впечатление ямбов, но не нужно забывать, что у них первый слог во время произнесения
вытягивается: "Бе-эсштанный рак", "Е-эгорка косой", что и делает эти строки хореями.
Дразнилки бывали направлены не только против людей, но и против животных, ненависть к которым дети иногда разжигали в себе.
Живя в деревне под Лугой, я видел, как соседские дети, ежедневно проходя мимо
мельницы, хором упрекали жившего там индюка за то, что он будто бы похитил поросенка, и
в своих упреках доходили до ярости, с каждым новым криком распаляясь все больше: Индя, индя, красный нос,
Поросеночка унес,
Индю в городе поймали,
Красны сопли оторвали.
Стихи эти, вряд ли сочиненные самими детьми, были насыщены свирепой, хотя и
беспричинной ненавистью, которая так и звенела в каждом крике.
Справедливость требует отметить, что через два месяца, осенью, я встретил тех же
детей, когда они торжественной процессией направлялись на мельницу, неся на круглых
дощечках, которые издали показались мне большими подносами, разноцветные и яркие
груды ягод, грибов и цветов.
- Куда вы идете?
- К индюку. Он сегодня именинник.
Они шли поздравить индюка с именинами и несли ему богатые дары, совершенно
позабыв о той ненависти, которую все лето разжигали в себе своей песней.
Дразнилки часто бывают экспромтами. Трехлетняя Аня, услышав, как хвалится какая-то барыня, что у нее мать из дворян, тотчас же прибавила в рифму: 100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
- А отец из обезьян.
И, взволнованная своей хлесткой нечаянной рифмой, закружилась по комнате и
закричала пронзительно:
Твоя мама из дворян,
А отец из обезьян!
Твоя мама из дворян,
А отец из обезьян!
Так нежданно-негаданно у нее получился хореический стих, без которого подлинные
дразнилки немыслимы.
Есть еще одно качество в экикиках трехлетних детей: все они проникнуты радостью.
Они не знают ни вздохов, ни слез. Это песни счастья, это высшее выражение того довольства
собою и миром, которое так часто охватывает каждого здорового младенца. Какое счастье, что мне дали пику! Какое счастье, что мама "кормит" моего брата "грудой"! Какое счастье, что мой мыльный пузырь залетел в такую высоту!
Едва ли Фридрих Шиллер был так счастлив, сочиняя свой гимн "К радости", как был
счастлив трехлетний Бубус, выкрикнувший в избытке блаженства:
С рынку бабушка пришла
И конфету принесла!
Это песни самоутверждения и бахвальства, без которых ребенок - не ребенок, так как
ему всегда необходима иллюзия, что он умнее, сильнее, храбрее других.
Никто никогда не бывает так самодоволен, как двухлетний младенец: он рад без конца
восхищаться своими мнимыми удачами и качествами. Нужно было слышать, с какой
надменностью произносил слово "я" крохотный четырехлетний поэт, когда он дразнил свою
сестру ее маленьким ростом:
Я-а больше тебя,
А ты меньше комара!
Самая веселая песня, какую я когда-либо слыхал от трехлетних поэтов, заключала в
себе следующий текст:
Бом, бом, тили, тили,
Нашу маму сократили.