- Папа, когда я с тобой говорила по телефону, как же ты туда, в трубочку, забрался?
Мне сообщают о трехлетнем мальчугане, который задал такой же вопрос.
Его тетка, физик по образованию, тотчас же принялась объяснять ему устройство
телефонного аппарата.
Он внимательно слушал ее, но после всех объяснений спросил:
- А как же папа оттуда вылез?
- Кто сделал дырки в носу?
- И почему у одних только мамов есть молоко для маленьких, а у папов нет?
Гораздо реже, чем "отчего?" и "почему?", ребенок задает вопрос: "зачем?" Но все же
задает его с горячим упорством.
К трем годам - порою даже раньше - он проникается твердой уверенностью, что все
окружающее существует не "просто так", а для какой-нибудь точно обозначенной цели, -
главным образом для удовлетворения его собственных нужд и потребностей. Корова - чтобы
давать ему молоко, яблоня, чтобы снабжать его яблоками, тетя Зина, чтобы по праздникам
угощать его тортом. Когда же целесообразность окружающих его людей и предметов
остается непонятной ему, он видит здесь нарушение строго установленных законов природы
56 А.И.Герцен, Разговоры с детьми, Собр. соч. в 30-ти томах, т. XIV, М. 1958, стр. 206.
57 К.Рождественская, Особенности детского восприятия. Журнал "Детская литература", 1940, № 5, стр. 10.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
и заявляет протест:
- Мама, зачем это в каждую черешню кладут косточку? Ведь косточки все равно надо
выбрасывать.
- Зачем снег на крыше? Ведь по крыше не катаются ни на лыжах, ни в санках!
- Ну хорошо: в Зоопарке звери нужны. А зачем в лесу звери? Только лишняя трата
людей и лишний испуг.
Иногда вопросы "для чего?" и "зачем?" возникают у малых детей в самых неожиданных
случаях.
Трехлетняя Верочка от кого-то услышала, что не следует вставать с левой ноги, и
решила всегда вставать с правой. Но запомнить, где левая нога, а где правая, было не так-то
легко, и Вера не раз ошибалась. Эти ошибки очень огорчали ее. В конце концов она чуть не
со слезами воскликнула:
- И зачем это приделали левую ногу?
У Чехова есть крохотный рассказ "Гриша", где собрано столько наблюдений над малым
ребенком, сколько иной профессиональный психолог не сделает за всю свою жизнь. Гриша
(двух лет восьми месяцев), как и всякий человек его возраста, задает себе вопросы "почему?"
и "зачем?" по поводу многих предметов и лиц, причем считает их существование
оправданным лишь в той мере, в какой они служат ему. Так, по его убеждению, часы в
столовой нужны исключительно для того, чтобы махать маятником и звонить. Еще больше
оправдано существование няни и мамы:
"Они одевают Гришу, кормят и укладывают его спать, но для чего существует папа -
неизвестно"58.
С возрастом познавательные интересы ребенка все более утрачивают свою
неустойчивость, и уже к пяти-шести годам он начинает серьезнейшим образом относиться к
материалу своей интеллектуальной работы.
Очень убедительно говорится об этом в письме, которое написала мне из города
Пушкина юная мать, Нина Васильева, о своем четырехлетнем Николке:
"...Он настойчиво расспрашивает меня, что такое война, что такое граница, какие
народы живут за границей, кто с кем воевал и с кем дружно жил, с кем собирается воевать и