Суббота выдалась замечательной — светило яркое солнышко, было тепло, и на улице разгуливал легкий, июньский ветерок. Я с ночи накрутила себе пышные локоны и поутру сделала красивый объем от корней, после чего нанесла на лицо минимальное количество макияжа и теперь чувствовала себя королевой красоты, в тёмных джинсах и тонкой рубашке с коротким рукавом, в красно-белую клеточку. Я заставила привести себя в порядок и Эмилию, подбив обеих сестёр погулять по парку, после чего хотела отправиться за забытыми у Олдриджа вещами. Тэмми с отцом всё еще не обрели рабочие места, поэтому младшая сестра с радостью восприняла идею выходной вылазки из царства всеобщего уныния. То ли из-за сотрясения, то ли из-за постоянных тяжелых мыслей о Мартине, за прошедшую неделю я потеряла целых пятьсот грамм себя, чему даже не смогла порадоваться, стоя в ванной на стеклянных весах. «Мысли прочь. Мартин всё еще жив. Мы скоро отвезем его на операцию, и он сможет играть в футбол, и ходить в школу, и называть меня тупицей по десять раз на дню… Сегодня замечательный день. Мы просто прогуляемся по парку, и станет чуть-чуть легче от… От безысходности», — пронеслось неверное заключение у меня в голове. Я посмотрела в зеркало, после чего наплевала на идеально-крупные локоны и объем у корней, и заплела высокий, пышный хвост на самой макушке. «Вот так. Всё вовсе не плохо».
Мы не успели закончить завтрак, когда в дверь раздался звонок. Все машинально напряглись. В последнее время к нам редко приходили гости. Тем более по субботам. Тем более в начале одиннадцатого… Очевидно, нашу семью всё еще не отпускало напряжение, связанное с дилеммой опекунства над двойняшками. Мама застыла с ложкой у Дина во рту, поэтому первой встала из-за стола Эмилия, за ней пошла Тэмми, потом отец, я — в итоге все по очереди собрались в коридоре. Дверь открыла Эми и едва сразу же не захлопнула её. На крыльце стоял Эмметт, с огромным букетом розовых хризантем, которые являлись любимыми цветами Эмилии. Прежде, чем Эми успела закрыть перед его носом дверь, Эммет успел переступить порог, как вдруг бухнулся на пол. Я всерьез испугалась того, что у бедняги случился приступ, но оказалось, что он специально встал на правое колено.
— Эмилия, дорогая, выходи за меня, — вдруг выдал дрожащим голосом мужчина.
— Вот те на! — удивленно прошептал где-то у меня за спиной дед. Все нервно наблюдали за происходящим, и Тэмми уже была готова захлопать в ладошки от радости, как вдруг Эмилия дала свой ответ.
— Я не хочу за тебя замуж, Эмметт Бланкар.
— Ч-что? Что она сказала? — нервно переспросила бабушка, стоявшая позади всех.
— Я не хочу замуж за человека, который собрался жениться на мне из жалости и несчастной привязанности. Мы навсегда останемся хорошими знакомыми и начнем новые жизни, друг без друга, — смотря прямо в глаза своего бывшего парня, отрезала дрожащим голосом Эмилия.
— Не говори так, — чуть не заплакал бедняга. — Эми, я так сильно тебя люблю, что если ты бросишь меня, я не смогу дальше жить. Я не представляю свою жизнь без тебя. Мы вместе уже почти шесть лет… Ты — часть моей души. Когда я представляю тебя с другим мужчиной, я схожу с ума. Не разбивай моё сердце напополам.
— Я не рожу тебе детей, — дрогнувшим, но жестким голосом констатировала Эми. — Никогда.
— Ничего страшного. У нас еще есть время попытаться. В конце концов, мы можем усыновить ребенка. Или взять на воспитание Дина и Элис.
«Ну это ты, парень, перегнул», — скрестив руки на груди, подумала я.
— Выходи за меня. Пожалуйста, Эми… Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу, каждое утро просыпаться с тобой и видеть твоё лицо… Давай будем жить вместе до свадьбы. Я… Просто хочу делать тебя счастливой каждый день. Я… Я хочу, чтобы ты была со мной постоянно и не исчезала из моей жизни. Эми. Смотри, это твои любимые хризантемы, — парень начинал плакать. Это выглядело ужасно. Не в силах выдержать мужских слёз, я отвела взгляд в сторону.
— Ты… Ты точно меня любишь? — вдруг спросила у плачущего Эмметта Эмилия и я поняла, что она тоже начала реветь.
— Больше всего.
— У нас не будет собственных детей.
— У нас будем мы — большего для счастья нам и не нужно. Ты выйдешь за меня замуж? Станешь моей женой?
— Да, — вдруг взревела Эми. — Я стану твоей женой. Ты будешь моим мужем.
Эмметт подскочил с колена и так сильно обнял мою сестру, что, кажется, я услышала треск её рёбер. Он попытался спрятать свои заплаканные глаза за букетом из хризантем, но мама быстро вырвала цветы из его рук и все дружно начали улюлюкать от умиления.
О том, что мы куда-то собирались было напрочь забыто. Эмметт с Эми, бабушкой и мамой отправились в супермаркет, пока оставшиеся наводили порядок в доме и дедушка делал вид, будто протирает телевизор, по которому начались скачки с его ставкой на дымчатого жеребца. Эмметт привез огромные сумки с едой и все принялись за готовку праздничного обеда, который в итоге продлился с часа дня до семи вечера. Я пыталась не переесть, в основном налегая на фрукты и ягоды, и к концу вечера справилась с поставленной перед собой задачей — из-за стола я встала легкой, словно пушинка.
Конечно же, главной темой во время пиршества являлась предстоящая свадьба. Было решено провести её в середине августа и вскоре стало ясно, что свадьба будет не из скромных. Родители на организацию празднества отдавали половину от суммы принадлежащей мне компенсации, но Эмметт наотрез отказался принимать эти деньги, сказав, что продаст свою машину. Однако к концу вечера стало достаточно прозрачно, что проданной машины будет недостаточно — придется всё-таки взять деньги у родителей. Я не понимала смысла свадьбы, ради которой необходимо было продавать, пусть и подержанную, но функционирующую машину, и при этом еще влезать в долги. Но я молчала, не желая портить всем праздничное настроение своими ворчливыми умозаключениями.
Только в семь часов вечера я вспомнила о том, что должна была зайти за своими вещами в поместье Олдриджа. Потянувшись, я встала из-за стола и все сразу же последовали моему примеру. Мне пришлось задержаться еще на час, чтобы помочь маме с уборкой последствий застолья, и, в итоге, я оказалась на пороге поместья Олдриджа лишь около девяти вечера.
— Добрый вечер, Джонатан. Я за своей сумочкой.
— Вы о клатче, забытом Вами на балу?
«Точно, я ведь еще и клатч потеряла!»
— А мистер Олдридж, случайно, не оставлял другой моей сумочки? — прикусила нижнюю губу я.
— Да, перед отъездом он оставил какую-то сумочку на комоде в доме Мартина.
— Он куда-то уехал? — напряглась я, испугавшись того, что Олдридж мог отправиться в Швейцарию без меня и Доротеи.
— Он с Мартином отправился в Лондон за какими-то бумагами. Возможно, они вернутся лишь завтра.
— Хорошо, тогда я схожу за своей сумочкой и сразу же уйду. Не нужно меня провожать.