Часто бывает так, что сочиненные ребенком стихи вначале исполнены самого четкого
смысла, но потом под влиянием игры этот смысл понемногу выветривается и стихи
незаметно для автора становятся заумными глоссами.
Однажды на даче у меня под окном появился незнакомый мальчишка, который
закричал в упоении, показывая мне камышинку:
Эку пику дядя дал!
Эку пику дядя дал!
Ко, очевидно, его восторг выходил далеко за пределы человеческих слов, потому через
несколько минут та же песня зазвучала у него по-другому:
Экикики диди да!
Экикики диди да!
Из "экой пики" стало "экикики", из "дядя дал" - "диди да".
Случай чрезвычайно выразительный, но, к сожалению, в то время, когда мне привелось
услыхать эту песню, я неправильно истолковал трансформацию, которой подверг ее поющий
ребенок. Мне почудилось, будто ребенок "освободил свою песню от смысла, как от лишнего
груза". Я так и написал в своей книжке, и лишь позднейшие наблюдения убедили меня, что у
детей никогда не бывает нарочитого стремления к бессмыслице. Как мы уже видели, дети, напротив, стремятся во что бы то ни стало осмыслить каждое услышанное слово, превращая
"экскаватор" в "песковатор" и "вазелин" в "мазелин". В данном случае ребенок освободил
свою песню совсем не от смысла, а от затруднительных звуков. Произнести "киники" легче
уже потому, что все три согласные здесь совершенно тождественны. В сущности, таковы же
135 Цитирую по книге Е.Ю.Шабад "Живое детское слово". Из работ первой опытной станции Наркомпроса, М. 1924, стр. 69.
136 А.П.Керн, Воспоминания, Л. 1929, стр. 288.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
и гласные, ибо, если фонетически записать это слово, получится, конечно, "икикики", где
одни и те же согласные чередуются с одними и теми же гласными. Все дело здесь в
облегченной фонетике. Характерно, что и во втором варианте ритмика стиха осталась та же.
Но, конечно, нельзя умолчать и о том, что дети в иные минуты тешат себя "сладкими
звуками" и упиваются стихами, как музыкой, даже не вникая в их смысл.
Это бывает чуть не с каждым ребенком, о чем свидетельствуют все дневники матерей и
отцов, где, как мы только что видели, регистрируются всевозможные "мунды-карамунды" и
"вальчи-небальчи", в изобилии творимые детьми преддошкольного возраста.
Этой склонности малых ребят упиваться звонкими созвучиями вполне соответствуют
многие детские песни в русском, сербском, чешском, грузинском, шведском, финском, английском фольклоре.
Чтобы не загромождать свою книгу десятками многоязычных цитат, ограничусь лишь
английским фольклором, где бытуют, например, такие стихи, чрезвычайно популярные в
детской среде:
Heetum, peelum, penny, pie,
Pop a lorie, jinkie jye!
Хитэм, питэм, пенни, пай,
Поп э лори, дшинки джай!
Или:
Eena, meena, mina, mo,
Bassa, lena, lina, lo!
Инэ, минэ, майнэ, мо,
Бэссэ, линэ, лайнэ, ло!
В кропотливом исследовании английского ученого Генри Бетта я прочел об
историческом происхождения этих заумных стихов.
Оказывается, что когда-то они были далеко не заумными. Они были исполнены самого