3. Не следует ли из предыдущего вопроса, что Борис Натанович Стругацкий, как правило, принимает точку зрения Андрея Михайловича Столярова?
(Вариант для И.В.Можейко: Вы высказывали серьезные претензии к работе номинационных комиссий премий "Бронзовая улитка", "Интерпресскон" и "Странник" относительно того, что "Река Хронос" попала в номинации, а "Любимец" нет. Не могли бы Вы повторить Вашу аргументацию для читателей нашего журнала?)
4. Как Вы относитесь к тому, что Александр Щеголев в своей статье озвучил давно существующее в фэндоме мнение: Андрей Столяров считает себя фигурой номер один в отечественной фантастике и воздвигает себе пьедестал на литературном авторитете Стругацких?
5. Расставьте, пожалуйста, перечисленные в алфавитном порядке литературные премии в области фантастики в порядке убывания их престижности - на Ваш взгляд, конечно: "Аэлита", "Беляевская премия", "Бронзовая улитка", "Великое кольцо", "Интерпресскон", "Странник". Поделитесь своим мнением о каждой из них.
6. Насколько обоснованы, с Вашей точки зрения, высказывания о том, что премия "Странник" наиболее объективно отражает литературную значимость номинируемых произведений? Как, в этом контексте, выглядит неучастие романа Вячеслава Рыбакова "Гравилет "Цесаревич", лауреата "Бронзовой Улитки" и "Интерпресскона", в финальном голосовании по "Страннику"?
7. Насколько, на Ваш взгляд, реальна возможность того, что премию "Странник" получат авторы, пишущие фантастику на иных эстетических принципах, нежели Столяров и Лазарчук? Например: Логинов, Щеголев, Тюрин, Сергей Иванов, Штерн, Брайдер и Чадович, Лукьяненко, Вершинин - те авторы, произведения которых вызывают устойчивый интерес у читателей?
8. Если декларируется, что "Странник" - наиболее престижная премия в Российской фантастике, причем вручается она только авторам, пишущим в строго определенной манере, то не является ли это прямой попыткой объявить это направление в фантастике генеральным и наиболее приоритетным - и косвенной попыткой заставить и других авторов писать в той же манере? И нельзя ли это расценить как подавление свободы творчества?
9. В жюри премии "Странник" входят авторы, пишущие в диаметрально противоположных направлениях - достаточно сравнить прозу Столярова и Лукиных, прозу Успенского и Рыбакова, чтобы в этом не осталось никаких сомнений. При этом "Странник" провозглашается премией совершенно конкретного направления в фантастике - направления, отождествляемого обычно с работами Столярова. Не кажется ли Вам, что создалась парадоксальная ситуация: писатели вынуждены оценивать произведения, исходя из чуждых им эстетических принципов?
10. Расцениваете ли Вы приглашение в жюри премии "Странник" как признание Ваших литературных заслуг - либо же оно вызвано иными (конъюнктурными или политическими) соображениями?
(Вариант для Б.Н.Стругацкого: Насколько совместимо, с Вашей точки зрения, Ваше участие в жюри двух совершенно разных премий в области фантастики - ведь Вы попадаете в ситуацию, когда Вы вынуждены отдавать голос за два совершенно разных произведения, определяя в каждом случае лучшее, с Вашей точки зрения, произведение года? И какая из двух Ваших ипостасей - члена жюри "Странника" или члена жюри "Бронзовой улитки" - наиболее точно отражает Ваше мнение?)
(Вариант для А.Е.Черткова: Андрей Евгеньевич, почему в бюллетене, выданном члену жюри премии "Странник" Борису Натановичу Стругацкому, не была вычеркнута повесть С. Ярославцева "Дьявол среди людей", к написанию которой Борис Стругацкий имеет непосредственное отношение - хотя это и запрещено Положением о премии?)
(Вариант для Н.Ю.Ютанова: По каким принципам приглашались члены жюри премии "Странник": по литературным заслугам, по конъюнктурным соображениям, по личным пристрастиям? По каким причинам не вошли в жюри Михаил Веллер, Борис Штерн, Виктор Пелевин, Ольга Ларионова, Евгений Войскунский, Владислав Крапивин, Владимир Покровский, другие авторитетные авторы?)
11. Почему, как Вы полагаете, на церемонию присуждения и вручения "Странника" не приехал такой чувствительный к этическим нюансам человек, как Кир Булычев? И это при том, что его участие в разработке Положения о премии и подготовке к ее присуждению было достаточно весомым: так, именно он предложил, чтобы в бюллетене для голосования, выдаваемом члену жюри, были вычеркнуты произведения самого этого члена жюри - и он настоял на этом... Вы полагаете, что его неприезд - случайность?
