А вскоре ему пришлось взять на себя приготовление пищи. В последнее
время периоды затмения все чаще настигали Миссиз непосредственно у
кухонной плиты, в результате чего картошка сначала разваривалась до
кашеобразного состояния, а потом превращалась в горстку углей на дне
кастрюли. В доме постоянно пахло горелым. И вот в один прекрасный день мы
увидели у плиты Джона. Его руки, которыми он прежде только выкапывал
клубни из земли, теперь эти клубни мыли и чистили, а потом гремели
крышками стоявших на огне кастрюль и сковородок. Отныне мы ели
нормально приготовленные мясо и рыбу с гарниром из вареной или жареной
картошки и пили горячий, крепко заваренный чай. Между тем Миссиз покойно
сидела в своем любимом кресле в углу кухни и, судя по всему, уже не помнила, что когда-то стряпня и уборка входили в ее обязанности. А по вечерам, после
мытья посуды, они с Джоном вели долгие беседы за кухонным столом. Темы
были всегда одни и те же. Джон тревожился о будущем: как им прожить в
отсутствие хозяина дома?
– Не волнуйся, когда будет нужно, он спустится сверху и все уладит, –
говорила Миссиз.
– «Спустится сверху»? – Джон только вздыхал и качал головой, ибо
слышал это далеко не в первый раз. – Ты опять все забыла, Миссиз. Его нет
наверху. Он исчез.
– Исчез, ха-ха! – Миссиз воспринимала его слова как шутку.
Когда она впервые узнала об исчезновении Чарли, этот печальный факт
прошел через ее сознание, но не сумел в нем прочно закрепиться.
Существовавшая в ее мозгу сложная система ходов, коридоров и лестничных
маршей, посредством которых связывались или разъединялись отдельные
мысли, обветшала и пришла в полную негодность. Ухватив мысль с одного
конца, она пыталась проследить ее движение, однако мысль выбирала
непростые маршруты – она лезла через дыры в стенах, спотыкалась о
неожиданные препятствия и озадаченно замирала перед глубокими провалами в
полу: «Что же здесь было раньше? А разве это не?..» Думая о затворнике Чарли, тоскующем по навсегда утерянной сестре, она незаметно для себя
проваливалась во времени, переносясь мыслями к его отцу, когда тот после
смерти жены заперся в библиотеке.
– Я знаю, как его оттуда выманить, – сказала она, хитро подмигнув Джону.
– Надо принести ему малютку. Это проверенный способ. Я сейчас же пойду в
детскую и возьму ее из колыбели.
Джон не стал напоминать ей о смерти Изабеллы, зная, что это лишь
вызовет очередной всплеск горестного изумления и массу последующих
вопросов. «Психушка?! – воскликнет потрясенная Миссиз. – Но почему мне
никто не сказал, что мисс Изабеллу забрали в психушку? А каково будет ее
несчастному отцу?! Он же любит ее до безумия. Эта новость его убьет!» Далее
последуют многочасовые блуждания в запутанных лабиринтах времени, оплакивание давних утрат так, будто они случились только вчера, при полном
забвении сегодняшних проблем. Джон проходил через все это неоднократно и
предпочел на сей раз обойтись без душераздирающих сцен.
Миссиз выбралась из кресла и, с трудом переставляя ноги, отправилась в
бывшую детскую комнату к малютке, которая за годы, начисто выпавшие из ее
памяти, успела вырасти, выйти замуж, родить близняшек и умереть. Джон ее не
остановил, зная, что она все равно забудет, куда и зачем шла, еще не достигнув
лестницы. Когда она повернулась к нему спиной, он опустил голову на руки и
тяжело вздохнул.
Что делать? Его беспрестанно мучили мысли о Чарли, о Миссиз и обо всей