- Адель, - прошептал он, - душенька...
А дальше начался кошмар.
Пошатнувшись, он издал ужасный воющий звук и буквально вывалился наружу из собственного тела - словно оно было бутоном, за несколько секунд раскрывшимся в жуткий лохматый цветок. Как выяснилось, человек по имени Александр был просто рисунком на двери в потустороннее. Теперь эта дверь распахнулась, и наружу вырвался тот, кто уже долгое время следил за мной сквозь замочную скважину.
Передо мной стоял монстр, нечто среднее между человеком и волком, с оскаленной пастью и пронзительными желтыми глазами. Сперва я подумала, что одежда Александра исчезла. Потом я поняла, что его китель и брюки трансформировались вместе с ним: торс покрывала пепельно-серая шерсть, а задние лапы были темнее, и на них можно было различить неровный след лампасов. На груди зверя было продолговатое пятно, похожее на отпечаток сбившегося набок галстука. Когда я опустила глаза ниже, меня охватил ужас. Я никогда раньше не видела, как это место выглядит у возбужденного волка. А выглядело оно, на мой взгляд, страшнее любой оскаленной пасти.
Тут я поняла, что так и стою на четвереньках, задрав хвост и выпятив в его сторону свою беззащитную попку. Беззащитную, поскольку моя антенна не работала и остановить его мне было нечем. Я догадывалась, как может быть истолкована моя поза, но меня парализовало - вместо того чтобы вскочить, я все глядела на него через плечо. Так бывает в некоторых снах - надо срочно убегать, а ты стоишь на месте, и никак не получается оторвать от земли свинцовые ноги. Я даже не могла согнать с лица идиотскую ухмылку - как у воришки, пойманного на месте преступления.
- Р-р-рарра, - сказал он. - Р-рррау-у...
- Братан, - пролепетала я, - подожди. Я все объясню...
Он зарычал и шагнул ко мне.
- Ты об этом даже не думай, понял? Я тебе серьезно говорю, серый, тормози...
Он мягко упал на передние лапы-руки и сделал ко мне еще шаг. Нужны были совсем другие слова, причем срочно. Но где их было взять?
- Слушай... Давай спокойно все обсудим, а?
Он оскалил пасть и поднял свой серый хвостище, почти скопировав мою рабочую стойку.
- Подожди, серенький, - прошептала я, - не надо...
Он прыгнул, и на секунду мне показалось, что свет закрыла низкая и страшная грозовая туча. А в следующий миг туча рухнула на меня.
*
Лежа на диване, затянутом чем-то вроде шкуры мамонта-альбиноса, я рыдала в подушку и сама не понимала, откуда во мне столько слез - подушка была уже мокрой с обеих сторон.
- Ада, - позвал Александр и положил ладонь мне на плечо.
- Уйди, урод, - всхлипнула я и стряхнула его руку.
- Извини, - сказал он робко, - я не хотел...
- Сказала же, уйди, сволочь.
Я опять залилась слезами. Через минуту или две он снова попытался коснуться моего плеча.
- Я же тебя три раза спросил, - сказал он.
- Издеваешься?
- Почему издеваюсь. Я ведь тебе говорил. Про звериное тело, про физическую близость. Разве нет?
- А как я могла догадаться?
Он пожал плечами.
- Ну, например, по запаху.
- Лисы запахов не чувствуют.
- А я про тебя сразу все понял, - сказал он и неловко погладил меня по руке. - Во-первых, люди так не пахнут. А во-вторых, Михалыч все уши прожужжал. "Товарищ генерал-лейтенант, я тут смотрел запись - реально вопрос надо решать с бабой. Она там стоит на четвереньках, глаза злые, страшные, в жизни таких не видел, а на спине - огромная рыжая линза. И она этой линзой нашему консультанту мозг прожигает! Направила луч, а тот аж заколдобился..." Я сперва подумал, что у него совсем от кетамина крыша съехала. А потом посмотрел запись - действительно... За линзу он твой хвост принял.
- Какую еще запись?
- Твой клиент, которого ты до крови отхлестала, домашнее порно снимал. Скрытой камерой.
- Что? Когда я в долг работала?
- Ну это я не знаю, ваши дела. Он, как в себя пришел, сразу пленку нам принес.
- Интеллигент, твою мать, - не сдержалась я.
- Да, - согласился он, - не очень красиво. Но такие люди. А что, Михалыч тебе фоток не показывал? У него же целая папка была, специально распечатали для разговора.
- Не успел... Значит, всю эту мерзость, которую ты сейчас со мной проделывал, потом Михалыч будет смотреть?
- У меня здесь ни одной камеры нет, успокойся, милая.
- Не называй меня милой, волчара, - всхлипнула я. - Грязный развратный самец. Со мной такого за последние... - я вдруг почему-то решила не упоминать никаких дат, - со мной такого отродясь никто не делал. Какая гадость!
Он втянул голову в плечи, словно его отстегали мокрой тряпкой. Это было любопытно - хоть на него совсем не действовал мой хвост, зато, похоже, сильно действовали мои слова. Я решила проверить свое наблюдение.
- У меня там все такое нежное, хрупкое, - сказала я жалобно. - А ты мне все разорвал своим огромным членом. Теперь я, наверно, умру...
Он побледнел, расстегнул китель и вынул из кобуры здоровенный никелированный пистолет. Я испугалась, что он сейчас пальнет в меня, как Роберт де Ниро в занудливую собеседницу у Тарантино, - но, к счастью, ошиблась.
- Если с тобой что-нибудь случится, - сказал он серьезно, - я пущу пулю себе в лоб.
- Убери. Я сказала, убери подальше... Ну пустишь ты себе пулю в свою дурную голову. А мне что, легче будет? Я же тебя просила - не надо!
- Я думал, - сказал он тихо, - ты кокетничаешь.
- Кокетничаю? Да у тебя елдак в три раза больше, чем этот пистолет, волчина! Какое кокетство, тут бы живой остаться! Сейчас ведь детей на уроках учат - если девушка говорит "нет", это значит именно "нет", а не "да" или "ах я не знаю". Вокруг этого на Западе все дела об изнасиловании крутятся. Вам в Академии ФСБ не объясняли?
Он понуро покачал головой из стороны в сторону. На него было жалко смотреть. Я почувствовала, что пора остановиться. Палку можно было перегнуть, Тарантино мне вспомнился не зря.
- У тебя есть бинты и йод? - спросила я слабым голосом.
- Сейчас пошлю Михалыча, - сказал он и вскочил.
- Не надо никакого Михалыча! Не хватало, чтобы твой Михалыч надо мной хихикал... Не можешь сам спуститься в аптеку?