Все это могло повлиять на мое решение, но определяющим стало выражение
его лица, когда он ожидал ответа. Я имела сотню причин для отказа, но все они
рассеялись как дым перед этой яростной мольбой.
И я согласилась.
ВОССОЕДИНЕНИЕ
Горячая ванна лишь отчасти разморозила мое тело и совсем не смягчила
тупую боль внутри. Я отказалась от мысли провести остаток дня за работой и
забралась в постель, навалив на себя все имевшиеся одеяла и покрывала. Но и
под ними меня продолжала бить дрожь. Полудрема порождала странные
видения. В них присутствовали Эстер и мой отец, сестры-близнецы и моя мать; при этом все люди в них носили чужие лица и каждый был кем-то еще, помимо
себя самого; даже мое собственное лицо меня пугало, все время изменяясь: иногда это была я, а в следующий момент уже не я. Потом в моем сне
появилось ярко освещенное лицо Аврелиуса, и он был самим собой – все время
только самим собой и никем другим. Он улыбнулся мне, и призраки растаяли; тьма сомкнулась надо мной, как воды омута, и я погрузилась в глубокий сон.
Я проснулась с болью в голове, спине, конечностях и суставах. Усталость, никак не связанная с физическим напряжением или недостатком сна, сковывала
мое тело и мысли. За окном было темно. Неужели я проспала встречу с
Аврелиусом? Но даже эта тревожная мысль заставила меня приподняться и
взглянуть на часы лишь через несколько очень долгих минут. За время сна у
меня возникло чувство, которое я сначала затруднялась определить, –
беспокойство? возбуждение? ностальгия? – но постепенно поняла, что это была
надежда. Мое прошлое возвращалось! Моя сестра была уже близко. Сомнений
не оставалось. Я не могла ее увидеть, я не могла ее ощутить обычными
органами чувств, но какой-то особый орган внутри меня, всегда настроенный
на нее и только на нее, безошибочно уловил ее присутствие, наполнив все мое
существо темной радостью ожидания.
Впрочем, это еще не значило, что я должна была ждать ее, не сходя с
места, забыв об Аврелиусе и нашем уговоре. Моя сестра легко отыщет меня, где бы я ни находилась. Как же иначе – или мы с ней не близнецы? У меня
оставалось еще полчаса до встречи с Аврелиусом у садовой калитки. Я кое-как
выбралась из постели и, слишком замерзшая и уставшая, чтобы снимать
пижаму, натянула шерстяную юбку и свитер поверх нее. В конечном счете
укутанная, как ребенок перед походом на рождественский фейерверк, я
спустилась в кухню. Джудит оставила для меня холодное мясо, но я к нему не
притронулась: есть мне не хотелось. Минут десять я просидела за кухонным
столом, стараясь не закрывать глаза из страха, что за этим последует
погружение в сон или потеря сознания, тогда как моя голова все время
норовила войти в контакт со столешницей.
За пять минут до назначенного срока я вышла через кухонную дверь в сад.
Не светились ни окна дома, ни звезды в небе. Я брела в непроглядной тьме, то и дело сбиваясь с тропы, о чем тотчас предупреждали мягкий грунт под
ногами и цеплявшие за одежду ветви кустов и деревьев. Одна ветка больно
хлестнула меня по лицу, и я продолжила путь, прикрывая ладонью глаза. В
голове у меня пульсировали странные, болезненно-ликующие звуки. Я поняла: это была ее песнь. Сестра приближалась ко мне.
Наконец я достигла места встречи. Темнота впереди пошевелилась: это
был он. Я вытянула вперед руку, которая неловко ткнулась в Аврелиуса и через
мгновение оказалась в его руке.
– Ты в порядке?
Я слышала его вопрос, но он доходил до меня откуда-то издалека.
– Мне кажется, у тебя жар.
Слова его были понятны, но для меня они ничего не значили.
Я хотела рассказать ему о ликующей песне в моей голове и о близости
моей сестры, которая будет со мной с минуты на минуту. На это указывало и