«Езжай домой, — сказал он. — И позвони матери и отцу».
Что? Я рассвирепел. Меня потряхивало от гнева. Конечно же, он
неверно прочитал меня. Я больше не нуждался в своих родителях. Я
вырос. Я порвал с ними давным-давно и поменял их на гораздо
лучших — духовных родителей, всех тех учителей, гуру, мудрых
мужчин и женщин, которые вели меня к следующему уровню
просветления. Более того, имея за плечами несколько лет неудачной
терапии, с битьем подушек и разрыванием на кусочки картонных
чучел своих родителей, я верил, что уже «исцелил» свои
взаимоотношения с ними. И я решил игнорировать полученный совет.
Однако что-то зацепило меня. Я не смог до конца отпустить то, что он мне сказал. Постепенно я начал понимать, что любой опыт
является полезным. Все, что с нами происходит, несет свой смысл вне
зависимости от того, понимаем мы его или нет. Все, что случается в
нашей жизни, в конце концов ведет нас к чему-то.
Тем не менее я решил не касаться своих представлений о том, кто
я есть. Для этого мне достаточно было уцепиться за мысль о том, что я
— человек, продвинутый в медитации. Затем я стал искать другого
духовного учителя — такого, который, как я верил, расставит все по
своим местам. Этот человек наполнял сотни людей в день своей
божественной любовью. Конечно же, он увидит, какой я глубоко
духовный; именно таким я себя тогда представлял. И вновь я прождал
в очереди весь день, и она подошла. Я стоял впереди всех. Тогда это
произошло. Опять. Те же слова. «Позвони родителям. Езжай домой и
примирись с ними».
В этот раз я услышал, что мне сказали.
Великие учителя знают. По-настоящему великих учителей не
заботит, веришь ли ты в их учения или нет. Они дают тебе правду, а
затем оставляют наедине с самим собой, чтобы ты нашел собственную
истину. Писатель Адам Гопник в своей книге «Сквозь детскую
калитку»[6] говорит о разнице между гуру и учителями: «Гуру дает нам
себя самого, а затем свою систему. Учитель дает нам учение, а затем
себя».
Великие учителя понимают, что то, откуда мы пришли, влияет на
то, куда мы идем, и что неразрешенный груз прошлого влияет на
настоящее. Они знают, что родители — важны, вне зависимости от
того, были они хорошими или нет. Обойти это нельзя. История семьи
— наша история тоже. Нравится нам это или нет, она живет в нас.
Какими бы ни были отношения, родителей невозможно стереть
или вырвать из памяти. Они есть в нас, а мы — часть их, даже если
никогда не виделись с ними. Отвергая их, мы лишь дальше отходим от
себя и увеличиваем страдания. Оба учителя смогли это увидеть. Я —
не смог. Моя слепота была и буквальной, и фигуральной. Теперь я
начал потихоньку просыпаться, понимая, что дома я оставил полную
неразбериху.
Годами я довольно жестко судил о своих родителях. Я
представлял себе, что я эффективнее, гораздо чувствительнее и
человечнее, нежели они. Я винил их за все плохое в своей жизни.
Теперь я должен был вернуться к ним и восстановить то, чего мне
недоставало — восприимчивость. Я начал понимать, что моя