отличаются по своему построению от тех, какие создавались в разное время писателями, величайшими мастерами русской речи. Например, детские глаголы "намакаронился",
"отскорлупать", "замолоточить" и проч. сконструированы по тому же принципу, по какому
русские классики создавали такие слова, как "стушеваться", "озакатить", "магдалиниться",
"выгрустить".
Этого не могло бы случиться, если бы дети и писатели не пользовались однородными
приемами построения слов - теми, какие внушены им народом.
И в других областях детского словотворчества наблюдаются такие же закономерности.
Найдя в письмах Чехова "стишины" и "спасибище", а в стихах Маяковского "огромные
незабудищи" и "глаза тарелины", проф. А.Н.Гвоздев сопоставляет с ними восклицание
своего четырехлетнего сына, где использованы такие же экспрессивные суффиксы
увеличительности.
- Смотри, какую красоту я делаю. Какую красотищу! Какую красотину! Смотри: какая
красота!44
Из чего автором делается вполне правильный вывод, что по своим формам создаваемые
ребенком слова целиком совпадают с неологизмами русских писателей, "так как и те и
другие пользуются одними и теми же морфологическими ресурсами русского языка"45 -
иначе говоря одним и тем же "стройматериалом".
Когда ребенок произносит какое-нибудь слово неправильно или сделает случайную
ошибку в синтаксическом построении фразы, мы, взрослые, то и дело заявляем ему: "так не
говорят", "так нельзя говорить", "нужно сказать вот эдак". Не значит ли это, что в каждом
подобном случае мы выступаем от лица народа в качестве его уполномоченных, его
представителей? Выражение "так не говорят", которым мы всегда корректируем малышей, лишь по внешним признакам может считаться безличным, на самом же деле оно означает:
"так не говорит наш народ".
Этим "нужно" и "нельзя" мы заявляем ребенку сложившуюся тысячелетиями волю
народа, которую ребенок, в свою очередь, будет передавать своим детям и внукам, а те -
своим, обеспечивая этим путем дальнейшую устойчивость основного народного словарного
фонда и тех мудрых (опять-таки народных) грамматических правил, которым этот фонд
подчинен.
Мы только что упомянули два слова: "кусарик" и "кустыня". Они принадлежат к той же
категории слов, что "копатка", "мазелин", "колоток", "пескаватор", "лизык" и т.д.
Происхождение всех этих слов одинаково: они порождены постоянным стремлением детей
внести в звучание каждого слова, услышанного ими от взрослых, ясный и отчетливый смысл.
Путь, который приводит ребенка к подобным словам, тот же самый, каким некоторыми
слоями народа создавались слова типа "вошпиталь", "гульвар", "мараль" и другие.
Знаменательно, что этот прием реконструкции слов относится к той области лингвистики, которая так и зовется "народная этимология".
Здесь нам до очевидности ясно, как детское словотворчество смыкается с народным.
Настоящая глава для того и написана, чтобы обосновать эту истину долголетним
44 А.Н.Гвоздев, Вопросы изучения детской речи, М. 1961, стр. 300.
45 А.Н.Гвоздев, Вопросы изучения детской речи, М. 1961, стр. 466.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
опытом живого общения с детьми. Между тем еще лет десять назад нельзя было и
заикнуться о ней. Воображая, будто язык есть явление классовое, тогдашние горе-лингвисты
настаивали, чтобы автор этой книжки не смел говорить про общенародную основу детской
речи, а непременно доказывал бы, будто речевое развитие пролетарских детей диаметрально
противоположно речевому развитию буржуазных. Но сколько я ни вслушивался в детские
речи, сколько ни раздумывал над ними, я при всем желании не мог уловить ни малейшего
различия между теми путями, какими приходят к обладанию родным языком сын лавочника, сын священника и сын пролетария. Пути были те же, и этапы развития те же.
Но можно ли было говорить о подобных вещах в той обстановке, которая