члены и кандидаты ЦК ВКП(б), занимая важные руководящие посты в ГКО, Ставке ВГК и Совнаркоме, были уполномоченными ГКО на местах, в Наркоматах обороны и ВМФ, в отраслевых наркоматах, в армии на постах членов Военных советов фронтов и армий. Последние, вплоть до начальников военно-политических училищ, назначались постановлениями ГКО.
Члены Политбюро, в том числе и не входившие в ГКО и Ставку, не всегда были компетентны в военных вопросах, однако всегда были в курсе событий, что оказывало положительное влияние на партийные органы.
Единство руководства обеспечивалось и тем, что И. В. Сталин занимал главенствующие посты Генсека ЦК ВКП(б), председателя ГКО, Председателя СНК, наркома обороны, Верховного Главнокомандующего и другие должности вплоть до председателя Транспортного отдела ГКО, далеко не почетного, но весьма трудоемкого и хлопотного органа. Г. К. Жуков по этому поводу писал: «Надо сказать, что с назначением И. В. Сталина Председателем ГКО и Верховным Главнокомандующим сразу почувствовалась его твердая рука»3 .
Получив такую неограниченную власть, он сумел объединить усилия главных рычагов политической и государственной власти в интересах одной цели — победы над фашистской Германией. Надо сказать, что в отличие от Сталина подобное объединение Адольфу Гитлеру не удалось.
В своей книге «Проигранные сражения» бывший командующий группами армий «Север» и «Южная Украина» генерал-полковник Ганс Фриснер писал: «Многие немцы видели в объединении политического и военного руководства в руках Гитлера гарантию и залог конечной победы. Однако обе эти функции «не ужились» в Гитлере и не превратились в творческий синтез. В обеих функциях Гитлер оказался несостоятельным»4 .
Небезынтересным является отношение И. Сталина как председателя ГКО к Политбюро и ЦК ВКП(б). Анализ документов ГКО, личных архивов членов Политбюро (Личные архивы В. Молотова (ф. 820, оп. 2), Г. Жданова (ф. 77, оп. 3), А. Микояна (ф. 39, оп. 7; ф. 84, оп. 3), К. Ворошилова (ф. 74, оп. 2), журналов посещения Сталина в Кремле за время войны) показывает, что запланированных заседаний Политбюро было немного, а Пленум ЦК ВКП(б) был всего один, в сентябре 1941 года, на котором Сталин не присутствовал. А. И. Микоян в материалах личного архива о совместной работе в Политбюро писал: «Естественно, Сталин не мог проводить регулярные заседания, которые обычно в мирное время устраивались, имеются в виду заседания Политбюро. Узкий круг Политбюро фактически у Сталина собирался, если это так можно назвать, в количестве 5 человек (пятерка), потом стала шестерка. К концу войны или после войны — восьмерка (недолго). Собирались у него в комнате. Мы все приспособились к такой обстановке и приходили на заседания со своими вопросами, которые ставили на обсуждение. Иногда даже без проектов решений, чтобы только обменяться мнениями и получить принципиальное соглашение, а затем оформить, если это требуется, постановлением»5 .
Анализ указанных выше документов показывает, что взаимосвязь высших органов государственной и политической власти по горизонтали осуществлялась путем слияния Политбюро со структурами ГКО, Ставки, Совнаркома, наркоматов, а по вертикали с помощью уполномоченных по отраслям и регионам, членов и кандидатов ЦК в республиканских, краевых и областных партийных организациях. Слабо была организована связь с представительной ветвью государственной власти. Это видно хотя бы по тому, что всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин не входил в состав ГКО и крайне редко бывал на приеме у И. В. Сталина и на «ночных посиделках» на его квартире в Кремле6 .
Централизация управления осуществлялась, прежде всего, сосредоточением всей полноты власти в руках Государственного Комитета Обороны. В известной степени он наделялся и партийными правами, так как все партийные, советские, профсоюзные, комсомольские органы, все советские граждане были обязаны выполнять его решения и распоряжения. Он координировал и направлял к исполнению запросы действующей армии и флота, в зависимости от возможностей военной промышленности. Его связующая и регулирующая роль между фронтом и тылом была огромна. Это давало возможность наиболее полно и целесообразно использовать мощную военную промышленность в интересах фронта и Вооруженных Сил7 .
Для оперативного решения вопросов при ГКО создавались оперативное бюро, специальные комитеты, комиссии и группы, а также назначались постоянные и временные уполномоченные ГКО.
Однако следует заметить, что вся деятельность ГКО осуществлялась под влиянием Политбюро, так как кроме Н. А. Вознесенского все члены ГКО были одновременно членами Политбюро или секретарями ЦК ВКП(б). Поэтому ГКО в известной степени был ширмой, прикрывающей доминирующую роль Политбюро и ЦК правящей Коммунистической партии, которая осуществляла свою политику через ГКО, Совнарком, Ставку и другие органы управления.
Безусловно, нельзя принижать роль Совнаркома, Госплана и отраслевых наркоматов СНК. Они, отвечая за выполнение поставленных задач, разрабатывали комплексные планы выпуска военной продукции с учетом смежных отраслей, выходили на ГКО со своими предложениями и проектами постановлений. Важное значение в повышении эффективности их работы сыграло Постановление СНК от 1 июля 1941 г. «О расширении прав Народных Комиссаров СССР в условиях военного времени». Наркомам предоставлялось право распределять капиталовложения между предприятиями и строительными организациями. Разрешалось директорам предприятий и начальникам строек перераспределять капиталовложения по сверхлимитным стройкам; производить затраты на восстановление разрушенных военными действиями предприятий и жилищ. Это повышало творческую активность командного состава на местах, оперативность и ответственность за сделанное. Немалозначащим фактором, влияющим на взаимодействие всех структур управления в государстве, являлось распределение ответственности, функций и задач для каждой системы управления и ее звеньев.
Задачи, выдвигаемые войной и стоящие перед Государственным Комитетом Обороны и Ставкой Верховного Главнокомандования, были следующие:
— определение политических целей кампаний и стратегических операций, особенно в третьем периоде войны;
— обеспечение действующей армии всем необходимым для ведения войны;
— определение, подготовка, распределение и использование стратегических резервов;
— руководство военной экономикой (планирование, обеспечение и контроль);
— эвакуация предприятий промышленности, сельского хозяйства и населения;
— руководство партизанским движением и подпольной работой на временно захваченной противником территории;
— решение межгосударственных отношений, определение статуса войск на освобожденных территориях иностранных государств.
Основными функциями Государственного Комитета Обороны являлись:
— реорганизация государственного аппарата и центральных органов управления;
— руководство через СВГК вооруженной борьбой действующей армии и партизанским движением;
— руководство оборонными и базовыми отраслями промышленности, находящимися в ведении ГКО (Постановление ГКО № 2615сс от 8.12.42 г.8 и Постановление № 5931сс от 19.5.44 г.)9 ;
— руководство формированием частей, соединений и объединений, в том числе стратегических резервов;
— распределение стратегических и людских ресурсов между отраслями и регионами;
— утверждение численности вооруженных сил и продпайков;
— подготовка кадров для вооруженных сил, в первую очередь для действующей армии и оборонной промышленности.
Итоги деятельности Государственного Комитета Обороны показывают, что созданная на время войны структура этого чрезвычайного органа государственного управления выдержала суровые испытания и привела советский народ к Великой Победе над фашистской Германией. 1418 дней и ночей без отдыха трудились все члены ГКО и созданные в нем подразделения.
Под руководством ГКО Ставка спланировала 9 кампаний, 51 стратегическую операцию и 250 фронтовых. Нельзя сказать, что все они были успешными, особенно в первом периоде войны, в частности, в осенне-зимней кампании 1941—1942 годов и весенне-летней кампании 1942 года. В первом случае после успешного контрнаступления под Москвой Ставка приняла решение в начале 1942 года о развертывании всеобщего наступления на всех стратегических направлениях, что не соответствовало возможностям вооруженных сил и страны в целом. В результате поставленные цели не были достигнуты.
Во втором случае, весной 1942 г., в результате плохо организованной разведки и дезинформации нашего командования о якобы готовившейся вермахтом операции «Кремль» наши войска потерпели крупное поражение в Харьковской и Любаньской операциях на северо-западном направлении. В результате немецким группам армий «А» и «Б» удалось выйти к Волге и Главному Кавказскому хребту, уступив немцам важные стратегические районы. Только русский характер и величайший героизм и упорство наших войск позволили устоять на жизненно важных рубежах.
Благодаря усилиям всей страны удалось накопить силы и средства и упорной обороной измотать и обескровить врага, а в дальнейшем, выполняя искусный замысел Ставки, разгромить отборные немецкие войска в Сталинградской битве. Начиная с лета 1943 года, когда развернулась Курская битва, противник окончательно утратил стратегическую инициативу.
Г. К. Жуков писал в своем труде «Краткий анализ операций Великой Отечественной войны»: «За время войны с фашистской Германией советские войска провели колоссальное количество крупных операций, часть которых является беспримерным в истории войн как по своим масштабам, так и по классическому их осуществлению. К таким операциям можно отнести прежде всего битву под Москвой, битву под Сталинградом и на Курской дуге, Ясско-Кишиневскую операцию, разгром немецких войск в Белоруссии, Висло-Одерскую, Берлинскую операции»10 .
При подготовке кампаний и стратегических операций ГКО и Ставка большое внимание уделяли созданию стратегических группировок.
Важная роль при этом отводилась стратегическим резервам, численность и сроки готовности которых определялись соответствующими постановлениями ГКО, а их использование Верховным Главнокомандующим, а иногда его заместителем Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым.
Формирователями общевойсковых и танковых армий были 10 резервных армий, ставки Верховного Главнокомандования и, в частности, на их базе сформирована 1-я резервная армия (Рязань) — 64А и 2 гв А; 2 резА (Вологда) — 1 гв А, 63 А 2-го формирования, 3 резА (Ефремов, Мичуринск, Тамбов) — 60А, 2 гв А, 4 гв А; 4 резА (Вышний Волочек) — 38А; 5 резА (севернее Сталинграда) — 63 А 1-го формирования; 6 резА (Воронеж, Борисоглебск), 6А 3-го формирования; 7 резА (Сталинград) — 62 А; 8 резА (Саратов, Балашов) — 66 А; 9 резА (Горький) — 24 А 4-го формирования; 10 рез А (Рыбинск) — 5-я Ударная армия (о формировании соединений и частей родов войск и видов ВС будет сказано дальше).
Анализ показывает, что с помощью стратегических резервов Ставка влияла на ход кампаний и операций. В своем распоряжении она имела 6—8 армий, 12—14 корпусов и в среднем 100—120 дивизий.
В записной книжке И. В. Сталина всегда велся их учет, включая дивизии и танковые бригады. А начальником Генштаба велся учет готовых формирований и график их подготовки, поэтому он мог всегда доложить о готовности формирований прибыть к месту оперативного назначения.
Для создания стратегических группировок во 2-м и 3-м периодах войны кроме использования стратегических резервов проводились перегруппировки фронтов и армий на важнейших направлениях. В их организации участвовали многие структуры ГКО, Совнаркома и наркоматов.
Наиболее крупными перегруппировками считаются:
Донского фронта из-под Сталинграда на орловское направление;
4-го Украинского фронта на Ужгород — Моравско-остравское направление;
2-го Белорусского и 2-го Прибалтийского фронтов на берлинское и резекне-рижское направления.
Беспрецедентной и крупномасштабной была межтеатровая переброска войск с западного на дальневосточный театр войны. На Дальний Восток были переброшены 2 фронтовых, 4 армейских и 19 корпусных управлений, около 100 соединений и другие силы и средства. Они насчитывали 403 355 человек личного состава, 2119 танков и САУ, 1137 орудий и минометов, 1734 автомашины.
Всего за время войны перевезено: — управлений фронтов — 6; управлений армий — 97; управлений танковых армий — 20 управлений корпусов — 245; кавалерийских и стрелковых дивизий — 113; ТК — 86; МК — 42; и других частей специальных войск.
Наиболее сложной была рокировка войск для войны с Японией. Об этом начальник Генштаба А. М. Василевский еще в 1943 г. был предупрежден Верховным Главнокомандующим, а летом 1944 г. Сталин уведомил его, что ему будет поручено командование войсками на Дальнем Востоке. Особенность подготовки к войне с Японией заключалась не только в проведении многотысячного марша, но и в заблаговременном создании системы ПВО, для чего были заранее сформированы три армии ПВО, осуществлен подбор кадров, от командующих фронтами до командиров дивизий, с заменой тех, кто не имел боевого опыта. Командующими фронтами были назначены генерал армии М. А. Пуркаев, Маршалы Советского Союза К. А. Мерецков и Р. Я. Малиновский.
Особое внимание обращалось на соблюдение секретности при подготовке войск и на заблаговременную подготовку театра войны.
По вопросу подготовки к войне с Японией было издано несколько постановлений (не считая кадровых), в частности: № 7828 от 14.03.4511 «Об усилении ПВО Дальнего Востока и Забайкалья», № 7865с12 «О переводе войск на другие нормы снабжения», № 9864с13 «О выплате полевых денег», № 8916сс14 от 31.05.45 «Вопросы Дальнего Востока» и другие.
Нельзя не остановиться на роли и месте Генштаба в общей системе органов государственного и военного управления.
Он был, прежде всего, важным аналитическим звеном в организации управления войсками действующей армии на протяжении всей войны, являясь основным оперативным органом Ставки ВГК (включая период Маньчжурской стратегической операции).
Известно, что Б. М. Шапошников еще до войны перед наркомом обороны и И. Сталиным ставил вопрос об реорганизации структуры Генштаба и изменении положения о нем. Однако проект по реорганизации ГШ и положения с 1938 года до самой войны пролежали в сейфе не рассмотренным.
Опыт работы Генштаба в начальный период войны показал, что он распылял свои усилия на множество вопросов, не связанных с оперативной работой по руководству войсками. Потребовалось срочно изменять оргструктуру Генштаба и некоторых органов НКО, а заодно и утвердить положение о Генштабе.
Постановление ГКО № 300с от 28.07.4115 «Об улучшении работы Генштаба и центральных управлений НКО» оставило в Генштабе следующие управления:
Оперативное управление, Разведуправление, Военно-топографическое управление, Управление оперативного тыла, Управление строительства укрепрайонов, Шифротдел (с августа 1941 г. Шифруправление), Военно-исторический отдел, Отдел кадров и Общий отдел.
10 августа 1941 г. Положение о Генеральном штабе, утвержденное наркомом обороны, закрепляло за ним такие функции:
— подготовка проектов и планов кампаний и стратегических операций;
— проведение необходимых оперативных расчетов требуемых сил и средств для достижения поставленных целей с учетом предложений командующих фронтами;
— подготовка директив и приказов Ставки ВГК, участвующих в операциях фронтов;
— организация и поддержание постоянной связи с фронтами и армиями;
— постоянный сбор сведений о противнике и анализ складывающейся обстановки; донесения их в Ставку;
— участие в формировании и подготовке стратегических резервов;
— контроль за боеспособностью войск, включая соединения и объединения;
— контроль за доставкой директив и приказов Ставки и их исполнением.
Генштаб имел непосредственную связь не только со Ставкой, но и с ГКО, Совнаркомом.
Он представлял в ГКО сведения:
— о численности действующей армии и войск внутренних округов;
— о потребности в резервах, вооружении, боеприпасах, боевой технике и других материально-технических средствах;
— о степени боевой готовности резервных частей;
— справки по вопросам, находящимся в его ведении.
К концу войны международная и стратегическая обстановка стала осложняться. В последних военных кампаниях войска наших западных фронтов понесли большие потери и их боеспособность необходимо было восстановить.
Войска дальневосточных и забайкальских фронтов были оснащены устаревшей техникой, а личный состав не имел боевого опыта. Осложнились отношения с нашими союзниками.
Черчилль в мае месяце приказал своему Генштабу разработать план нападения на СССР (что, очевидно, было известно Сталину). Однако Черчилль посчитал в дальнейшем, что это не целесообразно. В результате руководство Генштаба было распущено, но и второй состав ГШ не смог подготовить план нападения к 1 июля 1945 г. (этот срок установил Черчилль).
Англичане делали попытки разработать планы нападения на СССР с привлечением американцев. С 1946 по 1949 год Пентагон16 разработал 8 планов нападения на СССР, вплоть до отработки его на военных играх.
Поэтому в результате стратегической обстановки на фронте, складывающейся к лету 1945г., ГКО приняло Постановление № 9488сс17 от 09.07.45 г., по которому было решено выпустить 3000 танков для укомплектования всех бронетанковых и механизированных войск и в первую очередь западных фронтов в следующей последовательности — Г. К. Жукову — 1 БФ, И. И. Коневу — 1 УФ, К. К. Рокоссовскому — 2 БФ, Ф. И. Толбухину — 3 УФ, приграничным округам, Дальнему Востоку, Забайкалью и внутренним округам.
На Дальний Восток и в Забайкалье в марте — апреле 1945 г. было направлено 670 танков Т-34, вооружение и другие материально-технические средства.
Однако, 22 мая 1945 г. в Ставке было проведено совещание с присутствием командующих фронтами, заместителей наркома обороны, командующих родами и видами вооруженных сил. Докладывал начальник Генштаба генерал армии Антонов (58 минут).
Перед докладом Сталин затронул вопрос о демобилизации старших возрастов, указав, что в первую очередь она должна касаться войск ПВО и кавалерии, но не ВМФ и БТВ.
По предложению Г. Жукова была создана комиссия по демобилизации, в состав которой вошли: Г. К. Жуков (председатель), А. И. Антонов, Н. А. Булганин, все командующие фронтами, а также Воробьев, Н. Н. Воронов, А. В. Хрулев, С. М. Буденный, С. К. Тимошенко, И. В. Смородинов, Ф. И. Голиков, И. Т. Пересыпкин, Н. Д. Яковлев. Комиссия выработала предложения:
— в первой линии оставить дивизии численностью до 11 000 человек (Жуков, Конев);
— во второй линии — дивизии численностью до 8000 чел.;
— в третьей линии — до 3000 человек;
Сталин в заключение дал указание:
— не отпускать демобилизованных на Родину с пустыми руками (раздать приемники, велосипеды, выдать жалованье за время службы, продать трофейные товары, дать сухой паек и т. д.).
В последнем постановлении ГКО № 9971сс18 от 04.09.45 г. было принято решение об оплате заводам не переданных в войска остатков техники и вооружения, а также находящихся на базах деталей к ним.
Заметное место в государственной системе управления в годы войны занимал аналитико-исполнительный орган руководства народным хозяйством страны — Совет Народных Комиссаров СССР, который возглавлял Н. А. Вознесенский. Это был грамотный, хорошо знающий экономику государства руководитель. В период эвакуации правительства он выехал вместе с СНК в Куйбышев. Как член ГКО он отвечал за отрасли оборонной промышленности и те отрасли, которые их обеспечивали. Он был также председателем Госплана.
Бывший начальник Генштаба А. М. Василевский писал о деятельности Н. А. Вознесенского как члена ГКО: «Его мнение являлось решающим. Н. А. Вознесенский прекрасно знал народное хозяйство, имел точные сведения о его работе и в своих суждениях почти не ошибался»19 .
Да, он всегда имел точные сведения о возможностях промышленности по обеспечению действующей армии всем необходимым.
Из-за большой загруженности Вознесенского по руководству наркоматами, находящимися в его ведении, решение вопросов, связанных с войной, не было оперативным и не удовлетворяло потребностям действующей армии. Поэтому некоторыми вопросами военной экономики и базовых отраслей промышленности занимался непосредственно Государственный Комитет Обороны. А деятельность СНК была ограничена руководством наркоматами общего профиля и разработкой военно-хозяйственных планов.
В самом начале войны, с 23 по 29 июня, Госпланом был разработан «Мобилизационный народнохозяйственный план» на III квартал 1941 года, а 16 августа утвержден ГКО «Военно-хозяйственный план» на IV квартал, а также план на 1942 год по восточным районам Поволжья, Урала, Сибири и Средней Азии.
С образованием ГКО в его подчинение из состава СНК был передан ряд подразделений, и в частности, в 1942 году в состав ГКО были переданы рабочие группы:
— рабочая группа — при А. И. Микояне;
— группа боеприпасов — при Л. П. Берии;
— группа вооружения — при Л. П. Берии;
— группа авиации — при Г. М. Маленкове20 ;
— группа танков, военной химии, металлургии и др. — при В. М. Молотове.
И тем не менее в годы войны нагрузка на Совнарком не уменьшилась, а увеличилась, прежде всего, за счет внешнеторговых связей по закупке вооружений, боевой техники и других средств материально-технического обеспечения.
Только по ленд-лизу было получено из США, Великобритании и Канады орудий и минометов — 9,4 тыс., танков и САУ — 11,9 тыс., самолетов — 18,3 тыс. единиц21 и другой боевой техники и вооружений, а также продовольственных и промышленных товаров народного потребления, в том числе и вещевого имущества.
Необходимо было организовать переброску авиации через Аляску (авиабаза Фербенкс), Уэльнкаль, Анадырь и далее на Запад.
Другая техника, военно-техническое имущество и товары доставлялись морским путем из портов Англии в Мурманск и Архангельск, а из портов Северной Америки и Канады — в дальневосточные наши гавани.
Часть из них доставлялась комбинированным способом через Иран к нашим южным железнодорожным магистралям.
С большими трудностями была связана доставка грузов, средств ведения войны из-за обстрелов авиацией и флотом противника.
Проблем было множество, и одна из них состояла в управлении наркоматами и другими ведомствами, эвакуированными в города Заволжья, Урала, Сибири, Средней Азии.
Семьдесят с лишним наркоматов и главков, банков и других ведомств были эвакуированы более чем в 30 городов, в том числе в Горький, Куйбышев, Казань, Астрахань, Владимир, Иваново, Свердловск, Челябинск, Киров, Уфу, Чкалов, Омск, Новороссийск, Алма-Ату, Ташкент и другие.
Такая разбросанность важнейших органов экономики затрудняла управление как из Москвы, так и из Куйбышева, где размещалась временная комиссия СНК во главе с Н. А. Вознесенским. Она не имела необходимых средств связи, имеется в виду правительственных ВЧ линий, телеграфных узлов и конечных телеграфных станций на местах подразделений СНК. Даже с Москвой не хватало таких связей, использовалась служба фельдсвязи. Фельдъегеря следовали из Куйбышева в Москву и обратно на самолетах. На охрану государственной и военной тайн было задействовано большое количество личного состава, а главное, затрачивалось много времени на пересылку важных и особо важных документов.
И хотя ГКО принял решение об организации специальной линии связи и узла связи в Куйбышеве, трудности с руководством наркоматами, расположенными на периферии, так и оставались до конца эвакуации, так как на расстоянии более чем 2000 км от Куйбышева и Москвы находились ЦСУ Госплана в Томске, НК мясопрома, Наркомзем — в Омске, Наркомат торговли — в Новосибирске, Сельхозбанк — в Омске, Главное управление Севморпути — в Красноярске22 .
Эти наркоматы и ведомства не играли первостепенной роли во время войны, но тем не менее они должны были быть в единой связи с Совнаркомом.
Еще хуже обстояло дело с взаимодействием между наркоматами. Конечно, всего не предусмотришь. И если кто-то мог тогда высказать мысль о возможности трагических событий, которые произошли в середине октября, а точнее 15 октября 1941 года, когда постановлением ГКО были эвакуированы Верховный Совет и правительство во главе с Молотовым, то такого человека могли бы расстрелять как паникера, согласно Указу Президиума Верховного Совета от 5 июля 1941 г. «Об ответственности за распространение в военное время ложных слухов, возбуждающих тревогу среди населения».
С позиций даже сегодняшнего дня можно представить все сложности взаимодействия предприятий наркоматов по горизонтали, если, например, на Наркомате авиапрома замыкалось с учетом смежников около 150 заводов. Можно лишь представить, как трудно было в таких условиях собрать сведения о выпуске военной продукции: танков, самолетов, орудий и даже винтовок и т. д. А наркомам оборонной промышленности приходилось ежедневно докладывать И. В. Сталину об этом. Вспоминая о тех трагических временах, Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов рассказывал о докладе Сталину, что заводами вооружения изготовлено 9997 винтовок вместо 10 000 по плану.
И. В. Сталин в ответ заявил: «Если подобный доклад повторится, то наркома Устинова больше не будет»23 .
В Великой Отечественной войне Всесоюзная Коммунистическая партия большевиков как правящая партия сыграла ведущую роль в общественной жизни страны. Она выработала свою программу, призванную обеспечить успешное ведение боевых действий на фронте.
29 июня ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР приняли директиву, ставшую программой перестройки партии и страны на военный лад. Этот программный документ был направлен всем ЦК Компартий союзных республик, крайкомам и обкомам. Директива была вручена не только членам ЦК, но и народным комиссарам отраслей промышленности. Все партийные комитеты приняли ее, как руководство к действию.
В двух созданных чрезвычайных органах государственного и военного управления — Государственном Комитете и Ставке члены Политбюро и ЦК заняли главенствующее место.
В ГКО, кроме Н. А. Вознесенского, как уже говорилось ранее, были все члены Политбюро или секретари ЦК ВКП (б), а в составе Ставки было трое членов высшего партийного органа: И. В. Сталин, В. М. Молотов и К. Е. Ворошилов.
Поэтому постановления ГКО были, по существу, постановлениями Политбюро ЦК ВКП(б). Не имея юридических прав на управление всем народом, всей страной, высший партийный орган использовал полномочия ГКО. Иначе говоря, Политбюро пользовался практически всей полнотой власти, облеченной полномочиями ГКО. Анализ деятельности ВКП(б) в годы войны показывает, что были нарушены демократические принципы ее организации. Поговорим об этом более подробно.
Официально специальных заседаний Политбюро по четвергам каждой недели, как это было до войны, не проводилось. За все время войны, как уже говорилось, был всего один Пленум ЦК ВКП(б) в октябре 1941 года, и то в его работе Генеральный Секретарь ЦК И. В. Сталин не принимал участия, хотя членам ЦК очень хотелось, чтобы он выступил перед ними с докладом о создавшемся положении. Ближайшие соратники тоже просили его об этом, но он поручил выступить Г. М. Маленкову, Н. А. Булганину и Л. П. Берии. Бывший член Политбюро и член ГКО А. И. Микоян в своих воспоминаниях об этом писал: «Пленум ЦК до войны собирался регулярно. Надо было собрать пленум ЦК, как подсказывали соратники Сталина в сентябре — октябре 1941 года. Собрали членов ЦК на пленум, но И. В. Сталин сказал «я не буду» и предложил Берии, Булганину и Маленкову проинформировать о военном положении и отпустить по домам. Мы возражали, но он настоял на своем, а Маленков и Берия выполнили его поручения»24 .
После пленума член ЦК А. З. Багиров обратился к Микояну с вопросом, почему Сталин не поговорил с членами ЦК. Анастас Иванович, пытаясь его успокоить, сказал: «Возможно будет другой случай и соберут пленум».
А в журнале «Вопросы истории» приводятся такие данные: «В период Великой Отечественной войны ЦК партии и его органы — Политбюро, Оргбюро, Секретариат — решали важнейшие вопросы руководства страной и ведения войны. За время войны было проведено более 200 заседаний Политбюро, Оргбюро и Секретариата»25 .
Думается, что автор взял эти данные в материалах постановлений ЦК, которые оформлялись задним числом после встреч у Сталина за ужином или обедом при ограниченном круге Политбюро. А. И. Микоян уже после войны писал: «И. В. Сталин за время войны не участвовал ни в заседаниях Оргбюро, ни Секретариата. Он редко кого принимал из областей, кроме Багирова (Азербайджан), Юсупова (Таджикистан), Чарквиани (Грузия), Пономаренко (секретарь Белорусской КП(б)»26 .
На этих совместных заседаниях Политбюро ЦК партии и ГКО решались вопросы, связанные с мобилизацией материальных и людских ресурсов, созданием военной экономики. Особое внимание уделялось военному производству. Здесь утверждались квартальные и месячные планы производства самолетов, танков, стрелкового вооружения, боеприпасов; обсуждались вопросы укрепления Вооруженных Сил, совершенствования организационной структуры, создания стратегических резервов и многое другое.
На заседаниях Ставки, где присутствовали некоторые члены ГКО и Политбюро, а также наркомы оборонной промышленности, командующие родами войск, обсуждалось руководство войсками действующей армии: планирование кампаний и стратегических операций. На ежедневных заседаниях во время докладов начальника Генштаба число участвующих в обсуждениях определялось важностью событий.
Члены Политбюро, ГКО и Ставки были в курсе событий в стране и на фронте и оперативно решали сложные вопросы, представляя единый государственно-политический и стратегический центр руководства всей страной. Все решалось в считанные часы и минуты без бумажной волокиты и согласований.
Для взаимодействия по вертикали ЦК ВКП(б) расширил институт отраслевых секретарей по важнейшим видам производства и решающим отраслям тяжелой промышленности, а также по соответствующим им отделам в ЦК компартий союзных республик, расширил институт парторгов ЦК на промышленных предприятиях, а в сельском хозяйстве были утверждены начальники политотделов МТС и совхозов.
Было усилено партийное влияние на вооруженные силы. Многие секретари компартий союзных республик, крайкомов и обкомов назначались членами военных советов фронтов и армий. Подчеркнем, что все члены ВС назначались постановлениями ГКО, вплоть до начальников политических училищ, в то время как командующие войсками фронтов и армий назначались приказами Ставки и реже постановлениями ГКО.
Членами ВС фронтов и армий стали 500 секретарей ЦК компартий республик, крайкомов, обкомов. 270 ответственных сотрудников ЦК были направлены в Красную Армию и военно-морской флот. За первые шесть месяцев войны в армию влилось более миллиона членов партии, что составило — треть состава ВКП(б).
«Таким образом, партийное влияние пронизывало все звенья государства сверху донизу. В 1943 году партийные организации вооруженных сил приняли 803 167 человек в члены и 1 372 468 в кандидаты партии — это составляло четыре пятых всех принятых в партию, а за четыре года войны были приняты 2512 тысяч и в кандидаты 3 869 тысяч человек. Это составляло также 4/5 всех вступивших в партию за это время. В конце войны в Красной Армии имелось 2 636 тысяч коммунистов»27 . Это была воюющая партия. Никто из членов партии не пользовался льготами или отсрочками в мобилизации, кроме имеющих дефицитные специальности, бронированные по постановлению ГКО. В армии служили сыновья крупных партийных работников. У Сталина два сына служили в действующей армии. Один из них — Яков погиб в лагере для военнопленных, у Микояна два сына ушли на фронт, один погиб героически, повторив подвиг Гастелло. У Берии сын Сергей тоже служил в армии. Нет необходимости приводить примеры участия партии в народном хозяйстве, военной экономике и других направлениях. В это трудное время партия была на всех направлениях деятельности государства.
Верховный Совет СССР, как главный представительный орган, своей деятельностью способствовал приданию постановлениям ГКО статуса государственных законов. Однако в связи с требованиями военного времени демократические его стороны были урезаны: не собирались сессии Верховного Совета, была нарушена система отчетов депутатов на местах, периодичность перевыборов. В ведении Президиума Верховного Совета оставались крупные кадровые вопросы, награждение воинских частей и военнослужащих, а также работников тыла орденами и медалями, присвоение высших воинских званий, но его деятельность не носила активного характера, возможно это было связано с негативным отношением Сталина, ГКО и Политбюро к этому важному органу государственной власти.
Членам Президиума Верховного Совета было необходимо больше бывать на предприятиях промышленности, оказывать влияние на деятельность исполкомов советов всех уровней. Возможно, поэтому за время войны звания Героя Социалистического Труда удостоен всего 201* человек. А ведь очевидно, что в победу нашей армии вложен труд, трудовые подвиги, а порой и жизни тружеников тыла.
##* Из них 147 железнодорожников, 17 руководителей высокого ранга и только 37 рабочих и крестьян.
Необходимо было больше отмечать подвиги женщин, подростков и людей пожилого возраста, отдававших себя работе для фронта, отнимавших у детей хлеб, чтобы накормить армию. За всю войну колхозникам всего выдано около 29 млн тонн зерна, а должно быть выдано 44 млн тонн.
И сейчас на Поклонной горе не нашлось мрамора, где были бы высечены имена 201 труженика промышленности и сельского хозяйства, удостоенных столь высокого звания во время войны.
Заканчивая эту главу, можно сделать вывод, что, несмотря на неоднократные пробы и ошибки, совершенные военно-политическим руководством СССР, был создан слаженный механизм государственного и военного управления страной.
Драматическая история Великой Отечественной войны побуждает вновь и вновь обращаться к урокам полувековой давности и сохранить эти уроки. Эти уроки важны как в настоящем, так и в нашем будущем, и прежде всего, потому, что война представляет собой наиболее сложное явление в жизни общества, в котором весьма трудно выявить закономерности и вложить их в алгоритм управления, памятуя о том, что, как писал Мольтке-старший, «вечный мир — это мечта и даже далеко не прекрасная»28 .
Надо помнить, что в войне участвует вся страна, весь народ, поэтому необходима бесперебойная работа главного органа государственного управления. Эта работа не терпит ошибок, ибо за ними кроются огромные людские потери, материальные утраты, которые на многие десятилетия остаются мрачным наследием прошлого.
Специальный орган управления войной не только должен быть заблаговременно создан, но и должно быть создано положение о его деятельности.
Опыт Великой Отечественной войны еще и еще раз напоминает, что трагические последствия в ее начальном периоде произошли из-за просчетов высшего государственного управления, которые потом пришлось устранять большой ценой всему советскому народу.
1. СТРУКТУРА
2. ГОСУДАРСТВЕННОГО КОМИТЕТА ОБОРОНЫ
3. ЦК ВЛКСМ
4. ЦК ВКП(б), ПОЛИТБЮРО
5. ГКО. И. В. СТАЛИН
6. ОПЕРАТИВНОЕ БЮРО
7. ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ СССР
8. СНК СССР
9. НК ВМФ
10. СТАВКА ВГК
11. НКО
12. НАРКОМАТЫ
13. СНК РЕСПУБЛИК
14. МОЛОТОВ
15. БЕРИЯ
16. ВОРОШИЛОВ
17. МАЛЕНКОВ
18. МИКОЯН
19. ВОЗНЕСЕНСКИЙ
20. БУЛГАНИН
21. КАГАНОВИЧ
22. Р
23. А
24. Б
25. О
26. Ч
27. И
28. Е
29. ГРУППЫ
30. КОМИТЕТЫ
31. ОСОБЫЙ
32. ПО ЭВАКУАЦИИ
33. ТРАНСПОРТНЫЙ
34. ТРОФЕЙНЫЙ
35. ПО ЭВАК. ПРОД. И ПРОМ. ТОВАРОВ
36. КОМИССИЯ ПО ЭВАК.
