грязновато-белая облачная пелена; похоже, назревал снегопад. Я замотала лицо
шарфом до самых глаз и ускорила шаг, понемногу согреваясь от быстрого
движения.
Дойдя по поляны на холме, я задержалась, чтобы оглядеть сверху усадьбу.
На рабочей площадке было как-то не по-деловому многолюдно. Что это могло
означать? Фотоаппарат висел у меня на шее, укрытый под пальто. Расстегивая
пуговицы, я поежилась от проникшего под одежду холода. Первое, что я
увидела, наведя на резкость длиннофокусный объектив, была стоявшая на
подъездной аллее полицейская машина. Строительная техника бездействовала, рабочие неплотной толпой мялись поодаль. Они прервали работу уже довольно
давно, судя по тому, что многие хлопали руками и притопывали, чтобы
согреться. Свои каски они побросали на землю или держали их на ремешке
через локоть. Один рабочий вынул из кармана пачку сигарет, к которой тут же
потянулись руки нескольких его товарищей. Время от времени кто-нибудь
отпускал реплику, но общий разговор явно не клеился. Я попыталась разгадать
выражение, преобладавшее на их лицах. Скука? Тревога? Любопытство? Во
всяком случае, улыбок не было. Они стояли, отвернувшись от стройплощадки, лицом к лесу и к моему объективу, но при этом изредка то один, то другой
бросал взгляд через плечо.
Там, позади группы рабочих, часть площадки накрывал большой белый
тент. Здание было уже полностью снесено, но, сориентировавшись по
расположению аллеи, каретного сарая и часовни, я установила, что тент
натянут над местом бывшей библиотеки. Перед тентом рабочий в спецовке и
некто солидного вида – вероятно, бригадир строителей – общались с двумя
мужчинами, один из которых был в полицейской форме, а другой в обычном
пальто. Говорил бригадир, сопровождая свои слова жестикуляцией, но по
окончании его речи мужчина в пальто обратился с вопросом не к нему, а к
рабочему в спецовке, и трое остальных напряженно следили за тем, как он
отвечает.
Рабочий был явно взволнован. Говорил он отрывистыми фразами, делая
между ними большие паузы, во время которых его собеседники молчали, терпеливо дожидаясь продолжения. По ходу рассказа он ткнул пальцем в
замерший поблизости экскаватор и выразительно лязгнул зубами, «изображая, видимо, захват ковшом грунта, а в конце нервически дернул плечом и махнул
рукой перед глазами, словно отгоняя прочь только что нарисованный им образ.
Откинулся полог тента, из-под которого вылез и присоединился к
разговору пятый человек. После недолгого совещания с его участием бригадир
направился к своим подчиненным и что-то им сказал. Те закивали с
понимающим видом и принялись собирать каски и термосы, а затем цепочкой
потянулись к машинам, припаркованным за оградой усадьбы. Полисмен занял
позицию перед тентом, спиной ко входу, а человек в пальто повел бригадира и
дававшего показания рабочего к полицейской машине.
Я опустила фотоаппарат и посмотрела на усадьбу уже без помощи оптики.
Совсем недавно я побывала в том месте, где сейчас находился тент. Мне
вспомнилось мрачное зрелище: уничтоженная и оскверненная библиотека, остатки книжных стеллажей, обрушенные потолочные балки. Мне вспомнилась
дрожь страха, с которой я ступала по груде камней и обгорелого дерева.
В той комнате находилось мертвое тело, погребенное под пеплом
сожженных книг, в книжном шкафу вместо гроба, – могила, которую на
протяжении полувека скрывали обломки рухнувших этажей.
Эта мысль преследовала меня неотвязно. Я прибыла сюда, ведя поиски
определенного человека, и вот, судя по всему, некий человек был только что
найден. Как тут было не провести параллель? Но ведь Эстер покинула усадьбу
за год до пожара – с какой стати ей было возвращаться? И в следующий миг