В зале заседаний все встревоженно переглядывались. Для Амандины «неизвестный вирус» означал две вещи: отсутствие защиты иммунной системы и, главное, отсутствие вакцины. Она помнила, какой хаос возник во время пандемии Influenza H1N1 – печально известного мексиканского гриппа – в 2009-м. Та же история: неизвестный штамм, откуда-то взявшийся в мексиканской глуши, за несколько недель облетел весь мир. У Амандины еще сидели в голове цифры: 21 апреля 2009-го сотня случаев, 6 мая – 1600 случаев, 13-го – 5200 и так далее до распространения по всей планете. Серьезная угроза, которая доказывала, что вирусы так и будут постоянно эволюционировать в природе, в постоянной борьбе с иммунной системой и таким образом развиваясь.
Александр Жакоб продолжал свои объяснения:
– Сейчас наши команды расчленяют его, чтобы он показал свое истинное лицо. Только ли он птичий? Произошел ли в результате мутации свиного вируса или даже человеческого? Каков его точный фоторобот? Способен ли он преодолевать барьер видов?
Амандина наблюдала за Севериной Карайоль – та затуманенным взглядом смотрела в некую воображаемую точку и не двигалась, только пальцы по-прежнему теребили стаканчик. Вот уже которую неделю она была, казалось, не в своей тарелке. Амандина несколько дней была ее соседкой в лаборатории Центра изучения гриппа, помогала ей с анализами. Она чувствовала, что Северина держится отстраненно. Отсутствует.
– В ближайшие часы и дни мы увидим истинное лицо этого милого экземпляра. ВОЗ уже сообщила странам-членам, их будут держать в курсе развития ситуации в реальном времени. Пока же сохраняем бдительность и работаем.
Он снова обвел присутствующих взглядом.
– Мне бы хотелось иметь вас всех под рукой, так что, пожалуйста, никаких отпусков и отгулов в ближайшие дни. Если у вас есть стажеры, прошу вас передать их на время другим отделам. У нас по-прежнему предпандемический план, фаза два. Как вам известно, не в пример H5N1, H1N1 намного легче передается человеку. В нашем случае предстоит выяснить, как он распространяется, как размножается, вычислить его инкубационный период… Будем надеяться, что цифры окажутся благоприятными и этот вирус не распространится с легкостью среди птиц. Вот это грозило бы серьезным кризисом. И вы знаете, как это происходит, на опыте две тысячи девятого. Убивает не столько агрессивность вируса, сколько неизвестность, помноженная на панику и страх, которые она порождает среди населения.
Он выключил экран:
– Вопросы?
Амандина подняла руку:
– Известно, откуда взялся вирус?
– Скоро выясним. Мы анализируем миграционные пути птиц, просчитываем. И потом, лебедь, умерший в Бельгии, был окольцован и оснащен GPS-передатчиком. Это даст нам ценные сведения о его передвижениях в последние дни и, возможно, укажет место, где он подцепил микроб.
Высокий темноволосый мужчина поднял руку и взял слово. Это был Ромен Лакомб, из команды, работающей над вакцинами.
– Все эти птицы повсюду… Обширная география… Возможно, на лоне природы остались мертвые птицы, о которых мы не знаем… Значит ли это, что ситуация выходит из-под контроля?
У Жакоба зазвонил мобильный. Он извинился и вышел. Когда три минуты спустя он вернулся, взгляд его был на удивление мрачен.
– По всей вероятности, да, ситуация выходит из-под контроля.
Он хотел было закончить совещание, но Жоан задал последний вопрос:
– Я, кажется, видел сегодня в кулуарах людей из Министерства внутренних дел. Я не ошибся?
– Полицейских из антитеррористической бригады, да. Ничего сверхобычного. Из соображений государственной безопасности они любят быть в курсе всего, что происходит в наших лабораториях, особенно когда имеет место санитарная тревога.
Больше Жакоб ничего не добавил и быстро ретировался. Все встали, кроме Северины Карайоль, которая так и сидела неподвижно. Как пришибленная.
– Обнаружение неизвестного вируса всегда производит такое впечатление?
Северина подняла голову и посмотрела на Амандину, которая подошла, чтобы задать ей вопрос. В помещении остались только они двое.
– Извини, Амандина, но… мне правда что-то нехорошо.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь?
– Все пройдет, спасибо. Просто накопилась усталость за последние дни.
– Это не усталость. Что-то другое мучит тебя уже довольно давно. От усталости так не мнут стаканчики.
Северина не смогла выдавить улыбку. Она подавленно молчала.
– Это твой красавец-врач?
Лаборантка вздрогнула, глаза ее увлажнились. Она встала.
– Нет больше красавца-врача. Этот говнюк Патрик исчез из моей жизни так же, как появился: в два счета. Я не хотела тебе говорить. Не хотела тащить личные проблемы в лабораторию. И потом, что бы ты могла сделать? Ничего… Ничего тут не поделаешь…
Судя по тону ее голоса, все было серьезнее, чем думала Амандина.
– Когда он ушел?
– Уже почти полтора месяца. Но, как видишь, я все еще не могу оправиться.
Она швырнула стаканчик в корзину и пошла к двери. Уже на пороге обернулась к Амандине:
– Парни из антитеррористической бригады… Жакоб говорит, что ничего страшного, но до сегодняшнего дня я никогда не видела их в кулуарах. Они здесь что-то расследуют, как ты думаешь?
– Наверно, да. У меня такое впечатление, что наш шеф что-то от нас скрывает.
Лицо Карайоль помрачнело. Она исчезла, не сказав больше ни слова.
Оставшись одна в своем кабинете, Амандина скомкала заявление на отпуск, которое уже подготовила. Фонг, конечно, расстроится, но молодая женщина сказала себе, что это вопрос нескольких дней. Как только тревогу по гриппу снимут, она возьмет две недели отпуска. Ей это было нужно, она действительно устала. Напряжение, стресс, работа, все более важная, сокращения…
В воскресенье, проведенное с Фонгом в Бэ-де-Сомм, ее немного отпустило, но недостаточно. Они наблюдали за перелетными птицами и говорили о H5N1.
Амандина вернулась к действительности. Первым делом она пристроила своего стажера в другую команду, пока все утрясется. Запросы на микробиологическую экспертизу от фармацевтических и косметических лабораторий скапливались на ее столе. В этой работе, как и в анализе проб в Центре изучения гриппа, не было ничего увлекательного, но она приносила Институту Пастера деньги. Сегодня, если не считать редких миссий охотницы за микробами, ее работа в ГМР заключалась скорее в поисках финансирования, чем в научных исследованиях. Но денег отчаянно не хватало. Был ли у нее выбор?
Стук в дверь отвлек ее от мыслей. Это был Жоан, заглянувший в дверь. Его пробор был не очень аккуратным – признак крайней нервозности.
– Поехали! У нас новое сообщение из Центра гриппа. Жакоб дает нам карт-бланш на изыскания и принятие необходимых мер. И снова придется действовать тихо.
– А куда мы сегодня едем?
– Остаемся в Париже.
Амандина встала и надела пальто.
– В Париже? Что за тревога?
– Та самая, горячая. И на этот раз речь уже не о птицах. Имеем первый случай у человека.