37. УПР. КОНТРОЛЯ ЭВАК.
38. СОВЕТ ПО РАДИОЛОКАЦИИ
39. СПЕЦИАЛЬНЫЙ
40. НТК
41. ЦК ВЛКСМ РЕСПУБЛИК, КРАЙКОМЫ, ОБКОМЫ ВЛКСМ
42. ЦК КП РЕСПУБЛИК КРАЙКОМЫ, ОБКОМЫ РСФСР, ПАРТОРГИ ЦК
43. УПОЛНОМОЧЕННЫЕ ГКО
44. ПРЕДС. ГОРОДСКИХ КОМИТЕТОВ ОБОРОНЫ
45. ФРОНТЫ
46. ФЛОТЫ
47. ВНУТР. ОКРУГА
Особенности деятельности высшего органа управления
Стиль работы Государственного Комитета Обороны
Деятельность высшего органа государственного управления весьма сложна и многообразна. В годы войны резко возросли роль и значение перекрестных связей и необходимость координации работы в масштабе страны в обеспечении всем необходимым как действующей армии, так и жизнедеятельности органов тыла.
Необходимо подчеркнуть, что такой орган управления, как ГКО сосредоточивал в своих руках все руководство страной. Его деятельность являлась не только прямой и важнейшей обязанностью, но и величайшей ответственностью за миллионы судеб людей.
Политические и стратегические ошибки влекли за собой, как уже говорилось, тяжелые последствия, которые приходилось устранять усилиями всего народа, всей страны. «Для недопущения таких ошибок во главе государства должен стоять «интегральный полководец», представляющий собой коллегиальный орган, состоящий из небольшого круга руководителей самого высокого ранга, хорошо понимающих и знающих общие законы развития человеческого общества»1 . Он должен опираться на компетентных людей по узким отраслевым направлениям в лице наркомов оборонной и базовых отраслей промышленности, а также ведомств, их обеспечивающих.
Но и роль руководителя, как в любой оргсистеме управления, в этом органе чрезвычайно велика. И чем выше положение руководителя в иерархии управления, тем шире и глубже влияют принятые им решения на функционирование системы управления.
К основным функциям государственной системы управления относятся следующие:
— проведение в жизнь определенной политики;
— определение конкретных целей, основных направлений и их перспектив развития;
— разработка мер, обеспечивающих практическую реализацию найденных решений;
— закрепление определенными положениями обязанностей членов коллектива управления и личной ответственности каждого;
— распределение людских, финансовых, материальных и других ресурсов страны;
— контроль за ходом выполнения соответствующих постановлений.
Анализ деятельности многих систем управления государственного уровня показывает, что такой орган управления имеет примерно такие затраты рабочего времени: на руководство около 50 процентов, на администрирование — 30 процентов и на оргвопросы — 20 процентов2 .
В решении всех этих важных вопросов большое значение имеет стиль руководства.
«Под стилем работы органа управления (руководителя) понимается устойчивая совокупность повторяющихся конкретных приемов и методов, применяемых в процессе реализации задач управления»3 . Стиль является для таких органов, как ГКО, формой реализации социально-политических, социально-экономических и социально-психологических отношений с подчиненными подразделениями, коллективами любого уровня. Тем важнее его роль, тем выше должны быть его компетентность и способности руководителей высочайшего ранга в самых трудных условиях войны. Проще, «стиль — это своего рода почерк управленческой деятельности».
Любому органу управления присущи определенный стиль и методы реализации его решений. В Государственном Комитете Обороны в годы войны использовались самые разные методы управления.
Напомним, что под методом управления понимаются приемы и способы воздействия на систему управления, обеспечивающие целенаправленное изменение состояния системы и действие ее составных частей.
Основными методами управления ГКО были правовые, организационные, распорядительные, социально-психологические и экономические.
Заметим, что практическая деятельность ГКО в Великой Отечественной войне пока не изучена до конца. Нельзя забывать, что этот опыт важен и его надо взять на вооружение и развить применительно к требованиям современности.
Главными чертами деятельности ГКО являлись:
— крупномасштабность, позволяющая охватить практически все главные отрасли народного хозяйства;
— оперативность, позволяющая руководителям всех рангов своевременно получать информацию о состоянии управляемых объектов, своевременно доводить до исполнителя и реализовать ее;
— надежность, обеспечивающая достоверность отображения происходящих в организационной системе процессов;
— конкретность целей, замыслов и решений;
— тщательный просчет альтернативных решений и предложение оптимальных решений;
— скрупулезный и постоянный контроль за исполнением (как средство обратной связи), создающий условия для коррекции процессов управления;
— высокая требовательность.
Ярким примером такого руководства Государственным Комитетом Обороны является Постановление ГКО № 26154 от 08.12.42. «Об утверждении Оперативного Бюро ГКО», в ведение которого было определено 14 наркоматов, в том числе, оборонной и базовых отраслей промышленности — НКПС, черной и цветной металлургии, угольной, нефтяной и химической промышленности, с определением ответственности каждого члена ГКО за разработку планов и их исполнение, а также за снабжение указанных отраслей. При этом увязывалось соответствие масштабов управления с психологическими возможностями человека. Так, в связи с большой нагрузкой на Н. А. Вознесенского (Госплан, руководство СНК в Куйбышеве и контроль за наркоматами боеприпасов, угольной, черной и цветной металлургии), за ним был оставлен только контроль за наркоматами боеприпасов и черной металлургии.
А через полтора года Постановлением ГКО № 5931 от 19.05.445 «О работе Оперативного Бюро ГКО» с учетом опыта работы масштаб его руководства расширился: в ведение ГКО был включён 21 наркомат, то есть объем работы увеличился в 1,5 раза.
Трудно представить, какие усилия понадобились советскому народу и какая мера ответственности легла на Государственный Комитет Обороны за годы Великой Отечественной войны.
Официальные статистические данные Генштаба, Госкомстата СССР, донесения фронтов и отчетов Центрального военно-медицинского управления, приведенные в книге «Гриф секретности снят», с достаточной степенью объективности показывают размеры потерь, которые понесли Вооруженные Силы СССР в годы Великой Отечественной войны.
До войны в народном хозяйстве было занято 33,2 млн рабочих и служащих и 29 млн колхозников.
За 4 года войны вместе с кадровым составом в армию, на флот и в военные формирования других ведомств привлечено 34 476 700 человек, иными словами, из трудового населения (главным образом мужского пола) изъята многомиллионная масса самого жизнедеятельного контингента людей.
Из них более трети находились в строю, что составляло по списку 10,5—11,5 млн человек, в том числе в действующей армии находились 5,0—6,5 млн человек6 .
За годы войны убыло из вооруженных сил 26,6 млн человек, или 62,9%, и более половины из них составили безвозвратные потери.
При этом каждый мужчина мобилизационного возраста находился на учете в ГКО, о чем свидетельствуют соответствующие постановления о численности войск Красной Армии и отпуске пайков (табл. 10).
К примеру, на 15 сентября 1941 г. Постановлением № 806сс ГКО была утверждена численность войск действующей армии 3 465 000 человек, а по военным округам — 4 541 000 человек. Учитывался не только личный состав, но и норма каждого пайка (даже госпитальных пайков существовало около десяти). Велся учет бронированных мужчин и по отраслям.
А сколько усилий трудового фронта потребовалось на восполнение потерь боевой техники, которые составили за 4 года войны: по танкам и САУ — 96,5 тыс. единиц; орудиям и минометам — 317,5 тыс.; по реактивной артиллерии — 4,9 тыс. установок; по самолетам — 88,3 тыс. единиц (в том числе боевых потерь — 43,1 тысячи)7 .
За цифрами потерь зримо встают те, кто отважно противостоял гитлеровцам, погиб в боях под Минском и Киевом, под Москвой и Ленинградом, прошел от Волги до Берлина, кто умер от ран в госпитале, кто до последнего часа сохранял верность Отчизне в адских условиях фашистского плена. Вечная им память, все живое спасшим, себя не спасшим! Общие безвозвратные демографические потери Советских Вооруженных Сил, вместе с пограничными и внутренними войсками, составляли 8 млн 668 тыс. 400 человек8 .
Общие безвозвратные потери вермахта и армий их союзников с 22.06.41 г. по 09.05.45 г. составляют 8 649,3 тыс. человек9 .
На службу в вермахт были привлечены 17 млн 893 тыс. человек, из них немцы составляли 16 млн 93 тысячи (с 01.06.1939 г. по 30.04.1945 г.) и не менее 1 млн 800 тыс. человек были австрийцы, чехословаки, французы, югославы, поляки, голландцы, бельгийцы, люксембуржцы, испанцы, датчане, норвежцы10 , из которых было сформировано 59 дивизий, 23 бригады, несколько полков и равным им формирований. Кроме того, в Германии служили венгры, румыны, итальянцы, финны.
Эти цифры человеческих утрат говорят о масштабах потерь в Великой Отечественной войне, большая часть которых пришлась на Советский Союз, на Россию, составлявшую его ядро.
Анализ постановлений ГКО показывает исключительную краткость и конкретность формулирования задач, которые требовалось решать.
К примеру, Постановление ГКО № 801сс от 15.10.41.11 «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы» занимает всего полстраницы, 4 пункта. (См. Док. № 20).
Постановление Сталин готовил лично, пригласил ответственных за исполнение, зачитал его, на другой день уже были организованы проверка и доклад об исполнении.
Другие, не менее важные и лаконичные постановления: Постановление ГКО № 813сс12 от 19.10.41. «Об объявлении осадного положения в Москве и прилегающих к городу районах», объем которого 1,2 листа, и Постановление № 562сс13 от 22.08.41 г. «О выдаче водки войскам действующей Красной Армии» — всего четыре строки. (См. Док. № 19).
Самые большие по объему из 2256 постановлений были № 874сс14 от 09.11. 41 г. «Об усилении и укреплении ПВО территории Союза» — 8 листов, № 8916сс от 8 июня 1945 г. «Вопросы Дальнего Востока» — 29 листов. Интересно, что по военным вопросам не менее 90% постановлений подписал Сталин.
В обстановке, когда на решение той или иной задачи отводились считанные дни и часы, а порой и минуты, работа строилась на доверии друг к другу. Распоряжения отдавались устно по телефону, телеграфу или в процессе личного общения, руководителям подчиненных ведомств сверху вниз, а затем оформлялись в виде постановлений. Деятельность ГКО была далека от бюрократизма, бумаготворчества, лишней межведомственной переписки.
ГКО был коллективным органом управления, и вот почему. До сих пор на страницах печати можно видеть: «ГКО — это Сталин, Ставка — это Сталин» и даже люди из окружения Сталина думали так же. К примеру, Андрей Хрулев писал: «Государственный Комитет Обороны — это кабинет Сталина», но затем дополняет: «…что служило аппаратом ГКО? Особый сектор ЦК партии, аппарат Совета Народных Комиссаров и аппараты всех наркоматов»15 .
Думается, Андрей Васильевич отступил от истины, так как он просто не знал структуру ГКО, потому что не все и не всем известно о работе ГКО. Анализ деятельности ГКО за время всей войны опровергает вышеуказанные утверждения.
Мне удалось просмотреть все 536 дел и 9971 постановление ГКО, и я с полной ответственностью могу сказать, что более половины постановлений приняты способом голосования.
Конечно, часть их, не требующая согласования, в интересах оперативности подписывалась И. В. Сталиным или его заместителями В. М. Молотовым и Л. П. Берией. И наоборот, на документе по сложным вопросам с подписью Сталина, стояла его виза «на голосование», после чего каждый член ГКО высказывал свое мнение коротким «за» или «против», или просто подписью.
С появлением в структуре ГКО Оперативного бюро еще до представления документа Сталину Берия ставил тот или иной вопрос «на голосование». Обычно голосовали «за», так как при подготовке постановления принимали участие все члены ГКО. Но бывали случаи, особенно при представлении на утверждение планов по отраслям, когда члены ГКО в случае возражений со стороны наркомов соглашались с ними. Тут же решался вопрос о правке проекта постановления и, если была необходима срочная доставка документа, то использовались все средства связи, чтобы документы немедленно отправлялись адресатам через фельдсвязь.
С самого начала образования ГКО его деятельность строилась на строгом регламентировании круга обязанностей и персональной ответственности за порученный участок работы.
Уже через двое суток после образования ГКО, 3 июля 1941 г. состоялось его заседание, на котором были утверждены семь постановлений Государственного Комитета Обороны (№ 11—17) об ответственности за порученный участок каждого члена ГКО. Так, уполномоченным по формированию новых частей был назначен К. Е. Ворошилов, по снабжению Красной Армии — А. И. Микоян, по вооружению — Н. А. Вознесенский, а его заместителем — А. Н. Сабуров16 .
Впоследствии такое назначение осуществлялось специальными постановлениями ГКО. Так, в Постановлении № 1241с от 04.02.42 г.17 «О распределении обязанностей между членами ГКО» круг их обязанностей был определен следующим образом:
«1. т. Молотов В. М. — контроль за выполнением решений ГКО по производству танков и подготовка соответствующих вопросов.
2. т. Маленков Г. М. — а) контроль за выполнением решений ГКО по производству самолетов и подготовка соответствующих вопросов; — б) контроль за выполнением решений ГКО по штату минометных частей Ставки ВГК и подготовка соответствующих вопросов.
3. т. Берия Л. П. — а) контроль за выполнением решений ГКО по производству вооружения и минометов и подготовка соответствующих вопросов; — б) контроль за выполнением решений ГКО по работе ВВС КА (формирование авиационных полков, переброска их на фронт, оргвопросы, вопросы зарплаты).
4. т. Вознесенский Н. А. — а) контроль за выполнением решений ГКО по производству боеприпасов и подготовка соответствующих вопросов; — б) контроль за выполнением решений ГКО по черной металлургии и подготовка соответствующих вопросов.
5. т. Микоян А. И. — а) контроль за делом снабжения Красной Армии по вещевым, продовольственным вопросам. Утвердить заместителем члена ГКО по артснабжению т. Яковлева Н. Д. Подчинить т. Микояну А. И. все органы снабжения по всем его видам.
6. Утвердить у т. Вознесенского Н. А. заместителем Борисова Н. А., Махнева В. А. — по боеприпасам, Кузнецова В. В. (зам. Пред. Госплана СНК) — по черной металлургии. У т. Молотова В. М. по танкам Зернова П. М.»
Заметим, что обязанности членов ГКО не были постоянными, а менялись сообразно с обстановкой.
Например, по Постановлению № 1271с18 от 12.02.42 г. «О частичном изменении обязанностей членов ГКО» Вознесенский стал отвечать за производство черных и цветных металлов, нефти, угля, химикатов, а Берия — за производство вооружения, боеприпасов. А 16.02.42 г. вслед за этим Постановлением последовало постановление № 1289с19 «О распределении обязанностей между членами ГКО», в котором на Маленкова был возложен контроль по производству самолетов и авиамоторов и подготовка соответствующих вопросов и контроль за выполнением решений ГКО в ВВС, то есть частично ему переданы обязанности по ВВС, ранее возложенные на Берию. Через десять месяцев в связи с принятием Постановления № 261520 «Об учреждении Оперативного Бюро ГКО» от 08.12.42 г. еще раз меняется круг обязанностей членов ГКО.
А всего ГКО взял на контроль и решение вопросов по 14 отраслям промышленности и в первую очередь оборонной (танкопром, авиапром, вооружение, боеприпасы и минометная промышленность). За Л. П. Берией был закреплен контроль, планирование, обеспечение всем необходимым угольной промышленности и НКПС; за Г. М. Маленковым — Наркомат черной металлургии; за А. И. Микояном — Наркомат цветной металлургии и распределение металла и электроэнергии.
Постановлением ГКО № 5931с21 от 19.05.44 г. Н. А. Вознесенский был освобожден от обязанностей по контролю и наблюдению за угольной промышленностью.
Но зато круг ответственности ОБ ГКО увеличился до 21 отрасли промышленности: оборонная промышленность (Наркоматы авиапрома, танкопрома, боеприпасов, вооружения, минпрома, судпрома, путей сообщения, речфлота, морфлота, ГУСМП, черной и цветной, угольной и нефтяной, химической, резиновой, бумажно-целлюлозной, электротехнической и электростанций). Этим же постановлением Транспортный отдел перешел под ответственность ОБ ГКО.
Как видим, у каждого члена ГКО были заместители по отраслям промышленности, и кроме этого имелись рабочие группы специалистов. К примеру, рабочая группа А. И. Микояна включала следующие должностные лица и группы:
— помощник уполномоченного ГКО — 1
— заместитель по вещевому снабжению — 1
— заместитель по продовольственной службе — 1
— отдел снабжения обувью — 7
— отдел снабжения швейными товарами — 7
— отдел снабжения обозным имуществом — 15
— отдел снабжения хлебом — 8
— отдел снабжения рыбой и мясом — 8
— отдел снабжения горючим — 6
— отдел перевозок — 3
— группа учета — 4
— инспектора-контролеры — 7
— технические секретари — 7
></emphasis>
Всего: 75 человек
Группы членов ГКО по численности и структуре были разные. Например, группа по авиации включала специалистов по авиадвигателям, вооружению, прицелам, системам обеспечения безопасности, а также специалистов по боевому применению. По танкам — специалистов по двигателям, вооружению, шасси и другим специальностям.
Отметим, что все указанное руководство ГКО и их заместители не освобождались от обязанностей по своим должностям в СНК, кроме группы по авиации, которая вошла в состав ЦК при секретаре ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкове.
С помощью заместителей и специалистовгрупп осуществлялся тщательный контроль за планируемым наркоматами выпуском продукции, вооружения и боевой техники. Дискретность контроля составляла 3—5 суток, а иногда всего сутки.
Практически же отделы и группы имели сведения к исходу каждых суток.
В контроле принимали участие и заинтересованные управления наркоматов обороны. Регулярно шли докладные на имя В. М. Молотова о выпуске танков, о выполнении планов всеми производящими их заводами за подписями командующего автобронетанковыми войсками Я. К. Федоренко, члена Военного совета АБТВ Н. И. Бирюкова, заместителя нач. Главного управления АБТВ Б. М. Коробкова. Такие докладные по другим видам и родам войск шли на имя ответственных членов ГКО.
За выполнением планов и наблюдением за отраслями занималось ведомство Берии, кроме Наркомата обороны, которым руководил Сталин и Наркомата танкопрома, за который отвечал Молотов, хотя и по ним в НКВД компромата было достаточно.
За работой всех ведомств вела наблюдениеГенеральная прокуратура СССР. Остановимся, к примеру, на одном из донесений:
«Донесение прокуратуры СССР о невыполнении плана ГКО по выпуску танков заводом «Красное Сормово».
При плане выпуска: в августе — 10 танков, сентябре — 75 танков, октябре — 150 танков, ноябре — 205 танков, декабре — 250 танков ни один из заводов, перечисленных в Постановлении ГКО № 1 от 1 июня 1941 г., не выполнил заданий. В августе, сентябре не выпущено ни одного танка (а требовалось 10 и 75; в октябре выпущено лишь пять Т-34 вместо 150).
Вследствие непринятия мер танкопромом, необеспечения технической документацией, рабочими чертежами и другой техдокументацией (завод № 183 получил техническую документацию только в августе, доставлено самолетом) план был не выполнен»22 .
Работа ГКО была особенно четко организована с 1942 года, когда стали планироваться кампании войны, стратегические операции, когда были внедрены квартальные и месячные планы оборонной промышленности, с разбивкой по суткам и десятидневкам, по отраслям народного хозяйства и годичные планы народного хозяйства восточных регионов. План отрасли представлял собой объемный документ от 70 до 100 страниц. Все было рассчитано до гайки и болта, шурупа и шайбы. Государственный Комитета Обороны синхронизировал работу всех отраслей и наркоматов, в том числе и военных (НКО и НК ВМФ).
При этом целевые установки по планированию давал ГКО и лично Сталин. Показательным может быть эпизод, когда в конце июля 1941 г. остро встал вопрос о том, что армия осталась без резерва основных артиллерийских систем 45-мм и 76-мм пушек, которые по ходатайству маршалов Г. И. Кулика и С. К. Тимошенко были сняты с производства еще до начала войны. Для обеспечения артиллерийским вооружением вновь формируемых дивизий было необходимо 3300 таких пушек, а для восполнения потерь их требовалось не менее 12,3 тыс.23 , но поступило к 1.01.42 г. — 6,5 тыс., а всего в 1942 г. — 23,6 тыс.24 . Для доклада по этому вопросу в ГКО был вызван нарком вооружения Д. Ф. Устинов.
Вспоминая о тех тяжелых для страны днях, Д. Ф. Устинов о своем докладе в ГКО писал: «Я обосновал конкретные сроки ввода мощностей по производству 45-мм и 76-мм пушек на предприятиях наркомата и ориентировочные цифры наращивания объема их производства. Выслушав меня, Сталин довольно долго молчал, а затем, ни к кому не обращаясь, сказал: «…Нашим войскам нужны противотанковые средства… это главная задача. Я прошу Наркомат вооружения и Госплан каждый месяц представлять график ежедневного выпуска противотанковых орудий по заводам. За выполнением графика будем следить и будем спрашивать»25 .
Представляя, с какими трудностями столкнутся труженики заводов при выполнении поставленной задачи, Сталин сам продиктовал проект постановления, где указал секретарям обкомов: Свердловского — Андрианову, Сталинградского — Чуянову, Молотовского — Гусарову, Горьковского — Родионову, Удмуртского — Ченинову, Ярославского — Патоличеву — вменить в обязанности повседневно заниматься контролем за работой заводов, изготавливающих 45-мм противотанковые и 76-мм дивизионные пушки и ежедневно докладывать в ГКО о ходе выполнения программы.
Кроме того, он приказал записать: «На привлекаемых к производству пушек заводах должны ежемесячно выделяться дополнительные централизованные фонды на каждого работающего: муки — 10 кг; крупы и рыбы — по 2 кг; сахара — 1 кг; табаку — по 100 г. В закрытых столовых продавать по 200 г. хлеба без карточек»26 .
Постановление было перепечатано на машинке и тут же подписано Сталиным. Аналогичные планы и графики разрабатывались в наркоматах авиационной и танковой промышленности, боеприпасов и других отраслей.
Очень важно было спланировать перевозки грузов с привлечением НКПС, Наркомата морского флота и речного пароходства. Этим занимался Транспортный комитет во главе со Сталиным, который разрабатывал самый большой по объему план (более сотни страниц), где ежесуточно распределялось до 50 тысяч вагонов и примерно такое же количество другого подвижного состава. С образованием Оперативного бюро обязанности Транспортного комитета были переданы ему.
Важным и острым вопросом в деятельности ГКО был вопрос распределения ресурсов, и в первую очередь людских. Необходимо было рассчитать распределение рабочих по всем отраслям сбалансированно, так, чтобы обеспечить слаженную работу всего народного хозяйства. Здесь большое значение имел Госплан во главе с Н. А. Вознесенским, который знал возможности и потребности каждого ведомства досконально, нередко вступая в спор с самим И. В. Сталиным. В решении этой проблемы принимал участие и Народный комиссариат обороны (Упраформ). Он знал ресурсы страны по мобилизуемому контингенту и его слово было не последним. В каждую отрасль для решения этой задачи направлялось определенное количество мужского населения, которое бронировалось. Учет и распределение ресурсов велись по всем видам снабжения продовольственного, вещевого, материально-технического. Ежеквартально определялось количество пайков по всем нормам довольствия для вооруженных сил, от фронтовых до госпитальных, а также рабочим и служащим промышленных отраслей. «Счет шел буквально на граммы. Предусматривалось питание всех слоев населения, вплоть до военнопленных (См. Табл. № 12), а им выделялась неплохая норма в сутки: хлеб — 600 г., на тяжелых работах — 700 г., мука 2-го сорта — 10 г., крупа и макароны — 80 г., мясо и рыба — 80 г., жиры (растительные, животные) — 13 г., сахар — 10 г., овощи и картофель — 500 г., томат-пюре — 10 г27 .
Численность населения, состоящего на государственном снабжении хлебом в годы Великой Отечественной войны, определялась постановлением ГКО и показана в таблице 13.
А численность военнослужащих и стоящих на снабжении вооруженных сил, устанавливалась постановлениями ГКО ежеквартально. К примеру, в Постановлении ГКО № 660сс от 11.09.41 г. «Об установлении численности КА на сентябрь и IV квартал 1941 г. и об отпуске пайков» — она составляет 7 400 000 человек28 .
Особой заботой Государственного Комитета Обороны было «попечение о различных нуждах армии», и в первую очередь продовольственных. Недаром Фридрих Великий писал: «Я держусь мнения Гомера — хлеб делает солдата».
К сожалению, Вооруженные Силы Советского Союза не имели в военный период разработанных норм снабжения личного состава продовольствием.
Во исполнение Постановления ГКО № 662сс29 от 12 сентября 1941 г. о введении с 20 сентября 1941 г. новых продовольственных норм суточного довольствия личного состава Красной Армии они были введены в действие приказом наркома обороны от 22 сентября 1941 г. № 31230 дифференцированно для каждой категории военнослужащих. Приказом определены 4 категории военнослужащих для довольствия по соответствующей норме пайков, отдельно определялись категории и нормы довольствия для летно-технического состава, курсантов сухопутных войск и ВВС, госпитальный и санаторный пайки, сухой паек и вегетарианский паек (один раз в неделю) по норме 13 и 14. (табл. 10).
Первая категория (норма № 1) — красноармейцы и начальствующий состав боевых частей действующей армии, за исключением военнослужащих, довольствующихся по нормам летно-технического состава ВВС. Калорийность пайка составляла 3547 калорий зимой и 3357 калорий — летом.
Вторая категория (норма № 2) — красноармейцы и начальствующий состав тыла действующей армии. Калорийность пайка составляла зимой 3058 калорий и летом 2848 калорий. Боевые части и соединения 2-го эшелона армий обеспечивались по норме №1, а тыловые части — по норме № 2.
Офицеры и генералы действующей армии, которые довольствовались по нормам № 1 и 2 получали дополнительный паек (масло коровье — 40 г, печенье — 20 г, консервы рыбные — 50 г).
В тяжелом состоянии по снабжению продовольствием в 1941—1942 гг. оказались войска Ленинградского фронта. С 20 ноября 1941 г. по февраль 1942 г. суточный паек личного состава соединений первой линии составлял 2593 калории, а тыловых войск — 1605 калорий (в день каждый военнослужащий получал по 500 г хлеба, 125 г мяса, а тыловые — 300 г и 50 г соответственно).
Третья категория (норма № 3) — красноармейцы строевых запасных частей, не входивших в состав действующей армии. Набор продуктов по калорийности составлял 2880/2690 калорий зимой и летом соответственно.
Четвертая категория (норма № 4) — военнослужащие караульных частей и тыловых учреждений, не входивших в состав действующей армии. Паек по калорийности составлял 2718/2528 калорий.
Для летно-технического состава ВВС Красной Армии.
Первая категория (норма № 5) — боевые расчеты экипажей самолетов действующей армии.
Вторая категория (норма № 6) — летно-технический состав ВВС действующей армии по специальному перечню должностей.
Третья категория (норма № 7) — боевые расчеты экипажей самолетов, не входивших в состав действующей армии по специально объявленному перечню должностей.
Четвертая категория (норма № 8) — технический состав ВВС, не входивший в состав действующей армии.
Курсанты военных училищ сухопутных войск и ВВС, рядовой и младший начальствующий состав авиадесантных войск питались по норме № 9 (курсанты ВВС в дни полетов получали дополнительное питание для горячих завтраков по норме № 8).
Для раненых был определен госпитальный паек (норма № 10), а находящимся в санаториях — паек по норме № 11 калорийностью 3892 калории.
Кроме того, существовали норма № 13 (вегетарианский паек) для военнослужащих, питающихся по нормам № 3 и № 4, и норма № 4 — вегетарианский курсантский паек получавшим питание по норме № 9.
На летно-технический состав, питающийся по нормам № 13 и № 4, вегетарианский паек не распространялся. Фронтовикам согласно постановлению ГКО № 562с от 22.08.41 г. выделялась водка по 100 г в день на человека31 .
Народное хозяйство и особенно колхозное крестьянство сумели в основном обеспечить действующую армию и вооруженные силы продовольствием по указанным нормам, несмотря на то, что резко сократилась площадь посевов за счет потери территорий Белоруссии, Украины, Прибалтики и части областей Российской Федерации. Поэтому сократился по сравнению с 1940 г. урожай зерновых культур, в 1942 г. страна недополучила 36 млн тонн зерна.
Вооруженные силы получали питание частично за счет сокращения норм снабжения рабочих и служащих, а также колхозникам на трудодни, которые в 1942 г. вместо положенных 44 млн центнеров за всю войну получили немногим больше 29,4 млн центнеров зерна, а в 1943 г. вместо 36 млн — 29,5 млн центнеров зерна. Суточный рацион питания взрослого населения в городах и рабочих поселках составлял в 1942 году 2555 калорий, в 1943 г. — 2751 калорию32 .
С 18 июля 1941 г. была введена карточная система в Москве, Ленинграде и в их пригородах, а с ноября эта система обеспечения хлебом, сахаром, кондитерскими товарами по твердым государственным ценам действовала во всех городах и рабочих поселках.
И все-таки, несмотря на трудности, снабжение армии удовлетворялось по сахару и жирам на 100%, чаю, соли и табачным изделиям на 80%, мясом и хлебом на 66% и на 30% — по картофелю и овощам33 .
Наркоматы промышленности для улучшения снабжения организовали подсобные хозяйства, стало развиваться частное огородничество.
Колхозы сдавали в фонд обороны сельхозпродукты сверх установленных заданий.
Народ ничего не жалел для армии, хотя сам жил впроголодь. Широко было развернуто донорство. За время войны было сдано крови для лечения раненых 1 млн 70 тыс. литров, при этом люди в день сдачи крови отказывались от суточного пайка и денежного вознаграждения.
Решению продовольственной проблемы помогло широкое привлечение женского труда. Если до войны в сельском хозяйстве число женщин составляло 33,3%, среди трактористов 9%, то в 1943 г. соответственно 80 и 81%, а около 20% составляли пожилые люди и подростки в возрасте от 14 до 18 лет.
Колхозы и совхозы явились могучим трудовым ресурсом.
Воздавая должное трудовому подвигу колхозников и рабочих совхозов в годы войны, можно сказать, что это был подвиг людей, которые видели смысл жизни в труде во имя победы.
Вождь должен быть хоть немного пророком
О стиле и методах управления ГКО можно говорить много, но, на мой взгляд, немаловажное место занимает психология людей, входящих в Государственный Комитет Обороны, закономерности поведения каждого из них, их характеристики и роль каждого в управлении общественными процессами.
Попробуем лишь отдельными штрихами коснуться личности каждого члена ГКО и, прежде всего, самого Сталина.
Деятельность ГКО, Политбюро ЦК ВКП(б), Ставки ГК, Совнаркома неотделимы от его имени, поэтому разговор о личности Сталина считаю возможным вести на фоне деятельности его в указанных органах.
В современной литературе, в прессе и других СМИ, в художественно-исторических фильмах проводилась линия: ГКО — это Сталин! Ставка — это Сталин! И на этом якобы строилось все управление государством и вооруженными силами. Мы уже говорили об этом. Но, как сказал М. И. Калинин, «хорошие мысли никогда не мешает повторить».
На мой взгляд, политическая фигура Сталина имела свои характерные особенности в разные периоды: в довоенный, военный и послевоенный.
Наиболее ярким по результатам его деятельности, в том числе и в общечеловеческом плане, является военный период, когда Сталин был центральной фигурой во всех ветвях власти.
Были ли ошибки в этот период у Сталина? Да, были, и немалые, особенно в начальном периоде.
Об этом историки и писатели пишут, порой для убедительности выдумывая несуществующие факты, благо, что за это никто не несет ответственности.
Известно, что любой человек ошибается, но для оценки его деятельности в целом важен общий итог содеянного. Сталин много совершил ошибок, но еще больше принял судьбоносных решений. Именно в самый тяжелый период в жизни Советского Союза и самого Сталина он, сплотив вокруг себя талантливых единомышленников — полководцев действующей армии и трудового фронта, достиг апогея в своей деятельности.
Трудно себе представить, что человек может охватить такой широкий круг вопросов, которые стояли перед Сталиным. Он работал ежедневно по 14—16 часов, оставляя на отдых, прием пищи и личные дела по 8—10 часов.
Из принятых за время войны Государственным Комитетом Обороны 9971 постановления почти 2256 постановлений, касающихся Вооруженных Сил, он подписал лично. И не просто подписал: одни он написал лично, другие подготовлены под его диктовку, третьи он существенно переработал, что-то добавил и уточнил. Все это укладывается в 536 дел Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Подписано или утверждено множество документов Политбюро, ЦК ВКП(б), Совнаркома СССР, Наркомата обороны, около 1000 приказов и директив Ставки. И в каждом из них виден почерк Сталина, его стиль изложения: мыслей кратких и тесных по объему, но широких по смыслу.
Заметим, он лично сам разбирался в проектах постановлений, от норм снабжения Вооруженных Сил носовыми платками и «фронтовыми ста граммами» до утверждения планов кампаний войны и стратегических операций, мобилизации за период войны в Вооруженные Силы около 34,5 млн мужчин и женщин. За время войны он 157 раз принял командующих войсками фронтов с докладами планов предстоящих операций. Нашел время неоднократно принять членов военных советов фронтов, вызвать для беседы командиров партизанских соединений и отрядов, а также командующих танковыми и воздушными армиями. 1413 раз его посещали лица руководящего состава Вооруженных Сил — начальник Генштаба и его заместители, начальники главных управлений НКО, начальник тыла и его заместители. Кроме этого, у вождя ежедневно бывали члены ГКО, Ставки, Совнаркома, наркомы всех отраслей промышленности, представители общественности и иностранные дипломаты.
Начиная с первого дня войны, Сталин привлек на свою сторону представителей руководства христианской веры и других вероисповеданий, действующих на территории СССР. Он пресек травлю служителей культа партийными кликушами, вроде Емельяна Ярославского. В храмах русской церкви возносились молитвы о даровании победы над врагом. В это время в Кремле можно было встретить священников, писателей, директоров оборонных заводов, рабочих, полковников, рядовых солдат Красной Армии и других лиц.
За всей этой напряженной работой, изнурительной физической нагрузкой, связанной с величайшей ответственностью и даже смертельной опасностью (когда он отказался эвакуироваться в тыл), стоял еще и титанический интеллектуальный труд. В архиве президента имеется 1500 дел с личной перепиской Сталина по самым различным вопросам, а в РЦХИДНИ в личном фонде И. В. Сталина хранится более 5500 авторских дел и документов.
