Всегда, когда перед полком стояла ответственная задача, Николай Антонович сам садился в боевую машину и вел за собой своих питомцев громить врага. Лётчики всегда говорили: "С нашим боевым командиром мы выполним любое задание партии и правительства по разгрому ненавистного врага". И они правы.
Десятки раз тов. Зуб водил наших соколов громить вражеские аэродромы, вражеские переправы, вражеские танковые колонны, поезда и скопление войск.
Триста восемьдесят один раз гвардии подполковник Зуб летал громить врага, и всегда возвращался с победой. За свою светлую жизнь он уничтожил много вражеской техники, убил тысячи гитлеровцев.
Правительство и партия высоко оценили боевые дела любимца полка, боевая слава о котором идёт по всей Красной Армии, Зуба Николая Антоновича и наградила его медалью "За Отвагу", орденами Красной Звезды, Отечественной войны 1-й степени, орденом Красного Знамени и орденом Ленина.
На митинге, посвященном памяти гвардии подполковника тов. Зуб Н. А., воспитанники Николая Антоновича товарищи Сивков, Гладков и молодой лётчик т. Фролов дали клятву мстить за боевого командира, ещё больше уничтожить врага, его техники, чтобы быстрее приблизить победу, чтобы скорее совершить всенародно справедливый суд над теми, кто начал войну, кто вверг человечество в эту кровопролитную бойню. Техники, мотористы, работники спецслужб коммунисты, комсомольцы, весь личный состав части дали клятву мстить за командира — отца — друга Зуба Николая Антоновича. Каждый выступающий обязался ещё лучше работать на своем посту.
На место погибшего на боевом посту стойкого большевика тов. Зуба в нашу партийную организацию изъявили желание вступить лучшие лётчики и воздушные стрелки товарищи Варич, Качанов, Фролов, чтобы продолжить дело Николая Антоновича, полностью разгромить врага. Все они приняты в партию и сейчас на своих грозных машинах бомбовыми и штурмовыми ударами с воздуха помогают наземным войскам километр за километром очищать нашу священную землю от иноземных захватчиков.
Уважаемая Анна Ивановна!
Партийная организация части вместе с Вами скорбит о нашей общей большой утрате.
Не падайте духом. Ваш муж был и останется в памяти у всех героем. Он сделал все, что мог, для отвоевания счастья и свободы нашей Родины. Он не жалел сил и даже самой жизни для победы над врагом.
Желаем Вам бодрости и здоровья.
Пишите нам, партийная организация всегда будет считать за свой долг ответить на Ваши письма, оказать необходимую помощь.
По поручению партийного бюро подписали:
Парторг части (Петров)
Трижды орденоносец (Панин)
Трижды орденоносец (Сивков)
25. 07. 43 г.
Настроение в этот день в полку у всех было прескверное. Женщины на митинге плакали, а мужская часть полка крепилась, дала волю своим чувствам, когда разошлись по квартирам.
— Не понимаю, — сказал я Ивану Карабуту, едва мы остались наедине, — зачем он пошёл со своей пятеркой на такой высоте?
— Понимать тут нечего. Приказ был категорический. А Николай Антонович привык выполнять приказы. Здесь это стоило ему жизни. Но зато фрицы драпают. И мы с тобой живы…
И меня вдруг осенило. Николай Антонович Зуб знал о грозившей опасности. Вот почему он повел свою пятерку на этой высоте. Это, по-видимому, сделано было им с расчетом: при наименьших потерях обеспечить успех в выполнении задания командования. И он, командир, не знавший поражений, пожертвовал ради победы полка собственной жизнью.
— Полк потерял своего отца, — в раздумчивой грусти сказал мне Иван Карабут. — Но мы отомстим фашистским гадам!
В последующие дни полк делал по нескольку боевых вылетов, помогая в составе авиационной дивизии наземным частям. А вскоре под натиском пехоты и танков "Голубая линия" была взломана. Фашистские войска начали отступление на этом участке фронта.
Наши войска после тяжелых кровопролитных боев в середине сентября освободили город Новороссийск. Началось отступление немецко-фашистских войск по всей "Голубой линии". Однако отступление довольно организованное, на заранее подготовленные и сильно укрепленные позиции. Во всяком случае, мы ощутили это в последующих боевых вылетах по плотному огню ЗА противника.
