— Заслушаем на кафедре.
На заседании кафедры хорошо приняли мое сообщение. Метод изложенной проблемы новый, актуальность большая. Доклад одобрили и порекомендовали
— Ещё раз проверьте расчеты. Глава диссертации уже готова, потом будет статья.
Я был, конечно, очень доволен. Хотя и маленькое открытие, но уже сделано…
Приехал домой, засел за проверку расчетов. И… о ужас! — при проверке вдруг выясняю, что процент эффективности получается гораздо ниже, чем об этом было доложено на кафедре.
— В расчеты вкралась ошибка, — сообщаю начальнику кафедры. — Существенного мной ничего не сделано.
— Продолжайте думать…
Сижу, обложился книгами, читаю, думаю. Работа над темой диссертации продолжалась на протяжении почти трёх лет и состояла для меня из "открытий" и "закрытий". Наконец теоретически тема была разработана. И тут возникла необходимость в применении вычислительной техники, которую тогда никто ещё толком не знал на кафедре. И я поэтому не имел ни малейшего понятия о вычислительных машинах.
Пришлось серьезно заняться вычислительной техникой. Знакомлюсь с этими машинами, изучаю программирование. Машин на нашей кафедре ещё не было. Что делать?
Выручила жена. Случайно в разговоре она сказала:
— В вычислительном центре МГУ есть машина и работает там Коля Трифонов, кандидат физико-математических наук. Попробуй к нему обратиться.
Выясняю, что первая в то время в МГУ цифровая вы- числительная машина "Стрела" не полностью загружена, есть "окна". Получаю на кафедре разрешение и с помощью свободных программистов начинаю решать задачу, поставленную в диссертации.
С первых же шагов ощутил недостаток в своих математических познаниях. Снова сажусь за книги, снова напряженная работа.
Провести все расчеты на этой машине, оказалось, нельзя: быстродействие её было ещё мало. Стало ясно, что поставленная задача не будет доведена до своего логического конца, хотя начало и было положено.
Позже, когда я стал кандидатом наук и когда появились более совершенные вычислительные машины, понял я, что эта задача чрезвычайно трудная и имеет множество решений.
Вторая, поставленная в диссертации задача — о наивыгоднейших маневрах сверхзвуковых самолётов в горизонтальной плоскости — решилась проще, без вычислительной техники. Теоретически эту задачу я довел до конца, и теперь надо было проверить в эксперименте. Обращаюсь к талантливейшему лётчику-испытателю и опытнейшему экспериментатору Василию Гавриловичу Иванову за советом.
— Дело нужное, стоящее, — одобряет он, — только нужно разрешение командования.
Иду на прием к руководству, докладываю, что и как. Мне разрешают провести эксперимент. И вот я снова у лётчиков-испытателей.
Утвердили группу: лётчик-испытатель Степан Микоян, кандидат технических наук Борис Фирсов и я.
Изложил товарищам суть дела. Разработали программу. Начались полёты проверка на разных высотах. Закончились они успешно. Теоретические вы- воды были подтверждены летным экспериментом.
Серьезно помог мне в работе над диссертацией своими советами доцент Николай Михайлович Лысенко. Знал я его, ещё когда был слушателем академии. Он нас консультировал по динамике полёта. Был он тогда молодым преподавателем, но знания умел передать очень доходчиво. Николай Михайлович добродушный, улыбчивый и соответственно своей фамилии… совсем лысый, всегда умел дать исчерпывающий ответ на вопрос слушателя. Он-ученик профессора Пышнова. Владимир Сергеевич и в последний год моей работы над диссертацией был перегружен Ответственными делами вне академии, и мне часто приходилось советоваться с доцентом Лысенко.
Практическая часть диссертационной работы была сделана, оставалось только описать и соответствующим образом оформить результаты.
Перед защитой, как принято, сделал на кафедре репетиционный доклад. Вообще такие доклады обычно проходят не очень здорово, а у меня совсем неважно вышло. Доклад свой я затянул, больше говорил о том, что не получилось, и почти ничего не сказал о том, что было сделано хорошего при разработке диссертационной темы.
— Если будете гак докладывать на защите, — сказал профессор Горощенко, — то могут набросать много "черных шаров"…
Защита прошла успешно. Замечания товарищей учёл, доклад сделал лучше. Мне была присвоена ученая степень кандидата технических наук. А за месяц до этого блестяще защитили диссертации и мои бывшие "конкуренты" — Борис Алексеев и Дмитрий Жуков.
— Думаем предложить тебе должность начальника лаборатории, — говорит Лысенко, лицо его, как всегда, сияет ясной доброй улыбкой.
Николай Михайлович помимо преподавательской работы в течение нескольких лет руководит партийной организацией кафедры. За годы моего пребывания в адъюнктуре мы с ним ближе познакомились. Я был депутатом Моссовета, и мне нередко приходилось выполнять различные партийные поручения по организации помощи некоторым сотрудникам кафедры.
— Лаборатории-то ещё нет…
— Нет, так будет.
С большим желанием и свежими силами принимаюсь за новую работу.
Получаем первую электронную вычислительную машину, Это так называемая аналоговая, моделирующая машина, или короче — электронная модель. Надо прежде всего понять, как она работает, разобраться, что может и чего не в состоянии делать.