12. Как лично Вы относитесь к тому, что учредитель премии "Странник" издательство "Terra Fantastica" получило премию как лучшее издательство? Насколько, по-вашему, этична такая ситуация? Не следовало ли издательству "Terra Fantastica" отказаться от включения себя в номинации?
13. Юрий Флейшман публично заявил, что воспринимает вручение премии "Странник" как намеренное оскорбление фэндома и лично его, как фэна. Не опасаетесь ли Вы, что это мнение разделяет значительная часть активного фэндома? Признаете ли Вы факт намеренного оскорбления читателей фантастики со стороны жюри и учредителей премии "Странник"?
************************** Андрей ЧЕРТКОВ *****************************
ПЯТНАДЦАТЬ ОТВЕТОВ НА ТРИНАДЦАТЬ "НЕУДОБНЫХ"
ВОПРОСОВ, ВКЛЮЧАЯ ДВА ЛИРИЧЕСКИХ ОТСТУПЛЕНИЯ И НЕ СЧИТАЯ
СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНОГО ЭПИГРАФА
"Отсюда - и ощущение Апокалипсиса
всякий раз после очередного поглощения
тьмой кумира. Так было после смерти Пуш
кина ("Солнце русской поэзии
закатилось..." Это при живых-то Жуков
ском, Боратынском, не говоря уж о Лер
монтове, Тютчеве!). Достоевского, кото
рого хоронили как последнего пророка,
Толстого ("Вот умрет Толстой, и все пой
дет к черту"). И кто говорил? Не
Чертков какой-нибудь, а Чехов! Впро
чем, действительно "все пошло к черту",
но не потому, что умер Толстой, а пото
му, что у нас не было великой нацио
нальной культуры - были лишь великие пи
сатели".
Борис Сушков. "Наш рок - феноме
нальность". ("Литературная газета",
24.08.1994, с.10. Выделение мое - А.Ч.)
Прежде чем перейти к ответам на ваши "неудобные" вопросы, многоуважаемые господа редакторы "Двести" (не обессудьте, хлопцы, что обращаюсь к вам столь напыщенно - правила игры, сами понимаете), я хочу - а точнее, просто обязан, - сделать два, надеюсь, не очень больших лирических отступления. Без этого ответы мои, как мне кажется, будут читаться не совсем так, как должны бы читаться.
Лирическое отступление первое, длинное.
Признаюсь откровенно: я человек недалекий. Там, где другие видят коварный заговор, я вижу лишь дурацкое стечение обстоятельств. Где другие видят злой умысел, я вижу лишь досадную оплошность. Именно поэтому я считаю, что конфликт, возникший на "Интерпрессконе" вокруг премии "Странник" и доклада Андрея Столярова и который вот-вот может перерасти в настоящую войну, на самом деле не имеет под собой никакого идеологического, мировоззренческого основания, которое могло бы эту войну оправдать. Кстати, именно это обстоятельство и отличает нынешний конфликт от той "войны", которая велась несколько лет назад между нами - фэндомом и писателями "стругацковского" направления - и так называемыми "молодогвардейцами". Та война была одной из форм сопротивления тоталитарному строю, ибо противоположная сторона баррикады была одним из оплотов "империи зла": мало того, что была представлена плохой, бездарной фантастикой, так еще и впрямую ассоциировалась с КПСС, КГБ, цензурой и другими атрибутами режима.
Впрочем, та война давно закончилась - и закончилась она не так, как обычно заканчиваются все войны - не победой одной из сторон с выплатой соответствующих контрибуций другой, и не временным перемирием, дабы стороны могли произвести перегруппировку сил. Нет, она закончилась ничем, просто пшиком - вчерашние противники волею судеб оказались в разных измерениях, и теперь каждый имеет полное право считать, что это именно он потерпел победу - или одержал поражение. То, что по-прежнему издаются и, возможно, раскупаются (сие мне неизвестно: нет точных цифр - следовательно, нет доказательств) книги Павлова, Гуляковского, Щербакова и таких графоманов нового разлива, как Петухов и Малышев (которых тоже почему-то причисляют к "молодогвардейцам") для меня ровным счетом ничего не значит. Пусть их, как говорится - на вкус и цвет читателей нет, а графоманов и неумных издателей на наш век хватит.
К сожалению, кое-кто из коллег-писателей и коллег-фэнов, бывших ранее (и всегда) по эту сторону баррикады, никак не может остановиться в своей воинственной инерции. Если реальный враг исчез бесследно в другом измерении - что ж, найдем себе нового врага - в нашем. И находят.