Одной из причин, почему я выделяю в деятельности Сталина военный период, является то, что в это время он отказался от репрессий, подобных расстрелу командующих войсками Западным фронтом во главе с «главным танкистом» — генералом армии Д. Г. Павловым и других подобных случаев, в том числе арест и расстрел видных военачальников, выдвинутых им же на высокие посты (помощника начальника Генштаба дважды Героя Советского Союза Я. В. Смушкевича, командующего ПрибВО А. Д. Локтионова, начальника академии ВВС РККА Ф. К. Арженухина и других. Поняв, что репрессиями победы не завоевываются, тем более принимая решения в одиночку, пренебрегая мнением Генштаба, Сталин отказался от репрессий.
Но были и такие, кто следил по указанию Сталина за командующими, в частности Н. С. Хрущев следил за Р. Я. Малиновским, и тот был снят за поражение на фронте с должности командующего Южным фронтом и назначен командующим 2-й Гвардейской армией, где Хрущев также наблюдал за Малиновским. Но справедливости ради следует сказать, что на этот раз он положительно отозвался о нем.
Н. А. Булганин обращался 31.07.41 г.1 к И. В. Сталину с просьбой отстранить С. К. Тимошенко от должности главкома западного направления и командующего войсками Западного фронта, а на его место назначить А. И. Еременко.
В архиве имеются донесения ЧВС Диброва на командарма 59А генерал-лейтенанта И. В. Галанина о злоупотреблениях им спиртным2 .
Донесения на командующих шли Сталину и от Мехлиса на И. Е. Петрова и на генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова. Член ВС ВМФ генерал-лейтенант И. В. Рогов неоднократно доносил Г. М. Маленкову на наркома ВМФ адмирала Н. Н. Кузнецова, и в частности сообщил о провале операции по разгрому немецкого флота в ВМБ — Феодосии3 .
Мерой наказания за большие упущения в руководстве войсками стали отстранение от командования, перемещение или понижение в должности. Уже в 1941г. были отстранены от командования войсками Западного фронта генерал-полковник И. С. Конев, командующий Южным фронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлов, генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский. Впоследствии отстранены командующие: Западным фронтом — генерал-полковник В. Д. Соколовский4 , 2-м Прибалтийским фронтом — генерал армии М. М. Попов5 , командующий приморской группой 2-го Белорусского и 4-го Украинского фронтов И. Е. Петров, а в 1942 г. — не успевший занять должность командующего войсками Сталинградского фронта генерал-полковник В. Н. Гордов. А Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко за поражение на Юго-Западном фронте в Харьковской наступательной операции (май 1942 г.) получил выговор, а затем был снят с должности командующего Сталинградским фронтом, уступив место генерал-полковнику Гордову. Не был наказан член ВС Н. С. Хрущев, Л. З. Мехлис сначала был снят за поражение на Крымском фронте, а затем назначен на Воронежский фронт членом ВС. Они либо перемещались на равноценные должности на другие фронты, либо после понижения и разжалования снова поднимались по служебной лестнице до ЧВС фронтов.
Немалую роль в том, что указанные командующие не отправились «пить кофе»* у Берии, сыграли член Ставки, заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков и начальник Генштаба, член Ставки А. М. Василевский. Они доказали Сталину, что от этого мало пользы.
##* «Пить кофе» у Берии означало быть арестованным.
Никто из членов военных советов фронтов не был расстрелян, если не считать ЧВС Южного фронта И. И. Ларина, покончившего жизнь самоубийством (он написал записку «Родион не виноват»* и просил пожалеть семью), и ЧВС Юго-Западного фронта, корпусного комиссара Н. Н. Вашугина, который в первый день войны застрелился, оказавшись в окружении.
##* Р. Я. Малиновский.
Небезынтересно узнать, что по другую сторону фронта Адольф Гитлер в перемещениях своих командующих соперничал со Сталиным. Ведь только за поражение немецких войск под Москвой от занимаемых должностей были отстранены 35 фашистских генералов, в том числе главнокомандующий сухопутными войсками вермахта генерал-фельдмаршал Ф. Браухич, генерал-полковник Гальдер, командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Бок, командующий 2-й танковой армией генерал-полковник Гудериан — любимчик Гитлера. Были отданы под суд несколько десятков тысяч солдат и офицеров. Поэтому не нашлось ни одного фельдмаршала, чтобы возглавить оборону Берлина. И обороной Берлина руководил генерал-лейтенант артиллерии Ведлинг (командир корпуса).
Прекратились репрессии со стороны И. В. Сталина по отношению к руководящим кадрам народного хозяйства.
После вывода из строя на длительное время крупнейшего предприятия оборонной промышленности — Горьковского автозавода в июне 1943 г., Сталин лично подготовил Постановление № 3524сс от 5 июня 1943 года «О создании комиссии по рассмотрению недостатков противовоздушной обороны г. Горького». Председателем комиссии был назначен некто иной, как Л. П. Берия. Все ожидали кровавой расправы. Но, как видно из результатов работы комиссии, в изданном Постановлении ГКО № 3534сс от 08.06.43г. «О противовоздушной обороне заводов г. Горького» командующий Горьковским корпусным районом ПВО генерал-майор А. А. Осипов был от занимаемой должности отстранен и назначен (с понижением) начальником Высшей школы ПВО. А директор автозавода Лифшиц за плохую организацию МПВО во время ударов вражеской авиации, как начальник МПВО объекта, с занимаемой должности был снят. На его место был возвращен бывший директор завода Лоскутов.
Другой пример. Томский завод № 166 не выполнил план выпуска учебных самолетов в третьем квартале 1941 г.
ГКО издало Постановление № 703с6 от 22.09.41 г. «Об обеспечении производства самолетов 103у на заводе № 166 в г. Омске», согласно которому директор завода А. В. Ляпидевский был снят с должности директора и оставлен там же заместителем директора. На его место был назначен А. П. Соколов (бывший директор завода № 19). Решением ГКО, изложенным в этом постановлении, на завод для ликвидации прорыва было направлено 20 начальников цехов и 150 мастеров высокой квалификации.
Подобный факт случился и на Челябинском танковом заводе. За недоброкачественный выпуск танков КВ был объявлен «строгий выговор» заместителю наркома танковой промышленности Зальцману и главному конструктору танков КВ Котину. Были отданы под суд зам. директора по танковому производству Ланцберг, заместитель главного конструктора Духов, металлург Цуканов и районный инженер ГАБТУ военинженер 1-го ранга Шпитанов, но суд так и не состоялся, все указанные лица остались работать, а некоторые даже стали затем трижды Героями Социалистического Труда (Н. А. Духов — 1945, 1949, 1954).
Других фактов жесткого или жестокого отношения к работникам трудового фронта, подобных приказу Верховного Главнокомандующего № 227, известному под названием «Ни шагу назад», в ста тысячах страниц дел ГКО мною обнаружено не было.
Однако заметим, это было в самые тяжелые годы первого периода Великой Отечественной войны, когда подчас требовательность подменялась понятием жестокость.
Остановлюсь на морально-психологическом климате, создавшимся в Государственном Комитете Обороны.
Социальные исследования показывают, что успех той или иной деятельности может резко возрасти только за счет таких социально-психологических факторов, как психологический настрой и сплочение коллектива, психологический климат, чувство удовлетворения каждого члена коллектива своим положением, взаимоотношениями с коллегами и особенно с руководителем.
В состав Государственного Комитета Обороны с самого начала его образования вошли люди, спаянные единой идеологией и совместной работой в партии: Сталин, Молотов, Маленков, Вознесенский, Микоян, Каганович, Ворошилов и Булганин.
Сталин как руководитель создавал определенный микроклимат. Собирались у него в неофициальной обстановке, обменивались мнениями или собирались у Сталина за ужином, где за беседами, как уже говорилось ранее, подводились итоги за прошедший день, рассматривались возникшие вопросы. Такой стиль работы создавал доверительные отношения, сплоченность.
В кабинете собирался уже более широкий круг лиц: члены ГКО, Ставки, Политбюро, наркомы, а также командующие родами войск и другие ответственные руководители.
Вот что вспоминал в своих диктовках А. И. Микоян: «Верховный был высокоорганизованным руководителем. По степени важности свои решения он писал красным, синим, зеленым или простым карандашом. Он имел цепкую память и знал состояние и местонахождение каждой дивизии, фамилию и звание их командиров, к тому же имел маленький блокнот со справочными данными по фронтам, резервам, в том числе и боевой технике. Ему подражали Шапошников, Жуков, Василевский и наркомы»7 .
Историки, публицисты, писатели немало написали об этих людях, в большей степени биографий, не учитывая идейно-политическую атмосферу, царившую тогда в аппарате ГКО, Ставке и забывая порой, что действия и поступки людей, и особенно руководителей высокого ранга, полководцев, совершались в конкретной исторической обстановке, а она не оставляла времени для долгих раздумий и анализа, требуя чрезвычайных решений. Поэтому любое художественное произведение или тем более историческое только тогда может быть правдивым, когда дается в контексте конкретного времени и событий.
О деятельности ГКО мы уже вели речь в предыдущих главах, но еще раз подчеркнем, что она неотделима от имени Сталина как председателя ГКО, Верховного Главнокомандующего. Оправдано ли его назначение на пять ведущих должностей в государстве, партии и Вооруженных Силах? Можно сказать однозначно — да.
А. М. Василевский об этом говорил: «Оправдано ли было, что Сталин возглавлял Верховное Главнокомандование? Безусловно, оправдано, и, когда Сталин, как Генеральный секретарь, Предсовнаркома, председатель ГКО стал еще Верховным Главнокомандующим, наркомом обороны, открылись благоприятные возможности для победы»8 .
А вот о Гитлере по этому же поводу бывший командующий группами армий «Север» и «Южная Украина» генерал-полковник Г. Фриснер в 1945 г. писал: «Многие немцы видели в объединении политического и военного руководства в руках Гитлера гарантию и залог конечной победы. Однако обе эти функции не ужились в Гитлере и не превратились в творческий синтез, в обеих функциях Гитлер оказался несостоятельным»9 .
Сталин обладал не только природным умом, удивительной памятью, но и большими познаниями. Уделяя постоянное внимание развитию вооружения и боевой техники, Сталин как председатель ГКО и Председатель Совнаркома, часто встречался с наркомами оборонной промышленности А. И. Шахуриным, Д. Ф. Устиновым, Б. Л. Ванниковым, В. А. Малышевым и главными конструкторами авиации Н. Н. Поликарповым, А. Н. Туполевым, С. В. Ильюшиным, А. С. Яковлевым, П. О. Сухим; артиллерии — В. Г. Грабиным; танков — Ж. Я. Котиным и А. А. Морозовым, оружия — В. А. Дегтяревым, Б. Г. Шпитальным и Г. С. Шпагиным. И надо признать, что он всегда был на высоте обсуждаемых вопросов. Он обходился без консультантов и пытливо добирался до малейших тонкостей, порой своими вопросами ставя в тупик самих конструкторов.
Вместе с тем он был волевым, мужественным человеком и обладал большими организаторскими способностями.
Его заместитель по Ставке выдающийся полководец XX века маршал Г. К. Жуков писал: «И. В. Сталин был волевой человек и, как говорится, не из трусливого десятка, растерянным его видел только один раз. Это было на рассвете 22 июня 1941 года»10 .
Это подтверждается его поведением, когда 15 октября 1941 г. над Москвой нависла угроза захвата.
Об этом трагическом случае А. И. Микоян писал: «Вот 16 октября меня будит охрана (семья была на даче) и сообщает, что Сталин просит зайти в кабинет, тогда в его кабинете собрались и члены ГКО и Политбюро. Сталин держался спокойно. Перед членами ГКО он изложил обстановку, что немцы могут раньше подбросить резервы и фронт под Москвой может быть прорван. Он предложил срочно эвакуировать правительство, важнейшие учреждения, политических и государственных деятелей, подготовить город на случай прорыва фронта немцами и вторжения в Москву. Для этого предложил подложить динамит под важное оборудование машиностроительных заводов и других предприятий, которые могут быть использованы на случай занятия Москвы для военных нужд и производства боеприпасов немцам.
Артемьеву было предложено подготовить план боев по обороне города, чтобы продержаться до подхода резервов, когда они придут и вышибут немцев из Москвы…
Он сказал, что правительство надо эвакуировать в Куйбышев, туда же перевести иностранные посольства, наркоматы перебазировать в другие города. Сталин предложил всем членам Политбюро и ГКО выехать сегодня, а я выеду завтра утром или позднее, сказал он»11 .
Тут же было подготовлено Постановление ГКО № 801сс от 15.10.41 г.12 , где указано: «т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке». В Куйбышев отбыли А. А. Андреев, Л. М. Каганович, М. И. Калинин, Н. А. Вознесенский. Многие отказывались выезжать, в том числе А. И. Микоян, И. Ф. Тевосян, А. И. Шахурин и другие. Через несколько часов Микоян зашел к Сталину в кабинет: «Там был Артемьев, на столе лежала карта западной части Москвы, особенно до Бородинского моста через Москву-реку, где были обозначены рубежи: 1-й и 2-й, немецкие позиции, там был отмечен водный рубеж, на котором должны быть сооружены укрепления. Затем на подходе к Москве еще линия укреплений. Артемьев показывал указкой и объяснял, сколько можно продержаться»13 .
Обстановка в городе была сложная. Согласно плану отъезда, разработанному Кагановичем, на восток ежечасно, а порой ежеминутно, уходили эшелоны. Ведь следовало эвакуировать с разных вокзалов и погрузочных площадок более 70 ведомств: наркоматы, Совнарком, посольства, часть администрации ЦК и других учреждений. В это же время шло минирование предприятий. Рабочие получили заработную плату за две недели вперед и не должны были являться на предприятия. В городе прекратилось троллейбусное и трамвайное движение. Но рабочие пешком добрались до проходных заводов, а дальше путь им был прегражден. Поползли слухи, что «парторги заводов удрали из Москвы, что правительство тоже удрало». Пришлось некоторым членам ГКО и Политбюро выехать на предприятия, успокоить народ и не допустить паники и погромов. Микоян выехал на автозавод им. Сталина. «Заехал на автозавод. Там митинг — 5—6 тыс. человек рабочих. У самого входа кричит Лихачев, рядом Крестьянинов (профком) на «родном» матерном языке кричит на рабочих, требуя разойтись по домам. Я спросил: «Что делается?», а Лихачев говорит: «Рабочие рвутся в цеха, а мы их пустить не можем (готовятся к взрыву)». Меня спросили: «Почему правительство удрало, секретарь парткома удрал, секретарь комитета комсомола тоже. Почему никто не объяснит, почему не пускают на завод?» Я разъяснил: «Сталин на месте, Молотов на месте, только наркоматы уехали, так как им здесь в этой обстановке нельзя оставаться, когда фронт подошел к Москве. Сейчас от вас требуется спокойствие. Жалованье вам выдали, а вы почему шумите? Я прошу разойтись по домам и не нападать на директора. Постепенно рабочие начали расходиться»14 .
В цехах остались ответственные рабочие, коммунисты у станков, готовые в нужное время их подорвать. В городе не работали метро, троллейбусы, трамваи, но на улицах поддерживалось спокойствие.
После выяснения обстановки в городе снова собрались у Сталина. С фронта тревожных донесений не поступало. С вступлением Г. К. Жукова в должность командующего Западным фронтом обстановка стала управляемой, а положение на фронте стало стабилизироваться.
Однако угроза захвата столицы оставалась. Поэтому 19 октября было издано самое тяжелое, но необходимое Постановление Государственного Комитета Обороны № 813 от 19.10.41 г.15 : «Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах на 100—120 км западнее Москвы поручена командующему Западным фронтом генералу армии Г. К. Жукову, а на начальника гарнизона г. Москвы генерал-лейтенанта т. Артемьева, возложена оборона на ее подступах».
Государственный Комитет обратился к трудящимся: соблюдать общественный порядок и спокойствие, а также оказывать Красной Армии, обороняющей Москву, всяческое содействие.
В эти трагические дни для столицы, для всей страны, когда замер весь мир, советские люди знали, что Сталин на посту, слышали голос Левитана и верили, что немцам не видать Москвы. Они знали: Сталин на месте, а с ним в Москве все правительство, и это вселяло уверенность в победу, в разгром немецких войск.
Естественно, когда фашистские войска находились в нескольких десятках километров от столицы, большую часть времени Верховный уделял вопросу обороны Москвы.
По его распоряжению еще до начала сражений на подступах к столице были подготовлены центральный узел связи на станции метро «Белорусская» и стратегический пункт государственного и военного управления на станции метро «Кировская».
Сталин во время ожесточенных бомбардировок Москвы чаще всего находился на КП 1-го корпуса ПВО, наблюдая за работой личного состава по отражению воздушного противника. По окончании налетов он обычно беседовал с генералами, офицерами и даже с рядовыми бойцами. А иногда после отбоя «воздушной тревоги» он приглашал к себе в Кремль или приемную командующего Московской зоной ПВО генерал-лейтенанта М. С. Громадина (с 9.11.41 г. командующий ПВО территории страны), командира корпуса ПВО генерал-майора Д. А. Журавлева и командира 6-го истребительного авиационного корпуса полковника И. Д. Климова, где подводились итоги сражения, решались вопросы управления, связи и обеспечения. Там же, в метро, был оборудован кабинет, где он принимал членов ГКО, руководство Москвы (первого секретаря МГК Щербакова и председателя горсовета Пронина) и других.
С началом операции «Тайфун», наступлением группы армий «Центр» на Москву, Сталин и другие члены ГКО вплотную занялись обороной Москвы. ГКО работал непрерывно, принимая судьбоносные решения для Москвы и страны в целом (Постановления № 801сс «Об эвакуации столицы» и № 813сс «О введении осадного положения в г. Москве и прилегающих к городу районах»), о чем уже говорилось раньше.
В дни, когда эвакуировались Совнарком, аппарат ЦК ВКП(б) и Генштаб, вся тяжесть управления государством и вооруженными силами легли на Сталина, Молотова, Маленкова и Берию, небольшую группу Генштаба во главе с Василевским, некоторых наркомов, возвратившихся из Куйбышева, а также командующих видами вооруженных сил и родами войск.
Во время второго этапа операции «Тайфун» председатель ГКО выступил с докладом на торжественном собрании города, которое было посвящено 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Доклад Сталина транслировался по радио. На другой день, 7 ноября, Сталин как Верховный Главнокомандующий в 8.00 час. принимал парад войск Московского гарнизона, с которого участвующие в торжественном марше направлялись на фронт.
Оба эти мероприятия были актами высокого нравственного значения, которые укрепили боевой дух защитников столицы и всех Вооруженных Сил Советского Союза и веру в победу, которая была так нужна, особенно после крупных неудач Западного и Брянского фронтов в районах Вязьмы и Брянска. Но окруженная группировка под Вязьмой оказывала упорное сопротивление, сковав около 28 дивизий противника до 13 октября, а войска Брянского фронта оборонялись до 23 октября, после чего, прорвав кольцо окружения, вышли на линию Белев — Мценск — Поныри — Фатеж — Льгов, сорвав планы фашистского командования.
Г. К. Жукову, вступившему в командование объединенным Западным фронтом, приходилось управлять войсками в нелегкой обстановке, когда войска Западного и Брянского фронтов, потерпев крупное поражение в районе Вязьмы и Брянска, частично потеряли управление. Группа ГКО во главе с Молотовым работала в штабе Западного фронта, а Мехлис — в штабе Резервного фронта, но они практически не оказывали помощи в управлении, а отыскивали виновников, с которых можно было спросить по всей строгости военного времени. От Сталина и от других членов ГКО и Ставки сыпались угрозы, противоречивые распоряжения. Молотов даже предупредил Жукова, что, если он не остановит наступление немцев, будет расстрелян. На что Георгий Константинович со всей своей прямотой ответил ему по телефону: «Если он способен разобраться быстрее меня в положении, пусть приезжает и вступает в командование фронтом. Он бросил трубку, а я стал заниматься своими делами»16 .
Сталин давал разноречивые указания: то нанести контрудары в районах Волоколамска и Серпухова, то вернуть захваченные немцами Дедовск и Красные Поляны, хотя Дедовск удерживался 9-й гвардейской стрелковой дивизией генерала Белобородова.
В такой нервозной обстановке можно было и сорваться. Узнав о решении Шапошникова об отводе правого фланга 16-й армии на восточный берег реки Истра (по просьбе Рокоссовского), Жуков направил телеграмму в его адрес: «Фронтом командую я. Приказ об отводе войск отменяю. Приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни на шаг не отступать. Жуков»17 .
Только неукротимая воля и талант полководца позволили ему не растеряться, а твердо управлять войсками в этой сложной обстановке, когда враг рвался к Москве, не потерять способность с максимальной продуктивностью принимать решения в условиях максимальной опасности. Конечно, на войне некогда голосовать, излишне сердобольствовать — война требует, бой требует решительных действий.
Умело организовав оборону на танкоопасных направлениях вдоль Ленинградского, Волоколамского, Можайского, Нарофоминского, Малоярославецкого, Калужского и Каширского шоссе, где были сосредоточены 20, 16, 5, 33, 43, 49, 50-я армии, а также 10 полков зенитной артиллерии 1 КПВО, Жукову удалось не допустить захвата столицы.
В это время Государственный Комитет Обороны принимал меры по созданию и выдвижению на московском направлении стратегических резервов. Для усиления Западного фронта в период 25—29 ноября из резервов Ставки и прилегающих фронтов были переданы 1-я Ударная, 10-я и 20-я армии со всеми соединениями.
К концу ноября группа армий «Центр» в ходе сражений понесла крупные потери, потеряв способность к дальнейшему наступлению. Генеральный штаб сухопутных войск гитлеровской армии, а также напрямую некоторые командующие армий обращались к Гитлеру о прекращении наступления и планомерном отводе войск на подготовленные рубежи обороны, но Гитлер продолжал упорно требовать наступления.
Командующий войсками Западного фронта Г. К. Жуков понимал, что в ходе наступления под Москвой немецкое командование использовало все свои возможности, войска потеряли способность к дальнейшему наступлению и что наступил перелом в ходе Московской битвы.
30 ноября 1941 г. на имя Сталина был направлен план контрнаступления Западного фронта.
Жуков просил Василевского срочно доложить о нем наркому обороны и «дать директиву войскам приступить к операции, иначе можно опоздать с подготовкой». Начало наступления определялось для 1-й Ударной, 20-й и 16-й армий с утра 3—4 декабря, а 30-й армии — 5—6 декабря. Войска 5, 33, 43, 40-й и 50-й армий фронта 4—5 декабря должны перейти в наступление с ограниченными задачами.
После утверждения Сталиным плана контрнаступления войска Калининского, Западного и Юго-западного фронтов без оперативной паузы 5—6 декабря перешли в наступление.
К 7 января 1942 года в ходе Калининской, Клинско-Солнечногорской, Тульской, Калужской и Елецкой фронтовых наступательных операций советские войска нанесли тяжелое поражение войскам группы армий «Центр», которые были отброшены на 100—200 километров на запад. Победа под Москвой развеяла миф о непобедимости немецкой армии, похоронила план «молниеносной войны».
Можно сказать о том, что Московская битва на первых двух этапах (оборонительная и наступательная операции 30.09.41— 07.01.42) имела если не решающее, то одно из первостепенных значений для хода всей Великой Отечественной войны, так как именно здесь была перехвачена у фашистского командования стратегическая инициатива.
И тем не менее ход битвы показал, что высший орган военного управления — Ставка ВГК, лично Верховный Главнокомандующий и некоторые члены ГКО, не имея должной оперативно-стратегической подготовки и опыта руководства войсками, вмешательством в дела командующих и военных советов создавали нервозную обстановку, а иногда своими противоречивыми указаниями наносили вред руководству войсками. И здесь, как нигде, уместно выражение Мольтке, приведенное в книге Г. Фриснера «Утерянные победы», уже упоминавшейся выше: «Если война началась, то политика не должна, как говорится у Мольтке, вмешиваться в проведение операций»18 .
И в то же время Сталин, будучи председателем ГКО, занимался важнейшими проблемами, без решения которых возможность победы под Москвой была бы призрачной, ибо и с той и другой стороны в сражение были брошены последние батальоны. В этой обстановке все решали резервы, которыми и занимался лично Сталин и ГКО. Они-то и перевесили чашу весов в пользу советских войск.
Одним из главных вопросов деятельности ГКО, как уже сказано, был вопрос подготовки резервов. В ноябре—декабре 1941 г. в резерве Ставки находилось 8 резервных армий: 58, 59, 28-я резервные армии (Вологда, Рыбинск); 1-я Ударная, 20-я, 10-я армии (в районах гг. Калинин, Москва, Рязань); 6-я армия (Тамбов); 57-я резервная (Камышин, Сталинград).
ГКО в период с 15 октября по 1 декабря принял ряд постановлений по формированию соединений и частей. (Это в период после эвакуации столицы СССР в Куйбышев.)
К ним относятся:
— Постановление № 810сс19 от 18.10.41 г. «О формировании 20 отдельных стрелковых бригад»;
— Постановление № 796сс20 от 14.10.41 г. «О формировании 50 стрелковых дивизий»;
— Постановление № 894сс21 от 13.11.41 г. «О формировании соединений за счет южных республик» — 5 кавказских дивизий, 2 стрелковых дивизий, осбр — 11, в том числе из Башкирии, Узбекистана, 5 кд, 9-осбр, Таджикистана — 1 кд, Казахстана — 2 кд, 20 — осбр, Калмыкии — 3 кд, Чечено-Ингушетии — 2 кд, Кабардино-Балкарии — 2 кд;
— Постановление № 787сс22 от 13.10.41 г. — о формировании 6 саперных армий;
— Постановление № 858сс23 от 01.11.41 г. «О формировании 100 авиаполков для действий в СМУ», из них к 10.11.41 г. — 19 ап, к 20.11.41 г. — 38ап, к 30.11.41 г. — 43 ап;
— Постановление № 874сс24 от 09.11.41 г. «Об усилении и укреплении ПВО территории страны» (о создании вида Вооруженных Сил);
— Постановление № 735сс25 от 05.10.41 г. «О формировании артиллерийских полков ПВО за счет 1 КПВО (200 орудий 85мм);
— Постановления № 889сс26 от 11.11.41 г. и № 951сс от 23.11.41 г.27 «О минометных частях» (сформировать 80 и 75 дивизионов реактивной артиллерии);
— Постановление № 977сс от 30.11.41 г.28 «О дальней и тяжелобомбардировочной авиации» (сформировать 81ад и подчинить ее Ставке ВГК);
— по эвакуации: Постановление № 977сс29 от 21.11.41 г. «О вывозе 18 заводов — НКАП, ЧТЗ, СТЗ, ХТЗ»; Постановление № 789 от 13.10.41 г.30 «О Сталиногорской, Каширской, Шатурской ГРЭС»; Постановление № 74831 от 09.10.41 г. «Об оборудовании Донэнерго»; Постановление № 78832 от 20.10.41 — «Эвакуация театров» (ГАБТ, МХАТа, Малого академического и им. Вахтангова).
— о строительстве: Постановление № 794сс33 от 13.10.41 г. (танковых заводов в гг. Кургане и Барнауле);
— о железных дорогах: (Пермь — Астрахань, Гурьев — Астрахань, Баскунчак — Красный Кут).
По руководству военной экономикой вышло резкое Постановление № 1027с34 от 01.06.41 г. «Вопросы НКАП» (НКАП провалил все планы, подвел страну и Красную Армию, ГКО решил поставить на контроль тт. Берии, Маленкова, принять необходимые меры);
— Постановлением № 861сс35 от 02.11.41 г. «О среднесуточной программе выпуска танков» в ноябре 1941 г. был определен среднесуточный выпуск — 6—7 танков Т-34, Т-50, Т-60.
Кроме того, было несколько постановлений по кадровым вопросам и строительству в/ч линии связи Москва — Куйбышев (НКО, отв. Пересыпкин).
Безусловно, были распоряжения, как устные, так и письменные, которые имели менее ценное значение.
И. Сталин бывал на фронте во время Московской битвы в октябре в 16А под Волоколамском. В ноябре на том же направлении за несколько недель до контрнаступления*.
##* См.: Рыбин А.Т. Рядом со Сталиным // Новая и новейшая история. 1992. № 6.
Итак, краткий анализ деятельности ГКО (принятие постановлений и систематическое общение со Сталиным членов ГКО и государственных, партийных деятелей и военачальников) показывает что в создавшейся чрезвычайной обстановке высший орган государственного управления постоянно функционировал и надежно управлял всеми ведомствами.
Сам Верховный, Государственный Комитет Обороны и Ставка в смертельный для столицы час не покинули войска, а твердо управляли действующей армией и всей страной. Это поддерживало моральный дух армии, которая верила в то время своему вождю. И это правда, которую опровергнуть нельзя, хотя многие пытались доказать, что Сталин бежал из Москвы и оттуда телефонировал, узнавая, сдали Москву или нет. Факты вещь упрямая и не всегда приятная, видимо, я разочарую людей, привыкших видеть И. В. Сталина, хитрым и злобным трусом. Он не покидал столицы, об этом свидетельствуют документы ГКО и журнал учета посещений кабинета Сталина в Кремле.
Известный советский писатель Иван Стаднюк уже после войны во время встречи с Молотовым спросил у него: «Как бы развернулись события, если б Сталин осенью 1941 года покинул Москву?» Ответ был, как говорят, однозначным: «Москва бы пала». А что последовало бы за захватом немцами Москвы? Напрашивался вывод, с которым соглашаться не хотелось: рухнул бы Советский Союз… Молотов смотрел шире, тут же рухнула бы коалиция антигитлеровских государств»36 .
Хочу сказать, что Сталин умел работать, но умел заставить работать с полным напряжением и других.
Георгий Константинович Жуков писал о трудоспособности Сталина: «Работа в Ставке была физически очень тяжелой, каждый трудился в меру сил и возможностей. Все равнялись на Сталина, а он, несмотря на его возраст, был неутомим, и, когда кончилась война, он как-то сразу постарел, стал менее подвижен, еще более молчалив и задумчив»37 .
Подчеркну, что Сталин обладал способностью предвидеть. Это он, учитывая потенциальные возможности страны и народа, предвидел, что война с немцами будет затяжной. Более того, в создавшейся обстановке этот вывод был верным. Несмотря на тяжелейшие условия вступления Красной Армии в войну, военно-политическое руководство, мобилизовав глубинные резервы России, верило в то, что, пока жив дух народа и сохранена армия, победа будет за нами.
Вернемся к событиям 1941 г., в частности к одному эпизоду, случившемуся во время первого визита министра иностранных дел Англии А. Идена. Во время приема у И. В. Сталина он высказал предположение, что борьба с немцами будет трудной и длительной. «Ведь сейчас, — добавил он, — Гитлер стоит под Москвой и до Берлина далеко». «Ничего, — спокойно возразил Сталин, — русские уже бывали два раза в Берлине, будут и в третий раз»38 .
Приведу еще один пример дальновидности Сталина. Вспоминая совещание 24 июня в кабинете вождя, директор Северного завода Ленинграда М. Попов отмечал:
«Сталин неожиданно спросил:
— А где у нас броневые станы?
Я ответил, что это известно всем присутствующим, в основном у судостроителей: у нас на Севере, в Приазовье относительно небольшой стан есть на одном старом заводе.
— Эвакуируйте их немедленно на Урал, в Западную Сибирь»39 .
Для всех присутствующих такое решение расценивалось как преждевременное, малодушное, но вскоре было решено начать демонтаж стана с 15 июня в Приазовье и вывоз его, чтобы к 15 сентября пустить в дело. Это было поистине пророческое решение, ибо в производстве танков стан являлся ключевым инструментом, без которого прокатать лист 10—12 м, шириной от 3 до 4 метров невозможно.
Еще о предвидении событий. В 1944 г. после возвращения с Тегеранской конференции по инициативе Сталина было принято решение о нанесении 10 ударов, которые раньше назывались «сталинскими». Последовательность их нанесения по месту и времени не позволили гитлеровскому командованию маневрировать силами, они не могли предположить, где и в какое время следует ожидать удар, чем были поставлены в тупик. И уже к осени 1944 г. советские войска вышли на рубеж государственной границы.
До сих пор я пытался показать Сталина как политика, как председателя Государственного Комитета Обороны со слов его соратников. Но, изучив множество документов ГКО, личных фондов В. М. Молотова, Л. П. Берии, Г. М. Маленкова, А. И. Микояна, А. А. Жданова, переписку Сталина с его окружением, у меня сложилось собственное мнение о Сталине-человеке. Он был вежлив, не срывался, не делал разносов, он начал войну со своей командой и закончил ее с ними. Он к каждому имел претензии, но по мелочам не придирался, тон разговоров его был ровным, он умел слушать собеседника, но предложения должны быть краткими и конструктивными. Умел ценить время, памятуя о том, что упущенный момент не вернется. Он понимал, что время на войне ценится по секундам. Конечно, Сталин был, как и другие люди, с достоинствами и недостатками. Но хочется подчеркнуть следующее: прошло после войны более полувека, но из воспоминаний его соратников (кроме Н. С. Хрущева), видно, что Маршалы Советского Союза и полководцы трудового фронта его серьезно не критиковали.
Думается, что только суд истории, самый объективный суд, поставит все точки над «i» в политическом портрете Сталина. Но ведь многие пытаются взвалить на Сталина всю вину за кровь и жертвы народа, на него одного, и ничуть — на Гитлера, а Великую Отечественную войну называют схваткой двух тиранов.
Вот как отзывался о Сталине адмирал Леги — советник двух президентов США после первого пленарного заседания глав трех государств в Тегеране: «Большинство из нас до встречи с ним считали его «бандитом», «главарем», который пробился на высший пост в своем правительстве.
Это впечатление было ошибочным. Мы сразу же поняли, что имеем дело с весьма умным человеком, который умел хорошо говорить и был намерен получить то, чего хотел для России… Подход маршала к нашим общим проблемам был прямым, благожелательным и учитывающим точки зрения двух его коллег — пока один из них не выдвигал предложение, которое по мнению Сталина, шло вразрез с интересами Советского Союза. Тогда он мог быть бесцеремонно прямым, почти грубым»40 .
Другие члены ГКО
Вторым человеком по положению в государстве после И. В. Сталина был Вячеслав Михайлович Молотов. Он вступил в войну заместителем председателя Государственного Комитета Обороны, членом Ставки Верховного Главнокомандования, заместителем Председателя Совнаркома СССР, наркомом иностранных дел СССР — по служебной линии, а по партийной — членом Политбюро ЦК ВКП(б). До войны и во время ее он пользовался абсолютным доверием вождя. Таким его знал народ, таким его знал весь мир.
