Два корня
У забора,
У плетня,
Чтобы не было разбито,
Чтобы не было пролито,
Блямс!
При крике блямс они, как по команде, останавливались и тихо опускали ведро на
землю. Потом снова брались за палку и снова выкрикивали те же стихи, шагая в такт своим
крикам. Замечательно, что стихи были как раз такой длины, чтобы заполнить собою весь
путь между двумя остановками: их хватало ровно на шестнадцать шагов.
Впрочем, не только своей длиной отличаются эти стихи от тех плясовых экспромтов, о
которых мы сейчас говорили: самый стиль их другой. В них нет упоения пляской - это
бравая, но истовая песня работников, напрягающих силы, чтобы возможно тщательнее
выполнить свою работу. Правда, здесь тот же хорей, но в этом хорее не прыжки и
подскакивания, а мерная, несколько затрудненная, хотя и бодрая поступь. Здесь каждое
слово осмысленно, ибо продиктовано самой обстановкой труда.
Это не помешало младшему поколению детей на следующее лето воспользоваться
нашей песней для обычных безудержных плясок. Они кружились на морском берегу и
выкрикивали:
Два пня, два корня,
Поглядите на меня,
Блямс!
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
И при крике блямс падали на песок как подстреленные.
В глазах детей стихи до такой степени неотделимы от танца, что дети склонны
измерять "плясовитостью" даже волшебные сказки.
Тетя Зося сказала Маринке по поводу моего "Бармалея":
- Зачем, не понимаю, нужны такие пустопорожние книги!
- Ах, тетя, - возразила Маринка, - ее всю можно протанцевать!
К числу коллективных стихов относятся также и те, которые недавно получили
название: "дразнилки".
В старое время эти стихи обычно выкрикивались толпой возбужденных детей, преследовавших какого-нибудь ненавистного им человека - хромого, сумасшедшего, горбатого, рыжего.
При этом дети не просто бежали за врагом, а прыгали и плясали, как дикие, что опять-таки сказывалось в ритме стихов.
Бывало, что эта дикарская пляска происходила на месте - когда, например, две группы
детей стояли одна против другой, как две армии, готовые к бою, и обменивались
рифмованной бранью, которая каждую минуту могла перейти в драку.
Я много слыхал этих детских дразнилок, и мне кажется, что их наиболее характерное
свойство - в звуковых вариациях первого слова, в повторах, свидетельствующих о том
возбуждении, в котором находились произносившие их.
Таковы народные дразнилки:
Федя-бредя
Съел медведя...
Цыган, мыган
Кошку дрыгал...
Коля-моля селенга
Съел корову и быка.
Эта звуковая инерция - верный знак, что дразнилки принадлежат к числу таких же
эмоциональных стихов, как и те, о которых было сказано выше.