Ладно, не будем засорять себе голову художественными образами, а перейдем к самой что ни на есть суровой правде жизни. Попытаюсь описать ситуацию так, как вижу ее я, человек недалекий и совсем не драчливый. Однако, прошу прощения, конкретные фамилии при этом называть воздержусь. Еще побьют.
Итак, один хороший писатель (и, кстати, мой хороший друг) делает на "Интерпрессконе" доклад о том, что такое плохая литература и что такое литература хорошая - и почему между ними не может быть вечного мира. Доклад, на мой взгляд, содержит в равной степени как положения спорные, так и бесспорные - однако дело, в общем, не в нем самом, а в сопутствующих обстоятельствах. Обстоятельства эти таковы, что накануне автор доклада получил некую литературную премию, при вручении которой произошел целый ряд досадных - и, видимо, неприятных для многих из присутствующих - накладок и недоразумений. Поэтому нет ничего удивительного в том, что во время прений по докладу другой хороший писатель (и тоже мой хороший друг), который премии не получил и почему-то уверовал, что не получит ее никогда, выступает с резким возражением, что доклад в корне неверен и вообще - если все это так, то он, имярек, - писатель плохой. Или, точнее - посредственный (такая, кажется, была формулировка). Наконец, третий хороший писатель (и опять-таки мой хороший друг) начинает откровенно переходить на личности, поминая при этом всуе семинар, в котором состоят оба ранее выступавших писателя и которым руководит ведущий заседание мэтр. После чего заваривается веселая кутерьма, в которой торты и оплеухи летают уже по поводу и без повода, но которая в отличие от стародавних чаплиновских комедий воспринимается отнюдь без гомерического хохота.
Ладно. "Интерпресскон" заканчивается, однако конфликт на этом не исчерпывается. Два хороших, талантливых редактора (и оба мои хорошие друзья) выпускают один за другим два номера толстого и прекрасно сделанного журнала (только под разными названиями), в котором не наговорившиеся устно полемисты получают полную возможность покидаться друг в друга тортами письменно - во имя свободы слова и на благо будущим историческим исследователям нашего грязного белья. В результате наезды всех на всех приобретают хаотический характер, среди тортов начинается эволюция сродни той, что была описана в рассказе А.Днепрова "Крабы идут по острову", а в некоторых тортах начинают обнаруживаться разной величины булыжники, а также кассетные ядерные боеголовки с блоком самонаведения. В частности, в дискуссию включается четвертый хороший писатель (и снова, черт возьми, мой хороший друг), который пригвождает к позорному столбу не спорные положения пресловутого доклада и не результаты присуждения пресловутой премии, а самого докладчика и лауреата, именуя последнего не иначе как "серый кардинал", "хам" и "карманный писатель с карманной премией" (извините, если слегка напутал в формулировках).
Так вот, с моей сугубо личной точки зрения все это выглядит достаточно неприглядно. И поэтому мне совсем не хочется разбираться, кто прав, кто виноват, и включаться в боевые действия на любой из сторон. Повторю еще раз раз: данный конфликт никакого идеологического стержня в себе не содержит и проистекает главным образом из-за накопившихся личных неприязней, несовпадения личных вкусов и столкновения личных амбиций. Более того - если конфликтующие стороны не наступят на горло собственным песням (и самолюбиям) и будут продолжать в том же духе, вовлекая в свои разборки все новых и новых бойцов, последствия окажутся весьма малоприятные. Не буду вдаваться в подробности - ситуация экстраполируется элементарно. Одно могу сказать наверняка - победителей не будет.
И еще несколько слов о моей собственной позиции. Пользуясь случаем, хочу проинформировать читателей "Двести" о том, что в начале сентября я сложил с себя обязанности ответственного секретаря премии "Странник", а также вышел из состава обеих номинационных комиссий - и "Странника", и "Бронзовой Улитки". Сделал я это не столько из-за того, что так уж сильно повлияла на меня вся эта драчка (хотя и не без того, конечно); главная причина, однако, в том, что со следующего года "Интеркомъ" наконец начинает выходить регулярно - в виде автономного критико-информационного раздела в московском журнале "Если". Для него - и для меня - это означает куда более широкую аудиторию, нежели ранее; следовательно, чтобы объективно освещать события, происходящие сейчас в фантастике, я просто обязан дистанцироваться от любых официальных и полуофициальных организаций, которые эти события производят. Элементарная журналистская этика, не более того.
Лирическое отступление второе, короткое.