Анализ журнала посещений И. В. Сталина в Кремле показывает, что Вячеслав Михайлович был ему самым близким человеком, особенно в предвоенные годы. Он настолько понимал Сталина, что и мыслил по-сталински. Один из представителей Коминтерна об этом писал, что во время беседы со Сталиным в присутствии Молотова, создавалось впечатление, что сидит и говорит один человек. Молотов мог перебивать Сталина, который сам, не дожидаясь конца высказывания Молотова, продолжал его мысль.
В личном фонде Молотова имеется документ, где некий Кинкеид писал: «Молотов — один из лейтенантов и правая рука Сталина (конечно, будет выполнять его решения) — шесть сроков тюремного заключения и две ссылки в Сибирь — вот отдельные моменты сравнительно небольшой карьеры Молотова»1 . Это тоже их сближало.
Сталин на вопрос одного из репрессированных, вхожего в его кабинет: «За что меня посадили?» ответил: «Я революционер, ты революционер, — я посидел, должен посидеть и ты»2 .
Возможно, это была шутка, но с подобными шутками он иногда обращался к своим подчиненным.
Вячеслав Михайлович побывал за свою жизнь на многих ответственных партийных и государственных постах, и в частности был председателем Нижегородского губисполкома, секретарем Донецкого губкома, а также Секретарем ЦК КП(б) Украины и ЦК ВКП(б), а с 1930 года по 1941 год был Председателем СНК СССР. Во время войны возглавлял Наркомат иностранных дел.
Он был беспредельно предан Сталину, несмотря на то, что тот платил ему черной неблагодарностью.
Даже после ареста своей жены Полины Жемчужиной, наркома рыбной промышленности, члена ЦК ВКП(б), он не изменил своего отношения к вождю.
Он спокойно воспринял досье на свою супругу, которое ему вручил для прочтения Сталин на одном из заседаний Политбюро.
Прочитав его, он спросил у Сталина:
«— Ко мне претензии есть?
— Сталин ответил: нет».
Тогда Молотов пошел к телефону и, соединившись с женой, сказал: «Полина, дальше мы вместе жить не можем».
Вот и весь протест. И тем не менее ни Вячеслав Михайлович, ни его жена не укоряли Сталина даже после его смерти за предоставленный тюремный отпуск.
Несмотря на такие сложные взаимоотношения, тандем Сталин — Молотов имел огромный авторитет. По крайней мере, в знакомстве со множеством дел и документов не удалось выявить ни малейшей критики Сталина в адрес Молотова. Сталин воздерживался от критики его и во время войны, хотя Молотова и потеснил со второго места в государстве Л. П. Берия. Он был по-прежнему вхож к Сталину, но, мало вмешивался в разговоры.
Утратив перед самой войной высокий пост Председателя Совнаркома в пользу Сталина, он все же играл важную роль в государственном управлении, будучи наркомом иностранных дел СССР.
Молотов многое сделал в деле консолидации антигитлеровской коалиции не только США, Англии, но и многих других стран. Скажем больше, его международный авторитет был велик. Вырвав в буквальном смысле слова должность наркома иностранных дел еще до войны, после мюнхенской «сделки», виновником которой, по мнению Сталина, был М. М. Литвинов, который был вызван к Сталину прямо с заседания Лиги Наций и в одночасье отстранен от должности. Молотов совместил в одном лице должности Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и наркома иностранных дел, хотя наиболее приемлемой кандидатурой на этот пост был В. П. Потемкин, пользовавшийся уважением Сталина. Но близость его к некоторым участникам заговора (Федько — зам. НКО СССР, который был арестован) не позволили ему занять эту должность. Таким образом, Вячеслав Михайлович обеспечил себе отход на случай потери должности председателя.
Вячеслав Михайлович сделал многое и для укрепления международного авторитета нашего государства, и для создания выгодных политических условий в ведении войны. Он умело руководил дипломатическими органами в расстановке сил в пользу Советского Союза.
Пользуясь заслуженным авторитетом у министров иностранных дел США и Англии, Молотов сыграл важную роль в подготовке конференций министров иностранных дел в Москве в 1941 г. и 1943 г., а также в общениях с главами государств перед Тегеранской и Ялтинской конференциями. Будучи инициатором Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Англии в сентябре 1941 г. он занял твердую позицию в оказании конкретной помощи СССР по поставке вооружения, боевой техники и материальных средств. Впоследствии занимался делами по открытию второго фронта. Во время угрозы развала антигитлеровской коалиции, вызванной невыполнением союзниками обязательств по поставкам, когда судьба Сталинграда висела на волоске, он выступил с инициативой проведения конференции министров иностранных дел «большой тройки» 18 октября 1943 г. Будучи, как мы уже говорили, практически вторым человеком в государстве, с назначением Л. П. Берии председателем Оперативного бюро и заместителем председателя ГКО, Молотов постепенно стал утрачивать свое положение, особенно когда начал складываться неофициальный тандем Берия — Маленков, а затем триумвират Берия — Маленков — Булганин. После войны к ним присоединился и Хрущев. Их роднило не Политбюро, а участие в НКВД, в частности единство информационного поля при безусловном приоритете Берии, хотя, на мой взгляд, их раздирали внутренние противоречия в борьбе за власть.
Это особенно проявилось в послевоенный период, когда Сталин терял свою твердость, в его предсмертные дни и после его кончины в 1953—1955 г., когда «старая гвардия» — Молотов, Ворошилов, Каганович — потеряла свой авторитет, а в новой началась открытая «драка» за власть. Но мы забежали несколько вперед, тем более что события этих лет многим известны. Возвратимся все же к периоду войны и вспомним, чем занимался Молотов в ГКО.
Будучи заместителем председателя ГКО, он подписывал добрую половину постановлений ГКО, особенно по отраслям промышленности, не связанной с обороной. Кроме этого, он был ответствен перед ГКО за производство танков в течение всей войны, имея в руках специальную группу «танкистов».
Его положительное участие в решении вопросов в танковой промышленности сыграло свою роль в налаживании производства танков и самоходных орудий.
Думается, что благополучие в танковой отрасли определялось не столько участием В. М. Молотова, а в большей степени одаренным от природы высокими организаторскими способностями наркомом танковой промышленности Вячеславом Александровичем Малышевым.
Молотов, ответственный за танкопром, как и некоторые другие представители «старой гвардии», осуществлял руководство старыми бюрократическими методами: проведением совещаний по решаемым вопросам с приглашением лиц, не имеющих отношения к ним, с большой затратой времени. Вот что говорил в своих воспоминаниях Анастас Иванович Микоян о стиле работы В. М. Молотова:
«Как-то Молотов позвонил и попросил меня зайти к нему, поскольку есть ряд вопросов, поставленных Малышевым, где нужна была моя помощь.
Я пошел к Молотову по двум соображениям: во-первых, из уважения к Молотову (я мог бы попросить прислать ко мне бумаги) и, во-вторых, потому, что Молотов сказал, что у него большое совещание, а меня заинтересовала атмосфера, в которой будут обсуждаться поставленные Малышевым вопросы. Это было летом 1941 года. На совещании было человек 20, не меньше: нарком, заместители наркома, члены коллегии Госплана. Во главе стола сидел Молотов. Меня посадили рядом. Рассмотрение и обсуждение вопросов продолжалось чуть ли не час… Молотов давал слово одному, другому, многие возражали. Молотов разрешал много говорить разным представителям… У Молотова была странная манера. Сам он, по существу, по обсуждаемому вопросу не говорил. Вообще мало говорил на заседаниях и совещаниях. Когда подошли вопросы, которые касались меня (снабжение рабочих танковой промышленности продовольствием и снабжение материалами всего танкового производства), я, понимая значение всего этого дела, дал согласие на снабжение рабочих по высшей категории и поддержал некоторые другие просьбы.
Сидя на этом совещании, я убедился, что теряю драгоценное, так необходимое тогда время. Ведь все это можно было решить по телефону»3 .
Лично мне довелось видеть ряд документов, которые являли собой образец волокиты в решении крупных вопросов. К примеру, при получении в свой адрес документа важного значения, Молотов писал резолюцию заинтересованным лицам, а их было около десяти, высказать свое мнение. После получения ответов он вновь направлял документ наркому танкопрома с вопросом: «А как смотрит т. Малышев?» Хотя вопрос был и не по танковой промышленности. Получив «добро» Малышева, он снова ставит резолюцию пригласить всех заинтересованных лиц на совещание, где так и не было принято решение. Молотов предложил создать комиссию по изучению решаемой проблемы, затянув тем самым решение на несколько суток. Такие случаи не единичны, если они и могут быть допустимы, то только в мирное время. Этот метод он перенес в ГКО из руководимого им длительное время Совнаркома.
Поэтому все меньше шли к нему для решения неотложных проблем, а направлялись к более решительным членам ГКО Л. П. Берии и Г. М. Маленкову.
Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов принадлежал к числу старой революционной гвардии и героям гражданской войны.
Ореол Первой Конной, где он был членом Военного совета, заслуги в прошлом и открыли ему путь к крупным военным постам наркома военмора, наркома обороны СССР. Но многие его сторонники, и в первую очередь С. М. Буденный, считали, что он незаслуженно занимал эти посты на самом верху иерархии стратегического руководства Красной Армии.
В предвоенные годы он был вхож в кремлевский кабинет Сталина, проводя там около половины рабочего времени. Несостоятельность К. Е. Ворошилова в должности наркома обороны проявилась еще во время советско-финляндской войны, а также отразилась на состоянии Красной Армии, отмеченном в акте передачи им дел Маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко. С 1940 г. Ворошилов занимал должность председателя Комитета обороны при Совнаркоме СССР, а с началом войны стал членом Ставки ВГК, членом Государственного Комитета Обороны, а с 8 августа 1941 г. постановлением ГКО № 83сс он был назначен главнокомандующим северо-западного направлением, а затем командующим войсками Ленинградского фронта. Тогда он проявил себя смелым и отважным воином, вместе с бойцами ходил в атаку, отражал удары фашистов на Лужской линии. Вместе с А. А. Ждановым принял решение о заминировании кораблей Балтфлота и их подрыве на случай захвата немцами.
К сожалению, в должности командующего Ленинградским фронтом Ворошилов полководческого таланта не проявил и ему пришлось уступить место более решительному командующему Г. К. Жукову, который твердо управлял войсками фронта и стабилизировал положение.
Будучи членом ГКО, Климент Ефремович занимался новыми формированиями и контролем за деятельностью военных советов фронтов, а также партизанским движением. Он трижды направлялся представителем Ставки ВГК для координации действий Волховского в 1942 г., Северо-Западного, Брянского, Калининского и 2-го Прибалтийского фронтов в 1943 г. В декабре 1943 г. был направлен в Отдельную Приморскую армию и работал над планом освобождения Крыма. Верховный не раз указывал ему на крупные промахи в руководстве войсками и на его приверженность к действиям времен гражданской войны. Он всю войну оставался членом Политбюро, но на его заседания практически не приглашался. В ноябре 1944 г. он был выведен из состава Государственного Комитета Обороны. Во время войны участвовал в Московской конференции трех держав — СССР, США и Великобритании (1941 г.), в Тегеранской конференции руководителей СССР, США и Великобритании. Проявили уважение к К. Е. Ворошилову Черчилль и Рузвельт. Первый персонально поздоровался с Климентом Ефремовичем, а Рузвельт обменялся с ним личными часами. В конце войны Ворошилов был председателем Союзной контрольной комиссии в Венгрии и оказывал большую помощь венгерскому народу в восстановлении страны.
Представителем старой гвардии был и Лазарь Моисеевич Каганович. После гражданской войны он был председателем Нижегородского и Воронежского губисполкомов. Руководил после смерти Г. К. Орджоникидзе Наркоматом тяжелой промышленности и Наркоматом путей сообщения. На этих постах и застала его война. В 20 и 30 г. он был на партийной работе в МГК ВКП(б), в аппарате ЦК — зав. спец. отделом, а затем секретарем ЦК ВКП(б).
Каганович был работоспособным руководителем, хорошим оратором, умел доходчиво выступать и вдохновлять. Имел собственное мнение, но эрудиции ему не хватало.
Сталин высоко ценил его. Лазарь Моисеевич по поводу и без повода на собраниях Московской партийной организации, в приветствиях от имени москвичей в адрес ЦК партии подчеркивал роль Иосифа Виссарионовича.
Микоян говорил о нем: «Каганович с равными себе и особенно кто выше его по положению держался хорошо, а в отношении подчиненных вел себя грубо, невежественно, даже оскорбительно. Он часто менял своих помощников. Эти отрицательные качества его характера обнаружились во время войны.
Транспорт стал не справляться с требованиями хозяйства и войны. Летом 1941 г. был создан Комитет по эвакуации, в состав которого был включен Каганович. Думали, что в этом деле главной проблемой будет транспорт. Вскоре оказалось, что проблема была гораздо шире. Встал вопрос, не только как вывозить, но надо было решать, какие заводы в первую очередь вывозить, куда направлять определенные группы работников. Эта работа была очень кропотливая, а Каганович был перегружен делами транспорта, поэтому был освобожден и целиком переключился на работу наркомата»4 .
Но и на этом единственном поприще он оказался не на высоте. Назначенная Сталиным комиссия по проверке наркомата вскрыла серьезные упущения Лазаря Моисеевича в управлении отраслью. Стиль его работы (вместо оперативной работы на местах) отличался длинными совещаниями, изобиловал длинными речами самого наркома. В лености никто из членов комиссии его обвинить не мог. Он даже ночью не уходил с работы, устанавливал кровать в комнате отдыха, его примеру последовали и его заместители.
Актив железнодорожников был не удовлетворен работой наркома. По результатам работы комиссии после доклада Маленкова, Сталин предложил освободить Кагановича от работы в Наркомате транспорта и перевести в Комитет перевозок, поскольку там он мог быть полезен, а Наркомом путей сообщения был назначен А. В. Хрулев по совместительству с должностью начальника тыла Красной Армии.
Нельзя не отнести к отряду «старой гвардии» Анастаса Ивановича Микояна. Он имел большой опыт работы в должностях наркома пищевой и легкой промышленности, внешней и внутренней торговли, заместителя председателя Совнаркома. Был опытным партийным и советским работником, и в частности, секретарем Нижегородского губкома, юго-восточного бюро ЦК, Северо-Кавказского крайкома партии.
С началом войны он взял на себя тяжелую ношу снабжения фронта продовольствием, вещевым имуществом, боеприпасами и даже доставкой их в войска фронтов. Был председателем Комитета по разгрузке железных дорог, Комитета по эвакуации из прифронтовой полосы продовольственных и промышленных товаров. С февраля 1942 г., когда стал членом ГКО, ему были подчинены все органы снабжения Вооруженных Сил и отраслей промышленности. То есть он возглавлял одно из таких направлений, где немедленно выявляется, что кто-то не накормлен, не обут и не одет.
Сталин доверял ему, расширяя круг его ответственности. С деловыми поездками Анастас Иванович бывал в войсках фронтов, контролируя вопросы снабжения и заготовки продовольствия в полосах фронтов.
Надо сказать, что Микоян подобрал и окружил себя толковыми заместителями: начальник тыла Красной Армии А. В. Хрулев, начальника ГАУ А. С. Яковлев и другие.
Война показала, что он успешно справился с возложенными на него обязанностями и в победе есть и его вклад, и вклад других тружеников тыла.
Член Политбюро, Секретарь ЦК ВКП(б), член ГКО Георгий Максимилианович Маленков.
В диктовке Микояна о Маленкове говорится: «Он являлся выходцем из Московской партийной организации. Был заворгом МК ВКП(б). Затем по рекомендации А. С. Хрущева был выдвинут на должность заворга ЦК ВКП(б). Их дружба продолжалась до середины войны. Дружили семьями, часто ездили друг к другу. Словом, были неразлучными друзьями»5 .
«После выдвижения на должность секретаря ЦК вел себя сдержанно. Задания Сталина выполнял неукоснительно, считая для себя это святым долгом. Интригами не занимался, пока не попал под влияние Берии. Потом стал поддерживать Берию во всех его начинаниях, который пользовался большим доверием Сталина»6 .
В ГКО Маленков занимался вопросами авиации, хотя плохо знал дела ВВС и авиапромышленности, однако на Сталина производил хорошее впечатление.
Сталин сам вмешивался в конструкции самолетов, хорошо знал их летно-технические данные и боевые возможности. По делам авиационной промышленности вызывал к себе наркома, его заместителя А. С. Яковлева и конструкторов. Маленков на этих встречах больше молчал, но скрупулезно, до мелочей, записывал все подробности совещания или беседы в своей книжке. А потом пунктуально выполнял указания или замечания Сталина. Генеральный никогда его не критиковал. Но за спиной высказывался о нем нелестно. В частной беседе с Микояном он о Маленкове говорил следующее: «Кто такой Маленков? Он не крупный руководящий руководитель. Какой у него опыт работы? Он был заворготделом ЦК и Секретарем ЦК, а это опыт канцелярский, никогда Маленков не бывал на заводах, не руководил областью, не был наркомом… Так что не надо преувеличивать Маленкова»7 .
К концу войны, со слов А. И. Микояна, он стал капризным, а когда завершилось изгнание немцев с нашей территории, стал не только капризным, но и подозрительным к своим товарищам. В той же диктовке Микояна, в которой он представил характеристики членов ГКО, данные им Сталиным, Анастас Иванович записал: «Во время войны затеял дело по врагам в НКАП. Он добился ареста Шахурина, который нормально справлялся и хорошо руководил отраслью. Вместе с ним в 1946 г. был арестован и А. А. Новиков, командующий ВВС Красной Армии, за то, что принимал с недоделками самолеты от промышленности. С ними пострадали и инженеры службы ИАС ВВС. Всем арестованным были предъявлены обвинения в антигосударственной деятельности. В результате те, кто обеспечил завоевание превосходства в воздухе — нарком авиапромышленности, Герой Социалистического Труда А. И. Шахурин и дважды Герой Советского Союза командующий ВВС, Главный маршал авиации А. А. Новиков, оказались в тюрьме. Следствие длилось недолго и уже через две недели с небольшим закончилось. Шахурин был приговорен к семи годам заключения, а Новиков — к пяти»8 .
Делу о приемке плохих самолетов был дан ход сыном Сталина — Василием, за то, что Новиков не давал ему поблажек. Написал также в ЦК о недостатках в ВВС командующий ВВС МВО генерал Н. Сбытов.
В середине марта 1946 г. дело «закрутилось» Государственной комиссией во главе с Н. А. Булганиным, созданной в связи с деятельностью ВВС. В состав комиссии вошли Маленков, Жуков, Василевский, Штеменко, Шикин, Руденко, Вершинин и Судец.
И вот два его друга — Булганин, мастер интриг, и Маленков, Герой Социалистического Труда, видно получивший это звание за «искусное руководство авиапромышленностью» и ВВС, взялись за дело и довели его до конца. А какой конец был, читатель знает по результатам приговора. Удивляет то, как буквально вслед за раскрытием антигосударственной деятельности Новикова Маленков за «умелое» кураторство ВВС получает высшую награду — орден Ленина. А ведь Маленков помог Новикову в свое время выдвинуться на должность зам. командующего Красной Армией, а затем — командующего.
При проведении следствия Абакумов со своими помощниками вынудили Новикова написать заявление на имя Сталина с компрометирующими данными на Маленкова, Жукова и Серова (зам. министра внутренних дел). Заявление много раз, со слов Новикова, перепечатывалось и давалось ему на прочтение полистно, и он подписал это заявление.
По выражению самого арестованного «я был в таком состоянии, что мог подписать себе смертный приговор».
Повлияло ли это заявление на судьбу Маленкова и Серова, неизвестно, но на судьбу Жукова, думаю, повлияло.
Надеюсь, что письмо-заявление Новикова еще пылится в определенных хранилищах и будет изучено общественностью.
Маленков и Берия имели общее информационное поле. Георгий Максимилианович пользовался досье на командующих фронтами, которые предоставляли ему сотрудники НКВД, находящиеся оперуполномоченными во фронтах и в армиях. К примеру, начальник особого отдела Волховского фронта майор госбезопасности Мельников доносил ему на офицеров и генералов штаба фронта, о недочетах в ходе боевых действий в частях 2-й Ударной армии, о плохом руководстве ее войсками генералом Клыковым9 . А начальник особого отдела армии капитан Никитин10 доносил и на генерала Галанина, и на начальника штаба 59-й армии генерала Перна, обвиняя их в нерешительности: когда надо было перейти во всеобщее наступление, они, мол, сидели в обороне. Галанин, по его донесениям, был пьяницей.
На имя Маленкова шли и другие донесения на своих командующих, о чем мы уже говорили.
Таким образом, Маленков и Берия были близнецами-братьями по темным делам и хранителями досье на многих руководителей, что заставляло их еще крепче держаться за спиной Сталина после войны.
Итак, перейдем к знакомству с одной весьма сложной фигурой, находившейся на верху Олимпа государственной власти, Лаврентием Павловичем Берией.
И. В. Сталин в беседе с Микояном говорил о Берии: «Берия также был на руководящей работе в Грузии, является наркомом внутренних дел, у которого есть хозяйственный и административный опыт работы»11 .
Он не позволял себе критиковать Берию, доверял ему во многом, пользовался плодами его работы по поиску «врагов народа» и данными внешней разведки по линии КГБ, предпочитая ее всем другим видам разведки, отвергая порой достоверные данные таких блистательных разведчиков, как Рихард Зорге, обвиняя его во всех смертных грехах, вплоть до предательства. Надо сказать, он не только доверял Берии, но и передоверял ему. Это влияло на таких малодушных людей, как бывший начальник разведуправления Генштаба генерал-лейтенант Ф. И. Голиков, который подыгрывал Сталину по выводам о готовности вермахта к нападению, в два раза сокращая имеющиеся у него данные ГРУ о численности немецких войск у границ с Советским Союзом.
В одном из своих докладов генерал-лейтенант Ф. И. Голиков в мае 1941 г. писал: «2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской разведки, или даже, может быть, германской разведки»12 .
Такие же выводы были представлены в записке наркома ВМФ адмирала Н. Н. Кузнецова13 . Таким образом, сведения, имеющие разряд «особо ценных», добытые с риском для жизни искусными разведчиками, внедренными в высшие инстанции немецкого военного руководства, отвергались. Принимались за основу данные резентуры Берии, которые сами попали на крючок немецкой разведки и сообщали в наш центр сведения, даваемые новыми «хозяевами», а они были действительно дезинформационные. Доверие Сталина к данным, полученным с Лубянки, и привели к трагическим последствиям в начале войны.
Нельзя не отметить и коварные способности Берии. Он был хитрым, более того, коварным и честолюбивым человеком, любыми способами стремящимся к власти. Но он умел оставаться в тени, а на линию огня выставлял своих соратников, которых впоследствии можно было, если нужно, и убрать. «Для того чтобы показать преданность вождю, он шел даже на то, чтобы инсценировать нападение на него, заставив подчиненных стрелять по Сталину холостыми патронами, а сам, выхватив пистолет, убивает подставленных им исполнителей»14 . Уже после войны он подставляет под расстрел своих бывших заместителей и соратников по исполнению его замыслов.
Для этого он использовал свои незаурядные способности инициативного человека, хорошего организатора, в том числе и интриг: он мог быть лидером, находясь в тени.
Так, в разговоре со Сталиным о создании ГКО, как мы уже говорили об этом, происходящем в кабинете Председателя Совнархоза Молотова, Берия берет инициативу диалога со Сталиным на себя, отодвигая на второй план Молотова.
На самом деле так и произошло. Получив должность заместителя председателя ГКО, Берия стал вторым человеком в государстве, не официальным, но действительным. А Молотов утратил свои позиции уже к концу войны и тем более после нее.
Нельзя, однако, отнять у Берии умение работать на порученных участках, определяемых специальными постановлениями и лично Сталиным, который довольно часто назначал его на должности в различных отраслях народного хозяйства, где не ладились дела и он поправлял их. Это поднимало Берию в глазах вождя.
С особой пристрастностью наблюдал Берия за деятельностью Н. А. Вознесенского. И это не случайно, так как Вознесенский «попал ему на зуб» как самостоятельный руководитель, который возражал Сталину еще при планировании всеобщего наступления по всему фронту, после победы под Москвой. Зная возможности экономики, он был против такого решения, так как страна не могла обеспечить действующую армию всем необходимым для успешного выполнения задач. По существу, в ГКО и Ставке могли Верховному возражать только два человека, Г. К. Жуков и Н. А. Вознесенский.
Но однажды попав в поле зрения Берии, человек мог считать, что рано или поздно его ожидает трагический конец. Так было с Жуковым, Вознесенским, Яковлевым, Кузнецовым и многими другими.
И несмотря на это, он приобретал все больший авторитет у Сталина. Кроме контроля за танкопромом (ответственный Молотов) и за работой Микояна, он контролировал все отрасли экономики, в том числе вопросы и Упраформа, и результаты докладывал вождю. Кроме Упраформа единственно кого он не трогал — это НКО, так как им руководил сам Сталин. Однако у него были досье на многих маршалов, которые Берия в нужное время использовал для их компрометации.
Важное место среди членов ГКО принадлежит Николаю Алексеевичу Вознесенскому, занимавшему должности председателя Госплана СНК с 1938 года, заместителя Председателя СНК (СМ) — с 1939 г., члена ГКО с 1942—1945 гг., председателя Текущей комиссии СНК в Куйбышеве. Он был членом ВКП(б) с 1919 г., членом ЦК ВКП(б) с 1939 г., и членом Политбюро ВКП(б) с 1947 г. (кандидат в члены Политбюро с 1941 г.).
Являясь видным ученым-экономистом, а с 1943 г. академиком АН СССР, будучи Председателем СНК, хорошо зная народное хозяйство, умел грамотно планировать работу отраслей промышленности как оборонного, так и общего профиля. Без его участия не решались никакие крупные вопросы стратегического порядка по линии Ставки или государственного значения — по всем отраслям экономики по линии ГКО.
Николай Алексеевич мог смело высказывать свои мнения по обсуждаемым проблемам и отстаивать их, за что оказался под незримым надзором со стороны Берии, который говорил, что Вознесенский всегда склонен к противоречиям.
Анализируя деятельность членов ГКО, и в частности Н. А. Вознесенского, можно сказать, что по непонятным причинам на Николая Алексеевича возлагалась ответственность за работу нескольких отраслей промышленности, по непонятным же причинам менялись объекты его кураторства.
Так, на заседании членов ГКО 3 июля 1941 г. контроль на него был возложен контроль за Наркоматом вооружения, а в феврале постановлением № 1241с от 4.02.1942 г. контроль уже за на наркоматами боеприпасов и черной металлургии.
Бывали случаи, когда он курировал по 3—4 отрасли, и наркоматы боеприпасов, угольной и нефтяной промышленности, и наркоматы черной и цветной металлургии, а также и химической промышленности.
Завершая короткую характеристику Николая Алексеевича Вознесенского, скажем об этом большой души человеке словами бывшего начальника Генерального штаба маршала А. М. Василевского: «… самым авторитетным являлось слово члена ГКО, председателя Госплана СССР Н. А. Вознесенского. Он нередко не соглашался с мнением И. В. Сталина, других членов Политбюро и точно называл количество материально-технических средств, которые может дать промышленность для рассматриваемой операции. Его мнение было решающим. Н. А. Вознесенский прекрасно знал народное хозяйство, имел точные сведения о его работе и в своих суждениях, оценках почти не ошибался.
Я сохранил о Вознесенском самые лучшие воспоминания… Он любил работать много и не уставал от дела. Николай Алексеевич обладал колоссальной энергией… Еще он мне запомнился как человек — обаятельный, доступный, благожелательный»15 .
К этим словам можно добавить еще и то, что А. Н. Вознесенский был перспективным руководителем и возможной кандидатурой на пост Председателя Совнаркома, а это не входило в планы Л. П. Берии, а возможно и других, тем более что компромат на деятельность Николая Алексеевича накапливался еще во время войны. Здесь и подвернулось «ленинградское дело», а Вознесенский был выходцем из Ленинграда, к тому же он встал на их защиту. Отработанная система убирать соперников сработала безошибочно, и Н. А. Вознесенский был ликвидирован.
Николай Александрович Булганин был введен в состав ГКО вместо К. Е. Ворошилова в ноябре 1944 г.
В Великую Отечественную войну он был членом Военного совета Западного, 2-го Прибалтийского и 1-го Белорусского фронтов. Был отстранен с занимаемых постов члена Военного совета Западного и 2-го Прибалтийского фронтов, как не справившийся с этими должностями. С ноября 1944 г. Булганин совмещал занимаемую должность ЧВС 1-го Белорусского фронта с постом представителя Советского правительства при Польском комитете национального освобождения и членом ГКО СССР.
17 февраля 1945 г. постановлением ГКО № 7550с16 «О составе Ставки ВГК» он был утвержден членом Ставки ВГК, а 25 февраля — заместителем председателя Особого комитета ГКО и продолжал работать в Польше. За короткое время он помог восстановить угольную промышленность. Полякам было передано 17 угольных шахт и 30 000 человек немецких военнопленных. По постановлению ГКО № 7591 от 25.02.45 г. Советским Союзом была оказана помощь Польше автотранспортом и продовольствием. С апреля по август 1945 г. было вывезено 185 870 м3 крепежного леса, 1 731 891 кг взрывчатки, муки 5000 тонн, крупы 10 000 тонн и других продуктов, не считая продуктов 1-го и 2-го Белорусских фронтов, выдаваемых напрямую из тылов указанных фронтов. Правительству Польши было передано 4 600 голов крупного рогатого скота.
Руководствуясь постановлением ГКО № 7590сс17 «Об образовании Особого комитета» от 25.02.45 г. и указаниями Маленкова от 13 мая 1945 г. Булганин как заместитель председателя Особого комитета много сделал по доставке и вывозу оборудования военных заводов. По нашим расчетам, Германия должна была восстановить ущерб, нанесенный фашистскими войсками за 1710 разрушенных и уничтоженных городов, более 70 тыс. сел и деревень, около 32 000 промышленных предприятий, 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов и 2890 МТС, 65 тыс. километров железнодорожных путей, 13 тыс. ж/д мостов, 4100 железнодорожных станций, 15 800 паровозов и 428 тыс. вагонов, 43 тыс. библиотек, 40 тыс. больниц18 и других предприятий, а также разграбленных ценностей.
Имеющиеся данные показывают, что германские репарации гораздо меньше ущерба, нанесенного Советскому Союзу за время оккупации Украины, Белоруссии и части областей РСФСР. В связи с крупными разрушениями объектов, подлежащих репарации на территории Восточной Германии, они не имели никакой ценности. В то время как объекты Западной Германии пострадали меньше (Рур). Кроме того, многие ценности из восточной части Германии были вывезены на Запад.
К тому же ущерб, понесенный Англией и тем более США, был гораздо меньше ущерба Советского Союза. Вывоз оборудования военных предприятий и объектов гражданского профиля по вышеуказанной причине создавал экономический вакуум, что влияло на обеспечение советских войск.
Выход был единственный: делить ценности пропорционально понесенному союзниками в войне ущербу.
Это следовало решить до 17 июля 1945 г., то есть до начала Потсдамской конференции.
Вывозу оборудования военных предприятий мешала польская сторона, которая саботировала вывоз, несмотря на то, что ей был возвращен Силезский горнорудный промышленный район — «второй Рур».
Кроме того, для быстрого вывоза необходимо было организовать мощный автомост, перевалочные базы, а также задействовать морской и речной транспорты. Все эти мероприятия необходимо было провести в течение полутора месяцев, не более, так как западные страны встали на путь сепаратной политики.
А вывезти необходимо было культурные ценности, принадлежащие до войны Советскому Союзу, и, в частности, архивы царской армии, знамена частей русской армии, книги Белорусской библиотеки им. Ленина, книги Киевского, Идрицкого, Рижского и Двинского домов офицеров, библиотеку УССР и др.
Сталиным было запрещено вывозить художественные ценности и архивы, принадлежащие Германии, считавшиеся народным достоянием.
В целом работа Особого комитета, и в частности Булганина, носила оперативный политический характер.
Вскоре после создания Особого комитета Булганин, приближенный Сталина, занимался оргструктурой Вооруженных Сил мирного времени, не забыв выделить себе должность, как кто-то метко сказал о нем, «по заслугам и связям».
ГКО И Вооруженные Силы
Формирование сухопутных войск
Анализ проведенных войн ХХ века показывает, что они стали более массовыми, чем раньше, несмотря на мнение некоторых теоретиков о том, что с развитием вооружения и техники численность воюющих армий будет сокращаться. Опыт двух мировых войн ХХ века говорит об обратном. Дело состоит в том, что с улучшением качества вооружения возросли боевые возможности оружия, а следовательно, и потери личного состава.
К тому же остался важный принцип военного искусства — побеждает тот, у кого больше резервов и источников силы.
Все это вызывает увеличение численности армии, а следовательно, и увеличение количества мобилизованных.
К примеру, в Первой мировой войне из 172 млн мужского населения призывного возраста было мобилизовано 70 млн человек, что составляет 40,1%. Во второй мировой войне из 200 млн военнообязанных было призвано 110 млн человек или 52%, в том числе из государств антифашистской коалиции призвано SYMBOL 126 \f "Symbol" \s 14~приблизительно 56 млн чел. (приблизительно 13% от населения), а из государств фашистского блока — 31,5 млн человек, или 16% населения.
Численность личного состава Вооруженных Сил на 01.01.44 г. в СССР была 10 953 тыс., а в Германии — 9 450 тысяч человек.
Анализ Великой Отечественной войны показывает, что на службу в Вооруженные Силы СССР было мобилизовано (за вычетом повторно призванных) 29 млн 574,9 тыс. человек, а всего с кадровым составом в армию и на флот привлечено 34 476 700 человек1 .
Иными словами, из населения Советского Союза была изъята многомиллионная масса людей, по численности равная всему населению Дании, Нидерландов, Норвегии, Швеции и Финляндии.
Чтобы яснее себе представить, насколько эта цифра огромна, достаточно сказать, что более половины всех занятых в сфере народного хозяйства рабочих, служащих и колхозников в течение войны призывались в армию, причем более двух миллионов — дважды. Вся эта масса в основном входила в новые формирования, а только часть шла на пополнение частей, выведенных из боя.
По результатам исследования, проведенного управлением статистики населения Госкомстата СССР и Центром по изучению проблем народонаселения при МГУ, общие потери страны за все годы войны оцениваются в 26,6 млн человек, в том числе общие безвозвратные демографические потери Советских Вооруженных Сил вместе с пограничными и внутренними войсками составили 8 млн 668 тыс. 400 человек2 .
Уже к началу Московской битвы действующая армия по своему составу с учетом потерь и пополнения ее новыми формированиями и маршевым пополнением была практически новой.
