К счастью, ребенок не представляет себе всех колоссальных размеров того
непонятного, которое окружает его: он вечно во власти сладчайших иллюзий, и кто из нас не
видел детей, которые простодушно уверены, что они отлично умеют охотиться за львами, управлять оркестром, переплывать океаны и т.д.?
Великую радость должен почувствовать этот пытливый и честолюбивый исследователь
мира сего, когда ему становится ясно, что обширные области знания уже прочно завоеваны
им, что ошибаются другие, а не он.
Другие не знают, что лед бывает только зимой, что холодной кашей невозможно
обжечься, что кошка не боится мышей, что немые не способны кричать "караул" и т.д. А он
настолько утвердился в этих истинах, что вот может даже играть ими.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
Когда мы замечаем, что ребенок начал играть каким-нибудь новым комплексом
понятий, мы можем наверняка заключить, что он стал полным хозяином этих понятий; игрушками становятся для него только те идеи, которые уже крепко скоординированы между
собой.
Не нужно забывать, что именно координация, систематизация знаний и является
важнейшей, хотя и не осознанной, заботой ребенка.
Умственная анархия невыносима для детского разума. Ребенок верит, что всюду
должны быть законы и правила, страстно жаждет усваивать их и огорчается, если заметит в
усвоенном какой-нибудь нечаянный изъян.
Помню, как опечалилась моя трехлетняя дочь, когда услыхала от взрослых, что по небу
идет большая туча.
- Как же туча может идти, если у тучи нет ног? - спрашивала она со слезами.
Эти слезы объяснили мне многое. Ребенок только что усвоил с большим напряжением
умственных сил, что обладание ногами есть единственное условие ходьбы, и вот взрослые
(то есть непогрешимые) люди разрушают это обобщение явно противоречащим фактом, снова внося беспорядок в ту область его знаний о мире, которую он считал забронированной
от всякого хаоса.
На ребенка ежедневно обрушивается такое количество путаных, отрывочных знаний, что, не будь у него этой благодатной тяги к преодолению хаоса, он еще до пятилетнего
возраста непременно сошел бы с ума.
Поневоле ему приходится производить неустанную систематизацию всех явлений
своего духовного мира, и нельзя не поражаться тому необычайному искусству, с которым
совершается им эта труднейшая работа, а также той радости, с которой связана каждая его
победа над хаосом.
До какой виртуозности доходит искусство ребенка систематизировать беспорядочно
приобретенные клочки и обломки знаний, показывает хотя бы то обстоятельство, что он еще
до пятилетнего возраста усваивает все самые прихотливые правила грамматики родного
языка и научается мастерски распоряжаться его приставками, суффиксами, корнями и
флексиями.
Являясь таким непризнанным гением систематизации, классификации и координации
вещей, ребенок, естественно, проявляет повышенный интерес к тем умственным играм и
опытам, где эти процессы выдвинуты на первое место.
Отсюда та популярность, которой в течение многих столетий пользовались в детской
среде всевозможные стихи-перевертыши.
Если бы нашелся ученый, который захотел бы систематизировать все стихотворения
этого рода, живущие во всемирном фольклоре, обнаружилось бы, что нет ни одной области в
умственном обиходе ребенка (от двухлетнего до пятилетнего возраста), которой не
соответствовал бы какой-нибудь особый, как бы специально для нее предназначенный
стишок-перевертыш.
Даже те немногие русские и английские народные песенки, которые цитируются в этой
главе, могут быть разбиты на группы, соответствующие отдельным этапам умственного