проникнуты общенародными нормами языка, мы никогда не могли бы наблюдать
отмеченную выше особенность детского словотворчества, которая заключается в том, что
разные, очень разные дети, отдаленные друг от друга большими пространствами, из
поколения в поколение самостоятельно придумывают одни и те же слова - будь это в Крыму, или в Новгороде, или где-нибудь у китайской границы.
Так, например, слово "кусарик" я услышал впервые от трехлетней девочки в 1904 году, потом через двадцать лет я прочитал в "Дневнике" А.Д.Павловой, что ее Адик тоже
"изобрел" это слово. И вот через полвека, минувшей осенью, костромская жительница
Наталья Борщевская сообщает мне в письме о своем внучатном племяннике Вове (двух с
половиной лет), что он тоже называет сухарик "кусариком".
Таких фактов великое множество, и, конечно, они никогда не имели бы места, если бы
дети в своем словотворчестве не опирались на одни и те же законы развития языка, надолго
установленные русским народом.
Выше я привел одно слово, изобретенное трехлетним ребенком:
- Мама сердится, но быстро удобряется.
Это слово вызывает у взрослых улыбку, ибо связывается в их уме с удобрением полей.
Между тем ребенок самостоятельно произвел его от слова "добрая" (в смысле "сердечная") и
знать не знает ни о каком удобрении (где "добрый" означает "унавоженный", "тучный").
Замечательно, что в старорусском языке, лет триста назад, "удобряться" и значило
сменять гнев на милость, размягчаться душой. Протопоп Аввакум так и писал в своей книге:
"бабы у добрились". Та же форма сохранилась в народной пословице: "Удобрилась мачеха на
пасынка".
Здесь одно из наиболее наглядных свидетельств, что при создании всякого нового
слова ребенок почти всегда применяет те же самые методы, какие применяет народ.
И разве не знаменательно, что слово "всколькером", которое у меня на глазах создал
четырехлетний ребенок под Брянском, оказалось давно существующим в речевом обиходе
народа! Ю.Трапезников сообщил мне, что в Вологодской области, в деревне Горке
(Ковжевского сельсовета), принято, например, говорить:
- Всколькером, бабы, завтра по ягоды пойдем?
Это ли не доказательство близости детского языка и народного!
Или возьмем хотя бы слово "льзя", которое снова и снова создается детьми, услышавшими от взрослых "нельзя".
Ведь оно и сейчас существует в народе, о чем недавно напомнил мне в письме
П.В.Зимин. "Я живу, - пишет он, - в г.Вельске, Архангельской (ранее Вологодской) области и
как любитель занимаюсь изучением здешнего диалекта. Так вот я слышал здесь такие
выражения:
- А льзя ли, батюшка, здесь пройти-то?
- Силуян Ликарионович, льзя ли так делать-то?"
Полное совпадение детского языкового мышления с общенародным.
Или, например, слово "ворк" вместо нашего взрослого слова "ворчание". Алѐна, внучка
художника В.М.Конашевича, однажды заявила ему:
- Я бабушке не спускаю: она ворчит, а я строптивлюсь. Один ворк, один строптив.
Ворк не может быть чужд языку, в котором, как указывал Пушкин, "хлоп
употребляется в просторечии вместо хлопанье", "шип вместо шипение": Он шип пустил по-змеиному.
Защищая от своих критиков слова "хлоп", "молвь", "топ", Пушкин писал: 100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
"Слова сии коренные русские. "Вышел Бова из шатра прохладиться и услышал в
чистом поле людскую молвь и конский топ".
Ворк, изобретенный четырехлетним ребенком, относится к той же категории слов, так
как вся фактура этого слова создана по законам русского народного языкового мышления. К
той же категории, что "шип", "ворк", принадлежит и слово "пад" (вместо падение):
- Проехались по ледяной дорожке и никакого паду.