– Но я не понимаю, почему она уехала так внезапно, не сказав никому ни
слова. Что такое могло случиться? Наверно, что-то очень срочное. Может, какие-то неприятности в ее семье…
Джон покачал головой. Он уже в сотый раз слышал эти рассуждения
Миссиз, которая продолжала надеяться на возвращение Эстер. Вся округа
знала, что Эстер не вернется. Служанка семейства Модели была
свидетельницей скандала и еще много чего за ним последовавшего. Она и не
думала держать это в тайне, и очень скоро в деревне не осталось ни одного
человека, не слыхавшего историю о том, как дурнушка гувернантка закрутила
амуры с доктором.
Рано или поздно слухи об этой «интрижке» (как ее со смаком именовали
деревенские) должны были достичь ушей Миссиз. Когда это наконец
случилось, старая женщина была возмущена и поначалу решительно отказалась
верить, что Эстер – ее Эстер – способна на такие поступки. По прибытии домой
она пересказала эту «клевету» Джону и в ответ услышала подтверждение из его
уст. Джон напомнил ей, что в тот самый день он ездил к доктору забирать
Аделину. Он лично общался со служанкой вскоре после случившегося.
– Сама посуди, – говорил он Миссиз, – когда б не этот конфуз, с какой еще
стати ей удирать вот так сразу, никого не предупредив?
– Что-нибудь с ее семьей… – упрямо бормотала Миссиз. – Срочное дело…
– Почему же тогда она не прислала письмо? Она могла бы нам написать, если бы собиралась вернуться, верно? Ты получала от нее хоть какую весточку?
Миссиз покачала головой.
– Ну так вот, – заключил Джон с уже не скрываемым удовлетворением, –
она сделала то, что ей делать не следовало, и опосля ударилась в бега. Больше
она сюда не вернется, тут и думать нечего.
Миссиз продолжала потерянно качать головой. Она не знала, чему верить.
Этот мир определенно катился в тартарары.
ОН ИСЧЕЗ!
Один лишь Чарли пребывал в неведении относительно всех этих событий.
Правда, и в его быту кое-что изменилось. Полноценные завтраки, обеды и
ужины, которые по заведенному Эстер порядку регулярно возникали на
подносе под его дверью, сменились корявыми сандвичами, холодными
котлетами и засохшими блинами яичницы, приносимыми время от времени, когда Миссиз вспоминала о его существовании. Впрочем, для Чарли это не
имело никакого значения. Если он испытывал голод и еда оказывалась под
дверью, он мог съесть кусок вчерашней котлеты или черствого хлеба, а если
еды под дверью не было, то обходился без нее. Его мучил жуткий, неутолимый
голод совсем иного рода. В этом была суть его жизни, и никакие появления или
исчезновения Эстер ничего не могли в этом изменить.
Однако изменения, и очень серьезные, все-таки произошли, хотя Эстер
была тут совершенно ни при чем.
В усадьбу очень редко, но все же приходили письма; еще реже кто-нибудь
вскрывал их для прочтения. Через несколько дней после разговора с Джоном, сославшимся на отсутствие писем от Эстер, Миссиз, проходя через холл, заметила конверты, пылившиеся на коврике под щелью почтового ящика. Она
их подобрала и занялась просмотром почты.
Первое письмо было от банкира, предлагавшего Чарли заманчивый
инвестиционный проект.
Второе содержало счет за выполненную часть работы по ремонту крыши.
Может, третье письмо было от Эстер?
Нет. Оно пришло из психиатрической лечебницы. Изабелла умерла.
Миссиз ошеломленно уставилась на бумагу. Умерла! Изабелла! Возможно
ли это? В письме что-то говорилось о гриппе с осложнениями.