С волнением приступаем к решению самых простых задач. Решает! А что, если посложнее? Тоже можно. Но вот те задачи, которые меня интересуют и в которые я уже, что называется, "влез с головой", наша машина, к сожалению, решать не может. Для увеличения её "способностей" получаем дополнительные так называемые "нелинейные" блоки. И все-таки для решения вариационных задач оказывается и этого мало. Нужны цифровые машины, которых в нашей академии пока ещё нет.
Снова выручают друзья. Один из товарищей по учебе в академии специализируется по программированию для цифровых машин. Он говорит, что есть возможность использовать цифровую машину вычислительного центра Академии наук. Едем на разведку. Оказывается, действительно можно. Однако надо изучить программирование. Лучше всего, когда сам исследователь может общаться с машиной, "говорить" с ней на общем языке, обходиться без третьего лица, без посредника-программиста. Постепенно преодолевается и этот рубеж. И вот уже машина успешно решает вариационные задачи о движении ракет. Как ни странно, эти задачи оказались проще, чем самолётные.
А нерешенных проблем выплывает из-за горизонта все больше и больше. Эх, нам бы в академию цифровую машину — вот мы уж развернулись бы тогда… Мы ведем напряженные, подчас весьма мучительные поиски. Математики несколько отстают. Они ещё не дали нам, инженерам, надежного метода решения наших самолётных задач на цифровых машинах. Приходится самим крепко "ломать голову", "изобретать" новые методы без серьезного математического обоснования. Ведь мы все же не математики, а инженеры… Мысль работает всегда, даже во сне, над "проклятыми" вопросами, а "сдвиги" весьма слабые…
На одном из вечеров в университетской компании Кати делюсь (в меру дозволенного, конечно) своими горестями с её друзьями-математиками. Тимур Энеев, один из выдающихся учеников профессора Космодемьянского, советует:
— Эти "проклятые" нелинейные краевые задачи надо попробовать решать вот так… — и с ходу пишет в моей записной книжке серию интегралов.
Он думает, что я так вот сразу все и понял… Легко сказать, надо ведь прежде всего знать, что означает каждый из этих интегралов.
Попытался я потом разобраться в предложенной идее и почему-то пришел к выводу, что не годится она для наших задач. Но через несколько лет убедился, что был неправ…
… Мы невольно оказались на "переднем крае". Зачастили к нам посетители из разных организаций. Мы с удовольствием делимся нашим ещё пока весьма небогатым опытом использования вычислительных машин для решения задач динамики полёта. И вдруг узнаем, что нашими задачами начал заниматься "настоящий" математик Лев Иванович Шатровский. Он собирается на этих задачах защитить докторскую диссертацию. Встречаемся с ним. Вникаем в его хитроумные математические построения. Интересно! Должен быть, наконец, разработан надежный метод решения наших задач!
На одной из встреч с Тимуром Энеевым, захлебываясь, рассказываю ему о методе Шатровского. А он в ответ:
— Чудак, я тебе об этом три года тому назад говорив!. Интересно бы потолковать с этим Львом!
Встретились они, побеседовали, и выяснилось, что оба одновременно пришли к одному и тому же градиентному методу решения краевых вариационных задач.
… На кафедре все идёт своим чередом. Мы уже начали выпускать кафедральные сборники научных трудов. Стал активно работать семинар по динамике полёта, проводимый совместно с родственной кафедрой МАИ, возглавляемой известным авиационным деятелем профессором Иваном Васильевичем Остославским. Часто на семинаре разгораются интереснейшие споры о современных проблемах развития авиации, о новых методах решения задач динамики полёта, о необходимости новых математических исследований. А после этого — снова напряженный поиск, снова беспрерывная работа мысли, работа всегда и везде, где только не мешают думать, и даже тогда, когда мешают…
4 октября 1957 года сверкнуло, как молния, сообщение о запуске в СССР первого в истории человечества искусственного спутника Земли!
Вечером того же дня мы всей семьей, включая маленькую Иришку, впервые наблюдали с балкона пятого этажа нашего дома звезду, которая двигалась курсом на северо-восток… Никто не верил на следующий день нашим рассказам о том, что мы своими глазами видели первый спутник Земли. Но очень скоро все убедились, что это была правда. Теперь мы уже внимательно прислушивались к ходу космических исследований. Всем стало ясно, что полёт человека в космос не за горами.
И все же событие 12 апреля 1961 года оказалось совершенно внезапным и потрясающим для нашего воображения. Подумать только, человек в Космосе! Наш соотечественник — Юрий Гагарин! Впервые в истории человечества! Нам повезло, мы — свидетели такого удивительно выдающегося события!
На нашей кафедре назревает замена руководства. Секретарь партбюро Лысенко нам сообщает:
— Профессор Горощенко уходит в отставку… Начальником кафедры командование назначает профессора Аркадия Александровича Космодемьянского одного из пионеров космонавтики, блестящего лектора и методиста, страстно увлечённого наукой. Он заведовал кафедрой теоретической механики и одновременно читал курс лекций в МГУ. В свое время Аркадий Александрович после блестящей защиты кандидатской диссертации был самым молодым ученым в Московском университете.
Благодаря своей страстной увлеченности наукой, умению показать её захватывающие перспективы профессор Космодемьянский буквально заражает слушателей энтузиазмом и огромным желанием заняться решением животрепещущих научных проблем. Аркадий Александрович нередко приводит изречения выдающихся людей: