Запах застиг Шарко врасплох.
Вновь этот проклятый запах смерти.
Вот только на этот раз Шарко был на шоссе среди полей, в польской глубинке, сидел на пассажирском сиденье рядом с Люцианом Крущеком. Они проехали по голой равнине десятки километров, пересекая редкие городки, и уже приближались к Бышкову.
– Откуда этот мерзкий запах?
– Скоро поймете.
Через две минуты показался построенный буквально в чистом поле гигантский промышленный комплекс за решетками и колючей проволокой. Восемь длинных белых зданий выстроились в ряд. Перед каждым из них возвышались две огромные вертикальные цистерны, видимо резервуары для воды, пищи или топлива. Несколько машин и грузовиков были припаркованы на разных стоянках. Французский полицейский удивился, откуда мог взяться такой комплекс в чистом поле, так далеко в сельской местности.
– Вот «БарнФилд», крупнейший в мире переработчик свинины. Это очень мощное американское предприятие, оно имеет филиалы в двадцати американских штатах и десяти странах по всему миру. Один из его заводов – вот он, в нескольких километрах от Бышкова и окрестных деревень. Больше ста тысяч животных в год выращивают и забивают в этих цехах, почти полностью автоматизированных, и мясо поступает на европейские и американские рынки.
Шарко смотрел на бесконечные здания. Никаких свиней не было видно, все казалось стерильным.
– Никому нельзя туда входить, у них жесткие нормы биологической безопасности и свои собственные ветеринары. Кто там работает? Кто контролирует? Как все это функционирует? Я хотел было разузнать, но это герметичный черный ящик. Когда вы пытаетесь сунуть туда нос, вас просят держаться подальше.
– Кто просит?
– Сильные мира сего, которые дают инструкции тем, кто связывается с вашими же начальниками, и те суют вам палки в колеса и приказывают поставить крест. Одно известно наверняка: эти здания забиты тысячами свиней. Бедные животные, которые никогда не увидят дневного света, не вдохнут воздуха и не смогут свободно двигаться.
Свиньи… А ведь пандемия 2009 года пошла со свиноферм в Мексике. И разве не было свиного штамма в вирусе птиц 2013-го? Еще одна деталька головоломки, кое-что сказавшая Шарко, укладывающаяся в картину, которая еще оставалась расплывчатой, но рано или поздно он ее прояснит.
Машина медленно ехала вдоль бесконечной ограды.
– «БарнФилд» обосновался в Польше в девяносто девятом. Деловые люди приехали в нашу страну, стали скупать свинофермы, подписывать контракты с производителями, через польские компании приобретать земли. Один из филиалов «БарнФилда» владеет девятью торговыми марками мяса в Польше, управляет еще шестью дочерними компаниями, семью комбинатами по переработке, а в штате у них больше пяти тысяч человек. Ставки, как социальные, так и экономические, для нашей страны огромны. Но надо также понимать, что «БарнФилд» стал одним из крупнейших в Польше загрязнителей. Несмотря на жалобы активистов-экологов, «БарнФилду» при политической поддержке удалось изменить польское законодательство, касающееся удобрений: они классифицировали свиные экскременты как «сельскохозяйственную продукцию», а не как «вредные отходы».
Шарко еще не понимал, куда он клонит. Поляк прибавил скорость.
– Запах идет не от этих зданий, источник в пятистах метрах отсюда… Когда ветер достаточно сильный, как сегодня, он разносится на четыре-пять километров в округе.
Чуть западнее он свернул на узкую дорогу и въехал в зону, тоже огороженную решетками справа и слева. Там были гигантские черно-бурые водоемы в форме эллипса. Над поверхностью мельтешили черные точки: насекомые, мухи…
Шарко прикрывал нос курткой. Даже в машине, со включенным кондиционером и закрытыми окнами, вонь была невыносимой.
– Вот корень проблемы. Свинья производит в восемь раз больше экскрементов, чем человек. Помножьте это на сто тысяч… Вы видите перед собой то, что красиво называют лагунами оксидации. Тонны и тонны дерьма оставляют на открытом воздухе, чтобы газы и моча испарялись в атмосферу. Все эти водоемы забетонированы снизу, но есть трещины. А вы знаете, что там, в десяти метрах под землей?
– Горизонт грунтовых вод, я полагаю.
– Точно. Отсюда предприятие черпает воду. А воды свиньям требуется очень много.
Он остановился и показал на бетонные плиты на земле чуть подальше. Тучи насекомых в этом месте поражали воображение.
– На таких крупных производствах два или три процента свиней умирают от генетических болезней, ран, врожденных пороков. Вон там, видите, трупы сваливают в ямы восемь метров на три, чтобы не тратиться на печи для сжигания отходов, содержание которых обходится в целое состояние. Трупы оставляют разлагаться естественным образом.
– Это разрешено?
– По закону нет. Но «БарнФилд» выше законов. У них свой контроль, они держат за жабры высокие политические инстанции. Когда их спрашивают, не от их ли предприятия все эти болезни у местных жителей, они достают отчеты, акты, гласящие, что «все в порядке». Эти отчеты, разумеется, пишут их собственные эксперты, дипломированные по самое некуда… Вы же понимаете, кому-то мясо и прибыли, а местным жителям залежи микробов. Посмотрите, повсюду в этих лагунах увидите пустые шприцы. Они бессовестно пренебрегают запретами.
Шарко действительно их заметил. Они плавали на поверхности водоемов, валялись на земле.
– Свинья у «БарнФилд» становится огромной за три месяца, тогда как мелкому производителю нужен год, чтобы вырастить животное, которое будет в итоге весить вдвое меньше. Вот что у вас в тарелке, лейтенант. Антибиотики, ГМО, гормоны роста и химия. Сотни предприятий «БарнФилд» наводняют весь мир своей пакостью. Активистов-экологов, которые приезжают сюда, тут же гонят и запугивают. Вся система прогнила.
Он показал на бродячих собак, кучковавшихся у ям, за бурыми лагунами.
– Одичавшие собаки, насекомые, крысы… Они копаются в этих нечистотах, а потом разбредаются по деревням, под завязку набитые микробами. Недалеко отсюда играют дети. Бышково всего в километре, вон там, за холмом. И еще три окрестные деревни, где люди тоже страдают от зловония и от этих странных хронических заболеваний дыхательных путей.
– В этом повинны свиньи и их испражнения?
– Конечно. Я говорил с учеными, специалистами по микробам. Надо знать, что свиньи – настоящий инкубатор вирусов. В организме этих животных вирусы постоянно мутируют, смешиваются между собой, рекомбинируют. Они заражают других животных, птицу, мелкий домашний скот, короче, все живое. А в конечном счете у местных жителей масса случаев атипичной пневмонии и кишечных заболеваний.
– И ученые ничего не делают, чтобы этого избежать?
– Хотите знать, какие средства выделяются на науку в Польше? Люди из ВОЗ тоже побывали здесь несколько лет назад, делали анализы. Специалисты, тоже все в дипломах… Но, судя по всему, их визит ничего не дал, потому что положение местных жителей не изменилось.
Шарко смотрел на вонючие матовые лужи, от которых к горлу подступала тошнота.
– Уедемте отсюда, пожалуйста.