Суровые уроки 1941 года со всей убедительностью подтвердили правильность взглядов военно-политического руководства Советского Союза о затяжной войне, о чем было сказано еще в речи И. В. Сталина 3 июля 1941 г.
Это заставило капитально и всерьез заниматься вопросами формирования новых соединений и частей всех родов войск и созданием крупных стратегических резервов Ставки ВГК, которые были основным средством, с помощью которого Верховное Главнокомандование активно влияло на развитие операций, кампаний и ход войны в целом.
Характерным для Великой Отечественной войны являлось то, что основные ее события развертывались на континентальной части театров военных действий, и ее цели достигались усилиями сухопутных войск, при содействии авиации и флота. Доля этого вида вооруженных сил в армиях воюющих государств составляла 80—85% и более.
Основой организационной структуры сухопутных войск всех участвующих во Второй мировой войне стран являлись различные по предназначению и технической оснащенности стрелковые, пехотные, кавалерийские, воздушно-десантные моторизованные и танковые соединения. Причем в качестве расчетной единицы выступала дивизия. Необходимо иметь в виду, что в годы войны в сухопутных войсках, кроме общевойсковых и танковых дивизий, создавались артиллерийские, минометные дивизии, а также артиллерийские, самоходно-артиллерийские, инженерные, танковые и стрелковые бригады.
К началу нападения Германии на СССР в советских Вооруженных Силах насчитывалось 303 дивизии (в том числе танковые — 61, моторизованные — 31, кавалерийские — 13), которые располагались в следующих группировках: в западных военных округах — 167 дивизий и 9 бригад (4,5 расчетной дивизии), во внутренних военных округах — 105 дивизий и 8 бригад (около 35%) и на Дальнем Востоке — 31 дивизия и 5 бригад (около 11%). Это позволило иметь следующее соотношение сил и средств на советско-германском фронте3 (табл. 1).
Учитывая создавшуюся обстановку в начальном периоде войны и выводы военно-политического руководства, что война будет затяжной, Государственный Комитет Обороны принял немедленные меры по формированию новых соединений и частей.
Ответственным от ГКО по формированию был К. Е. Ворошилов, а рабочим органом — Главупраформ НКО во главе с маршалом Г. И. Куликом, которого затем сменил генерал-полковник Е. А. Щаденко, а к концу войны — генерал-полковник И. В. Смородинов.
В ходе Великой Отечественной войны в Советском Союзе были сформированы 648 дивизий, в том числе 490 стрелковых, 18 воздушно-десантных, 91 кавалерийская, одна моторизованная, 11 танковых и 37 дивизий народного ополчения.
Наибольшее количество дивизий сформировалось в 1941 г. — 419 и в 1942 г. — 126, а в 1943 г. — 92 дивизии, в 1944 г. — 22 дивизии и в 1945 г. — 2 дивизии.
Кроме этого, за годы войны было сформировано 666 бригад, из них 313 стрелковых, 22 воздушно-десантные, 48 мотострелковых, 32 механизированные и 251 танковая бригада. Формирование 128 бригад не было завершено, их личный состав направлялся на укомплектование существующих соединений и частей. Наибольшее количество бригад было сформировано в 1941 и 1942гг.4
Первым постановлением ГКО с учетом патриотического движения было Постановление № 10сс5 «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения».
Предполагалось сформировать 25 дивизий народного ополчения по числу районов города Москвы. Численность их составляла 270 тысяч (в том числе от Москвы — 200 тысяч и от Московской области — 70 тысяч). Ответственными за формирование были командующий МВО генерал-лейтенант Артемьев и секретарь МГК ВКП(б) Соколов — председатель чрезвычайной комиссии. Первые 12 дивизий должны были быть сформированы к 7 июля 1941 г.
Из них после прохождения обучения в подмосковных военных лагерях постановлением № 172сс6 от 16.07.41 г. 10 дивизий были направлены на Можайскую линию обороны и распределены на 2 армии (в каждую армию по пять дивизий). Кроме того, туда же были направлены 5 дивизий НКВД. Пример формирования добровольческих дивизий в Москве и Ленинграде распространился на все крупные промышленные центры. Они дали фронту 60 добровольческих дивизий и 200 полков7 .
Для усиления армий противотанковой обороны Западного фронта постановлением ГКО № 735сс от 05.10.41 г. предлагалось из 1-го корпусного района Москвы изъять 4 полка (по 5 батарей, по 8 орудий 85-мм и по 4 орудия 37 мм в каждой) и 200 орудий 85-мм калибра для формирования 10 облегченных артиллерийских полков (по 5 батарей в каждом), из расчета по одному полку на каждую дивизию.
В армиях Можайской линии требовалось сформировать по одному полку армейской артиллерии (122-мм гаубиц и 152-мм пушек). Для этого использовались морские пушки и 203-мм гаубицы для артполков. На маршала Г. И. Кулика также возлагалось формирование минометных полков до 21 июля 1941 г.
Крупными постановлениями в условиях надвигающейся угрозы Москве были постановления № 48с8 от 8.07.41 г., № 459сс9 от 11.08.41 г., № 796сс10 от 14.10.41 г., согласно которым должно быть сформировано 220 дивизий.
Так, Постановлением № 48сс от 08.07.41 г. «О формировании дополнительных стрелковых дивизий» требовалось сформировать 60 дивизий, в том числе от ЗапОВО — 12 сд/1кд, КОВО — 15 сд/3кд, ОдВО — 4 сд/2кд, ЛВО — 5 сд/1кд, ХВО — 6 сд/2кд, МВО — 8 сд/1кд; срок формирования 28 сд и 6 кд с 09.07.41 г. по 23.07.41 г.
Следующее постановление за № 459сс от 11.08.41 г. было принято, когда Смоленск уже был почти взят немцами. Оно определяло формирование 110 дивизий, в том числе 85 стрелковых и 25 кавалерийских. Для ускорения формирования все мобилизационное задание было распределено непосредственно по городам, а не по республикам.
Этим постановлением были установлены сроки формирования: кавалерийских дивизий — до 15 ноября, а стрелковых дивизий — до 15 декабря 1941 г. Мобзадание было распределено следующим образом: МВО — 6 сд, ОрВО — 5 сд, ХВО — 4 сд, СКВО –11сд/7 кд, УрВО — 14 сд/6 кд, ПриВО — 14 сд/2 кд, СибВО — 12 сд/4 кд, ЗакВО — 15 сд, СаВО — 4 сд/6 кд.
В самое тяжелое для столицы время Государственный Комитет принимает решение о формировании 50 стрелковых дивизий, которое было оформлено постановлением № 796сс от 14.10.41 г. Это было то время, когда правительство находилось на грани смертельной опасности, но не склонило голову под натиском фашистских орд. Оно принимало меры по подготовке резервов, в основном из Сибири, Средней Азии, Поволжья и из районов, прилегающих к Московской области, чтобы сократить время их поступления под Москву. Судьба Москвы во многом зависела от подброски резервов, ибо и Жуков, с одной стороны, и фон Бок — с другой бросили в бой последние батальоны. И в этих условиях выигрывал тот, кто быстрее сосредоточит их в районе Москвы. Постановлением утверждался план формирований, который предусматривал по УрВО — 5, СКВО — 6, ОрВО — 5, ХВО — 4, МВО — 6, СибВО — 5, СаВО —7, АрхВО — 2 и ПриВО — 10 дивизий. Документ был подписан в то время, когда оборона держалась на искусном ее построении, когда войска были сосредоточены на магистральных направлениях, ведущих к Москве.
18 октября 1941 года было принято Постановление № 810сс11 от 18.10.41 г. «О формировании отдельных стрелковых бригад» по УрВО — 5, ПриВО — 4, СибВО — 5, СаВО — 2, СКВО — 9. На их укомплектование с флота было выделено 35 тыс. моряков и 40 тыс. рядовых из запасных частей, 25 тысяч человек из запаса, прошедших 2—3-летнюю службу. Такая бригадная структура формирований позволяла в короткие сроки подготовить резервы, да еще с учетом, как видим, подготовленного запаса первой категории. Это был выход из положения. Уже впоследствии от таких формирований отказались, а на базе существующих бригад стали формировать стрелковые дивизии.
В это время Постановлением № 813сс12 от 19.10.41 года «О введении осадного положения в г. Москве и прилагающих к городу районах» уже с 20 октября было введено осадное положение. Ответственность за оборону на рубежах 100—120 км возлагалась на командующего Западным фронтом; генерала армии Г. К. Жукова, а на ближних подступах — на командующего МВО генерал-лейтенанта П. А. Артемьева. Постановлением определялся особый режим в городе, а также порядок охраны важных предприятий и ответственность за нарушение установленного порядка. Оно было опубликовано в прессе 20 октября 1941 г. за подписью И. В. Сталина.
Таким образом, только четырьмя постановлениями определялось формирование 226 сд и кд, а также 25 отдельных стрелковых бригад. Всего в 1941 г. было сформировано 419, а в 1942 году — 126 дивизий.
В самый критический момент в жизни столицы, 26 ноября, когда несколько немецких разведчиков на мотоциклах прорвались через мост Клязьминского водохранилища (они были уничтожены), было издано Постановление № 966сс13 «О сокращении армии». Им определялось (для обеспечения формирования 70 сд и 50 сбр) установить следующие лимиты сокращения по родам войск: запасные части 250—330 тыс., войска боевого обеспечения от 200 до 250 тыс., ВВС от 200 до 250 тыс., тылы и штаты ВУЗ от 100 до 150 тыс., горно-стрелковые дивизии — 34 тыс., тыловые учреждения до 150 тыс. человек. Постановлением назначалась ответственная комиссия: от ГШ — Василевский, от Главпура — Мехлис, Упраформа — Щаденко, тыла — Хрулев, ВВС — Жигарев, АБТУ — Федоренко, ГАУ — Воронов, Яковлев. Срок исполнения — 10 суток. Кроме увеличения сухопутных войск, шло и совершенствование их оргструктуры.
К началу Великой Отечественной войны наши автобронетанковые войска имели 29 механизированных корпусов, находящихся на стадии формирования, в их числе: 61 танковая и 31 моторизованная дивизии (по две тд и одной мд в корпусе) и несколько танковых полков. Однако следует отметить, что одновременное развертывание такого числа корпусов не соответствовало возможностям военной экономики по оснащению их боевой техникой. К 22 июня всего в западных приграничных военных округах имелось 3 механизированных корпуса, укомплектованных на 80—90% (ЗапОВО — один и КОВО — два механизированных корпуса), остальные имели укомплектованность от 15 до 25%.
Таким образом, нехватка техники и вооружения поставили Советское командование перед необходимостью упразднения механизированных корпусов, моторизованных дивизий и части танковых дивизий. Часть танковых дивизий, укомплектованные до уровня боеготовых, передавались в подчинение командующим армиями.
Директивным письмом от 15.07.41 г. Ставка ВГК дала указание расформировать все мехкорпуса, кроме двух в МВО, на базе которых было решено создать 10 танковых дивизий (по 217 танков). В состав стрелковых дивизий было приказано включать танковые роты в виде танков НПП, хотя распылять их по ротам при малом количестве было нецелесообразно.
Кроме того, по Постановлению ГКО № 570сс14 от 24.08.41 г. «О танковых частях» стали формироваться танковые батальоны и танковые бригады. Сформированные танковые батальоны, согласно указанному письму Ставки ВГК, находились в ее резерве и придавались (передавались) стрелковым дивизиям, действующим на главных направлениях.
Согласно данному постановлению на базе танковых дивизий было сформировано 65 танковых бригад, несколько полков и несколько танковых батальонов.
Были случаи формирования танковых бригад из специалистов наркомсредмаша и танкопрома.
Так, постановлением № 98сс15 от 10.07.41 г. была сформирована особая танковая бригада из специалистов заводов средмаша в составе: одного танкового батальона тяжелых танков, численностью — 22 ед., двух танковых батальонов средних танков, численностью — 63 ед., батальона самоходов ПТО с 57-мм орудием. Срок готовности 25 августа 1941 г.
Интересный эпизод произошел в Сталинграде, когда из специалистов завода создавалась танковая бригада. В это время немецкие танки подходили к ограждению завода СТЗ. За рычаги непокрашенных танков садились рабочие, способные водить танки, и под их управлением прямо из цехов выскакивали грозные машины навстречу противнику. В это время на заводе находился нарком танкопрома В. Я. Малышев.
В конце 1941 г. ГКО решил передать формирование танковых войск в штаб ГАБТУ, создав в нем управление формирований. Такое же управление было создано в штабе ВВС. И с тех пор основными директивными документами по формированиям ГАБТУ были директивы и приказы Ставки Верховного Главнокомандования, а также наркома обороны.
К весне 1942 г., когда оборонная промышленность освоила производство танков КВ, Т-34, Т-60, Т-70 в районах эвакуации, появилась возможность формирования танковых бригад и танковых корпусов.
Постановлением ГКО № 1295сс16 от 16.02.42 г. «О формировании танковых бригад в феврале — марте 1942 года» была поставлена задача сформировать 120 танковых бригад (тбр) по 46 танков, из них КВ—10 ед.; Т-34 — 20 ед. и Т-60 —16 единиц. Для них было сформировано 90 мотострелковых батальонов, а также 120 батарей ПТО, причем они комплектовались из личного состава, людей не старше 35 лет.
Особенностью формирования танковых и механизированных корпусов, а также танковых армий являлось то, что предложения по формированию для доклада Верховному Главнокомандующему наркому обороны И. В. Сталину готовило само управление формирований ГАБТУ. На основании этих предложений издавались приказы или директивы Ставки ВГК или наркома обороны. С марта 1942 года началось массовое формирование танковых корпусов, что обусловливалось опытом войны, так как требовалось массированное наступление танковых сил не только в оперативно-тактическом, но и в оперативно-стратегическом масштабе.
Хронология формирования танковых корпусов показана в табл. 6.
Необходимость массированного наступления войск в оперативно-стратегическом масштабе настоятельно требовала создания крупных оперативных объединений (танковых армий), в которых бы концентрировались мощные силы под единым командованием.
Первые танковые армии (3-я и 5-я) были сформированы в мае — июне 1942 г., а в конце июля на базе 38-й и 28-й армий были созданы 1-я и 4-я танковые армии. Примерно через месяц 1-я, 4-я и 5-я танковые армии были расформированы. Одним из крупных недостатков указанных армий было наличие в их составе стрелковых дивизий, которые имели малую подвижность и тем самым сковывали маневренные возможности подвижных средств. Отсутствие в распоряжении командующих фронтами сил и средств, обладавших одинаково высокой маневренностью и большой ударной способностью, не соответствовало основным положениям оперативного искусства в современной войне. Необходимо было ввести в состав танковых армий такие соединения, которые обладали бы в равной степени указанными выше свойствами.
В связи с этим издано Постановление ГКО № 2791сс17 от 28.11.43г. «О формировании 10 танковых армий». Согласно указанному постановлению в состав танковых армий вместо стрелковых дивизий и кавалерийских корпусов были включены механизированные корпуса, которые усилили боевые возможности армий. 1-й и 2-й механизированные корпуса имели по три механизированных и по одной танковой бригаде, полк ПТО, полк ПВО, дивизион гвардейских минометов, бронеавтомобильные роты и роты обеспечения, подвоза ГСМ и инженерно-минную. 3-й и 5-й мехкорпуса имели по 2 танковые и 2 механизированные дивизии. В дальнейшем шло изменение организационной структуры мехкорпусов, в которые вошли 3 механизированные бригады, 1 танковая бригада, 3 танковых полка, 3 самоходных артполка, минометный полк, полк ПВО и другие подразделения.
На основании вышеуказанного постановления началось формирование танковых армий (табл. 7).
В начале войны в Красной Армии родился новый тип артиллерии — реактивная. Практически в то время это был самостоятельный род войск. 15 июня 1941 г. на основании директивы ГШ № Орг/2/524131 на имя командующего МВО в Гороховецком лагере были сформированы 5 отдельных артдивизионов (42, 76, 122, 140 и 152). А 1 июля 1941 г. директивой ГШ № Орг/2/524416 были даны указания о формировании 30 артиллерийских батарей, которые к 1 августа были сведены в отдельные артиллерийские дивизионы по штату № 08/54, численностью 657 человек каждый.
В дальнейшем основными минометными частями были признаны гвардейские минометные полки РВГК.
Первый гвардейский минометный полк М-13 имени Народного комиссариата общего машиностроения был сформирован в соответствии с постановлением ГКО № 392сс18 от 4 августа 1941 г., а Постановлением ГКО № 433сс19 от 09.08.41 г. «О производстве снарядов М-13 и М-8» предусматривалось увеличение их производства в 2 раза всеми заводами Наркомата боеприпасов, Наркомата общего, среднего, тяжелого машиностроения, судостроительной промышленности, вооружения.
В августе 1941 г. уже было сформировано 8 гвардейских минометных полков М-8, М-13 в составе 28 дивизионов.
В связи с массовым формированием частей гвардейских минометов Постановлением № 642сс20 от 8.09.41 г. «О выводе минометных частей М-8 и М-13 из подчинения ГАУ в подчинение Ставки ВГК», командующим ГМЧ был назначен военный инженер 1-го ранга В. В. Аборенков и утвержден Военный совет, в который вошли В. В. Аборенков, П. А. Дегтярев, Л. М. Гайдуков и Н. П. Фирюбин. Начальником штаба был назначен генерал-майор А. А. Быков и начальником Главного управления вооружения — Н. Н. Кузнецов.
Для подготовки офицеров гвардейских минометных частей и подразделений приказами НКО № 04322 и № 0024421 от 17.11.41 г. и от 26.11.42 г. 1-е Московское артиллерийское училище имени Красина было переименовано в 1-е гвардейское Краснознаменное минометное артиллерийское училище, а Омское артиллерийское училище — во 2-е гвардейское минометное артиллерийское училище.
Для объединения руководства гвардейскими частями постановлениями Государственного Комитета Обороны было предписано сформировать оперативные группы минометных частей М-8 и М-13.
Постановлениями:
№ 643сс22 от 8.09.41 г. — Южной оперативной группы под командованием майора Воеводина;
№ 648сс23 от 9.09.41 г. — Северо-западной оперативной группы, командующий — подполковник П. Н. Кулешов;
№ 659сс24 от 11.09.41 г. — Оперативной группы Брянского фронта, командующий — полковник Ф. Н. Скугарский;
№ 672сс25 от 14.09.41 г. — Юго-западной группы, командующий — полковник А. Д. Зубанов;
№ 693сс26 от 20.09.41 г. — Ленинградской группы, командующий — полковник М. Ф. Дегтярев;
Формирование оперативных групп как оправдавших себя в боевой обстановке продолжалось и в 1942 г. Приказом НКО № 00192 от 5.09.42 г. была образована оперативная группа Сталинградского фронта (впоследствии переименована в Юго-восточную опергруппу).
Кроме фронтовых групп, они создавались и в армиях, имеющих 3 и более гвардейских минометных полков. Это были армейские оперативные группы.
К 1 июня 1942 г. в составе Красной Армии имелось 8 фронтовых и 4 армейские оперативные группы.
Продолжался рост численности полков и отдельных дивизионов. Постановлениями ГКО за № 1152сс27 от 15.01.42 г. и № 1413сс от 9.03.42 г. было указано сформировать 40 гвардейских минометных полков; а 8 мая постановлением № 1713сс было предписано сформировать еще 20 гвардейских минометных полков. К 1 июня в действующей армии было 67 гвардейских минометных полков и 43 гвардейских отдельных дивизиона. А 14 июля 1942 г. ГКО своим постановлением № 2042сс28 потребовал сформировать еще 20 гвардейских полков М-13 и М-8, а № 248629 от 15.11.42 г. — 15 гвардейских минометных полков к 10.01.43 г.
В 1942 г. с появлением тяжелой минометной установки М-30 стали формироваться тяжелые гвардейские минометные полки.
Для удобства управления маневренными резервами Ставки к концу 1942 года сформировано 3 гвардейские тяжелые минометные дивизии, в которые входили 2 тяжелые минометные бригады (по 6 дивизионов М-30 и по 4 полка М-13).
На 1 января 1943 г. в составе Красной Армии имелись следующие управления и части:
* фронтовых оперативных групп — 11;
* армейских оперативных групп — 8;
* управлений гв. мин. дивизий — 3;
* управлений гв. мин. бригад — 18;
* гв. минометных полков — 103;
* гв. минометных дивизионов — 181;
* управлений гв. мин. полков — 4.
В 1943 г. были сформированы 4 гвардейские минометные дивизии и 8 управлений бригад. К исходу 1944 г. в состав гвардейских минометных частей входило:
* фронтовых опер. групп — 11;
* армейских групп — 11;
* управлений дивизий — 7;
* гв. мин. бригад — 29;
* гв. мин. полков — 107;
* отдельных гв. мин. дивизионов — 11;
* горноминометных дивизионов — 3.
К завершению войны количество гвардейских минометных бригад было 40 и отдельных гвардейских минометных дивизионов — 14.
В 1943 г. в целях объединения всех артиллерийских средств Красной Армии постановлением ГКО № 3266сс30 от 29 апреля 1943 г. командующий гвардейскими минометными частями был снова подчинен командующему артиллерией в качестве заместителя по минометным частям, а начальники оперативных групп — командующим артиллерией армий фронтов и армий в качестве заместителей.
За годы войны, благодаря вниманию ГКО, изменились в техническом оснащении и выросли численно инженерные войска.
В августе 1941 г. были сформированы 84 инженерных, 25 инженерно-строительных, 43 понтонных батальона.
А в октябре 1941 г. на основании Постановления Государственного Комитета Обороны № 787сс31 от 13 октября «О формировании саперных армий» были сформированы 10 саперных армий, численностью по 6300 человек гражданского населения, в том числе 5% военнослужащих для строительства тыловых рубежей обороны.
Места дислокации:
* 1-я саперная армия — Вологда;
* 2-я саперная армия — Горький;
* 3-я саперная армия — Ульяновск;
* 4-я саперная армия — Саратов;
* 5-я саперная армия — Сталинград;
* 6-я саперная армия — Армавир;
* 7-я саперная армия — ПриВО;
* 8-я, 9-я, 10-я армии — СКВО.
Часть из них была передана в состав фронтов и округов. В феврале 1942 г. они были расформированы из-за сокращения строительства рубежей обороны (Постановление № 1068сс от 25.12.41 г.
В начале 1942 г. в инженерных войсках начинается создание крупных соединений — инженерных бригад, а с 1943-м — штурмовых инженерно-строительных бригад.
В целом к концу войны в Вооруженных Силах числилось 100 инженерно-саперных и саперных бригад, 11 понтонных полков, 32 отдельных понтонно-мостовых батальона и другие части.
Война постоянно требовала развития и совершенствования организационной структуры Красной Армии как одного из важных факторов, от которого зависела победа над сильным врагом.
В основу работы ГКО по утверждению штатной структуры главных формирований были положены основные требования военного искусства, которые могли бы обеспечить прежде всего:
— соответствие организационной структуры войск характеру выполняемых задач, в зависимости от создавшейся обстановки;
— разумное соотношение родов войск, позволяющее наиболее полно проявить сильные стороны их боевых качеств;
— повышение эффективности управления для обеспечения полной реализации боевых возможностей при наименьших затратах личного состава, вооружения и других материально-технических средств.
Государственный Комитет Обороны занимался оргструктурой крупных формирований и органов Центрального аппарата, в частности:
— Генерального штаба, главных управлений родов войск, тыла Красной Армии, главного инженерного управления, военно-санитарного и военно-химических управлений, управления гвардейскими минометными частями;
— фронтовых и армейских управлений, танковых и воздушных армий;
— соединенной дальней авиации, управления дальней авиации;
— соединений и частей воздушно-десантных войск, вплоть до воздушно-десантной армии, и других формирований.
В своей деятельности по оргвопросам ГКО и Ставка стремились обеспечить гармоничное развитие всех видов и родов войск.
Поскольку решающие события Великой Отечественной войны происходили на сухопутных ТВД, сухопутным войскам отдавалось предпочтение.
О других видах вооруженных сил. Иностранные армии на территории СССР.
1) О развитии и совершенствовании войск ПВО.
Анализ деятельности Государственного Комитета Обороны в период войны показывает, что в них особое место занимала противовоздушная оборона. Причин этого, думается, достаточно много.
Первая — острая необходимость прикрыть от ударов с воздуха важнейшие административно-политические и экономические центры, особенно военную экономику, в том числе эвакуированную из западных регионов страны. Вторая — несоответствие боевых возможностей территориальной службы ПВО с удельным весом (количеством) объектов ПВО в связи с перемещением 1513 крупных промышленных предприятий в Заволжье, Урал, Сибирь и Среднюю Азию, которые оказались неприкрытыми или недостаточно прикрытыми войсками ПВО, в том числе категорированных объектов. Понимая это, ГКО и лично И. Сталин вопросы совершенствования системы ПВО страны взяли под свою ответственность.
Совсем не случайно в начале войны к наркому обороны и начальнику Генштаба Жукову посыпались ходатайства о прикрытии объектов.
Так, нарком черной металлургии Тевосян ходатайствовал о прикрытии 28 предприятий отрасли, нарком цветной металлургии Ломако — 9 заводов, заместитель наркома авиационной промышленности Хруничев — 8 заводов. Моссовет просил прикрыть центр города, Центральный телеграф, Главпочтамт, радиостанции в районе города Электростали. Начальник штаба Главного управления ВВС генерал-майор Петров ходатайствовал о прикрытии центрального склада № 1 в Балашихе. А командующий Харьковским военным округом генерал-лейтенант Смирнов и начальник штаба генерал майор Колпакчи — о прикрытии всего Донбасса и военного округа. 1-й секретарь Ярославского обкома ВКП(б) убедительно просил прикрыть Ярославль и мост через Волгу.
Даже сам генерал-полковник Н. Н. Воронов, командующий ПВО, в телеграмме на имя наркома обороны просил сформировать 23 истребительных авиационных полка для прикрытия коммуникаций Северо-Западного экономического региона. Все почему-то вспомнили об этом лишь в первые дни войны. Забыли, что Варшава была разбита ударами с воздуха, как серьезно от этого пострадал Лондон, за один день была уничтожена авиация Франции, и надлежащие меры по совершенствованию ПВО не были приняты своевременно. Руководители самого высокого ранга не понимали, что отражение ударов с воздуха в первые минуты и часы бомбежек обеспечивает успешное развертывание Вооруженных Сил, бесперебойную работу всех отраслей народного хозяйства, а также поддерживает моральный дух народа и армии.
Недооценка значения войск ПВО в предвоенный период и особенно в течение двух лет ведения Второй мировой войны в Европе, привела к тому, что сил и средств ПВО катастрофически не хватало.
В то время как в вооруженных силах западных стран в ПВО уже применялись радиолокационные станции (к примеру, в Германии — Вюрцбург и Флюко). Мало того, была создана целая сеть радиолокационного обнаружения. Расстояние между постами 1-го разряда составляло 100—150 км, 2-го разряда — 60—70 км.
ПВО наших союзников США, Англии, Канады была оснащена различного типа РЛС, как обнаружения, так и станциями орудийной наводки (SСR-545, 584, СОН-3к и другими).
Только благодаря тому, что вопросами ПВО занимался непосредственно ГКО, число зенитных орудий к концу войны увеличилось более чем в 5 раз, а в войска ПВО с 1943 г. стали поступать РЛС типа РУС, «Редут», «Пегматит» и СОН-2 отечественного производства.
Верховный не выпускал из виду значимые объекты страны, выделяя определенные силы и средства для ПВО, от отдельных батарей до корпусов и армий.
Важнейшими направлениями деятельности Государственного Комитета Обороны в годы Великой Отечественной войны по противовоздушной обороне были:
— обеспечение надежной защиты от ударов с воздуха административно-политических и промышленных центров страны;
— прикрытие от авиации противника прифронтовых железнодорожных коммуникаций, гидротехнических сооружений, речных и ледовых трасс;
— совершенствование организационной структуры войск и системы управления;
— наращивание системы ПВО страны, прикрытие фронтовых тылов, а иногда и группировок войск.
С самого начала войны ГКО и Верховное Главнокомандование осуществляли принцип массированного использования сил и средств при обороне особо важных центров страны.
9 июля 1941 г. Государственный Комитет принял Постановление № 77сс1 «О противовоздушной обороне г. Москвы», согласно которому были сформированы два полка зенитной артиллерии среднего калибра, два полка малокалиберной артиллерии по 100 орудий 37 мм, два полка крупнокалиберных пулеметов, по 250 пулеметов в каждом.
Истребительную авиацию ПВО Москвы предлагалось к 12 июля довести до 16 полков по 63 самолета в каждом, общей численностью 1008 самолетов, для чего к 12 июля завершить формирование еще 5 полков по 63 самолета, а к 20 июля сформировать 10 новых полков по 30 самолетов, с дислокацией их на аэродромных узлах в гг. Калинин, Ржев, Вязьма, Калуга, Тула. Реально 12 июля в корпусе стало 20 полков, а к 22 июля — 29 полков.
В результате принятых мер 21 июля для прикрытия непосредственно столицы было сосредоточено 602 истребителя, 796 85-мм и 76-мм зенитных орудий, 248 орудий 37-мм калибра, более 336 зенитных пулеметов, 618 зенитных прожекторов, 124 аэростата заграждения и 6 радиолокационных станций обнаружения2 .
Летом 1941 года были приняты меры по увеличению средств для обороны Ленинграда, Баку, Донбасса и других важных центров и экономических районов, вплоть до рубежа Волги, в том числе Сызрань, Казань, Иваново, Ковров, Кольчугино, Калинин, Горький, Ярославль, Донбасс, Луганск, Макеевка. Всего 256 зенитных орудий 76-мм калибра и 68 орудий 37-мм калибра.
С увеличением рейсов в связи со снабжением по ленд-лизу на северных морских маршрутах для усиления противовоздушной обороны Мурманска и Архангельска постановлением ГКО № 4437СС от 27 октября 1943 г. Мурманский и Архангельский бригадные районы были преобразованы в Мурманский и Архангельский дивизионные районы ПВО.
После вывода из строя главного конвейера ГАЗа фашистской авиацией, Сталин лично написал Постановление ГКО за № 35243 от 5.06.43 г., в котором определял состав комиссии по расследованию причин невыполнения задач Горьковским корпусом ПВО. Председателем комиссии был назначен Л. П. Берия. Ждали грозы, тем более комиссией руководил шеф НКВД. Но все обошлось только понижением в должности командира корпуса ПВО генерал-майора Алексея Александровича Осипова и снятием со своего поста директора автозавода Лифшица.
В связи с участившимися летом 1943 г. налетами на объекты глубокого тыла и крупным ущербом, нанесенным Горьковскому автозаводу, Постановлением ГКО № 3534сс4 от 8.06.43 г. «О противовоздушной обороне заводов г. Горького» Горьковскому корпусному району выделялось 100 зенитных орудий малого калибра, 250 крупнокалиберных самолетов, 100 прожекторов и 75 аэростатов заграждения.
Рост средств ПВО для прикрытия глубинных объектов страны продолжался до 1945 г. Так, 16 июня 1943 г. Постановлением ГКО № 3588сс5 «Об усилении ПВО важнейших промышленных центров, мостов и электростанций» предписывалось выделить: 85-мм зенитных орудий — 390; 37-мм зенитных орудий — 530, 20-мм защитных орудий — 125; зенитных пулеметов ДШК — 1400.
В том числе для обороны городов:
— Ярославля — 36 орудий среднего калибра (СК);
— Горького — 60 орудий СК;
— Казани — 60 орудий СК и 81 зен. пулемет.
— Ульяновска — 12 зен. орудий СК и 60 зен. орудий малого калибра (МК);
— Куйбышева — 60 зен. орудий СК и 60 зен. орудий МК;
— Сызрань-Батраки — 60 орудий МК;
— Саратова — 60 орудий СК и 60 орудий МК;
— Коврова — 12 зен. орудий СК; 12 зен. орудий МК;
— Грозного — 60 зен. орудий МК;
— Баку — 60 зен. орудий МК;
— Батуми — 24 зен. орудий МК; 27 зен. пулеметов ДШК
(1 зенпульбат);
— Пензы — 27 зен. пулеметов ДШК;
— Ижевска — 100 зен. орудий СК;
— Молотова — 12 зен. орудий МК; 36 зен. орудий СК;
— Уфы — 36 зен. орудий СК; 12 зен. орудий МК; 27 зен. пулеметов ДШК;
— Котовска — 27 зен. пулеметов ДШК;
— Московскому фронту ПВО — 12 зен. орудий СК, 81 зен. пулеметов ДШК;
— 3 батальона ВНОС (по одному в Ижевск, Уфу, Молотов).
В период Великой Отечественной войны фашистская авиация специально не вела действий по разрушению каналов и гидротехнических сооружений на них, на руслах рек и морском побережье.
Тем не менее обороне этих объектов ГКО придавал большое значение. При наличии в настоящее время целого каскада плотин на Волге, Енисее, Оби, Лене и других реках России вопрос об их прикрытии и сейчас стоит особенно остро, так как вывод из строя даже одного сооружения такого типа может привести к серьезным последствиям.
Именно поэтому более 50 лет назад уже в первом месяце войны ГКО принял ряд постановлений, в том числе № 210сс от 19.07.41 г., по противовоздушной обороне плотины озера Волхов, выделив для его прикрытия 4 орудия 85-мм калибра, 8 орудий 37-мм калибра, 4 крупнокалиберных пулемета и 4 прожектора.
А в постановлении № 233сс6 от 22.07.41 г. были поставлены задачи по прикрытию Аненского шлюза, плотины Селихово, плотин-шлюзов — Трудовая Коммуна, Андреевка, Софрино.
Постановлением № 3506сс7 от 4.06.43 г. выделялись силы и средства ПВО для защиты плотин на территории Закавказья и Беломорско-Балтийского канала.
К середине 1943 г. в системе ПВО рыбинских плотин уже имелось 32 орудия калибра 85 мм и 20 орудий калибра 37 мм, 24 пулемета ДШК. А на прикрытии Угличской плотины — 20 орудий калибра 85 мм, 18 орудий калибра 37 мм и 24 ДШК.
Кроме того, для защиты наиболее важных плотин (Рыбинская, Рублевская, Акуловская, Истринская) были установлены противоторпедные сети.
Особое внимание Государственный Комитет уделял противовоздушной обороне трассы через Ладожское озеро, которую прикрывали Ладожский и Свирский бригадные районы ПВО (с лета 1942 г. Ладожский дивизионный район ПВО).
На юге страны для обороны портов Поти и Батуми были образованы бригадные районы ПВО.
С первых дней войны железнодорожный транспорт стал объектом ожесточенных налетов немецких ВВС. Только за первое полугодие войны самолеты противника совершили около 6000 налетов на прифронтовые коммуникации, сбросив на железнодорожные объекты свыше 46 тыс. различных авиабомб. Задача их прикрытия приобрела стратегическое значение.
