Амандина лежала в отдельном боксе, запертом на электронный замок, в инфекционной больнице Сен-Луи.
Здешние правила предусматривали ношение маски для всех, очень строгие процедуры санитарной обработки помещения, посуды и белья, запрет покидать палату. Молодая женщина была также окружена «пузырем» из прозрачного пластика.
В самых стерильных условиях у нее взяли кровь из места укуса и начали превентивное лечение антибиотиками, в частности ципрофлоксацином. Теперь надо было дождаться результатов, убедиться, что с течением времени состояние ее здоровья не ухудшится. В первую очередь было необходимо узнать больше о бактерии, находившейся в подпольной лаборатории. Чума или нет? Резистентный штамм или нет?
В любом случае Амандине не скоро предстояло покинуть эти четыре стены. Карантин. Она подумала о Фонге, о том, как ему сообщить. Просто позвонить представлялось ей невозможным. Алло, милый? Как дела? Знаешь, у меня чума. Как он воспримет эту новость?
Вдруг дверь открылась. Глаза ее полезли на лоб, когда появился ее муж, в маске, в перчатках, в стерильном комбинезоне. Она успела мельком увидеть Жоана и врача с магнитным ключом, и дверь закрылась.
– Фонг? Боже мой. Кто тебе сообщил?
– Жоан заехал ко мне. Он все мне рассказал и привез меня сюда.
– Тебя не должны были впускать!
– Не забывай, что я руководил отделением в этих стенах и знаю большинство персонала. Они были рады узнать, что я… еще жив.
Он улыбнулся, но Амандине было не до веселья.
– Я хотел тебя увидеть, хотя бы на пять минут. Пять минут – и смоюсь, все шито-крыто. При том, что происходит, многие видные персоны здравоохранения захотят тебя навестить. В том числе военные и контрразведка. Все принимают это дело очень всерьез. Ты станешь аттракционом. Настоящей звездой.
Он подошел ближе, оставив, однако, метр между собой и Амандиной.
– Они тебя вылечат, меры были приняты вовремя, и ты все сделала правильно, сразу после укуса.
Амандина знала, что инкубационный период чумы у человека длится от трех до семи дней. Надо было действовать быстро, ибо, если не лечить чуму с первых же признаков, вылечить ее невозможно: тело заполоняют миллиарды бактерий, которым нипочем иммунная система, они изничтожают все.
– А если штамм резистентен к антибиотикам? – спросила она. – Ученые создавали таких монстров в прошлом в лабораториях: модифицированные бактерии, против которых не существует никакой защиты.
Фонг думал о такой возможности, но не показал виду. В частности, во время холодной войны биологи искали самое смертоносное оружие – так появились витаминизированная чума, милитаризованная сибирская язва… Эти монстры наверняка еще хранились в морозильниках лабораторий.
– Этого не будет, Амандина.
Молодая женщина опустила глаза:
– Прости, что ничего тебе не сказала. Я лгала всем, в том числе самой себе.
– Но ты дала властям возможность обнаружить эту подпольную лабораторию. Представь, что было бы, если бы не ты.
– Может быть, уже слишком поздно, Фонг.
– Может быть… но может быть, и нет. В любом случае, как только в Центре изучения Yersinia установят бактерию, они наверняка запустят план «Биотокс». У них будут глаза и уши повсюду, они вооружатся перед лицом угрозы. Доверяй им, и пусть работают. А тебе надо отдохнуть, хорошо? Здесь ты в самых надежных руках.
В этом был весь Фонг, неисправимый оптимист. Стальной характер, ничем его не проймешь. Она протянула к нему руку, потом снова убрала ее под простыню.
– Подумать только, что эта больница была создана в начале семнадцатого века, чтобы разгрузить Отель-Дье во время эпидемии чумы, – сказала она. – Какая злая шутка судьбы, что первый случай чумы на нашей территории вернулся сюда четыреста лет спустя, правда?
– Мы еще ничего не знаем наверняка. Надо дождаться результатов анализов.
Она задумчиво уставилась в потолок:
– Я всегда боялась, что это ты окажешься здесь, на моем месте. Странные вещи вытворяет с нами судьба, а?
– Я гораздо крепче, чем ты думаешь.
– А я умираю от страха.
Фонгу хотелось прижать ее к себе.
– Ты не должна бояться. Страх заразнее бактерий и блох. Это он заточил нас вдвоем в нашем лофте, сделал из нас двух лабораторных крыс. Это из-за него негодяи по ту сторону границы могут выиграть партию. Страх все подтачивает, все разрушает. Что бы ни случилось, как бы ни развивались события дальше, обещай мне, что никогда больше не будешь бояться, Амандина.
Молодая женщина почувствовала печаль в голосе Фонга. Взгляд его помрачнел.
– Что с тобой, Фонг?
– Ничего. Просто обещай мне.
– Я постараюсь. Обещаю.
Фонг послал ей воздушный поцелуй:
– Какой прогресс, Амандина. Раньше нас разделял плексиглас в три сантиметра толщиной, а теперь пластиковая пленка всего в несколько миллиметров. Скоро ничего не останется. Мы будем свободны, ты и я.
– С головой у меня было не все в порядке, да?
Фонг сжал губы. Он долго смотрел на нее, не двигаясь. Амандина чувствовала, что ему надо сказать ей что-то важное, но он молчал. С печальным лицом он направился к выходу и скрылся за дверью.
У него вдруг защекотало в ноздре. В коридоре он приподнял маску и чихнул. Огляделся, убедившись, что никто его не слышал, и в последний раз посмотрел на запертую дверь палаты Амандины.
В эту минуту он понял, что никогда больше ее не увидит.