— Это лучшая клиника в Британии, — пояснил Роланд. — Благодаря её услугам моя знакомая, страдающая бесплодием на протяжении всей своей жизни, впервые стала матерью в сорок пять лет.
Эмилия светилась от счастья, в то время как Эмметт вытирал подступившие к глазам слёзы, отчего мне вдруг стало неловко. Олдридж преподнес паре Бланкар необычный подарок в виде сертификата на экстракорпоральное оплодотворение, которым можно было воспользоваться в течение следующих пяти лет.
— Фортуна откликнулась на мои мольбы, и Артемида улыбнулась нам, — не мог обуздать свою радость счастливый отец еще даже не зачатого ребенка.
— Не тем богам ты молишься, зятёк, — не смогла умолчать я.
Новый год Олдриджи решили провести вместе со мной и Доротеей в Лондоне, но мне пришлось отказаться от поездки с ними, из-за маминой жуткой хандры по поводу того, что она вынуждена встречать Новый год без своих детей (Эми и Эммет решили отправиться на горнолыжный курорт Невис Рендж, Тэмми с Риком уже перелетели из Бали в Австралию, и я вдруг посмотрела в сторону Лондона). Я не преувеличиваю — она была сама не своя от печали: начала регулярно подавать молочный соус к утренним панкейкам, который никто в нашей семье кроме Эми не любил, отчего его почти никогда не делали; стала следить за прогнозом погоды вместе с дедушкой; забывала снимать бигуди после сна и даже начала делать ставки на любимую лошадь Тэмми, не смотря на то, что старая кляча постоянно проигрывала. Отец тоже был не в восторге от того, что его дочери, чей маршрут прежде совпадал с его маршрутом до работы, «покинули его и заставили ходить по утренним улицам города в гордом одиночестве». Если честно, даже я успела взгрустнуть от того, что за столом внезапно образовалась огромная брешь в виде пустующих мест моих сестер, и нам всем вдруг стало хватать стаканов для бабушкиного грушевого компота. Родители же были настолько подавлены, что в итоге я не смогла бросить их на Новый год. Тем более мне самой не хотелось оставлять своих стариков наедине с новогодней речью королевы.
Внезапно навалившиеся на меня лавиной выходные, на которые я совершенно не рассчитывала, так как слишком поздно узнала о планах Роланда, едва ли не расплющили меня у духовки, которую полностью отмыть после рождественской индейки удалось лишь к началу новогоднего сочельника. Олдриджи уехали сразу после Рождества и должны были вернуться не скоро после Нового года, поэтому у меня была куча времени на себя и пахла эта куча далеко не голландскими тюльпанами: я наводила порядок в своей спальне, периодически натыкаясь на забытые мной год назад под шкафом ароматные носки; вручную стирала грязные детские салфетки, заляпанные тошнотворной массой непереваренного ужина Дина, так как мама искренне верила в то, что хлопок может повредиться из-за стирки в стиральной машинке (как по мне, так эти салфетки вообще больше никто и ничто не сможет повредить, если только Дин вновь не захочет проглотить одну из них!); делала массаж ступней дедушки, искренне пытаясь убедить себя в том, что дедушка и вправду вымыл ноги, просто сделал это дегтем…
Спасительным кругом для меня стала порхающая по дому Сэм, пристрастившая всю семью, включая и меня, к декупажу[59], который она открыла для себя два месяца назад в пригороде Парижа. Еще вентиляционным люком для меня стал выгул Балто и Герды, которые, в последнее время, как и я не отличались позитивным настроем. Виной меланхолии этой парочки стали кастрация и стерилизация, которой подвергла их мама, не желая в будущем наблюдать оргии в своей гостиной.
Конечно были и плюсы моих незапланированных каникул, а именно: поедание шоколадных конфет, которые отцу вручили на работе в честь праздников; сон по восемь, а порой даже и по десять часов в сутки; декупированная мамой полка декупированных мной стаканов; разбросанные по всему дому мандарины, сезон коих серьезно спасал меня от авитаминоза.
Когда Олдриджи и Бланкары вернулись в город (а это произошло в один день, хотя и в разное время суток), мне показалось, словно прозрачную банку, в которой я просидела больше двух недель, раскупорили. Мама перестала хандрить по разъехавшимся детям (Эми почти каждый день заглядывала к нам на ужин, приводя с собой своего мужа, так как она до сих пор не смогла пристраститься к собственноручной готовке), а я снова сломя голову мчалась на работу, чтобы очутиться на пороге поместья на полчаса раньше положенного времени и собственнолично разбудить Мартина, после чего задерживалась допоздна и возвращалась домой лишь в начале одиннадцатого. Сэм снова уехала, пообещав вернуться с весной, папе выписали премиальные в виде тысячи фунтов, двойняшек в школе признали одаренными детьми, из-за их дара искать неприятности на свои микроскопические попки, Мартин на время вышел из меланхолии, по причине привыкания к транквилизаторам, которым мы в срочном порядке должны были найти замену в кратчайшие сроки. После затянувшихся каникул, тучи над моей головой словно рассеялись, заставляя меня безрассудно забывать о том, что гроза с каждым днем приближается к нам, уже пребывая в полной готовности испепелить не только мою душу… Это было лишь затишье перед бурей, но оно было прекрасно.
Декупаж — техника декорирования различных предметов, основанная на присоединении рисунка, картины или орнамента к предмету, и, далее, покрытии полученного лаком ради эффектности, сохранности и долговечности.