В первом периоде войны для прикрытия железнодорожных коммуникаций были привлечены войска пяти западных зон ПВО. Они обеспечили эвакуацию промышленности в восточные районы, уничтожив с 22 июня по 3 июля 150 вражеских самолетов. В дальнейшем прикрытие железнодорожных объектов организовывалось на основе постановлений ГКО и Ставки ВГК на глубину 300—500 км от линии фронта. Благодаря успешному действию войск ПВО только за 40 первых дней войны было перевезено 2,5 млн человек с техникой, вооружением и боеприпасами. По неполным данным, с конца июня по 20 ноября 1941 г. было перебазировано с Украины, из Белоруссии и из Прибалтики в тыл страны более 900 тысяч вагонов с оборудованием промышленных предприятий.
С целью усиления ПВО коммуникаций Постановлением ГКО № 619сс8 от 2 сентября 1941г. «О мерах по противовоздушной обороне железнодорожных узлов, мостов и транспортов» были приняты конкретные меры. С этого времени на прикрытие путей сообщения использовалось от 10 до 34% истребительной авиации, от 25 до 55% зенитных орудий МК и до 60% зенитных пулеметов.
Во втором периоде войны приемы ВВС противника изменились: от ударов мелкими группами авиация немцев перешла к массированным действиям.
Советское командование противопоставило этому массирование зенитных средств и истребительной авиации, усиление противовоздушной обороны объектов и железнодорожных коммуникаций.
В Сталинградской битве коммуникации Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов прикрывал Сталинградский корпусной район ПВО войска которого уничтожили почти 700 самолетов — около четверти всех сбитых в сталинградском небе.
Воздушные сражения на Кубани по своим масштабам вышли за рамки операций Северо-Кавказского фронта. Немалый вклад в создание реальных предпосылок для завоевания господства в воздухе внесли Ростовский район ПВО и 105-я истребительная дивизия ПВО.
В гигантской битве под Курском перед войсками ПВО стояла задача: во взаимодействии с войсками ПВО сухопутных войск и ВВС надежно прикрыть железнодорожные коммуникации в полосах Брянского, Центрального, Воронежского и Степного фронтов. К ее выполнению были привлечены Тульский, Ряжско-Тамбовский, Воронежско-Борисоглебский и Харьковский дивизионные районы ПВО, а также 125, 36, 101-я и 310-я истребительные дивизии ПВО. Они имели 760 орудий СЗА и МЗА, 560 крупнокалиберных пулеметов ДШК, 125 прожекторных станций и 200 самолетов-истребителей. Для прикрытия железнодорожных узлов выделялось 70 орудий СЗА, 50 орудий МЗА, 45 зенитных пулеметов, 100 прожекторов и 35 бронепоездов.
Среди задач, решаемых войсками ПВО страны, важное место занимало прикрытие переправ через реку Днепр у Киева и Днепропетровска (осень 1943 и весна 1944 гг.), через Керченский пролив (весна 1944 г.), Вислу (январь 1945 г.), Одер и Дунай (весна 1945 г.). В районе Киева переправу прикрывали 350 зенитных орудий, 72 зенитных пулемета и 150 истребителей.
Для обороны переправ через Одер в полосе 1-го Белорусского фронта действовали 530 зенитных орудий, 237 зенитных пулеметов 5-го корпуса ПВО и 120 самолетов-истребителей 148-й истребительной авиационной дивизии.
Особое место в деятельности ГКО занимало совершенствование организационной структуры войск ПВО страны.
Исходя из опыта противовоздушных сражений во второй половине 1941 г. и особенно начального периода войны, Государственный Комитет Обороны принял Постановление № 874сс от 9.11.41 г. «Об усилении и укреплении противовоздушной обороны территории страны». Подлинник документа показывает, что им занимался лично Сталин. Им сделаны поправки по наименованиям, границам и составу районов ПВО, по вопросам подчиненности и срокам формирования, а также по структуре органов управления.
Командующим войсками ПВО страны был назначен генерал-лейтенант М. С. Громадин, были определены Военный совет, штаб ПВО, Управление истребительной авиации, Управление зенитной артиллерии и Главное управление боевой подготовки.
Постановлением также был определен боевой состав, количество зенитных средств, истребителей, прожекторов и т. д.
Важность этого постановления заключается в том, что был создан самостоятельный вид Вооруженных Сил, с централизованным управлением, с наделением командования войск ПВО страны определенными полномочиями.
Сосредоточение крупных сил авиации противника над Москвой и Ленинградом, вызвало необходимость совершенствования оргструктуры войск ПВО страны. Для этого постановлениями № 1541сс от 5.04.1942 г. и № 1544сс от 5.04.1942 г. на базе Московского, Ленинградского и Бакинского корпусных районов ПВО были сформированы Московский фронт ПВО, а также Лениградская и Бакинская армии ПВО.
С переходом Красной Армии к широким наступательным действиям и в связи с тем, что авиация противника действовала в прифронтовых тылах и в глубине страны, появилась необходимость приблизить органы управления к войскам.
Учитывая это, Государственный Комитет Обороны издал Постановление № 3660сс9 от 29.06.1943 г. «О мерах по улучшению управления частями ПВО».
Суть постановления состояла в создании двух фронтов ПВО: Западного — со штабом в г. Москве (командующий генерал-лейтенант М. С. Громадин) и Восточного — со штабом в г. Куйбышеве (командующий генерал-лейтенант Г. С. Зашихин).
Этим же постановлением Московский фронт ПВО был преобразован в особую Московскую армию ПВО (командующий генерал-лейтенант артиллерии Д. А. Журавлев).
Авиация фронта была сведена в 1-ю воздушную истребительную армию ПВО (командующий генерал-майор Борман).
Дальневосточная, Забайкальская и Среднеазиатская зоны ПВО передавались в подчинение военным советам соответствующих фронтов и округов, а Ленинградская армия ПВО и Ладожский дивизионный район ПВО оставались в подчинении Военного совета Ленинградского фронта.
Однако вскоре Главное управление командующего войсками ПВО было расформировано. Контроль за действиями войск ПВО, а также укомплектование войск рядовым и начсоставом, боевой техникой и вооружением возлагался на командующего артиллерией маршала артиллерии Н. Н. Воронова, при котором были сформированы Центральный штаб ПВО, Центральный штаб ИА ПВО, управление боевой подготовки, Главная инспекция ВПВО и центральный пост ВНОС.
Это был шаг назад, так как, во-первых, нарушался принцип централизованного управления войсками и, во-вторых, Восточный фронт был практически бездействующим, особенно когда Красная Армия стала успешно продвигаться на запад. В-третьих, у командующего артиллерией Н. Н. Воронова хватало дел и по своим прямым обязанностям, к тому же он работал в составе группы представителя Ставки (или самостоятельно был представителем Ставки ВГК). Ему было невозможно и руководить еще войсками ПВО. Примером того были трагические дни 22 и 23 июня 1941 г., когда он, находясь в Генштабе, ни разу не связался с командующими западных зон ПВО, не отдал ни одной команды и не получил докладов о положении дел от своих подчиненных.
В третьем периоде войны основные усилия войск ПВО направлялись на прикрытие от ударов с воздуха крупных центров страны, коммуникаций и объектов над освобождаемой территорией. На противовоздушную оборону Киева, в частности, были поставлены 7 КПВО и 9 ИАК ПВО.
А в конце завершающего периода войны войска ПВО прикрывали и фронтовые группировки войск, и объекты фронтового тыла, коммуникации, мосты на реках Висла, Варта, Нейсе. Участвовали также в блокаде окруженных войск противника в районе Бреслау (4-й корпус ПВО и 3-й КПВО прикрывал войска 2-го Белорусского, 1-го Белорусского, 1-го Украинского фронтов).
Наращивание системы ПВО осуществлялось маневрированием сил и средств для прикрытия Киева, Минска, Таллина, Риги, Вильнюса, Кишинева, Львова, Одессы.
Для более эффективного управления войсками при выполнении поставленных задач ГКО принял постановление № 5508сс10 от 29.03.44 г. «О реформировании фронтов ПВО и их передислокации».
Согласно данному постановлению Западный фронт переформировался в Северный фронт ПВО со штабом в Москве (командующий генерал-полковник М. С. Громадин), а Восточный — в Южный фронт ПВО со штабом в Харькове (командующий генерал-лейтенант Г. С. Зашихин). Закавказская зона ПВО была преобразована в Закавказский фронт ПВО со штабом в Тбилиси (командующий генерал-лейтенант артиллерии П. Е. Гудыменко). В состав Северного фронта вошли Особая Московская армия ПВО и 10 корпусных и дивизионных районов ПВО, а также 1-я отдельная бригада ПВО и части Курского корпусного района ПВО.
В Южный фронт ПВО вошли Львовский, Киевский, Харьковский, Одесский, Донбасский и Сталинградский корпусные районы и пять дивизионных районов ПВО, а также части Курского корпусного района ПВО в пределах фронта.
Граница между Северным и Южным фронтами ПВО была установлена на линии Луцк — Нежин — Новгород — Северский — Севск — Елец — Мичуринск — Пугачев.
В результате оба управления фронтами ПВО стали более активными, а управление подчиненными войсками стало более оперативным.
В апреле 1944 года все дивизионные и корпусные районы ПВО были преобразованы в дивизии и корпуса ПВО с присвоением им определенных номеров, как и в других видах Вооруженных Сил, в то же время истребительные и зенитно-артиллерийские дивизии делились по родам войск ПВО.
Кроме того, в штаты фронтов и входившие в них штаты корпусов и дивизий ПВО вошли тыловые учреждения (склады, мастерские, госпитали, лазареты и т. д.). Словом, была создана самостоятельная система снабжения всеми видами довольствия.
Это мероприятие было полезным, так как соединения получили определенную самостоятельность и мобильность. Войска ПВО стали носить общепринятые организационные наименования (бригады, дивизии, корпуса) и имели структуры с определенным статусом и положением. Это упрощало отработку документов и их обращение.
В условиях успешного продвижения наших войск было необходимо наращивать систему ПВО, а для этого — разрабатывать общепринятые директивы и приказы, пользоваться едиными уставами Красной Армии. К примеру, отдать директиву на передислокацию, скажем, Рыбинско-Ярославскому корпусному району выглядело нелепо, так как район остается на бумаге, а маневр совершают войска, то есть полки, дивизии, корпуса, имеющие определенный штат и организационную структуру.
По мере продвижения советских войск территория Северного и Южного фронтов быстро расширялась на запад и юго-запад, поэтому часть дивизий и корпусов ПВО перебрасывалась из глубины страны и сюда, и за пределы Советского Союза.
Все это усложняло управление войсками ПВО страны и взаимодействие их с силами и средствами войсковой ПВО фронтов при проведении ими стратегических операций.
Назрела необходимость приведения структуры войск ПВО в соответствие с решаемыми задачами и условиями обстановки.
24 декабря 1944 г. Государственный Комитет Обороны издает Постановление № 7205сс11 «О реорганизации фронтов ПВО и их перегруппировке».
В соответствии с его требованиями Северный фронт ПВО был переименован в Западный фронт ПВО со штабом в Вильнюсе (командующий генерал-полковник артиллерии Д. А. Журавлев), а Южный фронт ПВО — в Юго-Западный фронт ПВО со штабом во Львове (командующий генерал-полковник М. С. Громадин).
Закавказский фронт ПВО оставался в прежнем составе. Данное крупное мероприятие стратегического характера приблизило управление к войскам. Практически эта реорганизация была завершена к январю 1945 г. К этому времени на обороне Киева стояли 7-й КПВО и 9-й ИАК, которые при такой организации успешно выполнили свои задачи, в том числе отражение массированного удара 225 бомбардировщиков 6 мая 1944 г., когда к городу прорвались только одиночные самолеты противника.
Из состава ЮЗФ ПВО в 1944—1945 гг. были выдвинуты 5-й КПВО генерал-лейтенанта М. В. Антоненко из района Саратова в Польшу, 6-й КПВО (командир генерал-лейтенант П. Л. Кривко) — в Югославию, а затем — в Румынию и Австрию, 9-й Сталинградский Краснознаменный корпус ПВО (командир генерал-майор Е. А. Райнин) из района Могилев — Подольск — в Венгрию и Австрию, 12-й корпус ПВО (командир генерал-майор Янковский) с юга Украины и Молдавии — в Румынию, 10-й корпус ПВО (командир генерал-майор Слепченко) из Донбасса — в Польшу и Германию, 9-й истребительный авиакорпус (командир генерал-майор Королев) — в Польшу и Германию, 10-й Ростовский ИАК (командир генерал-майор Л. Г. Рыбин) — в Польшу, Чехословакию и Германию.
В апреле 1945 г. было издано Постановление ГКО № 7951сс12 от 2 апреля «Об охране г. Бенеша», согласно которому выделялся батальон НКВД и один ЗЕНАП (48 орудий 85-мм, 36 орудий 37-мм калибра, 33 зенитных пулемета, 46 прожекторов и один ИАП — 32 истребителя).
Последним и самым важным мероприятием по формированию войск ПВО было Постановление № 7828сс13 от 14.03.45 г. «Об усилении ПВО Дальнего Востока и Забайкалья».
Верный своему долгу по антигитлеровской коалиции и в соответствии с решениями Тегеранской и Ялтинской конференций глав-государств «большой тройки», ГКО стал заблаговременно создавать группировку войск на Дальнем Востоке. Руководствуясь принципом, что войска ПВО первыми вступают в сражение и последними выходят из него, на Дальнем Востоке стала создаваться группировка ПВО.
Это было необходимо, потому что нельзя было допустить, чтобы воздушная разведка велась во время стратегической перегруппировки войск. И кроме того, необходимо было прикрыть сосредоточение и развертывание войск, наиболее важные объекты фронтов (КП, танковые и артиллерийские группировки, районы базирования авиации), усилить ПВО Тихоокеанского флота.
Упомянутым Постановлением ГКО были образованы Приморская, Приамурская и Забайкальская армии ПВО в составе:
— Приморская армия ПВО — 1-й корпус ПВО, 2 дивизии ПВО и 1-я истребительная авиадивизия;
— Приамурская — 2 корпуса ПВО и 2 дивизии ПВО;
— Забайкальская — 3 дивизии ПВО и 1 дивизия со штабами в Ворошилове, Хабаровске и Чите.
Командующими армиями были назначены:
— генерал-лейтенант А. В. Герасименко (ПримАПВО);
— генерал-майор Я. К. Поляков (ПриамурАПВО);
— генерал-майор П. Ф. Рожков (ЗабАПВО).
Для доукомплектования частей и соединений бывших зон ПВО (Дальневосточной и Забайкальской) выделялось 1188 орудий, 192 истребителя, 30 бронепоездов ПВО, 40 батарей СОН.
Все армии ПВО были подчинены военным советам фронтов в их границах. Срок готовности был определен к 15 июня 1945 г., т. е. ко времени прибытия основных войск фронтов.
Численность боевой техники, определенная постановлением ГКО, показана в табл. 2.
Командующему артиллерией Красной Армии маршалу артиллерии Н. К. Воронову было приказано все отправляемые на восток соединения и части ПВО обеспечить грузовыми автомашинами в общем количестве 200 штук. Все части, которые находились ранее на Дальнем Востоке, должны быть полностью обеспечены автомашинами, что составляло в целом — 500 штук.
Недостающее количество автомашин (300 штук), приказывалось выдать в пунктах новой дислокации за счет машин, поступающих по линии Внешторга (ответственный — начальник тыла Красной Армии генерал-полковник А. В. Хрулев).
Можно сказать, что благодаря вниманию ГКО в годы войны войска ПВО значительно выросли. В конце войны в их боевом составе было 4 фронта ПВО, 6 отдельных армий, 15 корпусов и 18 дивизий ПВО.
Подводя итоги боевой деятельности войск ПВО страны, обратимся к высказываниям выдающегося полководца ХХ века Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в его научном труде «Советская военная стратегия 1941—1945 гг.»: «Война показала исключительное и первостепенное значение противовоздушной обороны страны и войск.
Надежная ПВО, способная отразить удары противника, особенно в начале войны, создает не только благоприятные условия для вступления в войну вооруженных сил, но и дает стране возможность более организованно перестроиться на военные рельсы, не говоря уже о том, что не будет серьезно поколеблено моральное состояние народа. В современных условиях, тогда как у нас, и в руках нашего вероятного противника, имеются межконтинентальные средства нападения с ядерной начинкой, значимость противовоздушной обороны, безусловно, стала № 1. Тяжкое горе ожидает ту страну, которая окажется неспособной отразить удар с воздуха»14 . Георгий Константинович дал высокую оценку противовоздушной обороне Москвы, Ленинграда, Киева, военно-морских баз и ряда крупных экономических центров.
Подчеркнем, что на завершающем этапе Великой Отечественной войны, 15 корпусов и дивизий ПВО прикрывали войска фронтов в Берлинской, Венской и Пражской наступательных операциях. А на Дальнем Востоке было сформировано 3 отдельные армии ПВО, которые подчинялись военным советам фронтов.
2) Особенности формирования ВВС.
Накануне войны в состав ВВС входили: 5 авиационных корпусов, 79 авиадивизий, 5 авиабригад и 358 отдельных авиационных полка. В том числе боеготовых — 218, из них 97 иап, 75 ббп, 11 шап, 29 дбп и 6 тбп. Кроме того, небоеготовых 52 ИАП, 30 ббп, 4 шап, 7 дбп15 . На вооружении состояло: бомбардировщиков 8,4 тыс., штурмовиков — 0,1; истребителей — 11,5; всего — 20 тыс16 .
Однако часть их в мае 1941 г. имела низкую боевую готовность в связи с переформированием и переучиванием личного состава. В стадии формирования в ВВС ЗапОВО находились: 6-й СБАП — перевооружался на новую материальную часть; 98, 207, 212-й БАП — в стадии формирования, 97-й ДБАП — не обеспечены самолетами; 215-й и 209-й СБАП — не укомплектованы личным составом, 126, 160, 161, 162, 163-й ИАП — некомплект личного состава и матчасти, что составляло по бомбардировочной авиации 38%, а по истребительной авиации 25% от их боевого состава. Ограниченно годными оказались: 128-й СБАП, 124-й ИАП, 96-й ДБАП17 .
Уже первые бои с гитлеровскими захватчиками показали необходимость организационных изменений в ВВС. Созданные накануне войны четырех-пятиэскадрильные полки и четырех-пятиполковые дивизии оказались громоздкими. В этих условиях было принято решение упростить организационно-штатные формы ВВС. Дивизии армейской авиации были ликвидированы, расформировались корпуса ДБА, создавались полки сокращенного состава — по 20 самолетов. В тылу ВВС были ликвидированы авиационные базы, как промежуточное звено между районами авиационного базирования и батальонами авиационного обслуживания.
Следует подчеркнуть, что формирование авиационных частей и соединений было передано из ведения Упраформа (начальник генерал-майор А. В. Никитин), в Главный штаб ВВС, поэтому формирование новых организационных структур проходило через Наркомат обороны, а небольшая часть формируемых полков — через Государственный Комитет Обороны.
Так, Постановлением ГКО № 143сс от 14.07.41 г.18 «Об авиации дальнего действия» требовалось сформировать авиадивизию дальнего действия на ТБ-7, 3 эскадрильи по 3 самолета, одну эскадрилью охраны аэродрома — 10 Як-1 или 10 ЛаГГ-3.
Срок формирования 1-го полка дивизии был 20 июля 1941 г.
30 ноября 1941 г. вышло Постановление № 977сс19 «О дальней и тяжелой бомбардировочной авиации», которое предписывало изъять дальнюю авиацию из системы ВВС и подчинить ее Ставке ВГК. Этим же постановлением требовалось сформировать авиационную дивизию дальнего действия в составе 3 полков: 1 АП ТБ-7 — 10 ед.; 1 АП на ЕР-2 — 10 ед. и 1 АП на ДБ-3, на ее формирование обратить 81 АДДД. Командиром дивизии был назначен генерал-майор М. В. Водопьянов, а затем генерал-майор авиации А. Е. Голованов, командирами АП на ТБ-7 — полковник Лебедев, АП на ЕР-2 — подполковник Гусев, АП на ДБ-3 — полковник Новодронов. В постановлении указано: 1) произвести испытание на ТБ-7 с полетным весом 35 т на радиус наибольшей дальности — Берлин, Вена, на радиус ЕР-2 — Кенигсберг, Варшава; ДБ-3 — Рига, Бухарест;
2) сформировать 2 авиадивизии тяжелых бомбардировщиков по 2 полка, по 20 самолетов в каждом, с боевым радиусом — Нарва, Минск, Яссы. Постановление подписал лично Сталин.
Дальняя бомбардировочная авиация предназначалась для нанесения ударов по объектам глубокого оперативного и стратегического тыла. Но необходимость непосредственной поддержки сухопутных войск вынудила снова передать ее в ведение командующего ВВС Красной Армии.
В целях централизованного управления силами авиации, Государственный Комитет Обороны признал целесообразным создать на базе ВВС фронтов воздушные армии. Это осуществилось в период — май — ноябрь 1942 г. Обычно воздушные армии включали в свой боевой состав 3—4 авиационные дивизии истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков (800—1000 самолетов в 1942—1943 гг. и до 2500—3000 в 1944—1945 гг.). Ведение боевых действий было в подчинении военных советов фронтов, а летная подготовка, комплектование материального и аэродромного обеспечения — командующего ВВС.
Всего сформировано 18 воздушных армий. Время формирования воздушных армий указано в табл. 8.
На 9 мая 1945 г. в боевом составе числилось: воздушных армий — 17, авиационных корпусов — 41, авиационных дивизий — 201, отдельных авиационных полков — 63.
На вооружении ВВС КА на 09.05.45 г. находилось: бомбардировщиков — 9,7 тыс., истребителей — 27,5 тыс., штурмовиков — 10,1 тыс. В боевых самолетов 47,3 тыс., других самолетов 16,9 тыс., а всего самолетов 64,2 тыс.20
Большое внимание ГКО уделяло формированию спецгрупп полков, в частности из летчиков-испытателей, действующих в любых метеоусловиях, днем и ночью. По предложению подполковника С. П. Супруна было сформировано 5 авиационных полков (2 иап, 2-бап и 1 шап).
Постановление ГКО № 858сс21 от 01.11.41 г. «О формировании 100 авиаполков для действий в СМУ» требовало сформировать к 10 ноября — 19 ИАП; к 20 ноября — 38; к 30 ноября — 43 авиаполка, оснащенных самолетами типа У-2, Р-3, СБ, И-15, И-16. Личный состав для полков пополнялся учащимися школ ОСОВИАХИМа. В сложных погодных условиях той осени и зимы эти полки сыграли важную роль в Московской битве.
Следует подчеркнуть, что к середине войны ВВС Красной Армии были достаточно укомплектованы боевым и численным составом. Поэтому ГКО принял Постановление № 3307сс22 от 07.05.43 г. «О прекращении формирования авиаполков, авиационных дивизий и авиационных корпусов».
Для обеспечения боевых действий авиации в условиях быстроменяющейся обстановки было крайне необходимо заблаговременно готовить оперативную систему аэродромов.
В Постановлении ГКО № 118сс «О мероприятиях по обеспечению строительства 9 аэродромов с ВПП по линии Тула, Иваново, Смоленск, Калинин» (ответственные Сбытов, Артемьев, Пронин) требовалось расширить систему базирования на главном западном направлении.
А Постановлением № 152сс23 от 15.07.41 г. «О строительстве глубинных оперативных аэродромов и полос» ГКО предусмотрел строительство 428 аэродромов и ВПП по линии Курск — Мелитополь и 38 взлетно-посадочных полос; от меридиана Москва — Волга — 349 полевых аэродромов и 79 ВПП. При этом на НКВД возлагалось строительство 286 оперативных аэродромов: в июле — 50; в августе — 180; до 15.09.41 г. — 106; а к 01.10.41 г. — 95 аэродромов и 38 ВПП на строящихся аэродромах. Остальные 104 аэродрома требовалось построить силами аэродромных батальонов ВВС КА.
Исключительно важное значение ГКО придавал перегону самолетов с заводов-изготовителей Сибири, Урала, а также с авиабазы Фербенкс на Аляске до Красноярска, по маршруту Ном-Уэлькаль, Анадырь, Марково, Наяхам, Магадан, Охотск, Якутск, Киренск, Красноярск (предусматривался вариант с ответвлением на Иркутск). Вся трасса была подготовлена и обеспечена связью, маяками, радиопеленгаторами, а также ледовыми и тундровыми аэродромами.
Было создано Управление красноярской воздушной трассы. На базу Фербенкс была переброшена команда в составе 22 человек: начальник приемки — 1; военпреды — 13; переводчики — 3; шифровальщики –2; офицер связи — 1 и два младших специалиста.
В Красноярске базировалась специальная авиадивизия, которая занималась перегоном самолетов. За время войны было перегнано около 7000 самолетов. Дивизия была награждена орденом Красного Знамени.
17 февраля 1944 г. авиабазу Фербенкс посетил вице-президент США Генри Воллес. В этот день была организована встреча наших летчиков с американскими.
Наши летчики были в новой форменной одежде: брюки навыпуск, черные ботинки. Лейтенант Константинов исполнил английскую эстрадную песню и песню «Широка страна моя родная» на английском языке. Это произвело большое впечатление. Вице-президент сказал: «Хотя в России ликвидированы классы помещиков и фабрикантов, но все-таки сюда прислали офицеров из наиболее привилегированного класса». В заключение Генри Воллес сыграл 4 партии в волейбол, по 2 игры за каждую команду, и признал русскую команду лучшей.
ГКО, уделяя пристальное внимание перегонке самолетов, заботился и о самих летчиках.
В частности, Постановлением № 113624 от 11.01.42 г. устанавливалось для летчиков-лидеров на 50% повышенное жалование при перегонке самолетов из Сибири зимой, а самолетов Як –3, ЛаГГ-3 и летом. С целью улучшения управления авиацией, когда авиапромышленность сумела восполнить потери в войне, стали формироваться воздушные армии, а ВВС фронтов были ликвидированы. Всего за время войны было сформировано 18 воздушных армий.
3) О Наркомате ВМФ.
К началу Великой Отечественной войны Военно-Морской Флот СССР как важнейшая составная часть Вооруженных Сил страны представлял собой организационно сложный механизм, состоящий из четырех оперативно-стратегических объединений: Северного, Балтийского, Черноморского и Тихоокеанского флотов и трех отдельных флотилий: Амурской, Каспийской и Пинской, Дунайской 1-го формирования.
В составе флота насчитывалось более 900 боевых кораблей, в том числе 3 линейных корабля, 7 крейсеров, 54 лидера и эскадренных миноносцев, 22 сторожевых корабля, 5 канонерских лодок, 212 подводных лодок, 79 тральщиков, 272 торпедных катера, 3678 самолетов, в том числе 2773 боевых.
Большое значение придавал ГКО развитию военно-морского флота, так как он занимал положение самостоятельнного наркомата.
Но учитывая, что главные события войны развертывались на сухопутных театрах войны, ВМФ оставался как бы на втором плане.
Основными вопросами, требовавшими решения высшего государственного органа были:
— формирование отдельных флотилий и соединений;
— оперативно-стратегические перегруппировки сил флота;
— судостроение кораблей и ремонт;
— подъемно-спасательные работы;
— восстановление баз флота в завершающем периоде войны.
Основные формирования проводились попутно с созданием военных флотилий (табл. 9).
Азовская флотилия формировалась за счет судов Черноморского и Азовского пароходств. Нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов издал директиву № 9/585 от 5 июля 1941 г., в которой требовал быть готовыми по решению правительства к образованию Азовской флотилии, с главной базой в Мариуполе и с маневренными базами в Ейске, Ахтари, Керчи, Ростове, Азове.
Задача флотилии — прикрыть плавание по Азовскому морю от авиации и мин, для чего необходимо получить суда Азовского пароходства: ледокол № 4, «Перванш», «Штурман», «Мариуполь», «Войнов»; Черноморского пароходства: «Рот Фронт», «Спартаковец».
20 июля 1941 г. появилось Постановление ГКО № 216сс25 «О формировании Азовской военной флотилии».
На основании этого постановления ГКО нарком ВМФ издал приказ № 00215 от 22 июля 1941 г., которым предписывалось Военному совету Черноморского флота сформировать Азовскую военную флотилию 1-го формирования. В приказе указан боевой состав флотилии, а также плавсредства. Вместо «Рот Фронта» и «Спартаковца» выделялся СКР ТЩ «Севастополь». АЗФ 2-го формирования была образована 3 февраля 1943 г. приказом № 00141 НК МФ.
Постановлением ГКО № 1211сс26 от 25.01.42 г. «О Волжской военной флотилии» было предусмотрено формирование указанной флотилии из кораблей учебного отряда и судов Волжского речного пароходства, мобилизованных для оказания помощи войскам Сталинградского фронта. В ее состав входили суда различного назначения: канонерские лодки, бронекатера, плавучие зенитные батареи, катера-тральщики. В период Сталинградской битвы флотилия в составе двух бригад была подчинена командующему войсками Сталинградского фронта. Корабли флотилии оказывали войскам фронта огневую поддержку, высаживали десанты, охраняли коммуникации, перевозили грузы и раненых.
После Сталинградской битвы корабли флотилии (две бригады траления) провели большую работу по разминированию русла реки Волги, а часть кораблей пошла на укомплектование Днепровской и усиление Азовской флотилий.
Дунайская флотилия была сформирована в июне 1940 года (приказ НКВ МФ № 00172 от 08.06.40 г.) во время освобождения Бессарабии и Южной Буковины. К началу войны в ее состав входили: дивизион мониторов (5 единиц), дивизион бронекатеров (22 единицы), отряд катеров-тральщиков (7 единиц), дивизия сторожевых катеров, авиаэскадрилья, 6 батарей береговой обороны, отдельный зенитный артиллерийский дивизион.
Моряки флотилии вели боевые действия на реках Дунай, Южный Буг, Днепр, у Керченского пролива. 20 ноября 1941 года после отхода войск из Крыма она была расформирована.
Второе формирование флотилии произошло в апреле 1944 г. (приказ НК ВМФ № 0088 от 13.04.44 г.). После чего она приняла участие в Ясско-Кишиневской, Белградской, Будапештской, Венской операциях. Высадила 20 тактических десантов.
Для усиления обороны на северо-востоке Ленинграда и содействия войскам Карельского фронта на основе Карельской ВМБ 7 августа 1941 г. была сформирована Онежская военная флотилия, которая подчинялась командующему морской обороной Ленинграда и Озерного района. Задача: поддержка фланга частей Красной Армии, обеспечение перевозок войск и боеприпасов и эвакуация раненых. 28 ноября 1941 г. была расформирована.
В апреле 1942 г. (приказ зам. НК ВМФ от 7.08.41 г.) на Онежском озере был сформирован отдельный Онежский отряд кораблей, преобразованный в декабре 1942 г. в Онежскую военную флотилию (приказ НК ВМФ № 00132 от 31.12.42 г., 2-е формирование).
Для защиты коммуникаций в Белом море, восточной части Баренцева моря и в Арктике в августе 1941 г. (приказ НК ВМФ № 00137 от 02.08.41 г.) была сформирована Беломорская военная флотилия. Она обороняла также проливы: Карские ворота, Югорский шар, порты и полярные станции вплоть до острова Диксон.
В составе флотилии был Северный отряд, в который входили авиационная группа и отряд ледоколов. За время войны флотилия обеспечила проводку 2500 транспортов.
Для оказания помощи Ленинграду в эвакуации и в перевозке грузов в осажденный город, а также содействия войскам 23, 7-й и 54-й армий, высадки тактических десантов и эвакуации войск с северо-западного побережья была сформирована Ладожская флотилия. За время блокады Ленинграда корабли флотилии доставили в город свыше 311 тыс. человек (главным образом войск) и свыше 1 млн тонн грузов, вывезли из Ленинграда 1071 тыс. человек гражданского населения.
Учитывая важность северо-западного направления, где были сосредоточены основные силы группы армий «Север», 3 августа 1941 г. (приказом НК ВМФ № 045) для содействия войскам и обеспечения озерных коммуникаций была сформирована Чудская военная флотилия. Корабли флотилии совместно с 11-м стрелковым корпусом в середине июля обороняли Гдовский боевой участок. Для борьбы с кораблями флотилии фашистское командование вынуждено было выделить часть катеров и авиацию. В связи с отходом наших войск к Ленинграду 13 августа 1941 г. корабли флотилии были затоплены, а экипажи с боями прорвались в район Нарвы.
Для содействия войскам Северо-Западного фронта в несении сторожевой службы, ведения разведки, прикрытия отхода войск фронта и поддержания их боевых действий 28 июля 1941 г. была сформирована Ильменская военная флотилия.
В октябре 1941 г. она была расформирована, а корабли были переданы в состав Ладожской флотилии.
Одним из направлений по укреплению Военно-Морского Флота было судостроение.
Исходя из условий ведения войны, когда сухопутный ТВД имел более важное значение, чем морской, основное внимание было уделено строительству малых кораблей.
Уже 18 июля 1941 г. было принято Постановление № 86сс27 «О мобилизационном плане строительства кораблей ВМФ», где решалось о прекращении строительства линкоров и тяжелых крейсеров и уделялось внимание строительству подводных лодок и катеров, а также торпедных катеров. А 19.07.41 г. принято Постановление ГКО № 203сс28 «О приостановке строительства на заводах Наркомсудпрома кораблей ВМФ».
Вскоре постановлением № 473сс29 ГКО утверждает программу — план строительства малых кораблей.
В связи с приближением линии фронта к рубежу реки Волги и созданием Волжской флотилии, а также из-за нехватки речных боевых кораблей было необходимо дооборудовать речные суда вооружением и другими приспособлениями для траления фарватера, прочим оснащением.
Поэтому Постановлением № 354сс30 от 18.09.42 г. «О переоборудовании 12 буксирных пароходов под канонерские лодки» заводам НКРФ в Ярославле, Горьком и Куйбышеве была поставлена задача обеспечения формирования 3-й бригады речных кораблей ВМФ.
Возвращаясь опять к строительству крупных кораблей, ГКО принял решение о достройке крупных кораблей ВМФ, которые были в заделе. Постановлением № 2386сс31 от 07.10.42 г. «О плане достройки кораблей» до конца 1942 г. предписывалось достроить линкор «Октябрьская революция», крейсер «Киров», лидер «Минск», 6 эсминцев и 20 торпедных катеров.
Начало второго периода войны для судпрома характеризовалось в основном ремонтом кораблей, дооборудованием радиолокационной радиоаппаратурой, оснащением кораблей зенитными радиолокационными установками, а также установками «Спрут» и так далее.
