Мы провели на Виргинских островах немногим больше недели, прежде чем вернуться на туманный Альбион. За это время произошло две совершенно невероятные вещи: я перешла на дружеские отношения с Мартином и научилась плавать. По сути, Мартин изменил своё отношение ко мне после незапланированно-неудачной попытки убить меня посредством утопления, но по-настоящему мы сдружились лишь после того, как я вскользь упомянула о своем желании когда-нибудь научиться плавать, после чего Мартин стал моим официальным репетитором по плаванию. Каждое утро мы встречались на террасе у бассейна и начинали разминаться перед вхождением в воду. Сам факт серьезности возложенной ответственности на Мартина, как на маленького мужчину, делал его сосредоточеннее и ответственнее, чем иногда напоминал своего собранного, старшего брата, которому он пытался подражать во всем (вот только никак не мог перенять у Роланда пресловутую ему собранность). После недельных занятий я всё-таки научилась плавать, но настолько плохо, что могла осилить не больше десяти ярдов, прежде чем начинала уходить на дно.
За день до отлета я с Мартином вышла на вечернюю прогулку по берегу и наткнулись на гигантскую ридлею[35] длина которой составляла не менее двадцати семи дюймов, и вес которой определенно варьировался от девяноста до ста фунтов. Обрадовавшись подобной находке, мы наблюдали за тем, как оливковая черепаха медленно, но верно добирается до нежных волн, которые с тихим шепотом подступали к берегу, чтобы вылизать его своей пеной.
— Никогда раньше не видел таких больших черепах! — восхитился Мартин.
— Ей, наверное, больше ста лет.
— Больше ста?!
— Я где-то читала, что черепахи могут прожить около трехсот лет, вот только из-за различных факторов они обычно не доживают до столь преклонного возраста.
— Круто! Я бы тоже хотел прожить так долго. Жалко, что человеку тоже мешают различные факторы. Например, старость…
Я нервно отвернулась от мальчика, желающего себе долгой жизни и даже не подозревающего о том, что фактором, который в скором времени отнимет у него дыхание, будет являться не старость, а злосчастный механизм, помещенный злым гением в его крохотную, черепную коробочку. Отшатнувшись от черепахи, я уставилась на затылок Мартина, под выгоревшими волосами которого скрывалась аневризма. Мне хотелось протянуть руку к его голове и вытащить злосчастную нить смерти, но я смогла лишь запустить пальцы в отросшие, густые волосы мальчика, напоминавшие пучок свежего сена. Кажется, я нервно выдохнула через подступившие к глазам слёзы. Страшнее смерти только бессилие. Бессилие, пожалуй, самая страшная вещь на земле.
Мы оказались в аэропорту Хитроу в воскресенье, в шесть часов утра по местному времени, и уже в начале девятого Роланд высадил меня у родительского дома, с пожеланием увидеть меня завтра на рабочем месте в положенное время.
Я открыла вход собственным ключом и, поставив чемодан возле трельяжа, тихонько закрыла за собой дверь, надеясь не разбудить обитателей дома, которые по воскресеньям не отличались особой любовью к ранним подъемам. Только повторно обернувшись, я увидела папу, в его сине-белой пижаме и темно-зеленом халате, с кружкой дымящегося какао в руках. Он заговорчески прошел ко мне по коридору, приложив указательный палец к губам, после чего крепко обнял меня.
— Мама всё еще не в восторге от твоего решения, — шепотом сообщил мне отец. — Будет устраивать тебе бойкот, а бабушка займется поучительно-наставительными речами. Сама понимаешь, чтобы избежать твоей участи, мне с дедушкой придется молчать в тряпочку и немо соглашаться с женщинами. Этих прекрасно-опасных существ слишком много в нашем доме. Всего на двух мужчин и несмышленыша Дина приходится целых шесть тёток. Попомни моё слово, матриархат ни к чему хорошему в нашем доме не приведет.
Я заулыбалась, смотря в глубокие голубые глаза отца, который снова показался мне слишком молодым для своего возраста, и он улыбнулся мне в ответ.
— Дай-ка я на тебя посмотрю, — отстранился папа, отхлебнув горячий напиток из своей любимой кружки. — Ммм!.. Да ты похорошела. Сразу видно, что вернулась из страны Оз.
Как только он сделал данное заключение, на лестнице послышались шаги и отец откровенно шарахнулся, наверняка опасаясь редкого, но меткого гнева мамы. К великому облегчению папы, шаги принадлежали сонной Тэмми. По-видимому, в нашей семье, при моём появлении на горизонте, соблюдался режим чрезвычайного положения, так как Тэмми, по примеру нашего мудрого отца, неоднократно побитого жизнью и мамой, решила порадоваться моей персоне как можно тише — издать тихий писк радости и заключить меня в свои относительно-крепкие объятья.