Полку было приказано бить гитлеровцев на дорогах. Часто в плохую погоду приходилось летать парами, как у нас тогда говорили, на "охоту".
Когда истребитель шел "охотиться" — это была настоящая охота, так как истребители имели преимущество в скорости над всеми другими самолётами. А когда штурмовик идёт на "охоту", то ему надо смотреть в "оба", чтобы самому не превратиться в "дичь".
"Горбатыми" штурмовиков называли в шутку потому, что у этого самолёта кабина самолёта образует как бы горб.
"Охотились" мы на немцев, с воздуха помогали пехоте преследовать отступавшие мотодивизии противника. А в тех местах, где немцы задерживались, наземные войска при поддержке штурмовиков выбивали противника из укрепленных населенных пунктов.
Вот как рассказывает о боевых буднях осени 1943 года один из активных "охотников", Герой Советского Союза Николай Есауленко.
"Штурмовому полку помимо групповых полётов под прикрытием истребителей часто приходилось выполнять специальные задания: полёты на поиск и уничтожение подвижных целей противника — колонн автомашин и железнодорожных эшелонов, или, как такие полёты называли мирным, увлекательным словом, "охота".
Такая задача была поставлена двум экипажам 13 сентября 1943 года. Возглавил пару самолётов ведущий старший лейтенант Евгений Прохоров, а я у него был ведомым. Взлетели и пошли на задание. Погода на этот раз была хорошая. Воздух прозрачен. На небе ни облачка. Женя Прохоров всегда о такой погоде говорил:
— Видимость такая, что вокруг земного шара можно просмотреть и увидеть свою спину…
Правда, понятие о состоянии погоды у лётчиков, идущих на "охоту", не совсем обычное. Если небо покрыто сплошной облачностью, идёт дождь, плохая видимость, то это для лётчиков-"охотников" погода отличная.
Женя Прохоров на этот счет в шутку замечал, бывало:
— Погода сегодня хорошая, отличная, даже более того, посредственная…
Полеты на "охоту" обычно осуществлялись без прикрытия истребителей, а при ясной погоде такие полёты могут принести много неприятностей для лётчиков-штурмовиков. "Охотникам" не всегда удавалось уходить невредимыми.
Но как бы там ни было, мы летим. Женя посматривает на меня, показывает пальцем в небо и что-то говорит. Я не слышу что именно. Он не включает передатчик. По его губам я вижу, что сказанная им фраза не для широкого круга слушателей. Это он сердится на плохую погоду. Потом слышу его голос: "Как меня понял? Я "Кобра-пять", прием!"
Отвечаю, что очень хорошо и правильно понял. Женя смотрит в мою сторону и улыбается.
При полётах на охоту мы старались как можно меньше пользоваться рацией, что бы не обнаружить себя раньше времени. Иначе фрицы успеют подготовиться к встрече.
Прошли станцию Курчанскую. Здесь линия боевого соприкосновения. Все нормально. Фрицы не успели открыть огонь. Всполошились они, но было уже поздно.
Женя опять посмотрел на меня, снова показал большой палец и улыбнулся своей заразительной улыбкой. Так мог улыбаться только он один… Понял его отлично: мол все идёт, как следует быть.
Все внимание сосредоточилось на том, чтобы отыскать подходящую цель. Долго искать не пришлось. По дороге к линии фронта движется колонна автомашин и бронетранспортеров.
Женя показал мне взглядом вперед. Отвечаю кивком, что вижу колонну.
— Приготовиться! — звучит Женин голос. — Бьем с ходу и сразу идём на второй заход. Как меня понял? Я "Кобра-пять", прием!
— "Кобра-пять"! "Кобра-пять". Все понял! Я "Кобра-шесть".
Откинуты колпачки с кнопок сбрасывания бомб и пуска Рсов, сняты с предохранителей гашетки пулемётов и пушек.
Сейчас будет бой.
Враги пока не открывают огня. Вероятно ещё нас не заметили. А мы их отлично видим.
Женя покачивает самолёт с крыла на крыло. Это означает: "Внимание, приготовиться!"
Я тоже покачал крыльями: понял.