У меня окончательно сбились внутренние часы. Разрыв часового пояса между Оттавой и островами составлял час, так что в наши номера мы заселились глубокой ночью. При входе в отель на наши шеи упали гирлянды из свежих экзотических цветов, после чего нас отвели в заранее забронированные апартаменты в виде отдельных домиков (благо был не туристический сезон, так что из восемнадцати номеров было занято всего пять, включая два наших). На сей раз проблем со стороны Мартина по поводу заселения не возникло, так что мы быстро разошлись по своим номерам, но и здесь не обошлось без заминок. Моего чемодана не оказалось на месте. Следующий час Роланд разбирался с моим багажом, который, по непонятным причинам, считался утерянным. В итоге я так сильно расстроилась, что впала в нервную икоту.
— Выпейте воды, — предложил Олдридж, протягивая мне целый графин, так как стакана под рукой не оказалось. — Ничего страшного в утере багажа нет.
— Для Вас нет, — снова икнув, ответила я и сделала глоток из графина, чувствуя себя в эту секунду совершенно нелепо. — У меня там все мои вещи.
— Всё равно у Вас не было купальника, и завтра нам по-любому пришлось бы с этим что-то делать. Вместе с купальником приобретем Вам и остальную одежду. Я всё оплачу.
— Нет, — ответила я в графин, отчего мой протест отразился странным эхом. — Вы выплатите мне за последние несколько суток, и я обновлю гардероб за свой счет.
— Почему мне всё время приходится объяснять Вам пункты заключенного между нами контракта? Сегодня же перед сном прочтите договор, который удосужились подписать. В нем говорится, что наниматель, то есть я, оплачивает все расходы и убытки своего сотрудника, то есть Вас.
Этой ночью я быстро заснула и также быстро проснулась. Еще не встав с постели, я начала оценивать место, в котором нахожусь. Пастельные тона изящного интерьера, выполненного в традиционном карибском стиле, могут навсегда заворожить среднестатистического британца, который в жизни ничего кроме офиса и своего дома не видел.
Доротея тихо спала в своей постели, хотя в самом начале ночи и срывалась на эксцентричный храп. Аккуратно соскользнув с кровати, я вышла на террасу и с наслаждением потянулась, окинув взглядом фэнтезийный мир, раскинувшийся вокруг меня. Солнце только начинало всходить, но уже было достаточно светло, чтобы рассмотреть крутые холмы, поросшие густой, тропической зеленью, и насладиться бирюзовым цветом океанической воды. Отойдя от края небольшого бассейна из плитки цвета молока, находящегося на самом краю террасы, за ограждением которой сразу же следовал обрыв, я начала кружиться, раскинув в разные стороны руки над головой. Так кружатся только самые счастливые или самые потерянные люди в мире. Я же просто пыталась наслаждаться этим местом сквозь плотную призму боли, засевшую где-то у меня в грудной клетке.
Очертив пять кругов вокруг своей оси, я остановилась из-за того, что заметила, что терраса принадлежит не мне одной, она соединяла два домика — наш с Доротеей и братьев Олдриджей. Через панорамное окно соседнего номера даже можно было увидеть Роланда, спящего на кровати возле выхода на террасу. Втянув голову в плечи и встав на цыпочки, я легким, неслышным шагом ретировалась в свой домик, в надежде на то, что не успела привлечь к себе ничьего внимания. Следующие полтора часа я лежала в постели, дожидаясь пробуждения остальных.
Утро оказалось более чем просто добрым — мы сидели на террасе под чужеземным солнышком и наслаждались неизвестными деликатесами. Так как мой чемодан был до сих пор утерян (я всё еще надеялась, что это не навсегда), мне пришлось всё утро провести в белоснежном халате с лейблом отеля. В обед, для похода в ближайший мини-бутик, мне пришлось облачиться в широкую блузку Доротеи, которая была достаточно длинной, чтобы казаться на мне безвкусным платьем. Как бы удивительно это не было, но за необходимыми тряпками я отправилась именно с Мартином. Мальчишка так радовался тому, что может, как самый настоящий мужчина, оплатить мои расходы, как самой настоящей женщины, что совершенно не обращал внимания на то, что, по факту, мы оба еще были детьми. В итоге он заставил меня приобрести помимо необходимых маек, шорт и сандалий несколько совершенно ненужных мне парео, пляжных шляп и прочих незначительных мелочей. Впрочем, не смотря на три десятка пакетов с всевозможными женскими одеяниями, у нас еще оставалось двадцать процентов от выделенной нам суммы.
Когда мы вернулись в номер, Доротея и Роланд уже находились на пляже, и мы поспешили к ним присоединиться. Я надела роскошный, раздельный, черный купальник, обрамленный широкими, белыми полосами вдоль краев, выгодно подчеркивающий небольшим пуш-апом мою и без того красивую грудь. Из-за боязни плавать у меня еще никогда не было купальника — я в нем попросту не нуждалась (купальник пятилетней Глории Пейдж не в счет). Поэтому сейчас, стоя перед зеркалом практически голой, с огромной пляжной шляпой на голове, я чувствовала себя едва ли не королевой красоты. Голой. Голой королевой красоты. Я никак не могла смириться с тем, что мне придется расхаживать перед всеми в одних трусах и лифчике, пусть даже они будут самыми шикарными на планете Земля.
— Что ты делаешь? — поинтересовался вошедший в мой номер Мартин.
— Надеваю парео, — невозмутимо ответила я, смотрясь в зеркало.
— Ты еще хиджаб напяль на пляж, — возмутился мальчик и вырвал из моих рук полупрозрачную ткань. — Мы идем на пляж — там загорать надо. Хватит возиться, а-то так весь день буду ждать, пока ты соберешься.
