– Совершенно верно. Аппетит к вам вернется, но вы должны будете
проделать свою половину пути ему навстречу. Вы должны захотеть, чтобы он
вернулся.
Теперь настала моя очередь хмуриться.
– Курс лечения несложен: хорошее питание, отдых и еще вот это… – Он
сделал запись в своем блокноте, а затем вырвал страницу и положил ее на
столик у кровати. – При неукоснительном соблюдении режима слабость и
хроническая усталость пройдут в течение нескольких дней.
Он убрал в саквояж свое хозяйство и встал, готовясь уйти, но в последний
момент обернулся.
– Я еще хотел спросить о снах, которые вас беспокоят, но если вы не
желаете беседовать на эту тему…
Я взглянула на него холодно.
– Не желаю.
– Что ж, так я и думал.
Уже в дверях он попрощался со мной взмахом руки и был таков.
Я потянулась к столику за рецептом. Энергичным размашистым почерком
на листке было написано: «Сэр Артур Конан Дойль. Рассказы о Шерлоке
Холмсе. По десять страниц дважды в день вплоть до окончания курса».
ДЕКАБРЬСКИЕ ДНИ
Следуя указаниям доктора Клифтона, я провела два дня в постели, ела, спала и читала Шерлока Холмса. Правда, я сразу должна сознаться в
передозировке предписанного лекарства: я глотала рассказ за рассказом, и уже
на второй день Джудит была вынуждена принести мне из библиотеки новый
том Конан Дойля. После моего коллапса она неожиданно подобрела и стала
более общительной. Я догадалась, что эта перемена была вызвана не столько ее
сочувствием больному человеку – хотя она мне, безусловно, сочувствовала, –
сколько тем обстоятельством, что отныне присутствие в доме Эммелины
перестало быть тайной, и экономка могла свободнее выказывать свои чувства, не сдерживаясь из опасения случайно проболтаться.
– Она вам ничего не говорила насчет тринадцатой сказки? – однажды
спросила она.
– Ни слова. А вам?
Она отрицательно покачала головой.
– Никогда. Разве не странно, что самая знаменитая из ее историй, быть
может, и не существует вовсе? Я иногда думаю, что она могла бы выпустить
книгу, удалив из нее все истории, и даже после этого книга шла бы нарасхват.
Она встряхнула головой, как будто освобождаясь от этих мыслей, и
сменила тему:
– Что вы думаете о методах доктора Клифтона?
Когда доктор Клифтон заглянул ко мне проверить, как идут дела, его
взгляд задержался на стопке книг рядом с кроватью; он ничего не сказал, а
только пошевелил ноздрями.
На третий день, чувствуя себя слабой, как младенец, я поднялась с постели
и подошла к окну. Как только я раздвинула шторы, комнату затопил свежий и
чистый свет. Снаружи сияло голубизной небо без единого облачка вплоть до
самого горизонта, а под ним весело искрился иней на ветвях и траве сада.
Казалось, будто за все эти долгие пасмурные дни свет накапливался где-то
вверху, и теперь, когда тучи ушли, хлынул на землю с десятикратной яркостью.
Я заморгала, ослепленная этим блеском, и ощутила, как застывшая кровь
возобновила пока еще вялое течение в моих жилах.