предстало кошмарное зрелище. Еще больше мух, еще больше разложившейся
еды, и, хуже того, – без сомнения, Чарли был болен. На половом коврике
виднелось пятно засохшей, облепленной мухами рвотной массы, а на столике
рядом с кроватью лежали окровавленные носовые платки и старая штопальная
игла Миссиз.
Постель была пуста – только смятые серые простыни, заляпанные кровью
и всякой гадостью.
Мы молчали, стараясь не дышать и лишь по необходимости втягивая
тухлый воздух через рот, отчего возникали позывы к рвоте. Но это было еще не
самое худшее. Оставалось проверить последнее из трех помещений. Джон
помедлил, сделал над собой усилие и наконец решился открыть дверь ванной
комнаты. Но еще до того, как она распахнулась и отвратительный запах ударил
в ноздри, я кожей почувствовала эту мерзость, и все мое тело покрылось
холодным потом. Крышка унитаза была опущена, но из-под нее во все стороны
выпирало то, что она безуспешно пыталась скрыть. Однако это были пустяки
по сравнению с ванной. Взглянув туда, Джон резко попятился и сбил бы меня с
ног, не отскочи я назад одновременно с ним. Наполнявшая ванну темная масса
человеческих выделений источала столь жуткую вонь, что мы с Джоном не
выдержали и пустились наутек – через залежи крысиного помета и тучи
навозных мух в коридор, потом вниз по лестнице и на улицу.
Здесь меня стошнило. После всего увиденного желтая лужица моей рвоты
на зелени травы буквально ласкала взор – она казалась такой чистой, свежей и
даже пахла приятно.
– Ничего-ничего, – пробормотал Джон и похлопал меня по спине ощутимо
дрожавшей ладонью.
Между тем Миссиз, которая последовала за нами на своей предельной
скорости, пересекла лужайку и уставилась на нас вопрошающе. Что мы могли
ей сказать?
Мы нашли кровь Чарли. Мы нашли его дерьмо. Мы нашли его блевотину.
Однако мы не нашли самого Чарли.
– Его там нет, – сказали мы Миссиз. – Он исчез.
***
Возвращаясь к себе в комнату, я размышляла об этой истории. Она
представляла интерес сразу в нескольких отношениях.
Само собой, исчезновение Чарли стало важным поворотом сюжета. Я
вспомнила о ежегодниках и озадачившей меня тогда аббревиатуре: ОПУ. Но, кроме того, здесь появилась еще одна существенная деталь. Догадалась ли она, что я это заметила, при том что внешне я ничем не выдала свою реакцию?
Сегодня мисс Винтер впервые употребила в рассказе местоимение «я».
***
В комнате меня дожидался поднос, на котором помимо сандвичей с
ветчиной лежал большой коричневый конверт.
Мистер Ломаке, адвокат, ответил на мой запрос без промедления, с
обратной почтой. В конверте я нашла вежливую сопроводительную записку, копию контракта Эстер, которую я отложила в сторону после беглого
просмотра, рекомендательное письмо от леди Блейк из Неаполя, перечислявшей незаурядные достоинства гувернантки, и – самое интересное –
письменное согласие Эстер взяться за предложенную ей работу в
Анджелфилде. Сей документ был написан кудесницей собственноручно.
Уважаемый доктор Модели.
Благодарю Вас за любезное предложение занять должность гувернантки в
Анджелфилде.
Я буду готова приступить к своим обязанностям 19 апреля, как это указано