20 марта, вторник, очень раннее утро
– Смотри, не он?
Водитель патрульного «уазика», младший сержант Мухин, показал на человека, стоящего у стены дома и тупо глядящего на подъехавшую машину.
– А вот посмотрим… – Сидящий рядом старшина Иванов направил на того луч прожектора. – Точно, он.
Человек, которого обнаружил патруль, был одет в черную форму с шевроном на рукаве, высокие ботинки-берцы. Очень бледный, лицо, измазанное кровью, кровью пропитана вся одежда спереди, даже на черном фоне это было заметно.
– Итить твою мать… вампир прямо… жуть. Что у него с глазами?
– Вроде ничего, просто дурные. Псих все же или обдолбался чем-то. Выходим. Страхуй меня с автоматом, черт его знает, на что он способен. Видишь, какой здоровый…
Милиционеры вышли из машины. Мухин с АКСУ в руках сместился левее, а Иванов положил руку на дубинку.
– Уважаемый! Документы можно ваши посмотреть?
Остановленный никак не прореагировал на окрик старшины, продолжая просто разглядывать того. Иванов сделал пару шагов ему навстречу, чуть забирая правее, чтобы не перекрыть сектор огня Мухину.
– Документы попрошу.
Подходить ближе к остановленному старшине не хотелось, и виной всему был его взгляд. «Как будто сожрать собирается», – подумалось милиционеру. Он вдруг вспомнил, где он видел похожий взгляд, – в передаче про акул по телевизору, которую смотрел с детьми в воскресенье. Точно такой же, черный как сама смерть и немигающий.
– Ну что там непонятно? – повысил голос Иванов, но не для того, чтобы напугать задержанного, а скорее для того, чтобы заглушить свой страх, который ему внушал этот слегка покачивающийся, испачканный в крови бледный человек со страшными глазами. Старшина даже вытащил дубинку из кольца. Хотелось вытащить пистолет, но противник пока не угрожал оружием, и к тому же старшина управлялся дубинкой очень ловко. Мухин слева лязгнул затвором автомата, показав задержанному, что шутить здесь никто не намерен.
Движение с дубинкой как будто послужило сигналом психу, и тот рванулся к Иванову, вытягивая руки и раскрыв окровавленный рот. Рефлексы старшины сработали раньше его разума, и дубинка, описав дугу слева направо и снизу вверх, пришла в соприкосновение с правой скулой нападавшего. Этого точного удара всегда хватало для завершения дискуссии. Но измаранный кровью атакующий псих как будто даже не почувствовал этого. Он схватил руку Иванова и вцепился в нее зубами со страшной силой, будто зажав в тиски.
– М-мать! – заорал старшина, стараясь вырвать руку и осыпая напавшего ударами дубинки, которых тот по-прежнему словно и не чувствовал.
Плотная ткань формы все же подалась под зубами психа, показалась кровь. Глаза напавшего при этом смотрели в лицо Иванова, и тот почувствовал, как на него накатывает волна самого настоящего, невероятного ужаса. Краем глаза он увидел, как слева подскочил Мухин и со страшной силой ударил психа по голове каркасным прикладом автомата. Удар был очень силен, Мухин был парнем молодым и здоровым, психа отшвырнуло в сторону и бросило на асфальт. Иванову показалось, что он услышал, как треснул череп нападавшего. Милиционеры же, не сговариваясь, вместо того чтобы вязать наручниками поверженного противника, отбежали к машине. Слишком он был странный и слишком страшный. Иванов бросил дубинку на асфальт и выхватил из кобуры новый ПММ, которыми их перевооружили совсем недавно. Мухин навел на лежащего на асфальте противника ствол автомата.
– Уб-б-бил? – спросил его Иванов, заикаясь от страха.
– Не знаю, наверное… – дрожащим голосом ответил Мухин. – Так дал, что руки заболели. Смотри, ни хрена, шевелится!
Действительно, противник зашевелился и начал вставать на ноги.
– Итить твою, он что, Терминатор? – пробормотал Мухин.
– Не знаю… у психов бывает такое, говорят. Эй, ты, лежать! – заорал старшина.
Окровавленный бледный человек не обратил на крик никакого внимания, а встал и решительно направился к милиционерам. Нервы у тех сдали окончательно, и в грудь их противника ударили пули из автомата и пистолета. Человек в черной форме покачнулся и, даже не моргнув, пошел дальше.
– Опаный по голове, да что же это? – крикнул Мухин, попятившись.
– На, зараза! – заорал, заглушая свой страх, Иванов и один за другим выпустил все десять оставшихся в пистолетном магазине патронов в голову противника.
Тот упал и больше не шевелился.
– Во как… Вот так и лежи, – сказал Мухин. – Я наших вызываю.
– Перевязаться помоги мне, прокусил он мне рукав, сволочь такая, – сказал старшина, глядя на кровавое пятно на своей руке. – Хрен его знает, когда он зубы чистил. И кровищи там у него… еще СПИДом наградит.