Десять розог на спине...
Запрягу я кошку в дрожки,
А кота в пристяжку...
Сядьте на курицу,
Поезжайте в кузницу...
Машенька из дому уходила,
На воробушке по улице катила...
А Ерема на утяти
Поехал пахати...
Всюду в этих стишках нарочитое отклонение от нормы: от лошади. Чем объясняете вы
такую "нелепость"? Деревенские дети, в возрасте от двух до пяти, отказываются почему-то
ввести в свою песню канонического ездока и коня. Только вчера они усвоили этот канон, только вчера постигли великую истину, что лошадь существует для езды, что здесь ее
главная функция, а сегодня наделяют этой функцией всякую заведомо неподходящую тварь: Как по речке, по реке
Ехал рыжий на быке.
Ему красный повстречался
На козе.
Всеми способами стремятся они заменить верхового или ломового коня каким-нибудь
нелепым суррогатом, и чем ощутительнее эта нелепица, тем охотнее культивирует ее детская
песня:
Ехал повар на чумичке,
Две кастрюли впереди.
Дело доходит до того, что огромное для детского глаза животное заменяется
микроскопической козявкой, дабы еще сильнее подчеркнуть всю явную эксцентричность
этого отклонения от нормы:
Маленьки ребятки
На маленьких козявках
Поехали кататься.
Но необходимо тут же отметить, что, при всех этих резких отклонениях от нормы, норма живо ощущается ребенком.
На каких бы козявках ни разъезжали герои стишков, этим козявкам в сознании ребенка
всякий раз противопоставляется лошадь, которая незримо присутствует тут же.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
Иногда, впрочем, она присутствует зримо, но появляется лишь для того, чтобы ее
отстранение было еще более заметно:
Впрег коня, конь-ат не везет.
Впрег комара, комар-ат помчал,
На гумно замчал.
Эта тяга к нарушению установленного порядка вещей наблюдается не только в русском
фольклоре. В английских, например, народных детских песнях тот же мотив о ездоке и коне
варьируется множество раз:
- Оседлаю моего петуха, взнуздаю мою курицу и отвезу мою маленькую даму домой...
(I'll saddle my cock and I'll bridle my hen...)
- Мать Джека поймала гусака и, взобравшись ему на спину, полетела верхом на луну...
(Jack's mother... caught the goose soon and mounting its back flew up to the moon...) Причем англичане минувших веков, как народ-мореплаватель, ввели тот же процесс
отстранения нормы в стихи о морских путешествиях. Герои этих стихов носятся по морю в
самых неподходящих суденышках: кто в лохани, кто в ковшике, кто в решете! Изо всех
предметов во всем мире решето наименее пригодно для навигации: именно поэтому детская
английская народная песня так охотно пользуется им.
Универсально это систематическое неприятие ребенком прочно установленной истины.