C начала июня до середины августа аневризма Мартина увеличилась на полмиллиметра. Полмиллиметра до неизбежной катастрофы. Полмиллиметра к неминуемой боли. Полмиллиметра в сторону детской смерти.
С июля Мартин состоял на учете в Национальном неврологическом госпитале, который мы посещали еженедельно для проверки состояния мальчика. Вариант переезда в Лондон для того, чтобы каждую пятницу не тратить время на поездку туда и обратно, был отклонен, так как Мартину определенно должно было быть лучше на природе, нежели в железобетонных джунглях.
Я с Роландом подсели на чай из мяты с пустырником, пытаясь успокоить нервы, с каждым днём сдающие позиции. Со стороны могло показаться, будто мы сидим под теплым солнышком, за садовым столиком на террасе и приятно потягиваем чаек. Но любой подошедший к нам ближе заметил бы наши нервные взгляды, направленные на Мартина, мирно рисующего в своём потертом блокноте. Можно было подумать, словно мы по чуть-чуть готовимся к самому страшному событию в наших жизнях, но к подобному нельзя подготовиться заранее. Вообще к смерти близкого человека невозможно когда-либо быть подготовленным на сто процентов, а к смерти ребенка даже на один процент.
Приступы головной боли, потемнений в глазах и головокружений незаметно начали учащаться. Подобный звоночек заставлял меня каждый вечер, перед уходом домой, задумываться над тем, увижу ли я Мартина следующим утром. Поэтому, каждое утро я вставала на полчаса раньше, чтобы встретиться с мальчиком прежде, чем он успеет навсегда уйти и даже не попрощаться.
Мы с Мартином негласно стали друзьями, дружба которых держалась на сарказме и взаимной иронии. Для своих лет мальчишка был необычайно смышлен, поэтому трудности в общении с ним возникали лишь тогда, когда кто-то пытался разговаривать с ним как с ребенком. Иногда мне даже казалось, будто Мартин понимает взрослых куда глубже, чем я, хотя и не умеет подбирать мягких слов для общения с окружающими. Однажды он сказал внезапно нагрянувшей на обед Кэрол, что для нее не найдется дополнительных приборов, на что девушка отреагировала нервным тиком правого глаза. После этого инцидента Кэрол появлялась ровно один раз в неделю, преимущественно во второй половине дня, чтобы выловить старшего Олдриджа без нашего присутствия. Она вычислила, что после обеда я с Мартином отправляюсь дремать или играть в палисаднике, поэтому приходила именно в это время. Отношения между Роландом и Кэрол были для меня непонятны. Эти двое точно не были парой, но утверждать, что между ними не было иной интимной связи, я не бралась.
Доротея поменялась со мной местами и теперь я ладила с Мартином лучше нее, но хуже чем это получалось у Лео. Не смотря на диагноз Мартина, Доротея, в отличие от моих родителей, решила не препятствовать общению своего внука с нашим подопечным. Родители напрямую не говорили о том, что не желают, чтобы двойняшки привязывались к Мартину, но мне и без слов было кристально ясно, что они боятся травмировать детей, поэтому пытаются держать их подальше от неминуемой, ежесекундно приближающейся смерти их новоиспеченного друга (тем более что он в любой момент мог умереть у детей на глазах). В итоге, со дня своего рождения, двойняшки ни разу не побывали в доме Олдриджей, под предлогом предшкольной подготовки, которой фактически не существовало. Лео же почти каждый вечер приходил в гости. Во мне смешался эмоциональный коктейль из стыда, обиды и смутного понимания сложившейся ситуации. Я прекрасно осознавала, что мой выбор находиться рядом с умирающим ребенком не должен решать присутствие остальных рядом с ним, но одновременно мне было обидно за то, что люди думают только о том, как сберечь целостность своей нервной системы, совершенно не в силах полноценно осознать тот факт, что ребенок, находящийся рядом с ними, скоро перестанет существовать. Создавалось впечатление, будто я мчусь на скоростном поезде прямо в стену, из-за невидимости которой не могу предугадать, когда именно произойдет столкновение, после которого мою душу придется собирать по частям. С приходом в этот дом моё мироощущение изменилось, с неминуемым уходом из него «Няня Глория Пейдж» перестанет существовать — вместо нее появится «Бывшая Няня Глория Пейдж», о которой я пока еще ничего не знаю.