мечте и фантастике, - об этом организаторы детского чтения тогда все еще не удосужились
подумать всерьез.
Между тем в наше время, в эпоху осуществления самых размашистых научно-социальных фантазий, которые еще так недавно казались безумными сказками, нам нужно
было во что бы то ни стало создать поколение вдохновенных творцов и мечтателей всюду, во
всех областях - в науке, технике, агрономии, архитектуре, политике.
Без фантазии и в физике и в химии будет полный застой, так как создание новых
гипотез, придумывание новых приборов, новых приемов опытного исследования, догадки о
новых химических соединениях - все это продукты фантазии.
Трезвым, осторожным рутинерам принадлежит настоящее, а тем, кто фантазирует, -
будущее. Недаром столь пламенно вступился за фантазию знаменитый английский физик
Джон Тиндаль. "Без участия фантазии, настаивал он, - все наши сведения о природе
ограничились бы одной классификацией фактов. Отношения причин и их действий
рассыпались бы в прах, и вместе с тем рухнула бы и самая наука, главная цель которой
состоит в установлении связей между различными частями природы, ибо творческая
фантазия - это способность быстро образовывать новые и новые связи"87.
86 Ф.М.Достоевский, Письма, т. IV, Гослитиздат, М. 1959, стр. 196. Письмо к Н.Л.Озмидову, 18 августа 1880
г.
87 Джон Тиндаль, Роль фантазии в развитии науки. Цитирую по статье В.Кирпичева "Роль фантазии для
инженеров" в "Известиях Киевского политехнического института" за 1903 год.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
Почему же педологи наши сделали слово "фантазия" ругательным? Во имя чего они
вытравляли его из психики малых ребят? Во имя реализма? Но реализмы бывают различные.
Бывает реализм Бэкона, Гоголя, Менделеева, Репина, а бывает тупорылый и душный реализм
лабазника, реализм самоваров, тараканов и гривенников.
Об этом ли реализме мы должны хлопотать? И не кажется ли нам, что его подлинное
имя - мещанство? Мещанство достигает в этой области великих чудес: до такой степени
вытесняет оно из детского быта сказку, что иные особо несчастные - дети даже в подполье не
уносят ее, а с самого раннего возраста становятся скудоумными практиками. Мы еще не
окончательно вырвали их из мелочей обывательщины. И среди них есть немало таких, которые трезвее, взрослее, практичнее нас; и если их нужно спасать от чего-нибудь, так это
именно от страшного их практицизма, внушенного обывательским бытом. А педагоги порою
беспокоятся, дрожат, как бы дети и впрямь не подумали, будто сапожки растут на деревьях.
Эти несчастные дети так подозрительно относятся ко всякому - самому поэтичному -
вымыслу, что все сколько-нибудь выходящее за черту обыденности считают наглой и
бессмысленной выдумкой. Когда в одной школе повели с ними, например, разговор об
акулах, один из них поспешил заявить свой протест:
- Акулов не бывает!
Ибо ничего диковинного для них вообще на земле не бывает, а есть только хлеб да
капуста, да сапоги, да рубли.
Бояться же, что какая-нибудь сказочка сделает их романтиками, непригодными к
практической жизни, могли только те канцелярские выдумщики, которые, с утра до ночи
заседая в комиссиях, никогда не видали живого ребенка.
Оберегая младенцев от народных песен, небывальщин и сказок, эти люди едва ли
догадывались о мещанской сущности своего практицизма. Между тем самый их взгляд на
каждую детскую книгу, как на нечто такое, что должно немедленно, сию же минуту
принести видимую, ощутимую пользу, словно это гвоздь или хомут, обнаруживал мелкость
и узость их мещанственной мысли. Все они страшно боялись фантастики, между тем они-то
и были фантазеры, метафизики, мистики, совершенно оторванные от действительной жизни.
Их вымыслы о зловредности сказок - самая безумная волшебная сказка, не считающаяся ни с