— Невероятная трансформация! — заявила проснувшаяся Сэм, пока Тэмми стягивала с себя пижаму. Я стояла посреди их комнаты и почесывала затылок. — Ты отъела формы настоящей голливудской звезды, а твоё тело словно соткано из сотен солнечных лучей. Если бы я не знала, что ты летала по мегаполисам, я бы подумала, что ты провалялась на каком-нибудь миллиардерском курорте.
— Вообще-то, последние полторы недели я провела на Виргинских островах, — широко улыбаясь, скромно ответила я.
— Что-о-о?! — в голос удивились девушки.
— И у меня куча подарков для вас двоих, — я пнула ногой шикарный, огромных размеров саквояж, в который упаковала все свои новые вещи. Я оставила себе лишь пару купальников, любимое парео и новые солнечные очки, отложив их в другой чемодан.
— Что там? — захлопала в ладоши Тэмми.
— Надеюсь, золотые слитки, — заговорчески отозвалась Саманта.
Следующий час девушки примеряли разнообразные парео, шляпы, пляжные платья и туники с вязаными сумочками. Сэм больше всего понравилась пара пляжных юбок в пол, которыми Тэмми даже не заинтересовалась, а сестре приглянулись плетеные сандалии. В итоге было решено оставить Эмилии две из восьми парео, одну шляпу и салатовое пляжное платье, остальные вещи были сразу же разобраны и спрятаны. Не думаю, что это было нечестно, потому как Эмилия чаще Саманты, и тем более чаще Тэмми, баловалась гардеробными обновками, посредством мимолетной щедрости своего жениха.
— Племяшка, — обратилась ко мне Сэм, сев на корточки и начав разглядывать шикарный саквояж. — Я бы оценила, если бы ты дала мне эту чудесную вещь в мою следующую поездку.
— Забирай насовсем, — безразлично пожала плечами я.
— Правда?! — Саманта вскочила, держа пустой саквояж правой рукой.
— А ты что, собралась уезжать? — сдвинула брови я.
— Вообще-то, уже завтра. В Синиш — небольшой город и морской порт Португалии с населением около четырнадцати тысяч человек. Так что подаренные тобой пляжные обновки как раз кстати. Там сейчас минимум двадцать пять градусов по Цельсию.
— Почему Португалия? — поинтересовалась я, пытаясь скрыть досаду. Откровенно говоря — я не хотела, чтобы единственный здравомыслящий и по-настоящему волевой человек во всей нашей семье снова уезжал в загадочное путешествие, как вдруг словила себя на мысли о том, что безумно желаю умчаться вместе с ней. Раньше я никогда не хотела следовать на край света за рыжеволосой Самантой, но сейчас внутри меня словно что-то дернулось, какая-то прежде обездвиженная шестеренка завелась, заставляя меня желать отправиться в неизвестный мне Синиш. Однако я своевременно отогнала эту безумную мысль, испугавшись того, что что-то внутри меня начало работать в противоположную от размеренной жизни сторону.
— Пять лет назад я познакомилась с Одетти Антонелли Капиту да Гомес Перес…
— Какое длинное имя, — перебила Сэм Тэмми.
— Одетти Антонелли Капиту — личные имена, Гомес — фамилия матери, Перес — фамилия отца, — пожала плечами Сэм. — Имя не менее интересное, чем человек. В свои пятьдесят лет она является одним из трех ведущих археологов Португалии, но из-за травмы ноги, полученной ей около семи лет назад во время раскопок, Одетти решила окончить практику, после чего полностью посвятила себя семье и работе над научными трудами, четыре из которых, на данный момент, являются всемирно известными. Она пригласила меня к себе, так как у нас, как у археолога и этнографа, всегда есть масса интересных тем для обсуждения. Плюс ко всему, в прошлый раз мы стали по-настоящему дружны, но, к общему сожалению, в последний раз виделись больше двух лет назад. Одетти относительно богата, так что она с легкостью убедила меня в том, что я должна принять от нее полную оплату билета туда и обратно. Я поживу в пристройке для гостей, расположенной рядом с её домом… Эта поездка займет у меня примерно полтора месяца, а потом я приеду на свадьбу своей старшей племянницы.
У Саманты всегда всё было легко и не только на словах, но и в действиях. Я была уверена в том, что её план нерушим и сработает как идеально налаженные часы, шестерни которых смазаны оливковым маслом.
Черепаха.