Я навела справки и выяснила, что ближайшая к Вам железнодорожная
станция находится в Банбери. Не могли бы Вы дать мне совет, как лучше всего
добраться оттуда до Анджелфилда? Мой поезд прибывает в Банбери в
половине одиннадцатого утра.
Искренне Ваша, Эстер Барроу
Твердо выведенные заглавные буквы указывали на решительность и силу
характера, а равномерный наклон строчных – на последовательность и
стабильность. Легкость и целеустремленность ощущались в плавных петельках
«§» и «у». Размер букв был средний: достаточно крупный, чтобы читающий мог
их без труда разобрать, но не слишком большой – для экономии бумаги и
чернил. Написание простое и строгое – никаких завитушек, росчерков и тому
подобных украшений. Красота этого почерка заключалась в его
упорядоченности: каждая буква знала свое место, не налезая на соседей и не
отрываясь от них. Все добротно, четко и правильно. Это была сама Эстер в
буквенном виде.
В правом верхнем углу письма был указан обратный адрес в Лондоне.
«Отлично, – подумала я, – теперь я смогу тебя отыскать».
Я взяла лист бумаги и, прежде чем приступать к работе над историей мисс
Винтер, написала письмо специалисту по генеалогии, о котором упомянул отец.
Письмо вышло довольно длинным: для начала мне пришлось объяснить, кто я
такая (ибо он наверняка не знал, что у Айвена Ли есть дочь), а затем по
возможности ненавязчиво ввернуть фразу о ежегодниках, этим намеком
обосновав свое право на ответную услугу с его стороны. Далее я изложила все, что мне было известно о Эстер: Неаполь, Лондон, Анджелфилд. Что же до сути
моего послания, то она сводилась к двум словам: «найдите ее».
ПОСЛЕ ЧАРЛИ
Мисс Винтер никак не прокомментировала мою переписку с адвокатом, хотя я не сомневалась, что ее об этом проинформировали и что я не получила
бы запрошенные документы без ее предварительного согласия. Я беспокоилась, не сочтет ли она мои действия нарушением изначальной договоренности,
попыткой «забежать вперед»; однако на другой день после получения мною
письма от мистера Ломакса и отправки запроса исследователю генеалогий она
ничего на сей счет не сказала и сразу продолжила свое повествование, как
будто этот почтовый обмен ее ни в коей мере не касался.
***
Исчезновение Чарли стало вторым за последнее время. Или третьим, если
добавить сюда Изабеллу, но, поскольку она перестала оказывать какое-либо
влияние на нашу жизнь еще двумя годами ранее, ее вряд ли стоило принимать в
расчет.
На Джона это второе исчезновение подействовало гораздо сильнее, чем
уход Эстер. Чарли мог быть отшельником, чудаком или психопатом, но при
всем том он оставался владельцем усадьбы. Четыре раза в год, после шести или
семи напоминаний, он ставил закорючку на чеке, и банк выделял нужную
сумму на ведение домашнего хозяйства. И вот владелец как в воду канул. Что
теперь будет с хозяйством? Как они смогут получить деньги?
Джон пережил несколько воистину кошмарных дней. Он посчитал
необходимым привести в порядок загаженные апартаменты Чарли – «иначе мы
все тут подхватим заразу» – и героически взялся за этот неблагодарный труд.
Не в силах подолгу выносить ужасный смрад, он периодически выбирался
наружу и сидел на ступеньках, жадно хватая ртом воздух, как спасенный
утопающий, наконец добравшийся до твердой земли. А вечерами он подолгу
принимал ванну, расходуя целый кусок мыла за один раз и до покраснения