начала выделим ударение. Поэкспериментируем со звуками, удлиняя, укорачивая и сглаживая гласные. Теперь посмотрим, что этот слог может
значить по-английски. Или по-французски. А что будет, если его удалить и
поиграть с двумя соседними слогами? Число возможных комбинаций велико, но не бесконечно. Вычислительной машине такое вполне по силам. И
человеческому мозгу тоже – на это уйдет год или два.
></emphasis > * Разновидность письма, которым пользовались жители
острова Крит и материковой Греции (в том числе Микен) во 2-м тысячелетии
до н. э. Расшифровано в середине XX века. Более древнее линейное письмо А
не расшифровано до сих пор.
Мертвые уходят в землю.
Что?! Я резко распрямилась и села в ванне. Эти слова явились ко мне из
ниоткуда и гулким эхом отозвались у меня в груди. Что за нелепость! Так не
бывает!
Дрожащей рукой я потянулась к краю ванны, схватила бумажку с
транскрипцией и поднесла ее к глазам. Увы, моя запись – все эти затейливые
символы с загогулинами и точками – была уничтожена. Она попала в лужицу
воды, и все знаки расплылись до неузнаваемости.
Я попыталась снова представить себе череду звуков, как представляла их
только что, находясь под водой. Но теперь они начисто стерлись из моей
памяти. Все, что я смогла вспомнить, было напряженное лицо Эммелины да
еще пять нот, которые она напевала, удаляясь по дорожке сада.
Мертвые уходят в землю. Эта фраза явилась ко мне целиком и сразу, не
оставив за собой никаких следов. Откуда она взялась? Какие процессы, происходившие в моем подсознании, внезапно вывели эти слова на первый
план?
Нельзя же, в конце концов, считать расшифровкой кода невесть что, непонятно как пришедшее тебе в голову!
«Ну же, будь разумной», – сказала я себе.
Спустя минуту, беря с полочки мыло, я уже была твердо настроена
выбросить из головы все эти подводные фантазии.
ВОЛОСЫ
В доме мисс Винтер я никогда не смотрела на часы. Мои секунды
измерялись словами, а минуты – строчками написанного текста. В среднем
одиннадцать слов в строке, двадцать три строки на странице: таков был мой
новый хронометраж. Через определенные промежутки времени я отрывалась от
записей, чтобы покрутить ручку точильной машинки, наблюдая за длинной
извилистой стружкой, неторопливо стекающей на дно мусорной корзины. Для
меня каждый такой промежуток соответствовал часу.
Меня настолько поглотила история, которую я выслушивала, а потом
записывала, что все остальное перестало для меня существовать. Моя «личная
жизнь» как таковая фактически сошла на нет. Мои дневные размышления
сменялись ночными снами, в которых также правили бал персонажи мисс
Винтер, отодвинувшие на второй план людей из моей реальности. Эстер, Эммелина, Изабелла и Чарли – все они прочно обосновались в этом
воображаемом мире, где основным местом действия являлся Анджелфилд.
Честно говоря, меня вполне устраивало такое положение дел. Целиком
погрузившись в историю мисс Винтер, я таким образом скрывалась от себя
самой. Однако при всей кажущейся успешности этого самообмана я все равно
не могла забыть, что на дворе декабрь. В глубине моего сознания, на заднем
плане моих сновидений, на полях страниц, которые я исступленно заполняла
своими записями, маячил призрак декабря, отсчитывавшего день за днем и
подбиравшегося все ближе к очередной годовщине.
На следующий день после ночной истерики мисс Винтер я с ней не