Я часто отказываюсь отвечать ему, потому что не знаю, как примениться к
четырехлетнему уму; он раздражается и даже начинает презирать меня за незнание.
- Как устроен водопровод, паровой котел, трактор, автомобиль, электрическое
освещение, что такое гроза, откуда берутся реки, как охотятся на диких зверей, на каждый
вид в отдельности, отчего заводятся в утробе матери детеныши - "от пищи, что ли?" -
подробно о птицах, о жителях прудов, где мы копаемся сачком, - вот его вопросы, они
исходят исключительно от него самого без всякого толчка с моей стороны, и все они
трактовались еще в прошлом году, когда ему было три года.
Часто я отвечаю ему в духе: "Вырастешь, Саша, узнаешь", - как у Некрасова. Он
серьезнейшим образом, очень продуманно говорит:
- Не будешь мне отвечать, я буду глупый; а если ты не будешь отказываться мне
объяснять, тогда, мама, я буду все умнее и умнее..."
Не всякий ребенок способен так отчетливо и внятно мотивировать требования, которые
он предъявляет ко взрослым, но всякий предъявляет их с такой же настойчивостью.
Эти требования четырехлетний Сережа лаконически выразил в таком обращении к
маме:
- Я почемучка, а ты потомучка!
И те взрослые, которые брезгливо отмахиваются от "докучных" вопросов ребенка, совершают непоправимо жестокое дело: они насильно задерживают его умственный рост, 58 А.П.Чехов, Собр. соч. в 12-ти томах, т. 4, М. 1955, стр. 188.
100 лучших книг всех времен: www.100bestbooks.ru
Чуковский Корней «От двух до пяти»
тормозят его духовное развитие. Правда, в жизни ребенка бывают периоды, когда он
буквально замучивает своих бабок, отцов, матерей бесконечными "почему" и "зачем", но
чего бы стоило наше уважение к ребенку, если бы мы ради личных удобств лишили его
необходимейшей умственной пищи?
"Есть детский возраст, - пишет Борис Житков, - это между 4-мя и 6-ю годами, когда
дети неотступно, просто автоматически, кажется, на каждое слово взрослых отвечают, как
маньяки, как одержимые: почему?
- Птичка летает, птичка порхает! - пробует отвлечь их взрослый.
Но ребенок неукоснительно спрашивает:
- Почему порхает?
Даже "серенький козлик" не утешает, сейчас же вопрос:
- Почему серенький?
Но не только "почему серенький?" - вопросы ставят родителям прямо деловые, конкретные вопросы. Тут у родителей часто не хватает сведений, а тогда чаще не хватает
смелости ответить: "Не знаю. Погоди, справлюсь, скажу".
Родители в таких случаях зачастую врут.
Врут из двух соображений: во-первых, чтобы отстать от надоедливого "почемучки", и, во-вторых, чтобы не потерять авторитета всезнайства. Вопросы ребят самые универсальные; нужно, конечно, быть энциклопедистом, чтобы на все эти вопросы дать ответы, а зачастую и
быть философом. Какая уж там энциклопедия и философия, когда трое на все голоса
пристают и за юбку дергают! И родители волей-неволей брякают, что в ум взбредет. Но
слово родителей - авторитет. И вот над авторитетной санкцией размышляют жадные умы.
Часто ни разу в жизни не придется больше поставить этот вопрос, и, право, на всю
жизнь западет это раздраженно брошенное слово, и кто знает, когда оно выплывет и окажет
незримое свое действие в поступках взрослого человека...
Взрослый давно забросил эти "почему": то ли устав спрашивать, то ли отчаявшись
получить исчерпывающий ответ. Но ребенок, раз поверив в ум и знания взрослых, не отстает
и спрашивает:
- А почему глиняный?
А взрослый отвечает что попало, в надежде: вырастет - сам поймет, в чем дело, когда
поумнеет. А этот маленький, от которого он отмахивается авторитетной глупостью, не
глупей его. Его ум еще не засорен и жадней к знанию"59.