— Солнце здесь светит совсем по-другому, — уже идя в сторону пляжа, заметила я, поправляя роскошную, огромную шляпу на голове.
— Потому что это совсем другое солнце, тупица. Я с родителями часто ездил позагорать на пляжах, пока они не улетели на небеса, — мальчик так спокойно называл меня тупицей и одновременно говорил о гибели своих родителей, что я не выдержала перед соблазном спросить.
— Ты по ним скучаешь?
— Очень, — почему-то весело ответил Мартин, после чего спокойно добавил. — Но я знаю, что скоро их увижу.
— Это как? — моё сердце ушло в пятки. Неужели он что-то узнал?!
— Не знаю. Наверное, они прилетят обратно и увидят, как сильно мы с Роландом подружились.
— А Вы раньше не дружили? — с облегчением выдохнула я.
— Я знал, что у меня есть старший брат, но папа не хотел нас знакомить из-за того, что мама думала, будто папа может полюбить Роланда больше, чем меня. А потом родители улетели и Роланд забрал меня к себе — мы так и познакомились.
Я и прежде знала, что Мартин до сих пор не знаком с понятием смерти, но сейчас, когда он буквально носил её в своей голове, от этого у меня в душе всё словно переворачивалось. Почему она выбрала того, кто о ней толком ничего не знает? Хотя… Едва ли кто-то на земле знает о ней больше, чем Мартин… У нас у всех слишком примитивные понятия о существовании после смерти.
Мы подошли к Доротее, которая сидела на шезлонге под огромным зонтом и наблюдала за Олдриджем, вдалеке занимающимся виндсерфингом на бирюзовых волнах. Он был минимум в пятистах метрах от пляжа и казался настолько маленьким, что был даже смешон. Зрелище оказалось настолько забавным, что я последовала примеру Доротеи и села рядом с ней на соседний шезлонг, чтобы наблюдать за смешным пятном под маркой «Роланд Олдридж». Мартин же сразу занялся постройкой песочного замка, но уже через пять минут окончательно исчерпал себя в инженерном деле.
— Хочу в воду, — решительно заявил мальчик.
Мы с Доротеей переглянулись, мысленно спросив друг у друга, кто же пойдет страховать мальчишку.
— У меня от перелетов ноги распухли, — извиняющимся тоном призналась Доротея, и я посмотрела на её ноги, и вправду словно накаченные гелием.
— Без проблем, — пожала плечами я, и Мартин сразу же вскочил на ноги. — Только не нырять и глубоко не заходить.
— Ну вот еще! — возмутился мальчик. — Смысл тогда вообще идти в воду?
— Дождись Роланда — он тебя подстрахует, — положив шляпу на шезлонг, ответила я.
— Вообще-то брат платит тебе как раз за то, чтобы этим занималась именно ты, а не он. Почему Роланд должен выполнять твои обязанности? — возмущенно спросил Мартин, когда мы подошли почти впритык к воде.
— Потому что я не умею плавать, — зайдя только по колено в воду, призналась я. — Так что если ты хоть раз нырнешь, мы сразу же выйдем из воды.
— Такая взрослая и не умеешь плавать? — удивился мальчик, явно словивший интригу сего заявления.
— Надеюсь, что ты меня поймешь и не будешь делать глупостей, — ответила я, скрестив руки на груди, пройдя чуть дальше и уже зайдя в воду чуть выше пояса.
— А знаешь, как я научился плавать? — Заулыбался мальчик. — Папа держал меня за руки и говорил, что не отпустит, а потом вдруг резко взял и отпустил. Тебе просто тоже нужно резко упасть в воду, и ты сразу же научишься плавать.
— Не лучшая идея, — не согласилась я, прикрыв глаза от солнца.
Я зашла в воду по самую грудь, но Мартин не торопился заходить в воду выше пояса. С полминуты он стоял напротив меня, явно обдумывая какую-то детскую идею, после чего неожиданно нырнул. От страха перед тем, что я упустила мальчика из вида, моё сердце вдруг заколотилось с бешеной скоростью, как вдруг неожиданно меня кто-то потянул за ноги, и я врезалась затылком в водную гладь. Я сразу же поняла, что меня подкосил Мартин и что он уже вынырнул, оставив меня под водой. От накатившей на меня паники, все мои мышцы словно вытянулись и моё тело словно сковало. Я не могла пошевелить ни одной своей конечностью, чтобы хоть как-то бороться со стихией, отчего интуитивно начала отсчет. Один, два, три, десять, двадцать… Я чувствовала, что моё тело относит быстрым потоком всё дальше от берега, но совершенно ничего не могла с этим поделать, с ужасом ожидая, пока Мартин снова нырнет, чтобы, наконец, вытащить меня из-под давящей толщи воды. На тридцатой секунде он, наконец нырнул, но когда его кончики пальцев скользнули по моим стопам и он снова поспешил на поверхность, я вдруг поняла, что ни его силы, ни его легких попросту не хватит на то, чтобы меня вытащить. Когда мальчик скрылся из поля моего зрения, я закричала от ужаса и это была моя фатальная ошибка. В мои легкие через нос и рот хлынули потоки воды, вытесняя остатки сохранившегося у меня кислорода. Я поняла, что теряю сознание, когда уже без конвульсий опустилась на дно. В этот момент прямо передо мной появилось что-то очень крупное, рассекающее своей мощью потоки воды вокруг моего тела, и, схватив меня за руку, оно начало меня куда-то тащить. Секундный страх перед тем, что моё тело забирает себе морское чудовище — и больше я ничего не чувствовала, кроме тишины и темноты.