слышны
голоса,
тревожно
перекликающиеся в ночи.
Я поспешно отползаю в сторону, укрываясь за кустами. Увидев, что люди
нашли лежащую в траве девушку, я оставляю ее на их попечение и бегу к
часовне. Здесь я перекидываю через плечо ремень сумки с младенцем и, прижимая ее к себе, покидаю усадьбу.
В лесу темно и тихо. Кроны деревьев замедляют падение дождевых капель, с легким шелестом стекающих с ветвей на листву подлеска. Ребенок хнычет, но
потом успокаивается и засыпает. Я направляюсь к домику на другом краю леса.
Мне хорошо знаком этот дом. Я часто бродила в его окрестностях, еще будучи
привидением. Здесь живет одинокая женщина. Много раз я подглядывала в
окошко, когда она что-то делала по хозяйству, вязала или пекла, и она всегда
казалась мне очень милой и славной. Читая в книгах про добрых старушек или
фей-крестных, я неизменно представляла их с лицом этой женщины.
Я решила оставить ребенка у нее. Заглянув в окно, я вижу ее на обычном
месте, в кресле перед камином. С задумчивым видом она распускает вязанье –
просто тянет за нитку, а спицы лежат на столике рядом с ней. Под навесом
крыльца есть сухое местечко. Я кладу туда сумку с младенцем и, спрятавшись
за ближайшим деревом, жду.
Женщина открывает дверь. Она берет ребенка. Едва увидев выражение ее
лица, я понимаю, что с ней он будет в безопасности. Она озирается. Смотрит в
мою сторону, как будто что-то заметив. Может, я нечаянно качнула ветку, выдав свое местонахождение? Мне приходит в голову мысль выйти из-за
дерева. Могу ли я довериться этой женщине? Пока я колеблюсь, ветер меняет
направление и доносит до меня запах дыма. Она тоже улавливает этот запах, смотрит в небо, а затем поворачивает голову в сторону Анджелфилд-Хауса, над
которым поднимается темный столб. Похоже, ее осеняет догадка. Она подносит
сумку с младенцем к лицу и принюхивается. Сумка наверняка пахнет гарью
после того, как соприкасалась с моей одеждой. Еще раз взглянув на столб дыма
вдали, женщина перешагивает через порог и закрывает дверь.
Я остаюсь одна.
Без имени.
Без дома.
Без семьи.
Я никто и ничто.
Мне некуда идти.
У меня нет родни.
Я гляжу на свою обожженную руку, но не ощущаю
боли.
Что же я такое? Да жива ли я вообще?
Я могу идти в любом направлении, но иду обратно к
Анджелфилду. Это единственное место, которое я знаю.
Выйдя из-за деревьев на лужайку перед домом, я
вижу пожарную машину. Деревенские жители с
закопченными лицами, держа в руках ведра, стоят
поодаль и наблюдают битву профессионалов с огнем.
Некоторые женщины зачарованно следят за
поднимающимися к небу клубами дыма. Тут же стоит
карета «скорой помощи». Доктор Модели склонился над
лежащей на траве фигурой.
Меня никто не замечает.