В сентябре 1942 г., согласно Постановлению № 2312сс32 «О мероприятиях по подготовке к переводу 17 подводных лодок с Черноморского флота в состав Северного флота» был совершен маневр в Северодвинск.
Все 17 лодок типа «М» должны были перебазироваться из Поти до Северодвинска комбинированным путем:
— от Поти до Баку ж/д транспортом на транспортерах;
— от Баку до Красноводска водным путем с буксиром;
— из Красноводска до Северодвинска по железной дороге на транспортерах. В то время это был беспримерный случай, история не знала подобного ни по массовости и ни по расстоянию.
Согласно постановлению № 1911сс от 17.06.42 г. из бассейна Каспийского моря по реке Волге были переведены 3 подводные лодки типа «М».
А в 1943 г., согласно Постановлению № 3232сс33 от 22.04.43 г. «О переводе из Каспийской флотилии в состав СФ были перебазированы 4 подводные лодки типа «C» и 2 подводные лодки типа «М-15». Маршрут из Баку до Архангельска проходил по Волге и Северодвинской водной системе; из Баку до Горького — своим ходом, а из Горького до Архангельска — на плавучих доках под буксирами.
По предложению наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова, согласно Постановлению № 2238сс34 от 04.09.42 г. «Об усилении Северного флота 6 ПЛ за счет передачи из Тихоокеанского флота…», был осуществлен переход через Алеутские острова, Сиэтл, Сан-Диего, Колон, Чарльстон, Галифакс, Исландию, Медвежий, Мурманск. Маневр по продолжительности маршрута и сложности был уникален (протяженность маршрута составляла 17 000 миль). В районе Сан-Франциско подлодка Л-16 была атакована неизвестной подводной лодкой и потоплена.
Подлодка С-56, участвующая в переходе, до сих пор стоит во Владивостоке как памятник мужеству моряков.
Заметим, что постановлений ГКО по ВМФ было не так много, так как большая часть решений осуществлялась по схеме НК ВМФ — Ставка ВГК или через Председателя Совнаркома.
И тем не менее в ходе войны разрабатывались планы строительства новых кораблей (Постановление № 7415сс35 от 29.01.45 г. «Об утверждении плана заказов ВМФ на 1 квартал 1945 г.», Постановления № 8447сс36 «О плане строительства кораблей на 2-й квартал 1945 г.» и «Планы судоподъема кораблей и их ремонта», Постановления № 8445сс от 06.05.45 г. и № 9551сс от 23.07.45 г.).
Все указанные выше мероприятия способствовали поддержанию боеспособности сил флота и восполнению потерь в ходе боевых действий.
Наиболее важными и перспективными были межтеатровые переброски сил флота на наиболее важные морские театры военных действий.
Подчеркнем, что, начиная с первых лет войны, стали осуществляться такие маневры сил между флотами.
Так, еще в 1941 г. Государственный Комитет Обороны принимает меры по усилению Северного флота маневром частью сил Балтийского флота (Постановление ГКО № 434сс37 от 08.08.41 г. «О подлодках для Северного флота за счет Балтфлота»).
16 августа 1942 г. из Горького с завода № 112 НКГП в состав Северного флота были переведены 5 подводных лодок типа «М» серии 301, 302, 303, 304 и 305 в Молотовск (ныне Северодвинск) железнодорожным путем с достройкой их и вводом в состав Северного флота до 15.12.42 г. Достройка осуществлялась в Молотовске рабочими Сормовского завода.
4) О национальных формированиях на территории СССР.
Кроме новых формирований Советских Вооруженных Сил по просьбе антифашистских организаций из числа военнопленных формировались части и соединения, участвующие в войне против немецкой армии совместно с войсками действующей армии СССР.
Так, Постановлением ГКО № 86338 от 3 ноября 1941 г. «О польской армии на территории СССР» было начато формирование польской армии генерала Андерса, первоначальной численностью 30 тысяч военнослужащих, в составе 2 дивизий, одного запасного полка, офицерской школы, штаба армии и штабных учреждений.
Питание, обмундирование, а также вооружение армии осуществлялось за счет кредита Польскому временному правительству в сумме 65 млн рублей с погашением в течение 10 лет после окончания войны.
В конце 1941 г. принято новое Постановление ГКО за № 106439 от 25.12.41 г. «О польской армии на территории СССР». Этим постановлением была определена дислокация армии на территории Казахстана, Узбекской и Киргизской республик. Здесь же был решен вопрос о выделении жилья для польских военнослужащих и пайка на каждого по норме № 3. Был утвержден боевой состав в количестве 6 пехотных дивизий, численностью 96 тысяч военнослужащих.
Заметим, что каждый бывший польский военнопленный при освобождении из лагерей НКВД получал единовременное пособие: генерал Андерс — 25 000 руб., генералы — по 10 000 руб, полковники — по 5000 руб., подполковники и майоры — по 3000 руб. и рядовые по 500 рублей. А всего было выдано пособий на сумму 15 млн рублей.
Довести численность армии до 96 тысяч, к счастью, не удалось, так как польские военнослужащие вместе с поляками, находящимися в районах дислокации армии, разбежались в разные страны.
Дело в том, что польское эмигрантское правительство отказалось участвовать в боевых действиях против немцев на советско-германском фронте.
Советскому руководству и, в частности членам ГКО, были известны антисоветские настроения генералов армии Андерса и следовало бы раньше отказаться от этой затеи, а не отрывать последний кусок хлеба у народа. И тем более нельзя было перебрасывать через Каспий и Ближний восток армии для участия в боевых действиях с союзниками на севере Африки и в Италии. Андерс в это время командовал польским корпусом, а затем был главнокомандующим польскими войсками в Западной Европе.
По поводу антисоветских настроений верхушки армии Андерса состоялось несколько постановлений ГКО.
В постановлении ГКО № 980сс от 30.11.41 г. говорилось о том, что среди генералов и офицеров бытовали такие выражения: «После разгрома Германии неизбежна война Польши с СССР», «Мы, поляки, направим оружие на Советы… Мы вместе с Америкой используем слабость Красной Армии и будем господствовать на советской территории…» (поручик Корабельский).
Андерс поддерживал такие настроения, но он говорил и о том, что немцев нужно всех вырезать до единого, от 7 до 40 лет.
Было специальное Постановление ГКО № 1177сс40 «О польской армейской газете «Ожел бялы». В ней помещены статьи такого содержания: «Большевики на краю гибели, мы, поляки, только и ждем, когда нам дадут оружие, тогда мы их и прикончим» (капитан Рудковский) или «С СССР против Германии мы воевать не будем. Они нам вместе всадили нож в спину и посадили в лагеря. В этой войне поляки выполнят роль чешской армии» (во время гражданской войны).
Враждебные настроения по отношению к Советскому Союзу проявляли Андерс (командующий армией), начальник штаба армии полковник Окулицкий, заместитель командира 5-й ПД полковник Гробицкий. 2 февраля 1942 г. Советское правительство выступило с предложением направить на фронт боеготовый 5-й ПД, но эмигрантское правительство вероломно нарушило обязательства, отказавшись направить свои войска на фронт в то время, когда Красная Армия вела тяжелые бои. СССР покинули около 114 тыс. польских военнослужащих и гражданских лиц. В это время Советское правительство выделило им беспроцентный заем на сумму 300 млн рублей.
Однако не у всех поляков были подобные настроения. Так, генерал брони Зигмунд Берлинг еще 22 июня 1942 г. первым написал вместе с 13 офицерами бывшей польской армии письмо Советскому правительству, в котором содержалась просьба предоставить им возможность сражаться против фашистской Германии. В 1941—1942 гг. он был начальником штаба 5-й пехотной дивизии армии Андерса, после ухода которой в Иран в августе 1942 г., остался в СССР и обратился с предложением о формировании польских воинских частей. Он неоднократно бывал на приеме у Сталина в Кремле. Зигмунд командовал 1-й польской дивизией им. Костюшко, был первым командиром 1-го польского корпуса им. Костюшко в составе 3 пехотных дивизий, ТБР, АРБР, ТАП, а затем командующим 1-й польской армией (1944 г.), а с июля по октябрь этого года он стал заместителем главнокомандующего Войска Польского.
В апреле 1944 г. 1-я польская армия перешла в оперативное подчинение 1-му Белорусскому фронту (командующий генерал армии К. К. Рокоссовский). 21 июля 1944 г. декретом Крайовой Рады Народовой 1-я польская армия и Армия Людова были объединены в Войско Польское (главнокомандующий — генерал брони М. Роля-Жимерский, заместитель — генерал-лейтенант З. Берлинг).
Наряду с формированием польских войск, на территории СССР формировались части и соединения чешских войск, югославской бригады и румынской дивизии.
На основе советско-чехословацкого соглашения о совместных действиях в войне против гитлеровской Германии в начале февраля 1942 г. в Бузулуке началось формирование 1-го отдельного пехотного батальона под командованием Л. Свободы. Большую помощь в политическом воспитании воинов батальона сыграли К. Готвальд и Б. Вржбенский.
Батальон получил первое боевое крещение у села Соколово под Харьковом.
Весной 1943 г. на базе запасного полка чехов в Новокузнецке была сформирована 1-я отдельная чехословацкая бригада41, которая в ноябре 1943 г. приняла участие в освобождении Киева, затем Белой Церкви, Жашкова, за что была удостоена ордена Богдана Хмельницкого.
30 декабря 1943 г. в Туле началось формирование 2-й отдельной воздушно-десантной бригады чехов.
Директивой Генштаба КА от 10 апреля 1944 г. в районе Черновцы был сформирован 1-й чехословацкий армейский корпус (ЧАК), командиром которого был назначен генерал Кратохвил.
Всего на территории СССР были сформированы 3 пехотные и воздушно-десантные бригады, первая смешанная авиадивизия, 1 танковая бригада, 9 артполков, запасной полк и 5 отдельных батальонов чехов. В связи с назначением генерала Свободы министром обороны, в командование 1-го ЧАК вступил генерал К. Клапалек.
14 октября 1943 г. группа югославских солдат и офицеров, перешедших из немецкой армии на нашу сторону, обратилась к Советскому правительству с просьбой сформировать югославский пехотный батальон и артиллерийский дивизион. В феврале 1944 г. формирование батальона было закончено. 12 апреля 1944 г. югославская военная миссия обратилась с просьбой в Генштаб о формировании 2-го пехотного батальона. 24 мая была отдана директива Генштаба КА о формировании на базе 1-го батальона 1-й югославской пехотной бригады в составе 2 пехотных батальонов, артдивизиона и подразделений обеспечения.
А 7 сентября 1944 г. ГКО вынес решение о формировании в СССР югославской танковой бригады, на ее формирование по воздуху из Югославии было переброшено 500 человек.
На территории Краснодарской школы пилотов был сформирован 1-й югославский истребительный, а в Грозном — 2-й штурмовой авиационный полки, которые позднее были переданы Югославии.
Советский Союз оказал помощь также и румынскому народу в создании соединений румынской народной армии. 2 сентября 1944 г. началось формирование 1-й добровольческой дивизии им. Тудора Владимиреску (командир дивизии — полковник Н. Камбря) в составе 3 пехотных и 1 артиллерийского полка, а также противотанкового дивизиона.
В марте 1945 г. на территории СССР была сформирована 2-я румынская добровольческая дивизия. Это соединение в боях не участвовало.
В основу организационной деятельности ГКО и Ставки ВГК в области строительства Вооруженных Сил был положен принцип военного искусства, который мог бы обеспечить, прежде всего:
— соответствие организационной структуры войск характеру выполняемых задач в создавшейся обстановке. Удельный вес сухопутных войск уже в начальный период войны возрос на 6,6%, так как основные задачи решались тогда на сухопутных ТВД, а до 1944 г. сухопутные войска составляли в среднем 80% от всей численности Вооруженных Сил. Удельный вес войск ПВО в годы войны возрос на 2% и составлял 5,9% от численности Вооруженных Сил и был больше сил Военно-Морского Флота на 1%;
— разумное соотношение видов и родов войск в Вооруженных Силах. Во время войны оно было таким, как показано в табл. 5;
— повышение эффективности управления подчиненными войсками для обеспечения полной реализации боевых возможностей, при минимальных затратах личного состава, вооружения и других материально-технических средств.
Как видим, в ходе войны наблюдался постоянный рост войск ПВО, тыла и спецчастей и снижение удельного веса ВМФ и частично ВВС.
ВСЕ ДЛЯ ФРОНТА
Эвакуация и перестройка народного хозяйства
В необычно сложных условиях Советскому Союзу пришлось переводить свою экономику на военное положение. Крупные вооруженные силы противника стремительно продвигались на восток, а его авиация наносила массированные удары с воздуха по важнейшим экономическим объектам в тылу нашей страны.
Перед Государственным Комитетом Обороны и Советским правительством встала трудная задача — в кратчайший срок перевести все народное хозяйство на военные рельсы и эвакуировать главные производительные силы из прифронтовой полосы в восточные районы страны. Для этого Государственным Комитетом Обороны были проведены следующие мероприятия:
— во-первых, мобилизация производственных мощностей экономики на нужды Отечественной войны, переключение промышленных предприятий на выпуск военной продукции, передача военной промышленности других отраслей народного хозяйства, прекращение производства некоторых видов гражданской продукции в целях высвобождения производственных мощностей и фондов для нужд военного хозяйства;
— во-вторых, мобилизация материальных ресурсов сельского хозяйства на нужды вооруженных сил, оборонных и ведущих отраслей промышленности;
— в-третьих, перестройка транспорта на военные нужды, увеличение пропускной способности железных дорог, введение военного графика перевозок, обеспечивающего первоочередное и скорейшее продвижение военных грузов, строительство новых железных дорог вдоль Волги, Воркутинской дороги и железнодорожного выхода из Гурьева к Перми, из Закавказья — в Астрахань, из Средней Азии — к Сталинграду;
— в-четвертых, направление строительных кадров на строительство военных заводов, объектов черной металлургии, электростанций, топливной промышленности, железнодорожного транспорта и восстановление в восточных районах эвакуированных предприятий;
— в-пятых, подготовка новых кадров вместо призванных в вооруженные силы, для нужд действующей армии и бесперебойное снабжение продовольственными резервами городов и, в первую очередь, категорированных, повышение удельного веса военных расходов.
— и наконец, перестройка государственного аппарата, направленная на обеспечение эффективного использования всех сил и средств на нужды Великой Отечественной войны. Перевод наркоматов оборонной промышленности и ведущих базовых отраслей народного хозяйства в ведение ГКО, с повышением удельного веса их расходов в государственном бюджете.
Уже на второй день после образования ГКО перед Председателем Госплана и Совнаркома Н. А. Вознесенским была поставлена задача: в трехдневный срок доложить наметки первого квартального плана военного времени. Разработанный «Мобилизационный народнохозяйственный план на III квартал 1941 года» заменил план народного хозяйства на III квартал 1941 г., который был рассчитан на мирный период и принят правительством до начала войны.
Это была первая попытка в трудно предсказуемых условиях планово начать перестройку народного хозяйства на военное положение, с учетом перемещения производительных сил на восток страны.
Это были первые неповторимые трагические и вместе с тем героические страницы в истории Великой Отечественной войны, когда происходила уникальная, и не ошибусь, единственная в XX веке перегруппировка сил и средств народного хозяйства, основу которых составлял военно-экономический потенциал.
Нельзя сказать, что в теоретическом плане эта задача была для руководства страной абсолютно новой. Но осуществление такого плана на практике не имело аналогов в мировой практике.
Незадолго до начала войны в апреле—мае 1941 г. делались попытки предусмотреть, какие предприятия и в какой последовательности должны быть эвакуированы в глубь страны.
Основанием для этого были выводы, сделанные военно-политическим руководством Советского Союза о возможном отступлении войск в стратегическую глубину, поэтому командующим войсками пяти западных военных округов ставились оборонительные задачи, подготовка первого стратегического рубежа обороны на глубину до старой государственной границы с Эстонией, Латвией и Литвой и по рубежам рек Западная Двина, Днепр и Днестр, а, кроме того, два государственных стратегических рубежа обороны по линиям: а) Нарва — Сольцы — Порхов — Великие Луки — Витебск — Гомель — Конотоп; б) Осташков — Сычевка — Ельня — Почеп — Рославль — Трубчевск1.
Были поставлены задачи по разработке планов эвакуации, планов минирования и подрыва объектов, которые не могли быть вывезены на восток.
Для руководства перемещением производительных сил Украины, Белоруссии, Москвы и Московской области, а также других западных регионов РСФСР 24 июня совместным постановлением Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) № 1740—7488 был создан Совет по эвакуации. Однако, учитывая важность решаемой проблемы, 16 июля 1941 г. принято Постановление ГКО № 173с2 «О создании Комитета по эвакуации при ГКО». Состав комитета остался прежним. Его председателем остался Н. М. Шверник, а заместителями — Н. А. Косыгин и М. Т. Первухин.
В интересах ускорения эвакуации из прифронтовых районов продовольствия и промтоваров Постановлением ГКО № 834с3 от 25.10.41 г. был создан Комитет эвакуации продовольствия и промтоваров из прифронтовой зоны, под председательством А. И. Микояна.
Были ли разработаны соответствующие планы эвакуации в Совнаркоме СССР, Совнаркомах союзных республик? Этот вопрос еще предстоит исследовать, используя архивы Министерства экономики. Но то, что в самом начале войны пришлось создавать специальные органы по эвакуации и решать эти вопросы, которые должны быть заранее спланированы, говорит о том, что таких разработок в Совнаркоме не было.
Приходилось действовать, как диктовала обстановка. Определять, какие предприятия, в какой последовательности, в какие сроки и на какую базу следует разместить. В результате анализа всех составляющих Комитету по эвакуации приходилось представлять в ГКО проекты постановлений, согласовав их со всеми исполнителями.
Это сделать было не так уж просто. Но еще сложней было организовать исполнение. Трудностей было хоть отбавляй.
Сложность заключалась, прежде всего, в дефиците времени, в недостатке всех видов транспорта, в материальном обеспечении эвакуированных людей.
Подчеркнем, что некоторые военные заводы приходилось вывозить буквально из-под носа у немцев, порой под артиллерийским огнем и бомбовыми ударами с воздуха. Заметим, выпуск продукции продолжался до последнего момента, до демонтажа и погрузки оборудования в вагоны.
Одновременно надо было перевезти более 10 млн человек, продумать, как их накормить, напоить, помыть. Для этой цели на перегонах надо было организовать эвакопункты. Их цепь протянулась на тысячи километров, от прифронтовых станций юга и запада до Восточной Сибири, Казахстана и Средней Азии.
И не все было благополучно, иногда безоружные и беззащитные составы с людьми и техникой подвергались ударам с воздуха, были человеческие жертвы. Порой приходилось сталкиваться с вооруженной до зубов мотопехотой противника и танками. Выходили из строя подвижные составы, нередко вне населенных пунктов, в степи и в безлюдных местах. И эвакуируемые, не имея ни корки хлеба, ни глотка воды, вместе с детьми были беспомощны перед воздушными пиратами.
Однако и в этих сложных условиях соблюдался определенный порядок.
Постановлением ГКО № 99сс4 от 11 июля 1941 г. при Совете по эвакуации была создана группа инспекторов во главе с А. Н. Косыгиным, контролирующих проведение эвакуации предприятий. Этим же постановлением были определены первоочередники эвакуации на восток и в частности Наркомат вооружения.
Из Ленинграда завод № 7 — в Куйбышев, № 349 — в Казань, № 350 — в Новосибирск, № 354 — на ст. Ночка Пензенской области, № 357 — в Омск.
Из Москвы завод № 46 — в Свердловскую область, завод № 4 — в Красноярск, завод № 232 — в Сталинград, завод № 5 (боеприпасов) — в Муром, завод № 77 — (боеприпасов) в Новосибирск, завод № 6 — в Молотов, завод № 522 — из Ленинграда в Нижний Тагил и так далее. В постановлении обычно указывался срок погрузки — не более 5—7 суток.
Постановлением № 717с5 «Об эвакуации заводов Наркомата боеприпасов» от 27.09.41 г. были эвакуированы: завод № 64 — в Кемерово, завод № 73 — в Копейск, завод № 73 — в Верхнюю Туру, завод № 20 — в Кемерово, завод № 65 — в Новосибирск, завод № 59 — в Молотов, а заводы из восточной части Украины — в Нижний Тагил, Копейск, Красноуральск, Челябинск и так далее.
Важным было Постановление № 734сс6 от 04.10.41 г. «О Кировском, Ижорском заводах и заводе № 174», которым потребовалось немедленно приступить к эвакуации Кировского завода на базу ЧТЗ, а Ижорского — на базу Уралмаша. Причем заводам на месте эвакуации было присвоено наименование Кировский и Ижорский заводы. Характерно, что при эвакуации этих предприятий 5000 рабочих и служащих перебрасывались самолетами, другие — железнодорожным, речным и морским транспортом (через Ладогу).
Оборудование завода перебрасывалось в две очереди:
1-я очередь — основные уникальные станки, кузнечные прессы, литейное и кузнечное оборудование и кадры, их обеспечивающие.
2-я очередь — станки и остальное оборудование, прессы, кадры рабочих и инженеров.
Эвакуацию требовалось начать 4 октября и закончить к 1 ноября 1941 г., но уже в октябре начать выпуск первых танков с производительностью 1—2 танка в сутки, а в декабре выпустить 210 танков КВ.
8 октября принято важное Постановление ГКО № 741с7 от 08.10.41 г. «Об эвакуации заводов Народного комиссариата авиационной промышленности Московской, Ростовской и Воронежской области». Этим постановлением предлагалось завод № 1 им. Сталина перебазировать на площади завода № 122 в Куйбышев, завод № 22 — в Казань, на площадь 124-го завода, объединив их в один завод.
Завод № 24 эвакуировался в Куйбышев на площадь 337-го завода, завод № 16 — в Казань на площадь 27-го завода, завод № 37 — в Тбилиси, завод № 20 — в Омск, завод № 95 — в г. Верхняя Салда и комбинат № 150 — в Каменск.
Особенность эвакуации предприятий авиапромышленности заключалась в том, что заводы эвакуировались в три очереди.
Срок первой очереди — 10 суток, второй — месяц и срок третьей очереди — полтора месяца. В целом срок готовности устанавливался к 1 декабря 1941 г.
В подвижной состав очередей по мере значимости укладывалось следующе:
1-я очередь — техническая документация, уникальные станки, запасной инструмент, кузнечные прессы.
2-я очередь — металлорежущие станки, электрооборудование, компрессоры, электромонтажное имущество.
3-я очередь — сборочные цеха, остальные станки, инвентарь.
На восток перебазировались не только предприятия оборонной промышленности, но и другие крупные заводы и предприятия, в частности, оборудование Днепропетровской, Волховской, Свирской ГЭС, Донэнерго, Шатурской, Сталиногорской, Каширской ГРЭС, наркоматов черной и цветной металлургии, майкопских и грозненских нефтяных предприятий.
Эвакуировались сотни научно-исследовательских институтов, высших учебных заведений, а также целый ряд культурных заведений, в том числе Большой академический театр — в Куйбышев, Малый академический — в Челябинск, МХАТ — в Саратов и Театр им. Вахтангова — в Омск (постановление № 788 от 13 октября 1941 г.). Постановлением № 7888 от 15 октября «О размещении Комитета кинематографии» предусматривалось размещение «Мосфильма» и «Ленфильма» в Алма-Ате, Союзмультфильма — в Сталинабаде, Киевской студии — в Ашхабаде. В Алма-Ату эвакуированы режиссеры Александров, Пудовкин, Пырьев, Эйзенштейн, Трауберг, Эрмлер, актеры Чирков, Крючков, Орлова, Ладынина, Жаров и Богомолов.
Постановлением ГКО № 165сс9 от 16 июля предусматривалась эвакуация из прифронтовых районов Молдавии, Украины, Белоруссии, Ленинградской, Смоленской и Калининской областей нескольких сотен тысяч лошадей и миллионов крупного рогатого скота, овец и коз, свиней, тысячи единиц сельскохозяйственной техники.
Эвакуации подлежал, прежде всего, племенной скот, лошади, коровы до 13 лет, быки и волы. Было определено количество скота малоценных пород, которое должно быть передано тылам фронтов, а часть — местному населению. В целом это было сложное дело, нужно было все просчитать до мелочей: места кормления и поения, дойки и сдачи молока, организацию переправ через водные преграды. На высоком уровне должно быть организовано ветеринарное обеспечение, чтобы не допустить массового заболевания скота и распространения инфекционной заразы на восточные районы.
Постановлениями ГКО № 206410 от 19.07.42 г. и № 206911 от 20.07.42 г. из районов Кубани и сельской группы регионов Ростовской области вывозилось зерно в Азербайджан (Баку) — 450 вагонов в сутки, Грузинскую ССР — 30 вагонов в сутки, Армянскую ССР — 6 вагонов в сутки, Дагестанскую АССР — 120 вагонов в сутки. Из Сталинградской области требовалось вывезти в Ярославль 25 тыс., Горький 100 тыс., Казань 20 тыс., Куйбышев 50 тыс. тонн зерна.
Особо тяжелым мероприятием не только с точки зрения материальной, но и моральной была эвакуация столицы СССР — Москвы, согласно Постановлению ГКО № 801сс12 от 15.10.41 г. Это нашло отражение в художественных произведениях, в мемуарной литературе и исторических трудах.
Но, на наш взгляд, в них ничего не сказано о возможности нарушения управления государством и вооруженными силами. Даже временная или частичная потеря связи с объектами управления могла быть катастрофой для всей страны. Можно представить положение, когда около 70 наркоматов и им равных комитетов, банков и главков в течение суток выехали в 28 городов, где средства связи, мягко говоря, не удовлетворяли потребностям непрерывного управления. Наступал паралич системы, который пришлось преодолевать использованием обходных линий связи, созданием оперативных групп наркоматов, оставшихся в Москве. Между правительством, убывшим в Куйбышев, и ГКО в лице Сталина и нескольких членов ГКО не было организованной «ВЧ» и шифросвязи.
Пришлось увеличивать недостающее количество направлений связи за счет авиапочты: Москва — Куйбышев и обратно.
Верховный Главнокомандующий потребовал от начальника войск связи НКО генерал-полковника Пересыпкина немедленного наведения спецсвязи на этом направлении силами Наркомата обороны.
Сталин, имея под рукой небольшую оперативную группу Генштаба во главе с А. М. Василевским, наиболее остро испытывал дефицит управления. Но уже через полмесяца связь устойчиво обеспечивала управление народным хозяйством и в первую очередь войсками действующей армии.
Ставку ВГК осталась обслуживать группа специалистов из состава Генерального штаба, численностью около 60 человек гражданского персонала (телефонисты, телеграфисты, радисты, операторы, специалисты родов войск) и группа военных высшего комсостава Генштаба в количестве 10 человек во главе с А. Василевским. Все они работали на износ, имея на отдых 3—4 часа, без права покидать Генштаб и Центральный узел связи.
Недаром специальным Постановлением № 1055с13 24.12.41 г. «Об отпуске бесплатного питания группе НКО, оставшейся с Верховным Главнокомандующим в осажденной столице» определялось гражданским лицам бесплатное питание из расчета 12 руб./сутки и комсоставу бесплатные закуски стоимостью 10 руб./сутки.
В эти самые трудные для государства дни суровой осени 1941 г. осуществлялась эвакуация предприятий и учреждений центральных областей РСФСР, Москвы и Московской области. Особые масштабы она приняла в ноябре месяце в связи с угрозой, нависшей над столицей, и продолжалась до декабря 1941 г.
К концу ноября из Москвы и Московской области удалось вывести в тыловые районы большую часть оборудования 498 наиболее важных предприятий. С ними уехали 210 тыс. рабочих и служащих. К этому времени общее число эвакуированных москвичей достигло 2 млн человек. Для перевозки грузов и людей потребовалось 71 тыс. вагонов14 .
Оставшиеся в Москве жители активно готовились к решающим боям за столицу. Теперь она превратилась во фронтовой город, где население не только выпускало военную продукцию, но и с оружием в руках защищало свой город, свой дом, свою семью и близких. Здесь без перерыва работали ГКО и Ставка ВГК во главе со Сталиным. А он являл собой образец выдержки, мужества, твердости и удивительной способности находить выход из безнадежного положения. Люди знали, что Сталин на посту, и это вселяло уверенность в победе.
Весь мир слушал голос Сталина на торжественном собрании 6 ноября на станции метро «Маяковская» и в честь 24-й годовщины Октября с военного парада на Красной площади столицы в 8 часов утра 7 ноября.
Подвиг защитников столицы не имеет себе равных, ибо, как говорят участники боев Московской битвы: «Не было бы победы под Москвой, не было бы и штурма Берлина».
Весьма сложной была эвакуация населения и крупных предприятий и в первую очередь предприятий военного назначения из Ленинграда.
Она началась еще в июле 1941 г. и уже к концу августа было демонтировано и вывезено около 100 крупных предприятий, в том числе часть Кировского и Ижорского заводов, производящих самые современные танки КВ и Т-34.
В этот период было эвакуировано около 600 тыс человек, в основном работающих на указанных выше заводах.
Когда обстановка на Ленинградском фронте резко ухудшилась (город был в блокаде), решением Военного совета Ленинградского фронта для эвакуации были привлечены суда Северо-западного пароходства и Ладожской флотилии.
С окончанием навигации зимой 1941 г. эвакуация продолжалась по автомобильной дороге (Дороге жизни), которую прикрывали вновь образованные Свирский и Ладожский бригадные районы ПВО, на базе которых был сформирован Ладожский дивизионный район ПВО. По Дороге жизни был организован круглосуточное движение с освещением, автоматической сигнализацией, служба регулирования движения, ремонтные базы и питательно-обогревательные пункты. Она подвергалась не только воздушным ударам, но и артиллерийскому обстрелу. Для более надежного прикрытия трассы были поставлены на лед 37-мм зенитные орудия и крупнокалиберные пулеметы. 85-мм орудия устанавливались на лед, но он не выдерживал веса пушек, особенно после выстрела, они уходили под лед, поэтому их стали ставить на берегу. Дорогу жизни непосредственно прикрывали 25-й, 432-й отдельные зенитные артиллерийские дивизионы и две железнодорожные зенитные батареи, а на восточном берегу 225-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион. Железнодорожные станции Жихарево и Войбоколо защищали 434-я и 253-я отдельные зенитные артиллерийские дивизионы.
Кроме зенитных артиллерийских средств были выделены 5 истребительных авиационных полков: 123ИАП, 7ИАК, 5 и 13ИАП КБФ, а также 159ИАП ВВС Ленинградского фронта. Воины Ладожского бригадного района с декабря 1941 по апрель 1942 г. уничтожили 51 фашистский самолет15 .
В навигации с мая по ноябрь 1942 г. вражеская авиация совершила 6308 налетов на объекты Ладожского дивизионного района, в том числе и на корабли Ладожской флотилии. Только 28 и 29 мая в налетах участвовало 400 самолетов. За летнюю навигацию зенитчики района сбили 125 вражеских самолетов и подбили 34 самолета, а авиация в воздушных боях уничтожила 114 самолетов противника.
Огромную работу по перевозкам на восток, а точнее основную работу, провели железнодорожники. В общем потоке подвижного состава около половины вагонного парка страны были заняты эвакуацией предприятий и населения.
С начала войны речной флот перевез 870 тысяч тонн грузов и более 2 млн человек. Речники, создавая на водных преградах переправы, помогли переправить через Днепр 1746 тыс.голов скота, 4,5 тыс. тракторов, 1370 комбайнов и автомашин, много колхозной и совхозной техники. Нижневолжское пароходство осенью 1941 г. создало 19 переправ, которые обеспечили переправу нескольких миллионов скота и техники в Казахстан и Заволжье. Особую роль эти переправы сыграли летом 1942 года.
Из районов Кольского полуострова и Карелии моряки вывезли в Архангельск сотни тонн грузов, свыше 100 тыс. человек и перегнали свыше 150 морских судов.
Большую работу по эвакуации городов Одессы, Херсона, Николаева, Севастополя, Мариуполя, Таганрога, Ростова-на-Дону, Новороссийска выполнило Черноморское пароходство.
Из Одессы было вывезено несколько сотен тысяч человек и более 250 тыс. тонн грузов, для чего было совершено 1100 рейсов.
Беспримерной была отправка из Баку морем 500 герметически закупоренных цистерн с горючим, прицепленных к буксирам.
Летом 1942 г. началась новая волна эвакуации, по масштабам меньшая, чем летне-осенняя 1941 года. Трудностей было не меньше, чем в 1941 г., связанных с оккупацией Северного Кавказа, который был отрезан от основной железной дороги. Эвакуация диктовалась стратегической обстановкой и значением этих объектов для обороны страны.
С июля по декабрь 1941 г. было эвакуировано 2593 предприятия, в том числе 1523 крупных предприятия, из которых 1360 были военные16 , эвакуированные в первые три месяца войны. Из общего числа эвакуированных крупных предприятий было направлено: 226 — в Поволжье, 667 — на Урал, 244 — в Западную Сибирь, 78 — в Восточную Сибирь, 308 — в Казахстан и Среднюю Азию17.
В предельно сжатые сроки было вывезено железнодорожным транспортом более 10 млн человек и водным путем 2 млн человек.
За 1941—1942 гг. всего было эвакуировано 2,4 млн голов крупного рогатого скота, 5,1 млн овец и коз, 200 тыс. свиней, 800 тыс. лошадей18 .
За время войны из районов, которым угрожал захват противника, по железным дорогам проследовали около 1,5 млн вагонов, или 30 тыс. поездов с эвакуированными грузами19 .
Сроки эвакуации были предельно сжаты. На новых местах в среднем через 1,5—2 месяца предприятия начинали давать продукцию. Производство важнейших видов военной продукции в годы войны показаны в табл. 3.
Однако врагу за время войны на временно оккупированной территории остались: 8,7% от территории СССР с населением 45%, в том числе рабочих и служащих 38%, из них на декабрь 1941 г. — 39,1%; на март 1942 г. — 36,5%; на ноябрь 1942 г. — 41,9%; на март 1943 г. — 33,8%; на 1 октября 1943 г. — 24%; на 1 января 1944 г. — 20,4%; на 22 июня 1944 г. — 10,5%; на 2 августа — 2,7%; на октябрь 1944 г. — вся территория СССР была освобождена от оккупации20.
Это привело к тому, что по базовым отраслям промышленности СССР лишился продукции: по чугуну — на 71%; стали — на 58%; прокату черных металлов — на 57%; железной руды — на 71%; марганцевой руды — на 35%; угля — на 63%; электроэнергии — на 42%21 .
На оккупированной территории осталось около 45% крупного рогатого скота, в том числе коров — 50%22 .
