Амандина не знала, сможет ли добраться до дому.
Ей казалось, что каждое нервное окончание в голове обнажено.
Она проехала последние километры на машине, полузакрыв глаза, включенный до упора кондиционер обдувал пылающее лицо. Она припарковалась кое-как, с трудом открыла бронированную дверь. Машинально направилась в свою спальню и рухнула на кровать лицом вниз.
Она даже не слышала, как Фонг по другую сторону барабанил в стекло.
И тотчас провалилась в сон.
Она очнулась около пяти часов утра с пересохшим ртом. Где она?
Ее кровать… Ее спальня…
Она привстала, не в состоянии вспомнить, как попала сюда. Сделала над собой усилие. Слежка за медицинским центром… Темная улица… Метро… Мало-помалу память возвращалась к ней. Вспомнила она и разыгравшуюся мигрень.
После ночи крепкого сна боль прошла, прилив отступил.
Фонг бросился на стекло, когда увидел, что она встала. Он колотил кулаками по перегородке с искаженным от гнева лицом. Амандина, имевшая приоритетный контроль над домашней электроникой, включила усилитель звука, который прежде заблокировала. Фонг вскочил на край кровати, чтобы нажать свою кнопку.
– Боже мой, Амандина, ты совсем спятила?
Амандина провела руками по бритой голове и зевнула. Теперь она сможет выдержать день в лаборатории. Она сняла туфли на низком каблуке, помассировала затекшие ноги. Она уснула одетая.
– Ты меня слышишь? Амандина!
– Я тебя слышу, не ори и не пытайся разбить плексиглас. Это ни к чему.
– Какого черта ты меня заперла?
Амандина вздохнула. Ругаться ей не хотелось.
– Заперла тебя? Ты считаешь, что ты заперт, потому что я не выпускаю тебя на улицу на верную гибель? Потому что всего лишь хочу тебя защитить?
– Ты оставила мне доступ только в мою спальню, кухню и ванную. У меня нет больше ни Интернета, ни телефона, никакой связи с внешним миром. Ты заперла все остальное, я не могу выйти из этого окаянного бункера. Как, по-твоему, это называется?
– Тебе нельзя выходить из этого бункера, Фонг.
Она подошла к стеклу. Фонг был невелик ростом, она возвышалась над ним на целую голову.
– Мы с тобой обо всем договорились, когда ты чуть не умер от насморка, разве не так? Когда простые безобидные микробы извне напали на твой организм. Мы с тобой вместе установили правила, ты помнишь? И соответственно оборудовали этот дом. Чтобы защитить ТЕБЯ. А ты плюешь на все барьеры, ходишь в магазины покупать спортивные шмотки, гуляешь, даже не надев для приличия маску. Ты действуешь за моей спиной, рискуешь своей жизнью. Что будет, если ты подвернешь ногу в лесу? Если поранишься о колючки? Ты можешь мне сказать? И это меня ты называешь сумасшедшей?
Амандина обулась и вышла из спальни. Лучше было прекратить этот спор, пока она окончательно не вышла из себя. Фонг побежал по коридору вслед за ней. Они шли бок о бок, разделенные прозрачной центральной стеной.
– Ты не можешь сделать такое.
– Я перенесу твои оригами и рабочие инструменты в кухню. Дам тебе пульт от телевизора, или мы поставим его в спальню. Посмотрим, как тебе будет удобнее. Мне очень жаль, что я не могу пустить тебя в гостиную, но… там есть окна.
– Амандина…
– Я постараюсь вернуть тебе доступ на твой интернет-сайт, посмотрю, смогу ли заблокировать все остальное. Теперь я тебе больше не доверяю, это все усложняет. Я еще не знаю, как мы будем жить дальше.
Молодая женщина свернула в кухню. Она выпила большой стакан воды, приготовила себе легкий завтрак. Йогурт, сок, кусочек сыра. Фонг смотрел на нее издали, упираясь руками в плексигласовую дверь. Он снова застучал:
– Ты не имеешь права!
Она прошла мимо него и направилась в ванную, где встала под душ и принялась тереться. Она не спешила. Потом она взяла свое пальто и сумку.
– Я работаю все утро, а после обеда у меня дела.
Ключи от всех дверей лежали в блюдце на тумбочке рядом с телевизором. Фонг мог коснуться их только глазами. Амандина направилась к бронированной двери, недоступной для Фонга, хоть до нее и было не больше метра. Она постояла несколько секунд на пороге:
– Все будет хорошо.
Она улыбнулась ему, но с выражением, в котором было что-то до ужаса печальное:
– Я люблю тебя, никогда этого не забывай. Люблю больше всего на свете.
Фонг не мог сказать ни слова, он был как в кошмарном сне.
Амандина выключила усилитель звука, нажала на кнопку, опустившую все ставни, и закрыла за собой дверь. Фонг услышал, как щелкнул замок, и тьма окутала его лицо.
Он поднял глаза к неактивированной сигнализации. Значит, у него нет никаких шансов ее включить. Он вспомнил, что она сказала ему до свадьбы про невидимый яд с запахом миндаля. Этот яд, который проникает в тебя так, что и не заметишь, проникает и убивает.
Амандина…
Он закричал.
Снаружи его не было слышно.