За время войны противником были полностью или частично разрушены и сожжены 1710 городов и поселков, более 70 тыс. сел и деревень, свыше 6 млн зданий, лишены крова около 25 млн человек, разрушено 31 850 промышленных предприятий. Угнано в Германию 7 млн лошадей, 17 млн крупного рогатого скота, 20 млн свиней, 27 млн овец и коз. Кроме того, уничтожено и разрушено 40 тыс. больниц, 84 тыс. школ, техникумов, вузов, НИИ, 43 тыс. библиотек общественного пользования.
Общий ущерб от прямого уничтожения составил 1 трлн 358 млрд руб. в ценах 1941 г.23
Приведенные цифры далеко не исчерпывают ущерба, причиненного СССР.
В сумму ущерба не включены такие потери, как национальный доход от прекращения работы государственных предприятий и граждан, а также стоимость конфискованных оккупационными войсками продовольствия и снабжения, военные расходы СССР, расходы на эвакуацию и на замедление темпов развития страны.
Потери доходов СССР достигли за период войны 1890 млрд руб. Эту сумму надо добавить к ущербу за счет разрушения и разграбления государственного кооперативного, личного имущества граждан на территории СССР, подвергнувшей оккупации. Но самая большая потеря — это гибель 27 млн советских людей, не считая угнанного в Германию населения, где они работали на фашистскую Германию. Это двойная утрата. Они были исключены из производительных сил СССР, в то время как в Германии представляли дешевую рабочую силу, выполняющую самую тяжелую работу. Большая часть из них, полностью выработав свой ресурс, была сожжена или погибла в лагерях смерти. Это только материальный ущерб, а моральный невозможно учесть ни в каких единицах и он до сих пор еще не восстановлен. Война до сих пор часто напоминает о себе неразорвавшимися снарядами и бомбами, скорбными датами массовых расстрелов гитлеровцами ни в чем не повинных советских людей, горькой памятью о погибших на фронтах Великой Отечественной войны близких и родных. Разве не может не вызвать возмущение массовый расстрел 1500 человек детей и стариков в городе Артемовске на Украине в 1942 г., о чем в свое время писал А. И. Микоян:
«Во время выбора места для артиллерийских баз и складов 27 сентября 1943 года инженер-полковниками Жуковым, Стрельниковым, инженер-майором Парамоновым и капитаном Черешным при осмотре шахты «Гипсовая» в одной из штолен обнаружено 1500 трупов жителей г. Артемовска (мужчин, женщин, детей), расстрелянных в 1942 году. Проход в штольню был замурован»24.
А сколько подобных жертв вскрыто Государственной комиссией и Отделом по учету злодеяний фашистов. На 1 марта 1946 г. таковых было зафиксировано 35 162 случая, а убитых и замученных мирных граждан было 6 074 857 человек.
Экономика СССР в годы войны
Самым тяжелым и критическим для нашей экономики были 1941 г. и зима 1942 г. до марта месяца. Только за период с июня по декабрь 1941 г. объем валовой продукции уменьшился в 1,9 раза, выпуск проката черных металлов, основы военной промышленности, — в 1,3 раза. За это время практически прекратился выпуск проката цветных металлов, без которого невозможно военное производство.
Однако благодаря усилиям всего советского народа с марта 1942 г. падение промышленного производства практически прекратилось, а с середины 1942 г. его объем начал нарастать — перестройка советской экономики на военный лад к этому времени была завершена.
В 1943 г. валовая продукция составила 90% от довоенного уровня, а в оборонных отраслях возросла в 2,2 раза1.
Трудности, возникшие в начале войны из-за несоответствия между потребностями военной экономики базовыми отраслями народного хозяйства страны и возможностями производства металла и энергетическими отраслями промышленности, были в основном преодолены.
Были созданы условия для устойчивого выпуска военной промышленности.
Постепенно началось восстановление и выпуск мирной продукции, в том числе гидравлических турбин, угольных комбайнов, машин и оборудования сельского хозяйства.
Кульминационным в развитии советской военной экономики стал 1944 г. Объем валовой продукции промышленности в этом году превысил на 4% довоенный уровень, а производство средств производства возросло на 36% и военной продукции — в 3,1 раза2.
Наращивание военно-промышленного потенциала шло за счет расширения действовавших и сооружения новых заводов.
К примеру, если на строительство крупных доменных печей до войны уходило 2—3 года, то во время войны такие печи строились за полугодие. Всего в тыловых районах было построено 3500 крупных предприятий. А за три с половиной года в третьей пятилетке — 3000 аналогичных промышленных предприятий.
Важнейшими стройками тех лет были: Челябинский металлургический, Актюбинский ферросплавный, Богословский алюминиевый заводы, Норильский горно-металлургический комбинат, Южноуральский машиностроительный завод, Богословская, Кузнецкая, Карагандинская, Куйбышевская, Сумгаитская тепловые электростанции. В 1941—1942 г. большая часть капиталовложений направлялась на Урал, в Сибирь, Поволжье, Казахстан, Среднюю Азию.
За четыре военных года выпуск военной продукции увеличился в Поволжье в — 2,4 раза, на Урале — в 3,6 раз, в Сибири — в 2,8 раза3.
В первой половине 1945 г. валовая продукция промышленности в восточных районах была в 2 раза, а в оборонной промышленности — в 5,6 раз больше, чем в первой половине 1941 г.4
Увеличению выпуска продукции способствовали:
— внедрение в производство смелых и оригинальных организационных, экономических и технических решений, оправданного производственного риска, высокого уровня творческой мысли ученых, конструкторов, инженеров и рабочих;
— специализация и кооперирование производства по выпуску отдельных деталей, узлов;
— внедрение в производство поточной системы, родившейся на московских предприятиях;
— применение впервые в мире многих научно-технических решений. Например, в танковой промышленности песочные формы при отливке крупных стальных деталей были заменены металлическими, благодаря чему затраты труда сократились вдвое. Важную роль в этом сыграло применение термической обработки деталей токами высокой частоты, замена ручной сварки — автоматической, по методу академика Е. О. Патона;
— жесточайший режим экономии, максимальная самоотдача и трудовой героизм.
В 1944 г. в оборонных отраслях промышленности себестоимость продукции снизилась в два раза по сравнению с 1940 г.
В целом за 1941—1944 г. экономический эффект составил сумму, равную почти половине всех расходов государственного бюджета5.
По данным Госплана СССР, в 1941—1945 гг. наша промышленность произвела 138,5 тыс. самолетов, в том числе боевых — 115,6, всех типов танков и самоходных установок (САУ) — 110,2 тысячи, орудий и минометов — 526,2 тысячи6 .
По данным статистического сборника Межгосударственного статистического комитета СНГ основные показатели народного хозяйства на конец войны (по отношению к 1940 г.) составляли7:
— продукция промышленности
(млн.тонн/%)
— 07/92%
— по чугуну
»
— 8,8/59%
— по стали
»
— 12,3/67%
— по прокату черных металлов
»
— 8,5/65%
— по железной руде
»
— 15,9/53%
— по углю
»
— 49,3/90%
— по нефти
»
— 9,4/62%
— по электроэнергии
(млрд. кВтч)
— 43,3/90%
По сельскому хозяйству основные показатели (по отношению к 1940) году) составляли8 :
Валовой сбор (во всех категориях хозяйств):
— зерновые культуры
млн.тонн/ %
47,2/49%
— в т. ч. пшеница
»
13,4/42%
— сахарная свекла
»
5,5/30%
— картофель
»
58 /77%
Поголовье скота (во всех категориях хозяйств)9 :
— крупный рогатый скот
млн. голов
47,4/87%
— в т. ч. коровы
»
22,7/82%
— свиньи
»
10,5/38%
— овцы и козы
»
69,9/73%
— в т.ч. овцы
»
58,4/73%
— лошади
»
10,7/51%
Производство основных продуктов животноводства10 :
— мясо (в убойном) виде
млн тонн%
2,6/55%
— молоко
млн тонн%
26,4/79%
— яйца
млрд штук/ %
4,9/40%
Парк тракторов, комбайнов, автомобилей11 :
— тракторы
тыс. штук/ %
397 / 75%
— зерноуборочные комбайны
»
148 / 81%
— грузовые автомобили
»
62 / 27%
Госбюджет12 :
— доходы
млрд./%
302 / 168%
— расходы
»
298,6 / 171%
Даже такой краткий анализ восстановления народного хозяйства показывает, что для Победы над фашистской Германией были мобилизованы все экономические возможности страны. Военная экономика, обеспечившая превосходство над фашистской Германией и ее союзниками позволила Советскому Союзу одержать, прежде всего, экономическую победу, которая решила исход войны.
На оборону страны, начиная с 1941 г., из всего бюджета выделялось (млрд/%): в 1941 г. — 83/43; 1942 г. — 108/59; 1943 г. — 125/59; 1944 г. — 138/52; 1945 г. — 128/23.
Такое распределение бюджета не могло не сказаться отрицательно на других отраслях экономики, прежде всего, на легкой промышленности и сельском хозяйстве.
В 1945 г. сельское хозяйство ни по одному показателю не достигло довоенного уровня и только в восточных районах был превышен довоенный уровень (сбор картофеля) на 24%.
Основные показатели по некоторым видам сельского хозяйства в восточных районах по сравнению с 1940 г. были такими13 :
— по зерновым культурам
млн тонн / %
21,1 / 52%
— по картофелю
»
24,1 / 124%
— по крупному рогатому скоту
млрд голов /%
27,0 / 96%
— по мясу в убойном виде
млн тонн /%
1,4 / 72%
— по яйцу
млрд шт. /%
2,0 / 42%
Эти данные показывают, на каком скудном пайке находились труженики трудового фронта. Выдержать такое, как говорил Сталин после победы, мог только русский народ, вынесший все тяготы и лишения войны.
Потребности военного хозяйства СССР (а помощь союзников и оккупированных стран была незначительной) были удовлетворены в основном за счет внутренних ресурсов:
— поставки в СССР оружия, техники по ленд-лизу составляли всего 4% от производства промышленной продукции страны;
поставки США составили:
по самолетам — до 13% их выпуска в СССР,
танкам — до 7% »
зенитной артиллерии — до 2% »
Продовольственные поставки союзников в годы войны были также незначительными: среднегодовой экспорт зерна, крупы, муки из США и Канады (в пересчете на зерно) составил 28% среднегодового объема заготовок зерна в стране. В то же время США получили в виде обратного ленд-лиза 300 тыс. тонн хромовой руды и 32 тыс. тонн марганцевой руды14 .
Наряду с обеспечением всем необходимым действующей армии и обеспечением жизнеспособности государства, значительные средства расходовались на восстановление народного хозяйства освобожденных регионов. Объем капиталовложений, направленных в освобожденные районы в 1944 г., был в 2,5 раза больше, чем в 1943 г., и составлял 2/5 всех капиталовложений в народное хозяйство. В 1,4 раза был превышен среднегодовой объем капиталовложений во все отрасли народного хозяйства страны в мирные годы первой пятилетки15 .
Всего в освобожденных районах было введено в строй 37% всех мощностей электростанций, в годы войны вступили в строй более 30 электростанций. А за 1943 и 1944 гг. вступили в строй 13 доменных печей, с годовой производительностью 2,3 млн тонн чугуна, 70% сталеплавильных печей, 28 прокатных станов.
Объем промышленной продукции в освобожденных районах в 1944 г. увеличился по сравнению с 1943 г. в три раза (против 15% в целом по стране) и составил около 1/5 от общественного производства16 .
В том же 1944 г. освобожденные районы смогли дать государству более половины общегосударственных заготовок зерна, четвертую часть скота и птицы, около трети молочных продуктов. Доведение промышленного производства в стране до довоенного уровня произошло в указанные ниже годы17 :
— По чугуну, стали, прокату,
железной и марганцевой руде — в 1948—1949 гг.;
— по углю — в 1947 г.;
— по нефти — в 1949 г.;
— по электроэнергии — в 1946 г.;
По товарам широкого потребления:
— ткани всех видов — 1948—1951 гг.;
— кожаная обувь — 1951 г.;
По продуктам питания:
— сахар-песок — 1950 г.;
— мясо (не включаются личные хозяйства)— 1949 г.;
— молоко — 1949 г.;
— яйца — 1951 г.;
— улов рыбы — 1947 г.;
— животное масло — 1948 г.;
— картофель, овощи — 1947 г.
По поголовью скота:
— крупный рогатый скот — 1948 г.;
— в том числе коровы — 1956 г.;
— свиньи — 1952 г.;
— овцы и козы — 1947 г.;
в том числе овцы — 1948 г.
В IV квартале 1947 г. был достигнут среднеквартальный уровень промышленного производства 1940 г., а в 1948 г., через 3 года после тяжелой и изнурительной войны, валовая продукция промышленности превысила довоенный уровень на 18%.
Возвращаясь к тому далекому трагическому времени Великой Отечественной войны, нельзя не вспомнить о тех наркоматах, которые ковали оружие победы, и тех, которые обеспечивали их работу всем необходимым.
Так кто же возглавлял эти наркоматы? К ним можно отнести не один десяток наркомов, но среди них есть выдающиеся полководцы военной экономики.
Это прежде всего:
Малышев Вячеслав Александрович, нарком тяжелого машиностроения, а затем — танковой промышленности.
Устинов Дмитрий Федорович, нарком вооружения, а затем Маршал Советского Союза, Министр Обороны СССР; Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда.
Ванников Борис Львович, зам. наркома вооружения, нарком боеприпасов; трижды Герой Социалистического Труда.
Шахурин Алексей Иванович, нарком авиационной промышленности; Герой Социалистического Труда.
Хрулев Андрей Васильевич, нарком путей сообщения.
Паршин Петр Иванович, — нарком минометного вооружения.
Наркомы черной металлургии И. Ф. Тевосян, цветной металлургии П. Ф. Ломако, угольной промышленности В. В. Вахрушев, нефтяной промышленности Н. К. Байбаков, станкостроения А. И. Ефремов, земледелия И. А. Бенедиктов, с 1943 г. — А. А. Андреев, совхозов П. П. Лобанов и другие.
Особенно хочется сказать о некоторых из них, внесших огромный вклад в победу в Великой Отечественной войне.
Вячеслав Александрович Малышев (1902—1957) — талантливый инженер-конструктор и крупный организатор промышленного производства. Инженерное образование получил в кузнице конструкторов и командиров производства — Московском высшем техническом училище им. Баумана.
В начале 1939 г. состоялось его назначение на пост наркома тяжелой промышленности, в подчинение которого вошли 86 заводов, пять НИИ, четыре учебных института, двенадцать техникумов. Только в аппарате наркомата состояло 850 человек. В советско-финляндской войне под руководством Малышева опробован новый тяжелый танк — КВ. За работой четырех первых танков на линии Маннергейма наблюдали маршал С. К. Тимошенко, генерал-полковник К. А. Мерецков, секретарь Ленинградского обкома и горкома А. А. Жданов и начальник авиабронетанкового управления Красной Армии Д. Г. Павлов. Танкам дали отличную оценку.
С 23 августа 1939 г. по 22 июня 1941 г. благодаря напряженному труду танкостроителей в Красную Армию были поставлены 638 танков КВ и 1115 танков Т-34.
В. А. Малышев в годы Великой Отечественной войны бывал на фронтах — в танковом корпусе Гетмана, в войсках сражающегося Сталинграда и других фронтах.
Под руководством В. А. Малышева в невероятно трудных условиях готовились к стратегическим сражениям за время войны 86 тыс. танков (Т-34, КВ, и ИС) и 23 тыс. самоходных установок (САУ-76, САУ-85, САУ-100, САУ-122, САУ-152).
Вот какую характеристику дает Вячеславу Александровичу член ГКО А. И. Микоян: «Я с ним познакомился, когда он стал наркомом и зампредом Совнаркома. Особенно он мне понравился во время войны. Мне было любо смотреть на него, с каким огоньком он работал, став наркомом танковой промышленности. Он был не только знающим инженером, но и большим организатором. Его самая высокая ценность как руководителя — это, пожалуй, инженерно-организаторская деятельность очень важная в наших условиях: хороших инженеров много, а крупных организаторов-инженеров — мало, даже очень мало. Это не только из-за опыта его, но и личного дарования»18 .
И уже после войны Микоян говорил о нем: «В конце войны все мы убедились, каким талантливым организатором был Малышев, каким он был пламенным руководителем, умевшим собрать хороших работников вокруг себя и выполнить то, что на него возлагалось. И не случайно, когда встал вопрос об атомной промышленности (после того как были сброшены бомбы на Хиросиму), Малышев был направлен в качестве руководителя вновь созданной атомной промышленности»19 .
Огромную роль во время войны играло производство вооружения, руководимое талантливыми организаторами во главе с Дмитрием Федоровичем Устиновым (1908—1984). У него не было горячей напористости, не было лишней шумливости. Но он был знающим, хорошо владеющим делом руководителем.
Инженерное образование получил, обучаясь в нескольких вузах, в том числе в Московском высшем техническом училище, им. Баумана, но закончил Ленинградский военно-механический институт. Дмитрий Федорович начал работать в НИИ ВМФ в должности конструктора завода «Большевик», а в 1938 г. стал директором этого завода. Работал напряженно, по 12—14 часов в сутки— таков его режим.
Способности Дмитрия Федоровича на посту директора завода «Большевик» были замечены. В 33 года он уже стал наркомом вооружения, в условиях, когда надвигалась война, и когда важность оборонных отраслей росла с каждым днем.
Отрасль снабжала все виды и рода войск, от стрелкового вооружения до 203-мм орудий. К началу войны в серийном производстве находились: 76-мм горная пушка, 107-мм пушка образца 1940 года, 122-мм гаубица образца 1938 г. и пушка такого же калибра образца 1931—1937 гг., 152-мм гаубица — пушка образца 1937 г., 203-мм гаубица — пушка образца 1931 г., 85-мм зенитные пушки, 12,7-мм пулеметы В. А. Дегтярева и Г. С. Шпагина, для танков 45-мм и 76-мм пушки образца 1933 и 1940 гг.
С таким арсеналом вооружения вступили в войну Устинов и его подчиненные.
Впервые в мире на заводе № 92 (директор А. С. Елян) во время войны был внедрен поточный выпуск наземной артиллерии. Лучшими были: дивизионная 76-мм пушка ЗИС-3, 122-мм гаубица — герой! 152-мм гаубица — Д1, которые по всем характеристикам превосходили аналогичные образцы орудий вермахта.
За долгие и трудные дни войны предприятия наркомата выдали вооруженным силам 19,75 млн стрелкового оружия, 38,4 тыс. зенитных орудий, 143,8 единиц полевой и противотанковой артиллерии, около 110 тыс. стволов для танков, не считая авиационных пушек и артиллерии ВМФ20.
Дмитрий Федорович сумел объединить вокруг себя талантливых помощников, умных конструкторов, умел слушать их, вникал в самые мелочи, стараясь все предложения внедрить в производство.
Его работоспособность была удивительной. Уже после войны, будучи командующим Арктической армией ПВО, не раз встречаясь с ним на Севере, я удивлялся, с каким вниманием прислушивался он к каждому слову в моих докладах, стараясь понять суть нелегкого искусства ПВО в сложнейших условиях Арктики. И он с Главкоматом войск ПВО помогал боевой техникой и вооружением и всем необходимым воинам, находящимся на островах Земли Франца-Иосифа, Новой Земли и прибрежных островах Баренцева моря. Стремление трудиться из последних сил сопровождало его до конца дней. Уже будучи тяжелобольным, он хотел принять парад войск на Красной площади 7 ноября 1984 г., поприветствовать войска и попрощаться.
Выдающимся организатором Наркомата боеприпасов был Борис Львович Ванников (1897—1962), трижды Герой Социалистического Труда (1941, 1949, 1954 гг.).
До 1941 г. занимал он должность наркома вооружения, но по злому умыслу был осужден, подвергнут аресту и посажен в тюрьму. Однако обстановка потребовала вернуть к делу талантливого организатора производства. В постановлении ГКО от 20 июля 1941 г., подписанным Сталиным, говорится:
«ГКО удостоверяет, что тов. Ванников Борис Львович был временно подвергнут аресту органами НКГБ, как это выяснено теперь, по недоразумению, что т. Ванников считается в настоящее время полностью реабилитированным. Т. Ванников Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР назначен заместителем Наркома вооружения и по распоряжению ГКО должен немедленно приступить к работе в качестве зам. Наркома вооружения.
20 VII 1941 г. Председатель ГКО
И. Сталин21 .
Таким образом, Борис Львович в 1941 г. стал зам. наркома вооружения, а в 1942 г. был назначен наркомом боеприпасов.
В это время сложилась диспропорция в выпуске вооружения и боеприпасов. Так, во время битвы под Москвой на орудие порой приходилось по одному снаряду. Командующий фронтом Г. К. Жуков лично разбирался, почему молчала артиллерия некоторых дивизий. Причина была одна — отсутствие боеприпасов. Борис Львович со своими заместителями М. В. Хруничевым и П. Н. Горемыкиным призывал тружеников наркомата сверять свой каждый шаг с лозунгом: «Все для фронта, все для Победы!».
В результате многотысячная армия тружеников во главе с Ванниковым произвела для фронта без малого 10 миллионов снарядов, бомб и мин.
Борис Львович, находясь на всех постах, умел выбрать главное звено из всей сложной цепи стоящих задач. Как умный организатор, Ванников со своей отраслью сумел обеспечить Вооруженные Силы боеприпасами всех видов и калибров.
И дело не только в том, чтобы обеспечить каждое орудие, танк, самолет, корабль количественно, но и обеспечить высокое качество фугасных, осколочных, бронебойных, кумулятивных, подкалиберных и других снарядов с целой серией взрывателей. А для этого необходимы были не только руки, но и конструкторский ум, ум руководителя.
За умелое руководство наркоматом генерал-полковник инженерно-технической службы Б. Л. Ванников был удостоен звания Героя Социалистического Труда.
В послевоенный период, занимая ответственные посты в аппарате Совнаркома по руководству оборонной промышленностью и будучи первым заместителем министра среднего машиностроения, он вновь дважды награжден Золотыми медалями Героя Социалистического Труда.
Видным руководителем вновь образованного Наркомата минометного вооружения был генерал-полковник инженерно-технической службы (1944 г.) Петр Иванович Паршин (1899—1970).
В предвоенный период (1939—1941 гг.) он занимал пост наркома общего машиностроения, а в 1941—1946 г. был наркомом минометного вооружения, совсем новой отрасли, не имеющей своей материальной базы.
К удивлению всего мира и в первую очередь наших противников, руководимый им наркомат создал знаменитые «катюши», которыми оснастил все виды вооруженных сил. Его отрасль снабжала не только батареи и дивизионы, но и полки, бригады, дивизии и оперативные группы фронтов и армий.
Петр Иванович провел большую работу по налаживанию производства минометов на предприятиях сельскохозяйственной и в других отраслях, переданных наркому, который освоил производство крупнокалиберных минометов и реактивных установок.
Первая батарея гвардейских минометов уже 14 июля в 15 часов 15 минут произвела 2 залпа по скоплению войск противника в районе железнодорожного узла Орша и переправы через реку Оршица. И с тех пор для немцев «катюша» стала самым грозным оружием. Недаром в донесениях Гитлеру о действии «катюш» немецкие генералы сообщали, что многие солдаты, попавшие под их огонь, сходили с ума.
Под руководством Петра Ивановича предприятия отрасли произвели 344 тыс. минометов, в том числе: 50-мм — 145,1 тыс, 82-мм — 152,3 тыс., 107-мм и 120-мм — 46,6 тыс., 160-мм — 1,4 тыс. штук. Кроме того, различных образцов реактивной артиллерии — 11 тысяч, в том числе: БМ-8 — 2,4 тыс., БМ-13 — 6,8 тыс., БМ-31-12 — 1,8 тыс. штук. Всего реактивной артиллерии произведено 519 дивизионов (3000 боевых машин)22.
За годы войны Петр Иванович награжден 5 орденами Ленина, орденом Кутузова I степени, орденом Трудового Красного Знамени и удостоен звания лауреата Государственной премии.
Крупным руководителем важнейшей оборонной отрасли был Алексей Иванович Шахурин (1904—1975), генерал-полковник-инженер, Герой Социалистического труда. В 36 лет он стал наркомом авиационной промышленности.
И надо сказать, если бы дело этой отрасли было загублено, то возможность нашей победы была бы весьма призрачной. Достаточно привести пример первого года войны, чтобы убедиться в великой роли авиации, когда, имея превосходство в воздухе, немцы успешно наступали на всех направлениях, но как только нашими ВВС в Московской битве было достигнуто превосходство, группа немецких армий «Центр» не только была остановлена, но и отброшена на 200—300 километров от столицы. А с 1943 г., когда было достигнуто наше господство в воздухе, немцы не провели ни одной успешной операции. Благодаря умелому руководству Алексея Ивановича во взаимодействии с Комитетом по эвакуации, буквально под носом немцев были переброшены на восток около 80% нашей промышленности. Производство самолетов в эвакуации началось почти с нуля, когда станки находились еще под открытым небом.
Еще до начала войны молодого наркома тревожила мысль: сумеем ли мы подготовить необходимое количество новых самолетов (Як-1, МиГ-3, ЛаГГ-3). И этот вопрос был им задан Сталину во время непринужденной беседы за обедом. Вождь успокоил его, но через какое-то время Сталин сам задал вопрос: «Как идет выпуск самолетов?» Шахурин показал ему план, по которому увеличивался выпуск самолетов на 1—2 в неделю. Сталин взял у него документ и написал: «Мы, Шахурин, Дементьев, Хруничев, Воронин (перечислил всех его заместителей. — Авт .), в настоящем обязуемся довести ежедневный выпуск боевых самолетов с июня 1941 года до 50 самолетов в сутки»*.
##* См.: Цит. по Шахурин А. И. Воспоминания // На страже. 1975. №3.
Требования войны были высокими, вскоре выпуск самолетов достиг 100 самолетов и более в сутки. До войны такому скачку не поверил бы и сам Шахурин, но война опрокинула все технические расчеты.
Шахурина не сломили трудности военных условий. Он сумел не только эвакуировать заводы, но и сохранить кадры для непрерывного производства самолетов.
В первом периоде войны Наркомату авиапрома пришлось выдержать крупные испытания по трем направлениям:
— во-первых, проверку боем самолетов последних выпусков: Як-1, МиГ-3, ЛаГГ-3, Ту-2 и других;
— во-вторых, резкое повышение производства боевых самолетов в самых трудных условиях;
— в-третьих, эвакуацию авиационной промышленности на Урал, в Заволжье, Среднюю Азию и Сибирь.
Если к концу июня 1941 г. авиапромышленность выпускала около 50 самолетов в сутки (1500 в месяц), то в июле — 1807, в сентябре — 2329 самолетов.
В целом производство боевых самолетов за всю войну характеризуется следующими показателями:
1941 год (июль — декабрь) — 9,9 тыс. самолетов; 1942 г. — 22,0; 1943 г. — 33,1; 1944 г. — 35,6; 1945 г. (январь — август) — 15,0 тыс. самолетов. А всего за войну — 115,6 тыс. боевых самолетов23.
Из общего числа самолетов произведено: штурмовиков С. В. Ильюшина — 40 тысяч, истребителей В. С. Яковлева — 37 тысяч и С. А. Лавочкина — 22 тысячи, а фронтовых бомбардировщиков В. М. Петлякова — 11 тысяч, конструкции А. Н. Туполева — около 800.
Всего в боевом строю на 9 мая 1945 г. состояло 47,3 тыс. боевых самолетов24.
Следует заметить, что в наркомате еще до начала 1941 г. была сплоченная команда заместителей наркома, главных конструкторов и хороших организаторов на местах.
Первым заместителем наркома был с начала 1941 г. Петр Васильевич Дементьев — большой знаток авиационного дела, прошедший школу заводского опыта.
На посту главкома истребительной авиации находился зам. наркома Павел Андреевич Воронин, человек с большими знаниями и опытом.
Главк бомбардировочной авиации возглавлял Александр Иванович Кузнецов, хорошо знающий технологию отрасли.
Заместителем наркома по производству моторов был Василий Завитаев.
Большим авторитетом пользовались заместители наркома Александр Сергеевич Яковлев и Василий Петрович Кузнецов, а также блестящие организаторы В. П. Баландин, А. Г. Третьяков, В. Я. Литвинов, М. С. Желтов, А. А. Куинджи, М. С. Комаров, П. Д. Лаврентьев, С. И. Кадышев и многие другие.
И вот яркой, по-праздничному красочной весной пришла Великая Победа. Отгремели праздничные салюты и оркестры, прошли парады победителей, выпита не одна чарка вина, и, к великому огорчению, многие командующие победными фронтами и легендарные наркомы, которые в тылу ковали эту Победу, стали невостребованы в мирном времени.
Их места в руководстве государством, Вооруженными Силами и в партии стали занимать весьма посредственные люди — мастера интриг, вроде Н. А. Булганина и М. Г. Маленкова, которые сумели собрать компромат на Г. К. Жукова, Главного маршала авиации А. А. Новикова, А. И. Шахурина, а также на многих других.
На Главного маршала — командующего авиацией Красной Армии и наркома авиапрома Шахурина Василий Сталин (сын Сталина) написал письмо о недоброкачественности выпускаемых самолетов и в связи с этим высокой аварийностью авиации и гибелью летчиков. И. Сталин тут же создал комиссию во главе со своими рабами — Булганиным и Маленковым, которые хоть разбейся, но должны выполнить требование отца народов. Шахурин получил 7 лет тюрьмы, был лишен звания Героя Социалистического Труда и многих других наград. Никто не посчитался с тем, что в воздухе им была одержана победа над люфтваффе. После смерти вождя он был реабилитирован.
Приглашаю вспомнить наркомов земледелия И. А. Бенедиктова (1941—1943), А. А. Андреева (1943—1946), наркомов совхозов, наркомов заготовок и легкой промышленности.
Россияне уже забыли их имена, имена героев трудового фронта, которые кормили, поили, обували и одевали 37 млн человек, служивших в Вооруженных Силах, в том числе и действующую армию. Кормили все городское население и особенно работавших в оборонных и базовых отраслях промышленности.
Труженики полей зарабатывали только палочки (трудодни), питались хлебом из лебеды или из липовых листьев. Я и сам был тружеником тылового фронта, с 14 лет работал в колхозе в Бар-Слобода и Полянки Ульяновской области и как комсомолец, заработавший большее число трудодней, был награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ, а в 1948 г. за работу в МТС (1944—1945) — и экономически вознагражден (пшеницей).
В годы войны прославились имена выдающихся конструкторов орудий В. Г. Грабина, И. И. Иванова и Ф. Ф. Петрова, конструкторов танков и самоходных артиллерийских установок с мировым именем — А. А. Морозова, Ж. Я. Котина, Н. Л. Духова, А. С. Ермолаева, авиаконструкторов — С. В. Ильюшина, С. А. Лавочкина., А. И. Микояна, А. С. Яковлева, А. Н. Туполева, Н. Н. Поликарпова. И еще сотни талантливых руководителей предприятий и работников тыла.
Об их трудовом подвиге хочется сказать словами Анастаса Ивановича Микояна: «Наши полководцы пишут воспоминания об успешном наступлении и боях второй половины войны, говорят, что на таком-то фронте по сравнению с немцами у нас было превосходство в танках в 2—3 раза, в самолетах такое же превосходство, не говоря уже об артиллерии, когда на каждый километр фронта наступления было 100—120 стволов, т. е. на каждые 100 метров один артиллерийский ствол, а то и больше, и никто из них не пишет, что предопределило двойное-тройное превосходство наших войск в технике против немцев. У Германии была вся Европа, не говоря уже о том, что германская промышленность была сильнее нашей промышленности еще до войны. Мы все это вооружение производили тогда, когда лишились заводов всей Украины, Белоруссии, Прибалтики, Северного Кавказа, Ростова, Сталинграда да и Ленинграда. Эвакуированы были заводы Тулы и Москвы… Ведь кажется чудом, что мы смогли организовать производство»25.
Но это не было чудом, а была действительность, был трудовой подвиг многомиллионного народа, одержавшего экономическую победу и тем предопределившего триумфальный конец войны с безоговорочной капитуляцией Германии.
Она была достигнута благодаря преимуществам плановой системы ведения народного хозяйства, которое позволило в начале и в ходе войны быстро и успешно произвести перераспределение ресурсов, как людских, так и материальных.
Вот такая статистика. В 1942 г. в народном хозяйстве среди рабочих и служащих женщин насчитывалось 53,4%, в то время как в 1940 г. их было 38,4%. Резко сократилось количество мужчин, занятых в народном хозяйстве, с 31,2 млн в 1940 г. до 19,7 млн — в 1942 г., в промышленности — до 8,4 млн человек.
С 1943 по 1945 г. число мужчин в народном хозяйстве увеличилось до 27,3 млн, что составило 87% к уровню 1940 г., в промышленности и строительстве —увеличилось до 9,5 млн человек; в освобожденных от оккупации районах в 1943 г. их работало 1,9 млн, в 1945 г. — увеличилось до 8 млн человек26 .
Таким образом, основу рабочего класса составляли женщины, подростки, люди пожилого и мужчины призывного возраста, высококвалифицированные рабочие с бронью ГКО.
И в этих сложных условиях, благодаря внедрению передовой технологии и энтузиазму рабочего класса, в 1944 г. по сравнению с 1940 г. выработка боеприпасов на одного рабочего выросла в 2,5 раза.
Это привело к значительному снижению себестоимости военной продукции, что позволило за 3,5 года сэкономить 50,3 млрд рублей и не только избежать роста цен, но и сократить вклад в военное производство на 40 млрд рублей, а по некоторым видам военного вооружения — в 1,5—2 раза и более.
Рост производительности труда привел к значительному снижению себестоимости продукции военных заводов во второй половине 1942 г. Каждый артвыстрел стоил на 60%, минометный выстрел — на 50%, артвыстрел среднего калибра — на 45%, крупного калибра — на 30% дешевле, чем в 1940 г.
Дивизионная пушка образца 1942 г. требовала для своего производства в 3,5 раза меньше станко-часов по сравнению с пушкой 1939 г.
Неоценима роль в обеспечении лучшими в мире образцами вооружения и боевой техники советских ученых И. Б. Бардина, С. И. Вавилова, А. И. Берга, А. А. Благонравова, А. Н. Колмогорова, И. В. Курчатова, А. И. Иоффе, М. А. Лаврентьева, главных конструкторов всех видов боевой техники, простых рабочих-рационализаторов.
Все это дало возможность Советскому Союзу превзойти противника не только по количеству, но и по качеству вооружения.
Союз рабочих, крестьян, ученых и творческой интеллигенции стал одним из могучих источников победы Советского Союза в Великой Отечественной войне.